Delete

               
               
       Промозглый осенний день усугублял унылое настроение. Темно-серое отяжелевшее небо, казалось, начиналось от самых крыш многоэтажек и своей густой испариной и рваными туманными клочьями уходило в пасмурную твердь, которая будто бы тяжело затормозила и остановилась над людскими головами. Влага пропитала воздух, легла на землю, асфальт, машины, стены домов, но в дождь никак не превращалась. Артем увидел знакомый силуэт и поспешил к нему. Его старый приятель, засунув руки в карманы плаща и немного ссутулившись, самоуглубленно застыл в ожидании.
       - Привет. Давно стоишь? – сказал он.
       - Да, уже минут двадцать как, - ответил Валентин. – Народ уже собирается.
       - Интересно, дождь будет? – он сказал это с таким тоном, что могло показаться, что вопрос адресовал самому себе.
       - Возможно, - он, прищурившись, посмотрел в пространство между двух высоток – фрагмент тяжелого угрюмого неба.
       В левой руке Артем вертел черный зачехленный складной зонт.
       - Дурацкая вещь, никогда не знаешь, куда ее деть. Вечно мешает, и вечно теряешь, - он застегнул молнию куртки, закрыв тем самым белый ворот рубашки и большой узел бежевого галстука.
       Валентин невольно подумал о том, что его товарищ все еще охотно следует моде, не упуская из вида даже мельчайших деталей.
       - Как дела? – едва успел, проговорил он, как в ответ услышал приглушенный голос Артема:
       - Смотри, кажется, едут.
       Медленным ходом из-за угла соседнего жилого вывернула катафалка. Люди, стоящие в ожидании, замолкли и с тревожным вниманием смотрели на нее. Машина остановилось у подъезда. Молодые люди крепкого телосложения в черных костюмах, вынесли гроб и поставили его на две табуретки. Три мужчины и женщина в черном ажурном платке подошли к изголовью гроба.
       - Народу не много, - тихо произнес Артем.
       - Кажется, только соседи, - осторожно заметил Валентин.
       Церемония была скомканной и недолгой. Несколько человек никак не могли определиться с местом, которое им стоит занять. Они остановились у гроба, потом отстранились метров на семь. И только трое мужчин и женщина, изначально вставших у изголовья покойника, не колебались. Артем первый подошел проститься, за ним последовал и Валентин.
      Туман начал распадаться на густые и клубящиеся хлопья, липнувшие ко всему, что находилось в сыром пространстве города: стенам домов, витринам, машинам, голым деревьям. Высоко в небе показался голубой просвет, но его вскоре затянуло.
      Артем приехал на машине и предложил Валерию место в ней. Тот обрадовался этому обстоятельству и в первую очередь тому, что не придется лезть в заказной микроавтобус и сталкиваться взглядами с незнакомыми людьми или отвечать на простые, но нежелательные вопросы. После погребения они не последовали с общей процессией на поминальный обед, решив пойти в какое-нибудь незатейливое место, где не было лишних глаз. Артем  поставил машину на стоянку, ощутив тем самым странный и почти забытый вкус терпко-тревожной незапланированной свободы.
       - Я не люблю похорон, - сказав это, Валентин тут же осекся, но, выдержав короткую паузу, продолжил. – Ясное дело, похороны не кто не любит. Присутствуя на них надо что-то говорить, а я не знаю что говорить. Пришли, простились и все, - он глубоко вздохнул. – И все.
       - Но помянуть мы должны, - сказал Артем.
       - Должны, - согласился Валентин с неким подъемом в голосе. Вот как раз сейчас ему требовалась неспешная беседа. Что-то простое хотел сказать своему старому товарищу и что-то незатейливое готов был выслушать сам. К тому же традиция требовала сто грамм за «светлую память», и это относилось, не только к покойному, но и к безвозвратно ушедшим дням.
       - Я тут знаю неподалеку одно демократичное местечко. Можно туда зайти, -  быстро сориентировался Артем.
        Демократичное местечко оказалось, как говорят в народе, обычной забегаловкой. Вход в полуподвальное помещение ввел их в небольшое квадратное помещение, неуютное и мрачное. Тусклый желтый свет от овальных плафонов ложился на мелкий темно-коричневый кафель, четыре стола на длинных ножках, за которыми нужно было стоять, находились в самом центре зала, в углу рядом с дверью, ведущей в туалет, неприглядно виднелась старая раковина с гусаком холодной воды. Были тут еще три низких прямоугольных столика, расположенные у окон, что выходили в приямки цокольного этажа, из которых можно было увидеть только ноги прохожих. В данный момент за всеми этими столиками сидели местные завсегдатаи. По крайней мере, Валентину так показалось на первый взгляд. За кассой полная женщина лет пятидесяти с уставшим видом взирала на вновь пришедших. Небрежно наложенные синие тени вокруг светло-голубых глаз покрывали глубокие морщинки. Жесткие желтые волосы, чрезмерно истерзанный перекисью, длинными прядями выбивался из-под белого мятого головного убора, отдаленно напоминающего кокошник. Мужчины подошли к ней.
       - Что желают господа, - произнесла она прокуренным голосом.
       - Нам… - Артем запнулся и вопросительно посмотрел на своего спутника. – Водки?
       Тот кивнул.
       - Нам водки и бутерброды свежие.
       -Здесь все свежее, - резко ответила буфетчицы и тут же принялась готовить заказ, словно не желала больше ничего слышать от посетителей. Создалось впечатление, что она привыкла к выпадам и была всегда готова к оскорблениям в свой адрес. И в свою очередь сама могла выдать колючие ответы.
       Сразу же расплатившись и  забрав графинчик с водкой, тарелку с бутербродами и два граненых стакана, они расположились за столиком на длинной ножке.
       - Сто лет не был в таких заведениях. Как на провинциальном вокзале. Я и не думал, что нечто подобное еще существует, - осматриваясь, сказал Артем. Он положил сложенный зонт справа от себя.
       - Это периферия города, - заметил Валентин.
       - Ты так это сказал, как будто это периферия жизни.
       - В какой-то мере так оно и есть, - подытожил он.
       - Я подумал сначала заказать коньяку. Но  вряд ли здесь он приличный, - озвучил свои сомнения Артем, разливая водку.
       Валентин остановил его жестом, не позволив налить и трети стакана. Их руки поравнялись, и он увидел крапинки пигментных пятен на кисти товарища. «Последний раз, когда встречались, их не было, - подумалось ему. – Хотя это было… три года назад». Теперь он точно вспомнил случайную встречу в центре города, тогда они выпили по чашке кофе в летнем кафе.
       - Светлая память, - почти одновременно произнесли они. И если бы за столом был третий, сторонний наблюдатель, то ему бы показалось, что эти две совершенно одинаковые фразы столкнулись и надломили друг друга, в результате чего ни одна из них не стала полноценной.
       Они выпили, не чокаясь. Артем ослабил узел галстука и сказал:
       - Зачем я только его одел? Не люблю галстуки. Мне кажется, я выглядел чересчур...
       Валентин пожал плечами, взяв бутерброд, положил его обратно на тарелку, принялся внимательно рассматривать посетителей. Аппетита у него не было. Артем, напротив, подцепил кругляшек солями и, пару секунд отведя на его изучение, с удовольствие съел, но при этом у него все же было брезгливое выражение лица. Валентин украдкой, наблюдал за своим товарищем. «Может, эта мимика его приобретение последних лет, ставшей свойственной ему гримасой, отражающее отношение ко всему окружающему», - подумалось ему.
       - А что это за типы были рядом с гробом? – тщательно разжевывая колбасу, спросил Артем.
       - Вероятно, это его друзья, - предположил Валентин.
       - Друзья?!
       - Ну да, те люди, которые были рядом с ним последние годы. Они и хлопотали об устройстве похорон.
       - Кажется, они настоящие забулдыги.
       - Да, похоже на то.
       - Народу мало было, - задумчиво сказал он, рассеяно уставившись в пространство чуть выше плеча собеседника.
       К буфетчице подошел новоприбывший, мужчина лет шестидесяти, в затасканной бежевой куртке, спортивных штанах и серой кепке. Он был весел и очень живо о чем-то рассказывал женщине, резкими и короткими жестикуляциями дополняя свои слова. Она оставалась безучастна к его повествованию, которое? как заключил Артем, было не чем иным как попыткой расположить к себе и вынудить ее снизойти к своей просьбе.  Подтверждением его мысли было то, что буфетчица налила ему водки в пластмассовый стаканчик, и вместо оплаты наличными она была удостоена многократным "спасибо". Артем отчетливо прочел благодарственное слово по припухлым губам этого усталого человека. Маленькая комедия закончилась, он получил свое. Его наигранная радость обернулась кратким печальным удовлетворением. Забрав этот сомнительный дар, он побрел к пустующему столику, но алкоголь выпил на полпути. Его пальцы, желтоватые, похожие на корешки кустарника смяли стаканчик и на столик, который он выбрал на своем пути, опустился бесформенный пластик. Мужчина направился к двери, но прежде чем уйти восвояси, поравнявшись с Артемом, с почтением и гордостью тихо произнес:
       - Это моя знакомая. Хорошая женщина.
       Они выпили еще.
       - Мне его сожительница позвонила, - морщась от горечи алкоголя, произнес Валентин.
       - Да, мне тоже, - сказал Артем.
       - Она с его телефона всех обзвонила.
       - Да, пожалуй.
       - Значит, он хранил наши телефонные номера?
       - Похоже на то.
       - А я тебе хотел позвонить. А в новый телефон не все номера еще внес. Часть, вообще, случайно стер, - в голосе Валентина прозвучала неловкость. – Сам не понял, как так вышло.
       - Я себе полгода назад взял новый. Тоже никак в телефонной книжке порядок не наведу, - беззаботно произнес Артем.
       - Как-то неудобно, что мы быстро ушли, - все еще не унимался он.
       - Не люблю я эти тризны. Вот здесь и помянем.
       - Я сейчас вспомнил, как он незваным гостем пришел на день рождения к Ленке. У него в руках был огромный букет цветов. А потом целый вечер просидел в кресле, в углу под торшером. Он, кажется, был в нее влюблен. Помнишь ту блондинку? – с грустной улыбкой вспомнил эпизод из прошлого Артем.
       - Ее Наташка звали. Он принес большую охапку пионов. А у нее была аллергия на цветочную пыль и любила она только розы, - поправил его Валентин и сам удивился, что из глубины былого только сейчас, впервые за эти годы, всплыли детали того далекого и сентиментального, невинного и серебристого вечера. Тогда, у подъезда дома, в котором находилась квартира Наташи, он, Валентин, встретил этого самого рассеянного влюбленного, сидящего на скамейке, и нервно и отрешенно отлавливавшего из пышных цветов насекомых. Крупные жуки с темно-зеленным отливом вяло ползали среди розово-красных лепестков. Большой букет лежал у него на коленях, и он, заметив выросшую тень перед собой, оторвал взгляд от цветов и, подняв голову, увидел поздоровавшегося с ним Валентина. И потом в течение всего вечера гости обнаруживали жуков то на занавесках, то на ковре, ловили этих неторопливых существ и выбрасывали в форточку. Когда-то и сам Валентин в детстве на даче с интересом и опаской разворачивал листья пионов, находя там точно таких же жуков. Они питаются пыльцой, пояснил тогда его отец. Но Валентин не стал дополнять эту историю, и вместо этого сказал:
       - Я вот что подумал. Теперь его номер телефона надо стереть, - неуверенность дрогнула в его голосе, и тут же он добавил. – Как-то странно все это. Он вновь появился в моей жизни, и то, после своей смерти в количестве одиннадцати цифр, которые за неимением надобности теперь можно спокойно стереть.
       - А что тут таково? Все очень просто. В телефоне есть функция «дилит», то есть "удалить" по-нашему. Нажимаешь кнопку. Появляется надпись, действительно ли вы хотите удалить. Ты нажимаешь кнопку и тем самым подтверждаешь свое намерение. Меня моя бывшая жена из книжки телефонной стерла. Звоню ей по одному делу, а она спрашивает, - «Кто звонит и что хочет». Вот так вот. Отработанный материл. Вообще, стал не нужен. Полностью удалила из своей жизни. Словно и нет меня. Все, меня нет, - Артем сделал невнятный жест рукой, словно что-то невидимое отстранил от себя, взял пустой стакан и принялся большим пальцем гладить его грани.
       - Да я все понимаю. Все очень просто делается, но как-то нелепо все, - продолжил свои сомнения Валентин. - Он хранил наши телефоны, но зачем? – И тут он понял, что знает ответ на этот вопрос, и этот ответ элементарно прост. Он настолько явный, что легко потерялся среди сложных мысленных конструкций суетной жизни. И этот ответ не является секретом и доступен всем. Покойный цеплялся за старые связи, надеясь изменить свою жизнь. Эти номера были нечем иным, как иллюзорный код в другой отлаженный и уверенный быт. Использование его можно откладывать бесконечно долго, но он необходим как последняя надежда.
       Воцарилась пауза, тугую плоть которой, пронзил звон стаканов и вслед за ним послышались приглушенные человеческие голоса.
       - А я в начале каждого года сажусь на диван, включаю телевизор и просматриваю телефонную книжку. С кем давно никаких дел не имел, того удаляю. Есть, конечно, нужные люди, с которыми долго можешь не контактировать. Их оставляешь. Обычная процедура, - спокойно сказал Артем.
       - Вот значит, как бывает. Кто-то берет тебя и вычеркивает, - грустно улыбнулся Валентин.
       - Информационный естественный отбор. Есть деловые отношения. А есть люди, с которыми и разговаривать не о чем. Зачем телефоны этих людей? - с легкостью аргументировал Артем, не придавая трагичности словам приятеля.
       - Когда-то было о чем говорить, а сейчас нет?
       - Да. Все очень просто.
       - А мне как-то позвонил человек, мы с ним года четыре не виделись. Никаких дел не было, и он меня не стер. Случайно нажал на мой номер, мы с ним хорошо так поговорили, - задумчиво произнес Валентин.
       - Я своего бывшего шефа не стираю. Мы с ним плохо расстались. Как-то позвонил мне, я подумал, предложит какой-нибудь приемлемый вариант, а он отделался от меня подачкой. Я его номер специально не стираю. Позвонит еще раз, буду знать кто. Хотя, наверное, я для него уже не существую.
       Он помолчал немного и продолжил:
       - А еще я Лаптева удалил. Ну, ты помнишь Кольку Лаптева, в институте он к нашей компании прибился? – спросил Артем и уточнил. - Тихоня такой.
       - Что, тоже помер? – голос Валентина дрогнул.
       - Можно сказать и так. Для меня умер. За ним должок. Лет пять не отдает. А я знаю, у меня информация, деньги у него водятся. У меня был период - ну, вообще, без денег. Звоню ему, спрашиваю, когда отдашь. Мычит себе что-то под нос. Ложусь спать, а мне в голову всякая дрянь лезет. Думаю, возьму сейчас ружье и поеду к нему. Спать не мог. А потом все потихоньку наладилось, и я его просто стер, - Артем поставил стакан на стол и разлил остатки водки.
       - Простил? – спросил Валентин.
       - Не знаю. Просто стер.
       - А если на улице случайно встретишь? – не отступал он.
       - Не знаю. Удалил я его.
       - Вот так вот мы распоряжаемся своим прошлым. Память ведет с нами свою игру, по непонятным нам правилам. А мы пытаемся все взять в свои руки, и нажимаем на кнопку «сохранить», или «удалить», сами определяем ценность того или иного абонента, кто еще нужен, а кто уже никчемен, - грустно произнес Валентин.
       Его собеседник лишь повел плечами.
       - И все-таки как-то рука не поднимается стереть, - не унимался Валентин.
       - Но у тебя все равно не было его номера, - резонно заметил Артем.
       - Не было, - с грустью согласился он и продолжил. – А вот теперь появился и не могу его стереть.
       - А вдруг с него позвонят, да еще посреди ночи?
       Их взгляды встретились. Артем лукаво ухмыльнулся, а Валентин напряженно сглотнул слюну, даже кадык его дрогнул.
       - Хватит тебе жути нагонять.
       Они развели взгляды. Валентин видел, как в окне мелькающие ноги прохожих перемалывали, переламывали лучи света пробивающиеся серым веером в этот затхлый мир. Артем наблюдал за руками буфетчицы. Женщина что-то подсчитывала на калькуляторе и дублировала арифметические действия на обычных деревянных счетах. Это было странно видеть, но то и другое у нее выходило довольно виртуозно.
       - А я сегодня вечером и сотру. Сяду смотреть новости и полистаю записную книжку, - тихо произнес Артем.
       - Может еще водки?
       - Я больше не буду. Еще есть пару дел. Машину на стоянке оставлю. Возьму такси.
       - И любовницу свою я не стираю. А она ушла к другому. Сказала, нельзя оставлять надолго женщину одну, - как-то неуверенно проговорил Валентин и тут же подумал, что это сообщение, вообще, некстати.
       - Классическое оправдание женщины, которое еще является и упреком мужчине. Идеальная формула, снимающая всю вину с нее и перекладывающая на него, - отреагировал Артем тенью брезгливости, скользнувшей по его лицу. Он застегнул пластмассовую молнию куртки с резким звуком, словно подвел черту под философским измышлением. – Как твои-то дела?
       - Нормально. Изжога что-то в последнее время замучила.
       - В аптеках сейчас хорошие средства есть. И питаться надо правильно.
       - Зонт не забудь, - напомнил ему Валентин.
       Сырой воздух улицы встретил их, он был свеж и желанен в эту минуту. Валентин глубоко вдохнул, словно пытался утолить долго мучавшую его жажду за одно мгновение, мгновение, равное объему глотка влажного воздуха.
       - Кажется, туман начинает рассеиваться. Как берешь зонт, дождя обязательно не будет, - пробурчал Артем, всматриваясь в небесные просветы. Переводя взгляд на своего приятеля, он мельком увидел в окне дома напротив мужчину и женщину. Они, обнявшись, смотрели на улицу, не переставая щуриться, он добавил, - Ну что, как-нибудь созвонимся.
       - Только, тогда давай номерами телефонов обменяемся, – нерешительно проговорил Валентин. – У меня где-то есть твой, но... Новую трубку купил...
       - Конечно. Давай. У меня тоже есть твой, но мало ли..., - Артем тут же достал из внутреннего кармана куртки мобильный телефон, потом спохватился. – У меня есть визитка.
       - Хорошо, давай визитку. У меня тоже есть.
       Они обменялись картонными прямоугольниками.
       Валентина не отпускало ощущение никчемности этой процедуры. У них не было совместных интересов и общих дел, оставался лишь кусок прошлого, да и то, каждый из них к нему относился по-своему. А оно, это прошлое, по законам этого мира затягивалось туманом, образуя лишь рваные слайды суетных событий. Завтра еще можно будет позвонить, через неделю тоже как-то уместно, или даже через месяц... Но вот через год, сам себе скажешь, - «К чему?...»
       - Созвонимся.
       - Созвонимся.
       Слабое касание рукопожатия, и они разошлись на разные улицы. Угол дома, словно водораздел, направил их в разные людские потоки.
       Артем в задумчивости осознал, что мобильный телефон затребовал к себе внимания – вызов. На экране были обозначены цифры неизвестного абонента.
       - Извините, представьтесь, с кем я разговариваю?
       - Это я Валентин.
       - А, да, я узнал твой голос. Что-то случилось? Что-то забыл спросить? – обеспокоено спросил Артем.
       - Нет, просто обещал позвонить, - сказал Валентин.
       - В смысле? – непонимающе произнес он.
       - Я обещал, что мы созвонимся, вот я и звоню.
       - А-а, - протянул Артем. – Понял.
       - Как твои дела?
       - Нормально. А, как твои дела?
       - Нормально. Вот только изжога в последнее время замучила.
       - Я знаю одно средство...
        С третьего этажа улица представлялась такой близкой и осязаемой, что казалось, протяни руку и дотронешься до людей бредущих в задумчивости.
        - Смотри, так смешно, - весело сказала женщина.
        - Что? – недоуменно проговорил мужчина.
        - Эти двое только что расстались. А теперь одновременно взяли телефонные трубки, как будто звонят друг другу.
        - Вряд ли, это всего лишь совпадение. Их разделяет угол дома, хотели бы поговорить, вернулись бы на прежнее место. Скорее каждый из них разговаривает с кем-то другим. Это просто совпадение.
        - А знаешь, ты меня тогда так разозлил, что я хотела стереть твой номер. Хорошо, что я этого не сделала, - сказала женщина.
        - У меня-то твой остался. Я тебе все равно бы позвонил, - спокойно произнес он, не придавая значения ее словам, и обнял ее еще крепче.
        От такого напора она оперлась на подоконник, но тут же прилепившись к мужчине, ощутила равновесие, которое давало для нее его объятие.
        - Кажется, туман начинает рассеиваться, - сказал он.
        Похожие на растрепанную темно-серую вату облака, наконец, тронулись с места и, растягиваясь, поплыли к горизонту. В их некогда непроницаемой плоти начали образовываться прорехи, через которые яркие лучи озаряли фрагменты города. И в этой избирательности природа не спешила одарить своим теплом и светом сразу всех людей. Но у каждого из них появилась возможность выбраться из тени и сырости.

                8 июля 2010 г.