Ты будешь жить! рассказ

                Автор  Лариса Прошина
               
                ТЫ  БУДЕШЬ  ЖИТЬ!
   
                Рассказ

    Вечер. Она сдала дежурство и уже собиралась уходить. Дома её ждали учебники. До первой сессии в медицинском институте оставалось не очень много времени, и она берегла каждую минуту.
    - Светлана, ты не могла бы подежурить возле больного из третьей палаты? – спросила её заведующая отделением Инна Марковна. – Хотя бы несколько часов. Если я найду кого-нибудь, то тебя сменят. А если не найду… - заведующая развела руками, дескать, тогда не обессудь.
   - Но у меня…
   - Знаю, ты устала. Нам всем приходится сутками не выходить из больницы. Многие из персонала болеют: грипп. Но больного нельзя  оставлять одного. Иначе…
   - Хорошо, я иду к нему.

    Он задыхался, этот мальчик.
    Он не мог говорить. Он не видел ничего вокруг себя, ничего не чувствовал, жил только  в себе: стонал чуть слышно, так отзываясь на ему лишь ведомую боль; что-то пытался поймать одной рукой – самой подвижной частью его застывшего, обессиленного, угасающего тела.
    Она время от времени осторожно брала его руку, слушала пульс. Пальцы ей передавали его состояние: тук – сердце выбросило порцию крови, но нехотя, устало. Потом пауза, и опять: тук – слабо стучало у неё под пальцами. И снова пауза, длинная, пугающая.

    - Разве так должно работать твоё сердце, мальчик? – говорила она. – Да и не мальчик ты, а скорее – юноша. Пятнадцать лет! Тебе бы прыгать, бегать, танцевать; набрав в лёгкие побольше воздуха, кричать – чтобы весь мир тебя услышал. В юные годы так этого хочется!
   А из тебя уходит жизнь, и знают об этом немногие.
   Сейчас я сделаю тебе укол, чтобы лекарство помогло твоему сердцу. Нет, не волнуйся, я всё время рядом, мне не надо уходить за инструментами.
   В больнице сделали всё, что возможно, для тебя. Ты не видишь, что лежишь в отдельной палате, уютной и тихой. Мы должны помочь тебе продержаться до утра.

   Вот и хорошо! Через несколько минут тебе станет легче. Об этом мне расскажут твои пульс и глаза. Глаза у тебя всё время полуоткрыты, словно ты хочешь показать, как тебе плохо.
   А иногда мне кажется, что ты хочешь спросить меня о чём-то.
   Но не надо спрашивать. О своей болезни ты всё знаешь сам. И я о ней знаю. И о тебе. Знаю, что не повезло тебе, мальчик, сразу. Ты родился больным, и болеешь всю свою короткую жизнь. Врождённый порок сердца – это только начало. А потом ещё бесконечные бронхиты и воспаления лёгких. Сейчас у тебя тело старика, прожившего долгую жизнь.
   Но это лишь присказка. Конечно, у тебя молодое тело. Я уверена, что впереди у тебя  будет много счастливых лет.

   Прежде, чем поступить в медицинский институт, и выбрать факультет, она перечитала массу научной и популярной литературы, в том числе, и из зарубежных журналов. Однажды она вычитала, что обязательно нужно разговаривать с больными, находящимися в бессознательном состоянии, в коме. Их мозг «слышит». А это очень важно.

   - Ты родился красивым, - говорила медицинская сестра. – Но, дав тебе жизнь, твоя мать серьёзно заболела. И второй матерью тебе стала её родная сестра, твоя тётя. Она добрая, очень добрая. Иначе не называл бы ты её мамой.
    У твоей тёти нет своих детей. И мужа у неё нет – его  забрала война. И всю свою любовь, нежность, доброту и сострадание она отдаёт тебе. А сколько волнений она пережила! Тебе  многое нельзя. Ты был освобождён от физкультуры в школе, не участвовал в походах.
   Ты мог лишь с завистью следить, как разгорячённые товарищи гоняли футбольный мяч, или любоваться их ловкостью на волейбольной площадке. Ты понимал, что не можешь так же, как они резвиться, но тебе хотелось иметь такие же синяки на коленях, и грязные, с царапинами руки, которые отмывались только с помощью щётки.

   Товарищи тебя любили. Что я сказала? Не любили, а любят. Часами они могут слушать твои фантастические рассказы о Галактике, вычитанные или придуманные. Ты рассказывал о Пулковской обсерватории, где побывал вместе с тётей. Обсерватория поразила тебя и ещё больше разожгла воображение.
   Но частенько ты видел жалость в глазах ребят. И тебе было мучительно больно за немощность своего тела.

   Как жаль, что мудрость не рождается вместе с человеком. Мудрость – это жизненный опыт. А у тебя его пока нет. Если бы мы все мудрыми рождались, и ты – тоже, то  ты бы знал, что ничего никому не надо доказывать; что у каждого человека свои телесные и духовные ресурсы; что можно (и надо!) жить на те проценты жизненных сил, которые у тебя есть. И верить: эти проценты будут повышаться, но постепенно. Надо просто набраться терпения.


   Однажды ты не выдержал. В воскресный день ты был дома один. Сияло солнце, галдели во дворе ребята. Тебе вдруг стала противной книга, ты бросил её на кровать, и выбежал из дома.
   Ты подтянулся на турнике только три раза, и сорвался. Очутился в больнице. С тех пор, как ты лежишь у нас, я прочитала много о твоей болезни.
   Тётя часто приходит к тебе. Я видела, как она бледнеет, переступая порог палаты. И как радуется, когда ты встречаешь её улыбкой. Когда ты спишь, она осторожно садится на табуретку – мы её специально поставили рядом с твоей кроватью, берёт тебя за руку, гладит. И шёпотом с тобой говорит.
   Приходила  тётя и сегодня, но ей не разрешили пройти в палату – ты был без сознания, и вот уже несколько часов не приходишь в себя. Держись, мальчик, борись за свою жизнь!

   Она подошла к окну и увидела серую ночь. О чём-то шептались серые листья деревьев, тускло белели асфальтовые дорожки больничного двора.
   Небо, казалось, опустилось, будто, хотело поближе рассмотреть землю: надвигалась гроза.

   - Ты должен выжить, мальчик. Жалко, что ты не слышишь меня. Но, наверное, слышишь, да ответить не можешь. Ты должен знать, что для заболевшего человека очень важно желание выздороветь. Жгучее желание, когда только оно заполняет все мысли человека, и помогает ему бороться с болезнью. Что-то такое происходит в организме человека, может быть, случается какая-то химическая реакция. Она заставляет по-новому работать сердце, мозг…
    Это очень важно – желать жить, даже, когда уже нет надежды. Сколько я уже видела разных больных. Бывали и прямо-таки чудесные исцеления. А ты молод, у тебя ещё масса жизненной энергии.

   У тебя, мальчик, хорошая голова. Умение фантазировать даётся не каждому, только талантливым, ведь фантазия – это особый способ логического мышления. Если бы люди были обделены природой этим даром, то мы не знали бы ни себя, ни мир.
   Ты одержим идеей изучать Вселенную, и это очень нужное дело. Может быть, ты станешь теоретиком, вычислишь эфемериду какого-нибудь ещё неизвестного спутника. Или откроешь новую планету, с такой же цивилизацией, как и на Земле. Учёные предполагают, что Вселенная не одна, их много. Так что работы тебе хватит!

   Вдруг она вздрогнула: казалось, что молния ударила в окно. Может, она решила посмотреть, кто бодрствует в полуосвещённой комнате? В детстве она боялась грозы. Ей казалось, что вот сейчас небо разорвётся на две половинки, и оттуда посыплются барабаны. А бабушка утверждала, что гром – это грохот колесницы, на которой ездит по небу Бог.
   Она снова подошла к окну, устало прислонилась к раме лбом.
   
   Ей почудился шорох. Она повернулась к больному. Но мальчик лежал в той же позе. Она чувствовала, как «гудят» ноги. Знала, что к концу смены  ноги «гудят» у всех медицинских работников.
   - Сейчас, мальчик, я – медицинская сестра.  Могу делать разные уколы, всякие другие процедуры. Говорят, что у меня «хорошие» руки – могу попасть иголкой в самую тонкую или скрытую вену. Но этого мне мало. И тебе – недостаточно.
   Со слов врачей, знаю, что тебе может помочь только операция. И вся наша надежда на утро. Утром обязательно прилетит самолёт и увезёт тебя на операцию.
   За окном дождь. Я слышу, как тяжело падают капли дождя на стекло. Наверное, просятся к нам, в тепло. А, может, это стучится утро? Сейчас уже четыре часа. Нам осталось ждать совсем недолго. Потерпи!

   Он открыл глаза. Сначала она не увидела в них ничего, кроме тоски и боли. Но вот он попытался улыбнуться, и её сердце, испуганно было замершее, в ответ на его слабую улыбку, забилось быстро-быстро.
   Она легко задвигалась по палате, выполняя все назначенные ему процедуры.
   - Ты хочешь пить? – спросила она.
   Мальчик показал глазами:
   - Да.

   - А теперь я тебя умою, - говорила она, вытирая ему лицо влажной марлей. – Знаешь, у нас с тобой одинакового цвета волосы – темно-каштановые, и также похоже вьются на висках. Ты мог бы быть моим братом. Хочешь быть моим братом? Вижу, твои знаки – хочешь. У меня есть младший брат. Я вас познакомлю, и вы подружитесь.

   Утро. В палату торопливо вошла дежурный врач.
   - Звонила Инна Марковна, - сказала она, - просила подготовить больного. Самолёт будет через час. Погода скверная, но тут уж ничего не поделаешь. Ты плачешь?
   - Да, нет, это так… Он пришёл в сознание.
   - Очень хорошо. Хочешь сопровождать его вместе с Инной Марковной?

   Пришёл день. Показалось бледное, будто проведшее бессонную ночь, Солнце. И оно осветило маленький самолёт с красными крестами на боках, медленно поднимающийся в небо.
   Там продолжалась борьба за жизнь человека.