Ростов. Бомбежка. Кущевка. Совхоз Степной. 1941

   Уже днем мы были на вокзале, в Ростове. Мама узнала, что в сторону Казани поезда нет -разбомбили железную дорогу, но есть поезд в сторону Краснодара. Денег до Краснодара на билеты не хватало, мама взяла билеты до Кущевки, это от Ростова 85 км. на юг. В Ростове на вокзале немцы начали не переставая бомбить. Испуганная толпа людей не знала где скрыться, сотни людей надавили друг на друга и в давке мы очутились на земле. Дышать стало нечем. Мы стали прощаться. Мама обняла нас и сказала мертвецким голосом:"Умрем все вместе, чтоб не плакать друг за другом," и стала часто-часто креститься. Вдруг нас толпа освободила и с криком "У-р-р-р-р-а!" все кинулись целовать красноармейцев, прогнавших немецкие самолеты. Так мы остались живы, благодаря смелым бойцам, которые стреляли в самолеты, метко попадая. Немецкие самолеты падали, а часть их просто драпанули от страха. Убита осколком разорвавшейся бомбы была одна маленькая девочка.
   Оставаться на вокзале было опасно. Бомбежки возобновлялись. Немцам было дано задание разрушить железную дорогу, не допустить продвижения в тыл. В поезде было битком народу. Есть было нечего. Мы были голодны. Одна женщина дала нам семечек и мы вытерпели до вечера. Один мост был разбомблен и нам приходилось ждать, пока отремонтируют. А вечером, в Кущевке, мама оставила нас на вокзале, а сама пошла продавать пальто. То ли продала, то ли обменяла на продукты, но принесла большой арбуз и хлеб. Мы подкрепились, успокоились и пошли проситься ночевать. Одна хозяйка дома согласилась пустить нас во двор, чтоб мы могли переночевать в скирде соломы. Она разрешила нам на костре сварить галушки. Мука у мамы была и постное масло. Но мы с удовольствием поели эти галушки уже поздно вечером, ночью. А утром пораньше мама должна была сходить в контору по устройству на работу. В 18-ти км. от Кущевки, или 67 км. от Ростова, было отделение Степнянского зерносовхоза, которое так же было и животноводческим. Маму послали туда дояркой. Мы отправились туда. К вечеру мы были на месте, но из-за отсутствия жилья временно нас поместили жить прямо в конторе. Управляющий и ст. бухгалтер потеснились и мы заняли один угол. Когда начальство уходило домой, мама стелила солому на пол, и мы спали. А утром убирали солому, чисто подметали и никто не верил, что мы там жили. Потом управляющий Калиниченко узнал, что мы комсоставская семья, мамин муж Медведев Иван Яковлевич политрук на фронте. Из военкомата пришло извещение Медведевой Анастасии Алексеевне приехать в Кущевку (это был наш райцентр) для получения денег по аттестату за командира мужа Медведева И. Я., ежемесячно сумму не помню. Мне тогда казалось, что это несправедливо, но так было на самом деле.  Жена политрука была в почете у начальства и мама старалась оправдать их доверие, работать лучше и себя не жалела.  Если бы нас удочерил дядя Ваня, мы с Леной тоже бы получали по аттестату. Вот когда Лена поняла свою ошибку. Из всех доярок одна наша мама получала по аттестату.
   Председатель Калиниченко дал указание рабочим занять телятник под жилье. В течение одного месяца 2-х комнатная квартира была готова. Сперва нам отделали печку, рамы, дверь, пристроили коридорчик, а потом другим беженцам. Так у нас появились соседи Родины, Махоты, Ванарчук, Луганские, Постригановы, Рудь и другие, одни уезжали, другие приезжали. Особенно, кроме Родиной и Махоты запомнились Анцибариха и Луганские. Всего в бараке помещалось 6 семей. Этот новый барак был построен до лета 1942 г. Я помню, когда там еще был телятник, в нем телятницей работала добрая украинка Козыб тетя Ксеня. Она звала нас к себе и поила теплым молоком, приговаривая:"Пыйте, и теляткам хвате и вам треба." Она пела украинские песни, голос у нее был не обыкновенный - заслушаешься. Но, хорошим людям, как правило, сатана не дает хорошей жизни. Единственный сын ее попал под бомбежку во время свадьбы и погиб вместе с невестой. А она сама однажды тайком нарвала в карман колосьев пшеницы, а бригадир увидел и доложил. По сталинскому указу тетя Ксеня получила 5 лет тюремного заключения. Светлая ей память!
 За нашим бараком шла дорога около колодца: влево к телятнику, совхозному саду и через посадочку прямо к разъезду железной дороги "67й км." на поезд, а вправо к базам с коровами, к амбару и посадкам, откуда мы дети воровали деревья на дрова; там росли жардели, так на Кубани называют одичавшие абрикосы. За рубку деревьев взрослых наказывали, поэтому дети пользовались тем, что если нас догонят, то отнимут дрова, дадут "по шапке", мы поплачем, нас пожалеют и отпустят.
   А летом мы рвали жардели на компот, сушили на крыше барака. На нашем чердаке совхоз хранил кукурузу в кочанах (початках). Иногда нас просили помочь полущить кукурузу. Мы с удовольствием соглашались, потому что за вечер мы перепевали столько песен, что от радости сами напрашивались помочь совхозу, чем радовали руководство.
   Мы в этой барачной квартире прожили с  1942 г. по август 1946г. Здесь мы сажали огород, семь соток. В 1942 г. мы построили сарай, завели курей и даже свинью, которая привела нам 12 поросят; мы их продали по 2000 рублей за каждого поросенка. Конечно, это деньги были не такие уж большие, но мама смогла купить нам одежду. Лена уже была барышней, 16 лет, училась в училище Морского Флота в Ростове, в которое поступила в 1943 г. и жила в общежитии, готовясь стать судоводителем. В 1944-м г. я пошла в 5-й класс, так как открылась школа  на станции Степная в 7-ми км. от нашего отделения. В школу нас ходило всего четверо учеников: я, Аня Сидячко, и брат с сестрой - Масловы.  После 6-го класса Аня Сидячко уехала с мамой в Пятигорск, Масловы бросили учиться, осталась только я, поэтому стала жить на квартире.
   До учебы мы с Леной зимой сидели дома, это были 1941-43 г.г. Иногда нас кто-нибудь звал перебирать картошку и давали нам картошку. За пять лет нашей жизни в 1-м отделении совхоза много чего было. Если я не опишу о той жизни, то и вам, мои дорогие потомки покажется, что пять лет прошли как дни похожие один на другой. Но это не так. Начну по порядку.

1942, атака немцев на Ростов:  https://www.youtube.com/watch?v=Eys8iZlqBuc