Глава двадцать вторая. Голубые плащи

Колдун не сомневался, что время цветения садов идеально подходит для очередного Голубого карнавала. Он впервые столкнулся с тем, как две астральных проекции благородных господ спорили из-за того, кто станет распорядителем будущего мероприятия.

Привело это к тому, что по залам и холлам замка Гарн распространяли свои свитки и обаятельная дама Глаубен, и молодой Абентурер — тот самый высокий дворянин, который носил золотые краузы и расспрашивал Колдуна о его пристрастиях. Его карнавал был назначен позже, в ночном уже часу, близ купальной рощи, вблизи громады Флатуленца.

Глаубен же назначила встречу на самой площади Альгемайн. Никто не сомневался, что именно это в конечном счёте оказалось решающим явлением.

На второй уже по счёту Голубой карнавал Колдун шёл пешком, не на коне, в сопровождении мистички и сказочника, которые стали его фаворитами среди натуров. По пути он зашёл в торговые залы Хандельгросса, чтобы выбрать веер. На ступенях, освещённых закатом, его настиг почтовый дух от Трубадура. Тот уже интересовался, почему милый друг задерживается.

Трубадур сообщал, что первые участники Голубого карнавала уже прибыли на площадь и расположились вместе со свитой вокруг монумента Ротмагистралю.

«Шею сего облысевшего древнего героя я оседлал вместо спины любимого Айтелькайта», — сообщал он в записке. Колдун улыбнулся (само собой, это была шутка) и отправил духа обратно с обещанием вскоре уже быть на месте.

Он срезал путь через каменные галереи вблизи площади и ступил на разноцветную плитку Альгемайн. Мистичка шла следом и успевала говорить вполголоса:

— Не забывайте о стихотворении, господин. Я уверена, что даме Арцт понравилось, учитывая её одержимость радиацией. И да, посмотрите: сегодня никто не явился в плаще. Почти никто. Это неспроста.

В сопровождении свиты он приблизился к памятнику. Господа и дамы, как оказалось, явились сегодня в сопровождении на редкость малого числа натуров, и все пешком, будто никто всерьёз не торопился. Трубадур вместо алого плаща надел серую накидку, которую скрепляли на груди связанные между собой стебли сиреневых цветов. Дама Арцт белому плащу также предпочла серый, который делал её силуэт куда менее заметным. Само собой, неизменный страж следовал за ней по пятам. В отличие от своей благородной госпожи, этот натур, похоже, никогда не расслаблялся и не терял бдительности.

Колдун познакомился с молодым дворянином Спренгстоффом — он не мог вспомнить, виделись они прежде или нет. Потом поцеловал руку даме Глаубен (сказочник тут же осыпал её комплиментами). За спиной Глаубен развевалась лёгкая лазурная накидка, в руках она держала огромный веер цвета безоблачного дневного неба. Её сопровождала подруга и старая знакомая, дама Фарбе. Она всё больше хранила молчание и только изредка спорила с Ведьмой о ролях в, кажется, ими самими придуманном сюжете.

Трубадур тоже вставил фразу в их спор. Оказалось, дама Арцт уже «всерьёз запланировала», как завершит своё обучение элементальной магии в Андернштадте и создаст мощное стихийное оружие, которое уничтожит всех, кто будет неугоден графу Штольцу и его роду, после чего сама получит высший титул и земельные наделы, а Фарбе станет её первосвященником. Глаубен упорно требовала себе роль первого секретаря.

Колдун улыбнулся с лёгкой грустью. Он уже знал из долгих бесед с белой дамой через волшебное зеркало, что из всего сказанного наиболее серьёзно её намерение отправиться в Андернштадт. Ничто не могло её остановить, кроме отсутствия свободных апартаментов там, которые она смогла бы занять.

Сказочник Колдуна перебегал с места на место, зарисовывая господ и дам анфас и в профиль.

Веера взлетали в воздух, только вот свечей всё не было и не было. Голубой карнавал явно начинался не столь знаменательно, как в прошлый раз. Посоветовавшись, немногочисленные пока участники решили отправиться к Флатуленцу заранее, чтобы дождаться Абентурера и остальных. Колдун даже удивлялся, что причиной для разногласий стал вопрос, кто станет распоряжаться карнавалом. Ведь распоряжаться пока было особо некем и нечем.

Колдун сидел на одной из скамей, спиной к Флатуленцу. Сравнительно тёплая ночь расслабляла внимание дворян и их натуров. Вскоре прибыла дама Аттраппе, и Трубадур сходу приветствовал её изящным комплиментом. Дама Арцт сидела рядом с Колдуном, задумчиво рассматривая громады зданий вокруг и пребывая, кажется, целиком в своих мыслях. Телохранитель берёг её покой и не позволял никому отвлекать свою госпожу.

— Право слово, любезный Абентурер опаздывает, — сказала она, нарушив молчание. Имя Абентурера она произносила со странной интонацией, так что дама Глаубен даже поправила её. Ведьма только отмахнулась.

— Почему вы так из-за этого переживаете, любезная Арцт? — с удивлением спросил Колдун.

— Потому, добрейший, что не люблю опозданий со стороны благородных господ. Если уж любезный Абентурер так хотел заполучить себе голубой плащ, то будь я на его месте, я заранее явилась бы сюда и ждала всех. Половина приглашённых уже прибыла, а его всё нет и нет.

Конечно же, Абентурер явился. Вместо двух краузов он надел теперь только один. За спиной у него развевался короткий лазурный плащ, а следом шагал зачем-то странного вида натур с флажком графа Штольца в одной руке и каким-то небольшим стягом в другой.

На сей раз куда меньше гармонии и вдохновения наблюдалось среди присутствующих. Свечей они не зажигали, голубые феи взлетали в воздух как-то робко и всё больше поодиночке. Если бы не чья-то высказанная вслух идея отправиться, как и в прошлый раз, в сторону площади Кюнхайт, никто бы не двинулся, вероятно, с места.

Колдун оглянулся на Флатуленц. Купальная роща в позднем часу собрала немало людей. Он думал о стихотворении, которое написала поэтесса. Учитывая, что она всегда вдохновлялась своим господином, как и любая крепостная натура — значило ли это, что радиация и вправду уже завладела им? Или это была всего лишь печаль, из-за которой распустился одинокий пышный трюбсинн?

— Печаль не бывает «всего лишь», — шепнула мистичка, так что Колдун даже вздрогнул. — Нет, вы не рассуждали вслух, господин мой. Мистика и всё труднообъяснимое — это моё ремесло, помните.

Колдун поглядел вслед Трубадуру и Аттраппе, неспешно идущим под руку. Белая дама шла совсем близко, по левую руку, чуть позади, высокой мрачной фигурой возвышался верный телохранитель. Раньше Колдун почти не растил трюбсинны, особенно столь крупные. Мистичка была права — они никогда не цветут просто так. Их считают тайным знаком дэва Меланхоля, а всё, что связано с дэвами, не может не иметь причин.