Ври мне, мой свет

Ври мне, мой свет, у тебя это так здорово выходит. А я буду верить так, чтоб когда все прошло, мне было стыдно за собственное невежество. Клянись мне в любви, остерегайся моей неуклюжести, моей пятой рюмки за вечер, делай вид, что тебе не все равно.  Красней некачественным красным при случайном касании, делай вид, что с роду не видел кудрявых волос и уверенно запускай в них свои руки. Ты главное делай свое дело, ври, ты лучший врун на свете, и отчего только мне так нравится верить тебе?
Тут никто не играет в открытую. Ни я, ни ты, ни та, которая носит обручальное кольцо. Вот-вот, и она сменит его на другое, тобою купленное, наверняка с твоими инициалами, и оно будет очень мило смотреться на ее ручке.  А через лет тридцать, ваши дочери буду хвастаться уже своим детям вашей любовью, кольцами и инициалами, и те будут хлопать в ладоши и гладить твои морщинистые к тому времени руки.
Тебе тридцать, ты боишься своего возраста, инициал и стабильности. Мне девятнадцать, я не боюсь ни тебя, ни отсутствующего будущего. Ты хватаешься за меня как за последнюю соломинку своей свободы, я за тебя – как за пищу для моих рассказов. Ибо за каждую букву я плачу износом себя самой же.
А я и не прочь быть памяткой твоей уходящей юности, но ты слишком часто пугаешься своей же лжи. И тогда ты становишься нарочито серьезным, похожим даже на мужчину, приезжаешь к ней домой с какими-то там вкусностями и новым фильмом, паркуешь машину по всем правилам , поправляешь галстук и звонишь в дверь. Обуваешь заранее приготовленные домашние тапочки, чинно здороваешься с ее родителями, говоришь с ними о погоде, целуешь ее в щечку и вы смотрите фильм. Она устраивается поудобнее, постоянно поправляет прическу и облокачивается о тебя. А потом вдруг спрашивает, что это за французское кино, хвалит тебя за твой вкус и умение добывать настоящие шедевры. А ты горд, как тот идиот  американских кинолент, которых в последний момент сбивает автобусом.
Привет мой друг, я твой автобус, и мой номер девятнадцать.  Я не так крута как ты, под номером тридцать, проехавший сотни миль, но сейчас мы по какой-то ошибке оказались на одной станции. У меня впереди далекая дорога домой, и я воздам тебе вечной памятью и этим рассказом. А тебе пора смириться со своей остановкой и прекратить смотреть французское кино.
Рискуешь расплакаться и сбежать. И тогда французское кино будут снимать о тебе.