Глава шестнадцатая. Экзотические новеллы

Собираясь под вечер вновь разгоревшегося дня к даме Арцт, Колдун некоторое время раздумывал над тем, кого из свиты взять с собой. Сказочник и цветовод уже ожидали у парадного входа, там же стояли и нетерпеливые, но спокойные внешне кони Ногьер и Студиум. Поразмыслив, Колдун всё же взял с собой мистичку, которая с момента Голубого карнавала перестала искусственно выбеливать волосы, но вид сохраняла, как и прежде, эксцентричный.

В его собственной зале в замке Гарн висел на память свиток, полученный от дамы Веррукты — приглашение назавтра. Веррукта приглашала молодых и талантливых дворян на представление Театра свободы. Это название Колдун, конечно же, слышал, но с самим Театром не был знаком, поэтому и оставил свиток висеть. Его мысли были заняты другим.

Свита облачила его в светло-лазурную одежду с высоким ультрамариновым воротником, а цветовод умело вставил в петлицу небольшой цветок траума, обрамлённый бархатной солнечной каймой.

Колдун ехал верхом на Ногьере, рядом на молодом Студиуме восседал студент-цветовод, а чуть позади шли сказочник и мистичка, уже привыкшие путешествовать вместе. Колдун направил Ногьера шагом, неспешно преодолел центральную часть Краузштадта, обходя его по главным улицам. Потом коней пустили вскачь, по случаю такого визита Колдун взял двух сменных лошадей у стражи для двух оставшихся слуг. Повод был, притом немаловажный.

Преодолевая изгибы улиц и простор площадей, Колдун вспоминал, что этим же путём отправлялся Трубадур в вечерние странствия. Теперь становилось ясно, что в эти дни он наносил визиты белой даме.

Им пришлось ещё покружить, обходя бастионы, которые гордо возносили свои зубчатые стены над оживлённой небольшой площадью. По левую руку от себя Колдун оставил трактир и оранжерею, откуда доносился пьянящий аромат множества цветов. Сквозь матовое стекло он будто даже успел их разглядеть, но только на мгновение. Наёмные лошади были уже отпущены, теперь Колдун оглядывал высотную громаду бастионов. Наконец, он разыскал среди разросшегося, раздавшегося в стороны множества парадных подъездов тот, который ему был нужен.

Его встречал хмурый привратник.

— К кому изволите, молодой господин? — поинтересовался он. Колдун назвал имя дамы Клюген. Привратник совершенно бесстрастно посторонился, бряцая доспехами.

Внутри огромное здание не меньше напоминало крепость, чем снаружи. Винтовые лестницы в толстостенных шахтах и полное отсутствие окон и украшений производили мрачноватое впечатление. Хотя мистичку это, например, приводило в восторг.

Дама Клюген сама встречала его у дверей своих апартаментов, поскольку перед ними пришлось миновать ещё одного привратника в лёгкой кольчуге. Колдун не переставал удивляться.

— Прошу вас проследовать в залу, добрейший друг мой Колдун, — любезно улыбнулась дама. В привычной для себя обстановке она казалась не столь холодной, как на публике. Правда, слуги её были столь же молчаливы, как и прежде. Один из них закрыл двери, повернув тяжёлый ключ в замке, и пригласил Колдуна проследовать за собой.

— Трубадур опередил вас, — сказала дама Арцт. — Он уже здесь.

— И уже ловишь ветер новых мест, мой огненный цветок, — усмехнулся Колдун, входя в залу. Трубадур в алом плаще сидел, закинув ногу на ногу, и поднялся навстречу, чтобы поприветствовать друга.

Окинув взглядом пышную обстановку залы (апартаменты дамы Клюген блистали роскошью), Колдун заметил и её белый плащ, небрежно наброшенный на одно из резных кресел. Чуть поодаль стоял кальян, от которого тянулась витая, украшенная синими и голубыми самоцветами трубка с мундштуком. На стенах среди картин и зарисовок встречалось множество свитков, написанных от руки, похоже, самой дамой Клюген. Роскошная мебель вокруг несла на себе отпечаток былой, всё ещё не увядшей славы и нескрываемого достоинства.

Под потолком кружили стайкой странные тени, по которым непонятно было сразу, кто это. Колдун учтиво поинтересовался.

— Бесцветные феи, — пожала плечами Ведьма. — Здесь ведь радиация. Может быть, среди них и воруртайли есть, только странные они, скажу я вам, очень странные.

Трубадур усмехнулся. Его перстень сверкал переливами тонких оттенков, которые не получалось уловить.

— Я ведь говорила, — продолжала дама, — что несу радиацию в мир сама. Всё так и есть — самоцветы могут потрескаться, а люди обезуметь. Хотя они вот — привыкли. — Она указала на расположившуюся в дальнем конце залы свиту.

Тут явно присутствовали не все. Памятный маг-телохранитель стоял вблизи, прикидываясь безучастным. За изящным столиком две скромных натуры читали шумным полушёпотом какую-то книгу. Чуть дальше неумело музицировал на кифаре молодой курчавый бард.

— Всё, как и было обещано, друг мой Колдун, — улыбнулась дама, приглашая его садиться. — Я покажу вам сборник экзотических новелл, и вы сможете переписать себе те, которые пожелаете. Астральный переписчик с вами?

— Само собой, — кивнул Колдун, показывая агат в золотой оправе. Второй такой же лежал в нагрудном кармане. Два астральных переписчика собирались записать экзотические строки новелл в тёмную, пустую пока что глубь самоцветов.

— Как я и обещал, любезная дама, со мной несколько полезных духов для вашего кальяна, — поклонился Колдун. — Не сомневайтесь, это наилучшие сущности в обширной астральной вселенной. Хотя размножать их и стало модно в наше время, не каждому удаётся отыскать их на просторах астрала.

— Некоторым их и не нужно искать, — пожал плечами Трубадур. — Астрал приковывает к себе внимание и создаёт непредставимое количество хлопот.

Они говорили о колдовстве, о прикладной магии и даже о монстрологии. Разговор шёл неторопливо, за окнами смеркалось. Краузштадт погружался в вечер, время прогулок и праздности. Слуги дамы сменяли друг друга, так что Колдун даже не пытался сосчитать их. Свита у неё и правда оказалась многочисленной.

Когда речь зашла о радиации и о её воздействии на сознание, Трубадур стал рассказывать о виденных собственными глазами примерах того, что радиация вытворяет с человеком. Однако дама Клюген привела множество примеров из классических новелл, в которых «таинственные лучи» упоминались уже давно, и добавила, что не будь радиации в мире, таким славным владыкам, как граф Штольц, пришлось бы очень постараться, чтобы отыскать себе достойных наместников.

Трубадур усмехнулся:

— Лучший наместник — не тот, чей мозг повреждён, но не смертельно, как вы утверждаете, любезная Клюген. Наместниками графа Штольца уже давно стали такие люди, как барон фон Дуссель — те, кто приковывает внимание увлечённых людей к астралу, а внимание сосредоточенных по-прежнему устремлено вперёд. Даже самый экзотично мыслящий мастер не сможет устоять против честной стали, если на него нападут, а при нём не окажется оружия.

— Сможет, ещё как сможет, друг мой Трубадур, — лукаво улыбнулась дама Клюген. — Сталь не решает все вопросы в этом мире. Хотя многие и считают иначе, это так. Люди привлечены поисками нового, эта новизна может быть чем угодно. Поэтому они стремятся сочетать несочетаемое. Поэтому одни мешают цвета друг с другом, другие уходят в астрал, а третьи вскрывают людей ножом.

— Астрал прекрасно раскладывается на составляющие, стоит лишь пожелать, — сказал Колдун. — Хотя исследовать его и правда можно бесконечно. Но что же насчёт ножа, дама Клюген? Вы покажете нам его?

Арцт сделала знак одному из слуг, и тот принёс ларец с садовыми инструментами. По большей части это действительно были ножи и ножницы. Она осторожно взяла в руки один из них, самый длинный и острый.

— Он дорог мне, как подарок моего отца и как гениальное творение, — сказала Клюген, любуясь тем, как свет играет на гранях лезвия. — Вся моя семья очень интересуется красотой диковинных цветов, не сомневайтесь.

— Но где же сами цветы? — спросил Колдун. — Я видел тот плющ, увитый голубыми и синими соцветиями, что оплёл малую залу. И ещё эти, — показал он рукой, — изящные маленькие хефтиги у окна. Ведь это хефтиги?

— Не сомневайтесь, добрейший Колдун, наичистейшие.

— Однако совсем маленькие, — добавил Трубадур.

— Они могут стать больше, не сомневайтесь, — сказала Клюген. — Однако я не позволяю им расти. Самые крупные я срезаю этим самым ножом.

Она перехватила острый нож и тонким, ловким движением срезала один из хефтигов чуть ниже венчика. Он, почти невесомый, беспомощно перевернулся в воздухе и упал на пышный ковёр.

— Ах, какой жестокий металл, — покачал головой Трубадур, глядя, как она убирает нож в ларец. — Сталь фехтовального оружия куда лучше.

Он откинул полу плаща и медленным, неторопливым движением потянул шпагу. Телохранитель пошевелился.

— Только не фехтуйте здесь, в этой зале, — сказала дама Арцт. — Иначе мой телохранитель вас остановит.

— Да что вы, право же, милая Арцт. Ваш слуга недостаточно искушён в фехтовании для этого, — тонко улыбнулся Трубадур. — К тому же, я ведь буду фехтовать не с вами, а со своим другом Колдуном.

Колдун удивлённо воззрился на Трубадура, поднимаясь с кресла.

— Не в этой зале, милостивый государь. Здесь всюду старинная мебель и посуда, вы рискуете что-нибудь повредить, и уж тогда пеняйте на себя.

— Не волнуйтесь, о белая дома, — с витриольской ноткой сказал Трубадур, вставая. — Что же, милый друг, я вижу крис у тебя на поясе. Достань его, покажи свои успехи. Шпага и крис — не лучшая пара, но всё же…

Он сделал неторопливый медленный выпад, так что Колдун ничего не успел ответить. Он подставил левую руку, и шпага соскользнула по зачарованной колдовской наручи. Затем правой рукой он выхватил крис и сделал ответный выпад. Трубадур ловко уклонился.

— Что же, милый друг, нападай. Не бойся, — подбодрил он Колдуна и снова атаковал. На сей раз и Колдуну удалось уклониться. От двух очередных атак криса Трубадур легко ушёл, только алый плащ колыхнулся от неуловимого движения. В третий раз Колдун вложил в атаку магический жест, крис будто бы удлинился и чиркнул по лезвию шпаги. Сверкнула краткая лиловая вспышка, но вся её сила ушла вверх, в сторону от дворян, и ударила в огромную люстру со свечами, так что та покачнулась. Свет в зале стал меняться, и маг-телохранитель решительным, неуловимым движением, будто едва пошевелившись, вырос между Трубадуром и Колдуном. Его рука угрожающе легла на один из ножей.

— Нет нужды, — покачала головой белая дама, сохраняя внешнее спокойствие. — Хотя я могла бы предложить вам общество одного популярного в наше время старика, милостивые государи, но надеюсь, что вы сами прекратите фехтовать в моей зале.

— Великодушно прошу прощения, — поклонился Трубадур, изящно убирая шпагу в ножны. Колдун, стараясь не показывать своей настороженности, убрал крис. Крепостной натур дамы, хрустальных дел мастер, осмотрел люстру, но никаких повреждений не обнаружил.

— Не гневайтесь, любезная госпожа, — развёл руками сказочник. — Несомненно, господин Трубадур хотел вдохновить вас на новое творчество, на выращивание новых цветов и диковинных растений. Ведь фехтование столь же похоже на цветоводство, как и что угодно ещё.

— Да, вы не могли не заметить лиловый цвет. Совсем как у ваших хефтигов, высокородная госпожа. Это ведь неспроста, — поклонилась мистичка. Студент-цветовод скромно промолчал.

— Опять твои слуги несут чушь, милый друг, — разочарованно вздохнул Трубадур и прошествовал в малую залу, небрежно отмахнувшись от телохранителя, который стоял почти на пути.

— Я слышу, как он напевает там, — сказал спустя некоторое время Колдун, наблюдая за тем, как духи-переписчики хороводом кружились вокруг кальяна белой дамы. — Он напевает нечто грустное, определённо.

— Люблю грустные песни, добрейший мой Колдун, — сказала дама Арцт. — Как только переписчики закончат с новеллами, я предложу вам и вашему другу проследовать в обеденную залу для скромного ужина. Надеюсь, это немного убавит его грусть.

Бесцветные феечки, полупрозрачные и причудливые, кружили под потолком. Было непонятно, какое впечатление на них произвело всё, что происходило здесь. Они могли быть привычны ко всему, а могли быть и жадными до новых впечатлений. Но складывалось впечатление, что им всё равно.