Глава семнадцатая. Горная дорога

— А ты, друг, всё же прибыл в одиночестве? — степенно спросил Колдун у Трубадура, пока крепостной натур Ведьмы, мастер цветовых решений, расставлял закуски на столе.

— В этом есть свои преимущества, — ответил Круд. — Недаром я зовусь Князем горных дорог. А моя шумная свита, если увяжется за мной, обязательно помешает быстро оказаться там, где нужно. Будь я со свитой, я бы не опередил тебя.

— Так ты прибыл пешком? — поинтересовался Колдун. Трубадур неопределённо качнул головой. Ведьма пригласила их за стол. Крепостные музыканты играли на арфах старинную музыку, а люстра рассыпала вокруг плавно перетекающие отсветы нежно-зелёного, бирюзового и жёлтого оттенков.

Ужин, конечно, был «скромным» — по представлениям самой дамы Арцт. Однако организован с таким вкусом и изяществом, что оставалось только дивиться. Колдун проверил внутренний карман — там лежали два самоцвета, которые сменили агатовую черноту на серебристый блеск. Духи-переписчики заполнили их множеством экзотических новелл, от одних названий которых Трубадур удивлённо приподнимал брови. Он придерживался классических направлений в искусстве. Впрочем, тема диковинных растений больше не поднималась, поэтому обстановка оставалась спокойной. После того, что произошло в зале, Колдуну оставалось лишь надеяться на спокойное завершение своего визита. Конечно, сказочнику будет о чём рассказать, но ведь цель визита была вовсе не в том.

Студент-цветовод опять поправил очки, изучая лиану, обвившую колонну в малой зале. Надежда оказалась тщетной.

— Скоро начнёт светать, государи мои, — сказала Арцт, поглядев в окно. — Мои слуги проводят вас, когда вы будете отбывать. Не бойтесь привратников — они совершенно спокойные и очень честные служаки.

— Уже гоните нас прочь, учёная Ведьма? — с иронией спросил Трубадур. Он сидел на огромном кожаном диване, запахнувшись в алый плащ. Взгляд его горел витриольским огнём, и даже сквозь плотную ткань плаща пробивалось сияние перстня.

— Вам, друг мой Трубадур, я уже сообщала о своей нелюбви к людям. Всё имеет свои пределы, в том числе и моя способность быть гостеприимной. Мне было интересно с вами, но скоро утро. А утреннее вдохновение я не разделю с вами. Поэтому я и прошу вас удалиться, а не гоню прочь, как вы изволили выразиться.

— Если вы не гоните нас прочь, то я позволю себе задержаться до рассвета, — сказал Трубадур.

— Друг мой, любезно ли утруждать даму присутствием? — риторически спросил Колдун. — Нам это совершенно ни к чему.

— Будь здесь мой крепостной мастер этики и изящества, он был бы у ужасе, — блеснул глазами Князь. — Но здесь только я сам и то, что я получил, служа графу Штольцу. Мою славу подтвердит наличие этого плаща — и не только его.

— Ваша слава для меня мало что значит, — холодно сказала Ведьма. — Попробуйте заслужить себе у графа белый плащ, часто ли он жалует такими?

— Весьма редко, — улыбнулся Колдун. — Верноподданные графа чаще всего носят именно алые плащи.

— Вам, друзья, только и рассуждать о плащах, — сказал Трубадур. — Однако сути дела это не меняет. Мне сейчас не нужен никто из слуг, чтобы видеть ваши мысли и понимать причину слов каждого из вас.

Дама Арцт нахмурилась.

— Моя любезная родня вернётся как раз утром и вновь нарушит моё одиночество, — сказала она. — Вы, верно, совсем не уважаете чужое одиночество, любезный Трубадур. Это расстраивает.

— Причина не во мне, любезная Ведьма. Вас только что ужалил воруртайль. Видимо, это один из ваших бесцветных. Вы могли спутать его с феей.

— Сударь, я не буду вас задерживать, — снова нахмурилась дама Арцт. Колдун, приглядевшись, и правда различил лёгкую, наполовину скрывшуюся в астрале тень, которая кружила над самой её головой.

— Вы правы оба, друзья, — примирительно сказал он. — Воруртайль и правда наличествует, дама Арцт, уж поверьте тем, кто наблюдает со стороны. Но и тебе, друг, ни к чему, видя это бесцветное создание, нарочно его будоражить.

— Заставь меня встать с этого прелестного дивана, милый друг, если сможешь, прояви любезность, — заулыбался Трубадур. — Тогда мы повторим небольшое фехтовальное упражнение и в этой зале тоже.

— Ну вот этому уж точно не бывать! — впервые возвысила голос белая дама. Телохранитель вырос возле самого её плеча.

— Госпожа? — глухо вопросил он. Колдун впервые слышал его голос — низкий и бесцветный. Сумрачный маг потянулся за ножом.

— Не сегодня, — покачала головой Арцт. — Я сделаю это сама.

Она протянула руку, и угрюмый страж покорно потянул из ножен палаш, а потом вложил его в изящную кисть Ведьмы. Внешне тяжёлый длинный клинок никак не соответствовал её облику, но подняла она его вполне уверенно, как опытная фехтовальщица.

— Я так рад, что вы сами взялись за оружие, милая Ведьма, — сказал Трубадур, меняя позу, но не вставая с дивана. — Точнее, простите, дама Арцт. Ваш страж изрядно утомил меня своим присутствием на белом перевале. Там он портил весь пейзаж, право слово.

— Сейчас я ударю вас наотмашь этим широким плоским клинком, сударь, — сказала дама Клюген, сделав шаг вперёд, — и тогда я не берусь даже предположить, какая сила заставит вас снова явиться сюда.

Трубадур пожал плечами. Белая дама колебалась всего секунду, а потом взмахнула палашом, стремясь и правда ударить наотмашь. Трубадур молниеносным движением высвободил руку из-под плаща. Звонко запела сталь, и Колдун с удивлением увидел в руке Князя лёгкий меч-кацбальгер с украшенной рубинами рукоятью. Князь легко отразил выпад, крепко сомкнув на ней пальцы левой руки.

— К этому мало кто был бы готов. Я полон неожиданностей, учёная Ведьма, — спокойно сказал Трубадур. Дама Арцт ударила ещё раз, на этот раз прямым рубящим движением. Клинки снова схлестнулись, залу озарила лиловая вспышка — куда ярче той, первой. Князь нажал на клинок, и Ведьма снова была вынуждена отступить. В её светлых очах разгорался гнев.

— Вы слишком волнуетесь, — прохладным голосом сказал Князь, поднимаясь и перехватывая меч правой рукой. — Если вы будете более сосредоточены, то непременно сможете обезоружить меня. Твёрдости вашему клинку не занимать.

Арцт атаковала вновь, палаш ударил всей тяжестью, и Князь с небольшим усилием парировал удар. Колдун видел, как это захватило его — глаза у него тоже вспыхнули, вот только не гневом, а бесконечным весельем, почти таким же, как тогда, на карнавале, когда он заставлял воруртайлей кружиться в танце.

— Очень уж похоже на вспышку радиации, господин, — шепнула мистичка на ухо. Колдун всерьёз собрался вмешаться, но этого не потребовалось. Стоило Князю поднять меч, как даму Арцт загородил её угрюмый страж. Под его тёмным балахоном явно скрывались доспехи — он подставил руку, клинок распорол ткань и соскользнул по металлу.

— Снова ты, — сказал Князь, глядя в уставившиеся на него бесстрастные глаза. Такие, должно быть, были у истинного Арцта Первертирена. — Что ж, гостеприимство ваше своеобразно, учёная Ведьма. Друг мой Колдун, я предлагаю уходить. Он уже нас ждёт.

Колдун не успел спросить, кто ждёт их, когда увидел ответ сам. Ночные звёзды закрыл внушительный по размерам силуэт, а затем к окну повернулись два фиолетово-лиловых горящих глаза, озаряя полумрак залы.

Крылатый воруртайль размером с крупного коня спустился с неба и завис, хлопая крыльями, перед самым балконом малой залы. Ведьма без удивления поглядела на чудовище. Колдун подумал, что она должна была его видеть и прежде. На сумрачно искрящейся спине воруртайля были закреплены два широких кожаных седла. Очевидно, Князь уже давно приручил (или даже вырастил?) это создание.

— Можете отослать вашу свиту, — посоветовал Князь. — Как видите, она не сильно вам понадобилась. К тому же, Унбезамбар их явно пугает.

Колдун оглянулся. Сказочник глядел на крылатое чудовище во все глаза, цветовод и правда был напуган, у мистички же трепет, кажется, мешался с интересом и чем-то вроде благоговения.

Трубадур откинул полу плаща, вбросил меч в ножны, а потом проследовал к балкону. Зверь, названный Унбезамбаром, зацепился когтистыми лапами за каменные перила, и Трубадур перебрался на его спину, покинув апартаменты Ведьмы самым, возможно, необычным способом, каким это можно было сделать. Он обернулся и сделал Колдуну приглашающий жест.

— Пожалуй, я последую за ним, — сказал Колдун, глядя в глаза белой дамы. Взгляд её успел перемешать множество эмоций. — Благодарю вас за прекрасный ужин, и за столь увлекательные новеллы. Не сомневаюсь, их чтение принесёт мне удовольствие.

— Не сомневайтесь, — улыбнулась Арцт одними губами. — За слуг можете не волноваться. Я отошлю их отдельным экипажем.

— Благодарю вас, — наклонил голову Колдун. — Позвольте спросить, вам и правда знаком этот зверь? Вы уже видели его?

— Нет, — покачала головой Ведьма. — Но конечно, тут нет ничего удивительного. Князь обязательно нуждался в подобном существе. Вот только Унбезамбар… он порой слишком норовист. Мне ли не знать.

 — Милый друг, поторопись! — позвал Князь. — Ему не по душе подолгу висеть на месте.

Колдун подошёл к балкону. Князь протянул ему руку, помогая удобнее устроиться в седле. Оно ничем не отличалось от обычного седла для всадников, вот только по чешуе воруртайля бежали лиловые искры, и при каждом взмахе широких крыльев ощущалось движение мышц под ней.

— Прощайте, Князь, — сказала белая дама, выходя на балкон. Звёздный свет выхватил из мрака черты её лица. — Знайте, что ваш зверь мне по душе.

— В этом я и не сомневался, милая Арцт, — с лёгкой иронией сказал Трубадур, вскидывая руку в прощальном жесте. — Держись за ременные петли крепче, друг мой. Наш путь ляжет через горы.

Унбезамбар взмахнул крыльями и нырнул в огромную воздушную яму, мимо башен и бастионов огромной крепости, вниз, к опустевшей площади и дальше — вдоль городских стен, над горным перевалом.

— Он не так давно со мной, — сказал Князь, повернувшись. — Но люблю его, милый друг. Правда, он не любит Краузштадт, особенно Флатуленц и всё, что вблизи. А стража не любит его. Только над горами и путешествовать.

Унбезамбар доставил молодых дворян на берег озера Шмириггросс под самыми городскими стенами, неподалёку от главных ворот. Правда, вблизи были и ещё ворота, поменьше — через них обычно ходили посетители купальни. Взревев, воруртайль скрылся в ночном небе. Горизонт уже начал светлеть.

— Пойдём через ворота, милый друг, — сказал Трубадур. — Мы поднимемся по улицам города прямо к площади Альгемайн. Ты сможешь отдохнуть у меня до утра, если пожелаешь. Хотя утро и так уже скоро… нет; нет, нет и нет. Решительно негостеприимная и не умеющая себя защитить особа. Ты видел этого зверя, что нападал на неё?

Они миновали ворота и стали подниматься по мощёным улицам к центру Краузштадта.

— Люблю горные дороги, — сказал Князь. — Эта — одна из моих любимых. По ней можно пройти пешком, её же можно преодолеть по воздуху. Никаких сторожевых башен, ни высоких деревьев, ни скал. Тишь да благодать. Утро ещё не наступило. И свита твоя, думаю, всё ещё в пути. Но что может быть лучше, чем возвращаться домой под светом Белой звезды?