Усих, хто против народа, будем уничтожать!

 Боевой путь Ивана Кочубея начался в 1915 году на Кавказском фронте. 1-й Черноморский корус генерала Баратова, куда попал мобилизованный казак Кочубей, вёл ожесточённые бои против наступающей турецкой армии.
  Заходя далеко в расположение турецких войск, отряд под командованием Шкуро смело и неожиданно налетал на обозы и небольшие турецкие отряды, вызывая у противников смятение. Партизаны колесили в тылу врага, совершая длинные переходы, сея страх и панику. Однажды в горном ущелье отряд попал в засаду. Атаман Шкуро принял единственно правильное решение — прорываться с боем. Казаки с гиканьем и свистом понеслись на прорыв. Половина отряда осталась навеки на басурманской земле, но честь русского казачества оказалась не посрамлённой...
  В феврале 1917 года отряд расположился на отдых в небольшом турецком городке Касри-Ширин. Там и застала казаков весть о свержении самодержавия в России. Плоды блистательных побед были утеряны. Через Касри-Ширин вскоре потянулись небольшие групы солдат, самовольно снявшихся с позиций. Но лишь в сентябре 1917 года старший урядник, кавалер двух ( а по другим сведениям 4-х) Георгиев Иван Кочубей вернулся к себе в станицу.
  Наступил февраль 1918 года. Грозные события потрясли Россию. Уже гремели ожесточённые бои на Дону, под Ростовом. До того, при демобилизации, Кочубей зарубил в Тифлисе двух офицеров, вёзших армейскую кассу. Стало быть деньги у него были. Неудивительно, что именно он в это смутное время собрал отряд казаков и изложил им свой план дальней шей вольготной жизни: ночью: на станцию Буерак прибывает эшелон идущий на Екатеринодар. Едут в нём офицеры и солдаты разных частей бывшей царской армии. Дерзким и неожиданным налётом можно обезоружить и ограбить их.
  Операция удалась. Казаки добыли не только оружие, но и сагитировали войти в отряд имени товарища Кочубея нескольких железнодорожников и полтора десятка солдат.
- Становись! - скомандовал Кочубей. - Вот так, товарищи ( а ленинских идей он нахватался ещё на кавказском фронте)! Вы теперь — боевой отряд. Будем бить усих, хто супротв народу.
  На другой день Кочубей съездил в Тихорецкую, где в то время располагались части Красной армии со штабом атамана Сорокина. Раздобыл два станковых пулемёта и пушку. С этими силами отряд атаковал станицу Бирючью, где формировал белогвардейское войско атаман Курилов.
  После взятия станицы, Кочубей собрал всех жителей на площади и сделал следующее заявление: « Станичники! Я собрав отряд, шоб драться за Советску власть. Зараз иде война меж помещиков, офицеров и простым народом. Враги хочут старой жизни, но не бувать тому. Усих, кто против наода, будем уничтожать. Ленин и Троцкий кличе до себе против врагов бороться. Хто из вас хоче, вступайте до мене в отряд.» Кочубей выхватил шашку и провёл черту: «Хто за советску владу — становись по леву сторону, остальные — по праву.»
  Несколько человек встали слева, остальные, насупившись, молчали, не двигаясь. Кочубей оглядел добровольцев: « Спасибо вам, хлопцы!» Приказал сотнику Михайлову: «Цих хлопцев запиши до сотни, а цих — ткнул он плетью в толпу, - у балку и усим головы порубать!»
  Толпа рванулась в левую сторону... Отряд двинулся на Тихорецкую, насчитывая 240 сабель, три пулемёта и орудие. Так начинался ратный путь кочубеевцев.
  С севера на Кубань двигалась Добровольческая армия генералов Корнилова и Алексеева.. Цель — захватить Екатеринодар, чтобы отрезать Советы от Кавказа. В боях за Екатеринодар принимал участие и конный полк Кочубея уже в количестве 500 бойцов. Екатеринодар удалось отстоять, но в это время начали наступление немецкие оккупанты. 2 мая они взяли Таганрог. 8 мая — Ростов. После падения Батайска части первой колонны армии, куда входил и отряд им. Кочубея, были переброшены на правый фланг ростовского боевого участка. Вскоре кавалерия Кочубея наголову разбивает немецкий пехотный батальон, попытавшийся здесь продолжить наступление. После этого немецкие части больше не предпринимали активных боевых действий.
  Летом 1918 г. кочубеевский полк в составе Х1 армии ведёт напряжённые боевые действия в степях Кубани и Ставрополья с деникинскими войсками. Не раз приходилось Ивану Кочубею встречаться в сражениях и с белогвардейскими частями под командованием генерала Шкуро.
  Осенью полк Кочубея был реорганизован в кавбригаду в составе двух полков общей численностью около 2000 сабель. В один из этих дней Кочубей обсудил с командирами обоих полков дальнейшие действия. Подумав, пришли к выводу, что в ближайшие дни следует нанести внезапный и сильный удар по станице Воровсколесской, где засел со своими головарезами атаман Шкуро. В станице имелись крупные запасы фуража и продовольствия. По данным разведки, в ближайших сёлах занимали позиции крупные силы белых. Бригаде придавалась батарея под командованием К. Зиберова.
  В пять часов утра батарея Зиберова открыла огонь, а в 5.30 кочубеевские конники произвелидве ложные атаки, которые были «отбиты» белыми. В ходе этих атак были выявлены вражеские батареи и пулемёты, после чего они были точно накрыты огнём красных артиллеристов. Кочубеевцы лавой ринулись в третью атаку. После ожесточённого боя Воровсколесская пала. Белые потеряли крупную базу. Красные овладели большими запасами продовольствия и боеприпасов.За этот бой Кочубей был представлен к ордену Боевого Красного знамени.
  Однако, в целом обстановка на Каспийско-Кавказском фронте сказывалась в пользу белых. Под Царицыном шли ожесточённые бои, поэтому туда была послана Стальная дивизия от Х! Армии. Командарм Сорокин не подтянул на её место резервные части. Денкин, воспользовавшись этим,сгруппировал мощный кулак из белоказачьих и офицерских полков и протаранил фронт. Над красными нависла угроза. Необходимо было вывести армию из  пределов Кубани. Но путь на Царицын по которому ушла Стальная дивизия ( удобный старинный почтовый тракт, по которому могла быть выведена без потерь Армия северного Кавказа), уже был отрезан. Оставалось две дороги: прикаспийскими степями до Астрахани и на Владикавказ. Большинство частей Х1 Армии начало откатываться по первому пути. Последними шли 1 и 2-е стрелковые дивизии. Прикрывала отход бригада Кочубея.
  Документы тех лет помогают представить себе, что творилось тогда на Северном Кавказе. Из доклада члена Северо-Кавказского краевого комитета РКП(б) о положении на Северном Кавказе к концу ноября 1918 г. : «...Территория Северокавказской социалистической советской республики... за четыре месяца борьбы с Добровольческой армией потеряла большую свою часть... Плохо обстоит дело с довольствием армии (артиллерийским, денежным) и обмундированием. Доставка снарядов и патронов из Астрахани очень затруднительна...»
  Из письма Чрезвычайного комиссара Юга России С. Орджоникидзе Председателю РВС Каспийско-Кавказского фронта: « Положение незавидное. Из-за отсутствия вооружения и обмундирования армия тает. Дезертирство увеличивается с каждым днём. Из 120 000 человек Х1 Армии ныне едва ли на фронте будет 60-70 тысяч, а больше 20-25 тысяч раненых и больных...»
  Сводка политотдела Каспийско-Кавказского фронта от 17 февраля 1919 г.: «Получены подробности отступления Х! Армии. Армия разгромлена не кадетами, а сыпным тифом. В Моздоке, Пятигорске, других месиах остались тысячи сыпняков... Развитию эпидемии способствовало то, что армия была разута и раздета. На 1 января в армии насчитывалось 50% сыпняков. Медицинской помощи, медикаментов не было, больные валялись чуть ли не на улице...» При переходе через сальские степи погибли тысячи бойцов. Некоторые вспарывали животы павших лошадей, вынимали внутренности и залезали внутрь, спасаясь от холода. И замерзали там. Один лишь полк китайских интернационалистов показывал чудеса выживания. Он не только не потерял ни одного человека, но даже — ни одной единицы оружия!
  Против бригады Кочубея действовал 3-й армейский корпус генерала Ляхова силою до 10 000 штыков с четырьмя бронепоездами. В состав этого корпуса входила и кубанская казачья дивизия Шкуро. (Схлестнулись два генерала — должность комбриг в боевых условиях приравнивается к званию генерала. Это я про комбрига Кочубея). Надо сказать, кочубеевцы не вели оборонительных боёв, прикрывая отход армии. Они постоянно контратаковали, показывая, что и при отступлении можно нанести врагу большие потери. Некоторые населённые пункты по нескольку раз переходили из рук в руки. И это в условиях, когда на одну винтовку приходилось по одному патрону, когда не поступало из Астрахани обмундирование, несмотря на холода. Скупали патроны по сёлам по 5 рублей за штуку, бойцы, ведомые молодым командиром, едва научившимся писать в перерывах между боями.
  Немногим частям Х1 Армии уалось дойти до берега Каспийского моря, но кочубеевцы дошли и расположились в крупном селе Промысловка, сохранив боевую выправку и боевой дух. 7 февраля 1919 г. остатки Х1 Армии были включены в состав Х11 Армии. Также была сформирована Особая кавдивизия под командованием бывшего командарма Х1 Армии Левандовского (вот понижение-то!). Бригада Кочубея вошла в состав этой дивизии.
  Вскоре из Яндыков, где располагался штаб Х11 Армии прибыл приказ: «Командиру бригады т. Кочубею. Вашей бригаде приказано расквартироваться по полкам. Один полк в Логань, другой в Оленичево, третьему... по Куме выступать к Величаевке в направлении Святого Креста для разведки. Вам лично явиться в штаб Х11 Армии для получения дальнейших указаний. Нач. Штаба Северин.»  Изнурённые длительным походом бойцы, прикрывавшие отступление армии, приказом долбоёба Северина обрекались на верную гибель. Без отдыха повторить поход через пески, полк, безусловно, не мог. Кроме того, в бригаде свирепствовал тиф, падали от истощения лошади, положение усугублялось и тем, что бйца бригады штаб армии в эти дни не выделял даже той скудной доли продовольствия, которую получали другие части. Бригаде грозил голод. Горячий по натуре Кочубей ещё раньше заявлял, что армию предали, и теперь он пришёл к мысли, что надо идти на Астрахань, чтобы затем попасть в Царицын и Москву и рассказать обо всём Троцкому. А приказ Северина он выполнять отказался.Бригада, пошедшая с гармошками и транспорантами в Яндыки, была встречена пулемётным огнём.
  Не желая воевать пртив своих, Кочубей повернул свою бригаду обратно. Он был в ярости,  пытался застрелиться, но руку с маузером вовремя перехватили. На следующий день в Яндыки была послана делегация из 15 человек, куда вошли представители и других частей, находящихся в Промысловке, но назад никто не вернулся.  Бойцы не ели уже три дня, меняли шинели на камыш, а бельё на хлеб. На совещании командиров было решено идти на Царицын для соединения с отрядом Жлобы, а затем Кочубей решил твёрдо добираться до Мсквы, увидеть Ленина и Троцкого.
  Ночью отряд покинул Промысловку. Почти полностью сохранившая при тяжёлом переходе    через калмыцкие степи свой состав в 2000 сабель, бригада вышла из Промысловки в составе около 500 здоровых бойцов. Остальные вповалку лежали по хатам. Тиф сделал своё роковое дело.
  На совещании в Астрахани, которое проходило в эти дни, с грячей речью выступил С. Киров. Говоря о стрельбе у Яндык, он сказал, что преграждать путь на Астрахань оружием — преступно. Киров лично приказал разыскать бригаду Кочубея и вернуть её в Астрахань. По его приказу единственный в городе аэроплан трижды поднимался в воздух, но не обнаружил кавалерию Кочубея в заснеженной степи. Трое суток искали дозоры кмбрига в степи, но тоже безрезультатно. В Царицын прибыл только командир первого кочубеевского полка Латышев и с ним 200 полуобмороженных бойцов.
  Кочубей же с остатками своих людей попал в окружение близ села Величаевка. После короткого боя всё было кончено. В бессознательном состоянии от тифа под усиленной охраной комбрига привезли в Святой Крест. Известно, что Кочубея допрашивали полковник Олеонтович и поручик Сенцов. Известный больевитский командир, раскаявшийся, и ставший во главе конной казачьей дивизии — что могло быть заманчивее для белых, собиравших новые части? Белым нужен был кубанский национальный герой — вот что хотели они от Кочубея. Сам генерал Эрдели  возбудил ходатайство перед командующим войсками Юга России. От Деникина пришло помилование пленнику при условии перехоа его на службу в Добровольческую армию в чине полковника.
  Но ни посулы, ни пытки не поколебали казака Ивана Антоновича Кочубея. И тогда его казнили.
  Приговор: « Военно-полевым судом командир третьей кавбригады Х1 армии И. А. Кочубей, рождения 1893 г., уроженец станицы Александро-Невской, приговорён к смертной казни через повешение. Приговор привести в исполнение 22 марта 1919 года в 6 часов вечера...»
  Погиб талантливый самородок, выходец из голутвенной казачьей массы, неграмотный 25-летний парень, но — выдающийся комбриг Красной Армии, который со своим лихими конниками бесстрашно громил отборные части Корнилова и Деникина, наводил страх на опытных генералов Эрдели, Покровского, Шкуро и Улагая.
  Когда вешали, верёвка оборвалась. Повесили во второй раз. В камере, где содержался Кочубей, осталась записка, написанная корявыми печатными буквами : « Вот що, я кончаю. Мою одёжу, як шо можно, просю доставить до дому, як последнюю память. Я верю, шо придёт наша Красная Армия. Хай не поминае мени лихом...»
 
  Постскриптум. По-моему мнению, Кочубей, останься он жив, не выжил бы в последующих условиях. Вот судьба героев этой истории. Командарм Х1 армии Сорокин был убит в 1918 г. за антисемитизм ( расстрел членов РВС полностью состоявшего из еврейских комиссаров), Жлоба и Левандовский окончили свою жизнь врагами народа в 1937. Киров — сами знаете, ещё раньше. Шкуро повесили в 1946.  От судьбы не уйдёшь, а если ушёл — считай, что тебе повезло.