Глава двадцать седьмая. Магистр в алом плаще

Алый плащ. Знак глашатаев и знак вассалов графа Штольца. Те, кого он уже наградил именным оружием и пожаловал титулом.

Колдун снова сидел в апартаментах Князя горных дорог. День ещё горел, цвели самые разные цветы, распространяя лёгкий, пусть и слегка пьянящий аромат. Свита Трубадура выросла с тех пор, как он впервые появлялся на карнавале. Множились его заслуги, росло число натур. Уже почти никто не вспоминал, что его старое родовое имя — Круд. Его звали Трубадуром, звали Князем, да ещё — Садовником.

Колдун устало запрокинул голову. Он всё никак не мог привыкнуть к ароматам. Его собственный студент-цветовод быстро учился, но в основном экспериментировал в оранжерее и в полном одиночестве, смущаясь даже хозяина, не говоря уже об остальных натурах.

Трубадур прошёлся по комнате. Ему предстоял визит к даме Глаубен. Перстень горел бирюзой. В движениях наблюдались лёгкость и что-то вроде предвкушения.

— Не желаешь ли пофехтовать, милый друг? — спросил он, поглядев на расслабившегося Колдуна. Тот покачал головой.

Трубадур обратился к своему мастеру боевых искусств и взял у него два эспадрона.

— Я их взял специально для тренировок. Если ты боишься спаррингов, я могу дать тебе деревянный шлем, — сказал Князь. Колдун ещё раз покачал головой.

— Я не боюсь фехтования, — сказал он. — Всё дело в усталости. Погода в последнее время не самая лучшая.

— Погода? — удивился Трубадур. — С каких пор ты жалуешься на погоду, милый друг? Присмотрись к себе, вспомни наши беседы! Может быть, над тобой опять кружат какие-нибудь воруртайли? Какие-нибудь полупрозрачные, которых с первого раза и не рассмотреть?

— Что вы, что вы, господин! — развёл руками сказочник, наблюдавший за их разговором. Он уже обзавёлся молодым гномиком-учеником, который пока помалкивал. — Мой хозяин уже давно упражняется со шпагой и дагой, разрабатывая способность обеих рук работать согласованно. Уж вам ли не знать, как признанному гроссмейстеру фехтования, достопочтенный Князь, сколь полезна бывает дага?

Трубадур по обыкновению смерил бородача ироничным взглядом и, вздохнув, покачал головой.

— Всё твои сказочки. Сперва про то, что я гроссмейстер фехтования, а потом… — Он махнул рукой. — Что там с дагой, милый друг? У меня есть их несколько.

— Я же сказал, что не хочу фехтовать, к чему? — повторил Колдун.

— Ладно-ладно. В таком случае я продолжу приготовления, — ответствовал Князь. Он велел оружейнику принести кацбальхер с рубиновой рукоятью и сам закрепил его на поясе. — Сейчас магистр станет выбирать себе парадные одежды. Быть может, алый плащ? Или что-нибудь поскромнее?

Он встал перед огромным, в полный рост, зеркалом в раме, оглядывая свою одежду. Светло-бирюзовый камзол был прошит золотыми и огненно-рыжими нитями, а подобранные к нему того же светлого оттенка брюки очерчивали по швам двойные тонкие лампасы, знак графа Штольца.

— Магистр Зелёного ордена в алом плаще? — усмехнулся, наблюдая за ним, Колдун.

— Просто магистр, — покачал головой Князь и протянул руку за плащом.

— Да позволено будет высказать, — тихо сказала мистичка, — что магистр бывает в плаще. Но магистр не бывает без ордена. Магистр без ордена — то же, что плащ без магистра.

— А твоя натура всё словесничает, — сказал Трубадур, набрасывая плащ на плечи. Шпага в ножнах висела с левой стороны, кацбальхер — с правой. — Мистикам и мистичкам вредно общаться со сказочниками. Ты разве не знаешь, милый друг, к чему это приводит?

— К мистическим сказкам или к сказочной мистике, — ровным голосом ответил Колдун.

— В духе Ясного командора сказано. Сказочная мистика куда страшнее, по моему мнению.

Трубадур застегнул плащ и поправил полы, которые цеплялись за ножны на поясе. Алый плащ почти полностью скрыл фигуру Князя и спрятал от взгляда как шпагу, так и меч.

— Что ж, давай выйдем на свежий воздух, милый друг. Мой любимый Айтелькайт уже ждёт меня. Я отправлюсь к даме Глаубен, а тебе пожелаю самого приятного вечера…

Колдун отдалялся от парадного подъезда. Трубадур пустил коня шагом, свита сопровождала его. Алый плащ струился по ветру. Магистр? Никто бы не усомнился, что он магистр ордена, а уж точно не какой-нибудь глашатай. Пусть этот орден и составляется, по большей части, тремя предводителями, один из которых и вовсе сгинул, как говорят, в неизвестном направлении.