Вспомина

На улице было очень холодно для лета- всего четырнадцать градусов тепла. Ветер только усугублял холод, ну и пусть. Для двух часов ночи это было, на мой взгляд, вполне приемлемо. Я стоял на площадке перед одним хорошо знакомым мне домом. Но я уже был не тем человеком, что приходил сюда когда-то преднамеренно. Я не выдумывал себе образов вокруг других, я не идеализировал всех и вся, что видел. В небе зажигались звёзды, но тут уж дело в романтике, а не в чём-то ещё- моего скептицизма не хватало, чтобы разобрать шары пылающего раскаленного газа в космосе во всём узоре, вышитом белыми прожилками на бледно-чёрном московском небе.

«Посмотри мне в глаза-, говорила она мне тогда,- Посмотри, Саш. У тебя всё в порядке?» А я не мог ей сказать, что пока её не было, я стал сильным. Без неё, без всех, я был просто вынужден. Да, я смотрел ей в глаза, и взгляд мой был холоден: «Нет, но это- мои проблемы…»

Бросил взгляд в сторону её окна. Такой же холодный, как и тогда. Дорогая, надеюсь ты теперь там живёшь хорошо. В наушниках шумный рок сменился спокойной мелодией When the wild wind blows. В такие моменты Iron Maiden становится чем-то вроде бога твоих ушей. Я опустил взгляд и пнул ближайшую банку. Вот он я. Стою в своих глупых белых кедах с тонкими чёрными шнурками, мешковатых джинсах, джемпере и рубашке под ним. Чёртовы рубашки. Я всегда был таким. А ветер щекочет короткие волосы- иногда кажется, что только вчера своя копна  хлопала меня по плечам. В руку падает сигарета, зажигалка- чирк!- готово.

«Ты любишь меня?»- и она смотрит на меня в надежде, что хотя бы в этот раз я ей отвечу. Другим я мог бы сказать, что влюблён в неё или люблю вовсе, но ей- нет. Не могу врать в лицо и говорить лишнее. Я люблю только своего брата и свою маму. У нас крепкая семья благодаря настоящей любви внутри неё. В остальных я пытаюсь не влюбляться вот так, сразу- и пусть прошло уже больше двух лет. Просто смотрю на неё и улыбаюсь. А она отстраняется, не получая от меня ответа, её лицо застывает в хмурой гримасе в свете ночника. Одеяло падает с её плеча, обнажая кусок соблазнительной бледной плоти. Я же просто откидываюсь назад и закрываю глаза. Её электронный будильник у постели нагоняет на меня сон…

Дым попадает в глаз, и тот начинает немножко слезиться. Я достаю пакетик ряженки и сажусь на лавочку. Через пару минут мучения с пробкой, я всё же открываю пакет и наслаждаюсь кисломолочной вкуснятиной. Да, прошло время. Да, мы стали другими. Но всё, что я помню- это я и есть. Она тоже часть меня теперь. Точнее вся память о ней. И память о многих других людях, что оставили след в моей душе.

Когда я возвращаюсь домой, то просто аккуратно стаскиваю обувь, пробираюсь в комнату, снимаю одежду, сразу её вешая, расстилаю постель и ложусь под тёплое одеяло, еле успевая поставить будильник. И только в такие моменты тебя одаривает улыбкой белая грусть по тем временам, когда ты также ставил будильник в совсем другой квартире…