Сбежать

Мне не важно. Я просто помню.

Слишком много сидит в голове.

Это всё останется мне.

Всё что было,и всё чего не было.

Предисловие.



Существует такая категория людей. Стоит несколько раз пересечь свою жизнь с ними, и они навсегда останутся в твоей голове. Они будут преследовать тебя всю жизнь и от них невозможно будет избавиться. Всё, что вы прочтёте далее, является от части исповедью. Моей последней надеждой на прощение.



Множество ночей я не могу спокойно спать. Ты мне снишься. Мне снятся наши редкие встречи и твои странные глаза. 2 раза в год ты оказывался совсем близко ко мне. А потом снова исчезал в свою бурную, совсем непостоянную неизвестность. Я слышала о тебе часто, знала где ты бываешь. Но старалась избегать случайных встреч с тобой. Я оглядывалась когда ехала в метро, всматривалась в лица посетителей кафе и клубов.  Меня била дрожь когда я видела кого-то похожего. Это постоянное чувство преследования. Мне казалось, ты всегда рядом. В любой момент снова окажешься слишком близко ко мне. Но нет. Сколько бы я не искала тебя в толпах чужих людей, всё было напрасно. Это безумие, жить от встречи до встречи с тобой. Порой я забывала об этом и погружалась в обыденность, в работу, в творчество. Короткое сообщение ночью возвращало меня в обычную панику. Паника. Меня трясло каждый раз когда я видела тебя, когда ты прикасался к моим рукам. Ты никогда не держал меня за руки. Ты только с ненавистью сжимал мне запястья. Ты ненавидел меня, так же как и я тебя. Причиной того могло быть только одно. Тот факт, что мы были единственными слабостями друг друга. Мы боялись, что о нас узнают. Что все вокруг вдруг начнут показывать на нас пальцами и кричать: "они слабы!". Это был самый ужасный кошмар. Мне несколько раз снилось подобное, и я просыпалась в холодном поту. Множество ночей после, я не могла спать. Мы оба были довольно успешны, значимы, наверное любимы. Мы были частью этого огромного мира, в котором все только и думали о том, как уличить другого в слабости. Если ты слаб, значит ты лишний в этом мире. Мы жили в те несколько часов, когда были вместе. Вся жизнь умещалась в моменты слабости. Выживать в полугодовом страхе ради нескольких часов настоящей жизни. Порой мне казалось, что мы вернулись в прошлое, попали во времена Сталина. Но нет. Современная реальность резала глаза своей фальшивой, пафосной яркостью. Наверное я хотела бы видеться с тобой ночью. Думаю мы оба могли бы хорошенько выспаться. Не знаю, почему мне в голову не пришла эта мысль ранее. Через год после начала этих отношении, построенных на взаимной ненависти, моя психика попросила меня об антидепрессантах. Со временем таблетки стали содержать всё больше наркотических соединений. Голова болела всё сильнее и чаще. Мы были смертельно больны друг другом и всё вокруг беспрестанно пыталось нас лечить.



Тем утром я собиралась выгулять собак. В голове как будто кто-то светили дырки для новых безжизненных картин. Ни наркотики, ни сильные обезболивающие уже не помогали. Оливер и Блэк Джек (ирландский сеттер и белый хаски) были, пожалуй, через чур игривы. Собаки напоминали мне детство. То время,когда не нужно было задумываться о мнении других. Когда ты живешь только для того, чтобы жить. Сейчас чтобы жить приходится идти на преступление, преступление в области человеческой морали, нормы которой давно потеряли своё былое значение. И вот мы оба новые Раскольниковы. В моменты близости всевластие поглощало нас. Но потом. Потом нам являлись все 7 кругов ада. Содержание запрещенных веществ у меня в крови свидетельствовало о том,что предыдущие сутки выдались не самыми лучшими. Алкоголь не оказывал уже никакого влияния, ни на физическое, ни на эмоциональное моё состояние. Ты должен был написать сегодня. Но, проверенный мной под утро почтовый ящик на мэйл.ру был забит лишь ежедневным спамом. В голове промелькнула мысль о том, что придется тебя искать. Это было не очень-то хорошей новостью. Все деньги были потрачены на обезболивающие, лекарства, наркотики и алкоголь, и на корм для собак. Я не ела уже несколько дней. Машина около года стояла в гараже. Денег на бензин мне нехватало. Идти пришлось пешком. Удивительно, сколько у человека появляется сил, когда у него есть цель. Но и они могли бы слишком быстро исчерпаться, не будь у человечества метро. Ты жил в 20 километрах от меня. Квартира твоя была поистине квартирой художника. На наркотиках ты сидел немного дольше чем я, и доза, удовлетворявшая потребности, увеличивалась почти каждый день. В трех комнатах из пяти не было мебели, все окна были заклеены черной бумагой с помощью скотча. Ты не любил солнечный свет. К тому же дома ты проявлял фотографии. Фотограф из тебя вышел отличный. Снимки ты делал с особой легкостью, никогда долго не смотрел в видоискатель. Мгновения замирали вместе с щелчком затвора. Вообще у тебя было много талантов. Из глаз тысячи обывателей, твои глаза были слишком необычными, слишком живыми, чтобы не заметить их. Мы оба были современными городскими сумасшедшими.
Пытаясь восстановить дыхание после быстрого бега от метро до твоего дома, я остановилась у подъезда. К счастью домофона на двери не было. Старый желтый дом советской постройки совсем не изменился за эти несколько лет. Подъезды с неизменной бледно-голубой облупленной краской и допотопный скрипящий лифт. Последний - мансардный этаж. Дверь была открыта. Я никогда не волновалась за тебя, ожидать от тебя можно было чего угодно. В комнаты, как и всегда, почти не проникал солнечный свет. Я медленно прошла в твою спальню. Ты сидел на краю кровати, поставив локти на колени и закрыв лицо руками. На мои шаги ты никак не отреагировал. Мне было довольно трудно различить хотя бы обрывок эмоций на твоём лице. Я села рядом с тобой. Просидев молча и без движения несколько мгновений, ты, не отрывая рук от лица, сказал "уходи". Холод пробежал костлявыми пальцами по моей спине. В голове всё перемешалось, казалось реальность плывёт у меня перед глазами. Я прикоснулась к твоей руке, всё ещё закрывающей лицо. Резким движением, ты оттолкнул меня и повторил: "Уходи". Слова застыли в горле, наверное даже кровь стала течь медленнее, и всё вокруг, всё, что было в поле моего зрения стало мертвенно неподвижным. Что-то прояснить мог лишь разговор. Диалог. То, что используют нормальные люди для попытки решения проблем. Но это не относилось к нам. Молча я дотронулась до твоих светлых, почти пепельно-белых волос. Ты сватил меня за запястье. Боль почти не чувствовалась. Не пондимая взгляда на меня, ты, уже совсем другим, жестким тоном крикнул: "УХОДИ!". Но мои ноги отказывались вставать и идти, ровно так же, как и сознание отказывалось поверить в то, что ты хочешь, чтобы я ушла. "Нет". Почти шепотом. Ты снова сидел без движения. Видимо ожидал подобной реакции. "Я никуда не уйду. Слишком долго. Слишком долго я ждала этого дня, чтобы ты мог вот так запросто, ничего не объяснив, выставить меня".
Нет.не равнодушие.не равнодушие витало в воздухе... Тебе было так же больно как и мне. Но я не могла понять причину. Зачем ты причиняешь эту невыносимую боль нам обоим, в тот день, когда мы могли бы испытать счастье. Наше маленькое счастье. Полгода я жила только этим днем. А ты... Что происходит в твоей голове? Да, я могла бы уйти сейчас. Многолетняя боль не отступала ни на день, и я привыкла к ней. Она не казалась мне новой каждое утро. Меня удерживала мысль, что что-то не так. С тобой. По-другому. Не так. Но остановленая тобой, моя реальность связала меня по рукам и ногам. Я не могла ничего сказать. Уже не могла даже дотронуться до тебя. Оставалось только сидеть. Просто быть рядом с тобой. У меня началась дрожь. Ужасная, немая, ледяная дрожь. Я сжала кулаки. Пыталась вспомнить наши прошлые встречи, чтобы понять, что такого я сказала или сделала, дав тебе повод для подобных попыток вычекнуть меня из своих планов, из своей головы. В один момент всё разрушилось. Просто рухнуло в неизвестность.
Твой голос разорвал мою туманную задумчивость.
 - Просто я люблю тебя.
 - Что ты сказал?.
 - Я понял что люблю тебя. Что хочу рассказать об этом всему миру. Что ты всё, что у меня есть. И поэтому я хочу, чтобы ты ушла. Ты сделала меня слишком слабым. Да и себя, я думаю, тоже. Если бы подобная картина была пару лет назад, ты просто развернулась бы и ушла. Тебе могло быть всё равно. А сейчас. Посмотри, во что мы превратились. Жалкие существа живущие лишь взаимными подачками. Уличные псы живут достойнее нас. Только взгляни на себя в зеркало. Что с твоими глазами? Они пусты. Измучены ожиданием. А помнишь те времена, когда наркотики доставляли нам удовольствие, а не заставляли чаще думать друг о друге. Вот это было хотя бы интересно. А сейчас. Сейчас мы просто медленно умираем, убивая друг друга. Кому и зачем нужны эти сопли? Мы будем слабыми, и этот мир сожрет нас заживо.
У меня в глазах потемнело. Было трудно разобрать, является ли этот новый визуальный эффект подарком от нелегальных фармацевтов, или же меня настолько убедил твой монолог. Я, кажется, не понимала значение слов, которые ты говорил. Это были просто слова, не несущие никакой смысловой нагрузки. Они были такими, пока ты произносил их. Но как только ты замолчал, и всё, сказанное тобой, осело в моей голове, у меня возникло острое желание бежать. Скрыться. Зарыться с головой в повседневние проблемы. Забыться в наркотическом трансе. Умереть.
Но Бог, или кто там ещё, не хотел отпускать меня из этого кошмара. Похоже, мне предстояло пережить крах собственных надежд на долгожданное благополучие. Хотя о каком благополучии может идти речь. Через несколько десятилетий наша планетка порвётся по швам из-за нашей же безответственности. А моя голова рвалась на части сейчас. В эту конкретную секунду. И меня совершенно не беспокоила судьба нескольких миллиардов людишек, которые даже не в состоянии были изобрести долгодействующие обезболивающие. Всё, что сейчас волновало мой воспалённый мозг, это мысль: "Как я теперь буду жить?". Вернее сказать: "Чем я теперь буду жить?". "Какую цель я должна буду преследовать, чтобы каждое утро просыпаться с чувством нужности, а не с опустошенной душой и желанием поскорее сдохнуть, на пару с этим никчёмным мирком?". Главной мотивацией к открытию глаз по утрам, было пережидание времени от встречи до встречи с тобой. А сейчас ты хочешь, чтобы я ушла. Навсегда.
Но ведь именно ты говорил мне, что "Навсегда" не бывает. Ты твердил, что всё приходит и уходит, что мы лишь часть огромной вселенной, часть системы. И вот сейчас, ты, как всегда, подтвердив свой оригинальнейший образ, противоречишь собственным убеждениям. Хотя нет, ты тем самым только подтверждаешь непостоянность нашего бытия. Я никогда не любила философию. Особенно углубления в подобные рассуждения. Голова страшно гудела, как будто сейчас у меня из ушей должна была пойти кровь. Но ощущения обманывали меня. Как бы мне не хотелось потерять сознание, выйти хотя бы на минуту из этой реальности, но моё тело показывало небывалую стойкость, как некстати. Все проблемы, которые окружали меня ещё пару дней назад, отошли на задний план, казались совершенно незначительными и пустыми. В голове крутились какие-то мысли, кажется на прошлой недели выросли цены на бензин, а собачий корм подешевел. Мне хотелось думать о чём угодно, о политике, экономике, даже о нелюбимой мной философии, только бы не предствалять эту жизнь совершенно одинокой, без тебя. Конечно,на протяжении долгово времени между нашими встречами, жизнь мне скрашивали собаки, совершенно прекраснейшие, велколепные, волшебные собаки. Но я не могла отдать им всю свою любовь, всю любовь, которая жила у меня в сердце. Мне, как и, наверное, любой женщине, катастрофически нехватало внимания в нашем замкнутом, противоречивом обществе. Большее , на что я могла бы рассчитывать, это бессмысленные разговоры с незнакомцами в кафе. Но, несотря на недостаток внимания, меня мало интересовали мужчины, кроме тебя.
Поток мыслей уносил меня всё дальше от сиюсекундных событий, но боль не утихала. Сознание всё так же отказывалось проявлять хотя бы малейшую слабость. Нет. Так дальше продолжаться не может. Я должна заговорить, высказать протест, возмутиться, сделать  хоть что нибудь. На самом деле мне было просто страшно. Страшно услышать всё то, что ты уже произнёс, ещё раз.
 - Почему ты сказал всё это именно сейчас?
 - Потому, что если бы я провёл в близости с тобой ещё несколько часов, минут, секунд, я бы не смог выйти из этой игры. Я бы остался вечным пленником собственного воображения, собвственных чувств. Я не хочу быть слабым. Моя жизнь должна быть другой, наполненной новым впечатлениями, творчеством. А всё, о чём я могу думать, это ты. Мне наскучила моя, казалось бы, самая эмоциональная работа на свете. Я чувствую себя пустышкой. Мне не интересны красивейшие панорамы мира. Я не хочу тратить деньги, которых у меня до невозможности много, ни на дорогие рестораны, шикарные автомобили, ни на лучших женщин этого города, котрые готовы упасть к моим ногам, только узнав моё имя. Всё, что у меня есть, я хочу подарить тебе. Весь этот мир, что лежит на моей ладони. Я устал тешиться фантазиями о жизни в тихом городке на адриатическом побережье.  Я устал от отсутствия вдохновения, от того что самая интересная жизнь, в которой есть огромное множество возможностей, сузилась до размеров одного образа, твоего образа. Я не понимаю сам, что мне нужно. Мне нужна ты, и мне нужна свобода от тебя. Но никто кроме меня не спсобен разрешить эту задачу.
 - Давай уедем от сюда.
Молчание. Ты знал, что подобные предложения от меня остаются действительными на протяжении нескольких секунд после их появления. Я боялась этого мира, боялась свободы, но сейчас меня охватила небывалая решительность, готовность свернуть высочайшие горы мира, только бы сделать так, чтобы мы оба наконец-то были счастливы и свободны. Ты продолжал молчать, а я уже рисовала в воображении картины нашей будущей жизни. Тенистый сад спускающийся к скалистому побережью, аккуратный дом с оранжевой черепицой, напоминавший архитекруру Венеции.
 - Хочешь сказать, ты готова вот так уехать? Забрать собак, продать дом, и уехать? Куда только подскажет фантазия? Я не верю. Столько лет ты боялась сказать друзьям, что мы общаемся, даже не то, что мы вместе. Ты боялась сообщить матери о знакомстве со мной, и даже, когда она умерла, ты не корила себя в этом. Ты самый сложный человек, из всех тех, кого я знаю, кого я когда либо встречал. Поэтому я не верю тебе. Ведь если ты передумаешь, ты готова будешь выпрыгнуть из самолёта, разбиться насмерть в шлюпке, спущенной с корабля, на котором мы плыли бы, только бы вернуться в свою нору. Но хуже всего, что ты сделала меня таким же.
 - Я смогу. Давай уедем.
И снова молчание. Это было хуже, чем все возможные пытки. Но через пару минут ты встал и начал что-то искать в комнате.
 - Я соберу вещи. Езжай домой. У меня достаточно денег сейчас, чтобы уехать куда угодно.
Шок. Ты никогда не воспринимал всерьёз мои слова. А сейчас такое решение было принято в считанные секунды. Похоже всё, что ты сказал сегодня было правдой, было настоящим.

Ты взял билеты в Загреб, на 8 часов вечера. У меня ещё было полно времени для того, чтобы собрать все вещи, документы, выгулять собак и приехать в аэропорт. Всё, что я делала, все мои движения, все мысли, всё было спонтанным, как будто движущимся отдельно от меня. Я не думала ни о чём, кроме того, что скоро всё закончится. Всё. Закончатся приступы паники, закончатся наркотики, обезболивающие, закончатся постоянные прятки от знакомых и родных, закончится эта жизнь, в которой ты появлялся слишком редко. Я спокойно ехала в такси. Шла к стойке информации, где должна была ждать тебя. Я знала, что ты опоздаешь. Ты всегда опазывал. Простояв около 10 минут, я взяла ручку и бумагу у секретаря. Послание было недлинным.
"Ты был прав. Я не могу. Прощай".

В самый последний момент, мной овладел страх. Мой повседневный страх перемен, всего нового, и главное, страх быть не понятой кем-то, даже совсем чужим мне. Я бежала от самой себя, от своей любви, от своего счастья. От всего, что могло бы изавить меня от боли, которая мучала меня много лет. Это было безумием. Но я не могла иначе. Мне хотелось вернуться в свой небольшой дом, лечь в постель, в свою большую, холодную постель, и уснуть. Забыть всё, что было со мной сегодня, всё что ты сказал мне, забыть тебя, забыть последние несколько лет мучений, забыть всё, что причиняло мне боль. И вот я сбежала от тебя прямо из аэропорта, за 2 часа до вылета. Я сбежала к своей старой, размеренной, спокойной жизни.

7 месяцов спустя я снова начала работать в детской гематологии. Я хотела спасать жизни, хотела помогать, так, как когда-то никто не смог помочь мне.
Но я справилась.