Я, нижеподписавшийся...

- Соня, что случилось? Болит? Где?

Она лежала с открытыми глазами. Покачала головой, и на щеки пролились обильные крупные слезы. Он потянулся к комоду, достал из ящика платок, протянул ей. И тихо ждал, пока успокоится и скажет сама. Последнее время он часто просыпался, смотрел на нее, как она осторожно меняет позу. Обнимал большой беспокойный живот. И под его рукой затихала маленькая непоседа. Засыпала?..

Все восемь месяцев они прожили в счастливом слабоумии, оглушенные новыми ощущениями - предотцовства и предматеринства. И только частые родительские звонки возвращали в большую семью.

- Боря, как Соня? Варит воду? Терпи, это – гормоны. А нас тут все спрашивают – так девочка или мальчик? Что, Соня не признается? Ха-ха! А сам не можешь определить? Ну, как, как! Если страшно похорошела, значит, мальчик! Если страшно подурнела – девочка. Я в свое время так чертовски похорошела, папа даже не выпускал меня на улицу одну...

Разговоры с мамой поднимали настроение, но подтверждали догадку о существовании альтернативной реальности - женской. Интересно послушать, что скажет Соня лет через двадцать...

Летом приехала Сонина мама, и он наконец занялся делами. Не беспокоился, знал, что Соня под контролем. С удовольствием ел обеды, приготовленные уверенной рукой. По выходным они с тещей отправлялись делать стратегические запасы – на рынок, в большие гастрономы. Однажды рванули в Подмосковье - за малиной.

- Боря, ты видел когда-нибудь сову? К нам в сад прилетела однажды. Маленькая, заблудилась. И вот сидит она - вокруг щебет, чириканье, свист, хлопотливая птичья жизнь, а она ничего не видит… Я понимаю, тебе времени не хватает. Но Соне тяжело одной. Она привыкла к другому ритму, собиралась учиться дальше, а тут – четыре стены и пустота.

- Ну почему же пустота? Дома есть чем заняться. И знаний она не теряет – статьи мне переводила. А большого ученого нам одного хватит. Знаете, моя мама любит повторять, как папа сказал когда-то: Твоя кандидатская - твой сын.

- Да, я не спорю, сама в школу пошла, не стала науку двигать. Хотя отец был против - у нас в семье тоже традиции… Но тут еще… У нее нет своей копейки. Ты не ешь сладкого, а она боится купить шоколадку.

- Зачем Соне шоколадки в ее положении? Ей же сказали, что надо исключить.

- Боря, ну пусть не шоколадку, пусть книжку. Я буду присылать ей немного денег. И не говори ничего!

- Пусть скажет сколько, я выкрою ей на отдельную статью - «бесполезное».

Несмотря на эти мелкие разногласия, он был рад теще. Рад тому, что она не внесла в их жизнь перемен. Наверное, мама делала бы то же самое, но поднимала бы по любому поводу адский шум, а теща существовала почти незаметно. Не нарушая их распорядка. Словно боясь что-то спугнуть.

Вспомнил, как после свадьбы получил взбучку от Симы:

- Ты будешь смеяться, теща мне сказала, мол, у Сони все есть – и зимняя одежда, и осенняя, и посуда, и белье, полное приданое.

- А чему тут зубоскалить, я не пойму?

- Ну, я не думал, что это что-то особенное…

- Когда женщина тащит двоих детей и дает им все, что положено в нормальных семьях, это тема для юмора? И потом… Правильно говорят - посмотри на мать невесты. Думаешь, никто не подкатывал к ней за столько лет?.. Серьезная женщина. Вот ты бы взял и позвонил ей. Сказал бы спасибо. Не за приданое, за то, что спина твоя в безопасности.

Коллектив Борис долго не хотел посвящать - мало ли как пойдет. Но по его участившимся звонкам и озабоченной физиономии коллеги стали догадываться. Пришлось объявить, что к концу сентября они ждут прибавление.

- Вот есть у меня предчувствие, что будет двойня! – сразу же стал развивать тему Леша.- Представляете, выходит Борис из роддома, в одной руке – Лия, в другой – Рахиль…

- А в третьей – Яков! Нашел близняшек, знаток Ветхого Завета, - фыркнула Сима.

- Думаете, будет тройня, Сима Соломоновна? – задумчиво уточнил Леша. – Значит, представьте. Выходит Борис и держит в золотых своих руках троих – Яшу, Лиечку и мою любимицу Рахиль. А мы, как дураки, с одной коляской!

Сима схватила со стола свежий номер «Хирургии», замахнулась на Лешу.

- А сколько им надо, даже если двойня! Каждому – отдельную? И как эта Паша Ангелина их потащит?.. Не вздумайте только доверить ему! Сама поеду и куплю.

- Ну, вот напрасно Вы, Сима Соломоновна! На моей чаше – не только транспорт. Но и опыт, и, между прочим, вкус! А Вам я могу предложить прокатиться со мной. В качестве эскорта. Т.е. я хотел сказать - эксперта.

Народ смеялся. Борис тоже смеялся. Он был благодарен Леше. Что своими прибаутками гасит тлеющее в нем напряжение. Сам «рожал»…

- Нет, у нас в семье не было близнецов, и у Сони, кажется, тоже. Конечно, лучше бы сын, но говорят - дочка. Я на все согласен.

Стал замечать за собой, как ускоряет шаг, несется домой. Чтобы взвесить ее на руках:

- Ну, прибавила, мама, прибавила.

Однажды вырвался раньше, Соня еще не ждала, открыла дверь и запрыгала на одной ноге в ванную.

- Лак не высох, не могу второй тапок надеть.

Он схватился за сердце.

- Соня! Пятимесячных не выхаживают!!!

А потом, ближе к сроку она сама стала тормозить, замирать. Не отпускать его по утрам. Каждый раз он садился в машину и говорил себе: «Все будет хорошо. За неделю положим, в срок прокесарим, бабушки примчатся, все покажут…» Но мысль о том, что вдруг в его отсутствие начнется, хватала затылок в клещи. Про кесарево доктор сказала ему на первом же приеме, он и сам понимал - с такой конституцией… Мама намного крепче и то маялась почти сутки и больше не решилась. А тут… В голову лезли родовые травмы, зачем-то вычитанная статистика смертности…

- Боря, ты меня не разлюбишь? Если разлюбишь, я не буду цепляться. Только объясни – почему…

- Что за глупости??? Если б я не понимал, что это какой-то психоз, связанный с беременностью, я б обиделся.

- Почему?

- Потому что никак в толк не возьму, откуда тебе такие мысли пришли!

- Я не знаю, вдруг я изменюсь, буду толстая, ужасная… А ты встретишь красивую. И увлечешься. Или умную, талантливую.

- Соня… И умных, и талантливых, не говоря уж о красивых, я уже встречал. Не раз. И не два. У меня закаленное сердце, не бойся!

- Почему же так бывает, что люди разлюбляют…

- Твой папа разлюбил маму? И мой – нет. Так какое нам дело до этих людей?

Но вдруг откинул одеяло, поднялся. Пошел в кабинет, включил лампу, взял блокнот. «Я, нижеподписавшийся, Борис, сын Ильи, в здравом уме и твердой памяти обещаю…» Вернулся и протянул ей сложенный пополам листок.

- Вот тебе документ, клади под подушку и спи! И ни о чем не беспокойся.

Соня включила ночник, стала разбирать его почерк, рассмеялась. Расписка!

- Хочешь, я тоже напишу?

- Нет. Потому что знаю - таких не разлюбляют.

Потом, когда между ними вспыхивало и разгоралось, и они расходились по углам и замолкали, он первым не выдерживал. Шел к шкафу, доставал папку с документами. Молча протягивал ей лист из блокнота.

И становилось хорошо.
 

Дневник. Вырванные страницы.