Неожиданная жизнь - часть вторая

               

        Падение, к счастью, продолжалось недолго, и толком мы даже не успели его осознать. Мы летели вниз секунды  две, с массой осевшего песка, поэтому приземление прошло достаточно  успешно. Судорожно зажатые в руках фонарики у Нины Михайловны и у меня, продолжали ярко светить. Мы лежали, полузаваленные песком, охая и  ругаясь.   Толик с Наташей   орали.
     Не вставая, я скользнул по ним лучом фонаря и увидел искажённые судорогой страха лица.
    - Тихо вы, успокойтесь, не орите. Все живы?
Вопли постихли, и последовал, несколько неуверенный, утвердительный ответ:
     - Да-а-а, вроде целы.
    - Толичек, -  простонала дрожащим голосом Нина Михайловна, - с тобой всё в порядке, или   что ни будь болит?
    - Ма-ам, у меня  с головой что-то, вроде стукнулся.   
    - Сейчас, сейчас, Толичек, вот только вылезу из песка!
    - Давайте откапываться, ребята и посмотрим, куда нас занесло.
 Мы, всё ещё ошеломлённые неожиданным падением, начали разгребать песок,  заваливший нас. Выбрались и, не сговариваясь, направили свет своих фонариков вверх.
     Нам предстала весьма безрадостная картина. Мы находились на куче песка, на дне узкой щели, глубиной метров семь. Часть прохода наверху, рухнула  вместе с нами в параллельно идущий под  ним   тоннель. С одной и другой стороны чернели тёмные  отверстия нижнего тоннеля. Прохода в неизвестность. Выбраться сами,  наверх, без посторонней помощи, вряд ли мы  сможем. Ребята снова начали плакать. У меня больно сжалось сердце. От страха и ужаса положения, мне самому захотелось завыть. Вот так ситуация! Что же делать? Спокойно, спокойно! Главное без паники. Если ещё и я запаникую, то тогда беда. С ума все посходят.
    -Ну, что ж, братцы колпинцы. Попали мы в переплёт неожиданно. И виной ли тому знак Сатаны, то ли моё заклинание, или уж просто совпадение, этот обвал, но в любом случае паниковать нам не надо. Сохраним Олимпийское спокойствие, и подумаем, как нам выйти из этой ситуации.
    - Да, как? – сказала Нина Михайловна, - Разве мы сможем подняться по отвесной стене, мы же не пауки.
    - Спокойствие, только спокойствие, как говорил Карлсон, - стараясь, чтобы не дрожал голос, ответил я.  - В конце концов, если ребята из Ушаков нас не дождутся в  оговоренное время, они пойдут искать нас. Увидят провал в тоннеле, всё поймут и вызовут помощь.
    Я снял с пояса топорик и, осмотревшись, начал вырубать в стене ступеньку. Спрессованный песок поддавался тяжело, но выемка, кой-какая появилась. За ней – другая. Через несколько минут, были готовы несколько ступенек до уровня головы. Все с надеждой смотрели на мои действия. Но я сразу понял, что это пустое занятие. Не смогу я выше, держась одной рукой за рыхлый край проделанной очередной ступеньки, другой рукой с топориком, продолжать прорубать их. Я неминуемо слечу вниз.
    Попросив всех отойти подальше, я, изо всех сил прижимаясь к стене, полез наверх. Снизу светили  все фонарики. Поднявшись на полтора метра, дрожа от напряжения,  чтобы не свалиться, начал прорубать в песчанике следующую ступеньку. Вдруг, левая нога, обломав край ступени, сорвалась и я, охнув, спрыгнул вниз. Ступенька была испорчена. Надо было начинать сначала. Предприняв несколько попыток и всякий раз, срываясь всё с большей высоты, я, вспотев и обессилев, отказался от этого мероприятия. Все разочарованно смотрели на меня.
    - Да, я не волшебник и не обладаю сноровкой паука. Не вышел номер, факир был пьян, -  отдуваясь, пошутил я, - будем думать, как жить дальше.
     Нина Михайловна, прислоняясь к стене, медленно сползла вниз и заплакала:
    - Говорила я, говорила, что всё это плохо кончится, так и получилось. Подохнем  все здесь, как собаки. Ой, чуяло моё сердце, чуяло!
Глядя на неё, ребята тоже заревели во весь голос.
    - Ну вот, - заорал я, - теперь только мне остаётся к вам присоединиться! То-то квартет будет! Хватит выть, возьмите себя в руки. Мы ещё живы и здоровы, а значит ничего не потеряно. Выберемся.
Я посмотрел на часы:
    - Час, как мы здесь находимся. Через пару часов по нашей леске сюда придёт Коля с ребятами, и вытащат нас. У кого-то из них,   я видел, верёвки из рюкзака торчат. А пока, давайте подымайтесь и пройдем немного вперёд, может на выход, какой наткнёмся. Сейчас я леску вот закреплю и пойдём. А через часик вернёмся сюда и подождём помощи. У кого там катушки с леской, доставайте.
    Забрав у ребят и Нины Михайловны катушки, я деловито, мурлыча себе под нос, ,, жил отважный капитан…,, и изо всех сил показывая, что всё не так уж и страшно, вбил в стенку гвоздь и, привязал к нему леску. Кой как, растормошив всех, настроил на новый бросок. Неохотно, но все  поплелись всё же.
    Вход в тоннель до половины был завален песком и комьями песчаника.  Вошли мы в проход, полусогнувшись. Мой мощный фонарь  несколько потускнел, и дополнительно пришлось зажечь фонарик Толика.  Его отличный светодиодный фонарь, сразу залил всё кругом ярким, голубым светом. Тоннель, который заметно стал выше и шире, шёл под заметным наклоном вниз. Шагов через пятьдесят, слева и справа открылись новые проходы.
      И вдруг, сердце у меня ухнуло куда-то в живот. Я увидел, как из левого прохода выкатился глянцевито-чёрный, футбольный мяч, следом за ним ещё один.  Оба подпрыгнули, как от удивления и, немного задержавшись, юркнули в соседний проход. Я, вылупив глаза, остановился. В меня ткнулся Толик:
    -  Вы, что, дядя Эдя?
     Кроме меня никто, ничего не видел. Господи, может, померещилось. То, что это не крысы, это точно. Но то, что это живые существа, это  наверняка. Движения были совершенно сознательные. Правда, я не успел рассмотреть толком их, не видел ни глаз, ни рта, ни хвостов. Чёрт его знает, насколько они опасны. Может вернуться? Нет, пока не буду всех  пугать, а то паника неизбежна. А может, и показалось.
     - Да вот, гадаю, в какой ход нам теперь идти. Давайте решим.
Наташа вдруг вспомнила сказку об богатыре,  на перепутье.
    -Налево пойдёшь - коня потеряешь, направо - убитому быть, прямо пойдёшь  - женатому быть, или как там?
    - Ну, коней у нас нет,- сказал Толик, - значит идти нам налево. Да и   правило левой руки мы помним. 
    - Ладно, - сказал я, - пошли налево.
Сердце у меня гулко билось в груди, и накатила непонятная тошнота. От страха, что ли?
И хотя всё у меня внутри протестовало, мы пошли в левый коридор, туда, откуда выкатились мячи.
     Через двадцать шагов новое разветвление заставило нас выбирать, куда идти. И  снова пошли  левее. Скоро кончилась леска и я, вбив очередной гвоздик, начал следующую катушку.
 Вдруг потолок резко пошёл вниз, тоннель расширился и мы оказались в большой пещере. То, что она очень велика можно было понять по тому, как лучи фонарей провалились в темноту.
 Осторожно пройдя вперёд, метров через  тридцать,  свет фонариков отразился от поверхности тёмной воды. Подземное озеро.
     Внезапно, послышался какой-то многоголосый писк и шуршание. Мы судорожно начали крутить  фонариками.   
    - А-а-а-а! - завопили Толик с Наташей.
    -Ай-ай-ай-ай! - это Нина Михайловна.
    -О-о-о-о-о! – сиреной орал и я!
    Из темноты катились к нам, весело подпрыгивая и глянцевито отсвечивая в дрожащих, мечущихся лучах наших фонарей, десятки, чёрных шаров. Я, непослушными руками выхватил топорик и приготовился к обороне.
    -  А ну, пошли, а ну, пошли! Брысь, брысь! – кричал на них, как на кошек, размахивая топориком. 
     Шары, окружив нас плотным кольцом, остановились в нескольких метрах и замерли, тихонько шипя и посвистывая. Ощущение было такое, будто они, разглядывая  нас, тихонько переговариваются. Бежать было некуда, да мы и не смогли бы. От страха у нас  подкашивались ноги, ставшие ватными. Орать мы перестали, только ребята, прижавшись к нам,  дрожали и бессильно постанывали.
     Несколько минут мы смотрели на плотные ряды шаров не зная, что предпринять. Похоже, что перед нами были какие-то живые существа. Неизвестно, насколько они опасны. А что если  сейчас дружно набросятся на нас и сожрут. Правда, ни ртов, ни глаз не было видно. Но ведь шипят чем-то и посвистывают, общаются. А что если это подземные жители какие? Местные аборигены. Земных людей никогда не видели, вот и пялятся на нас. Видят как-то всё же, или чувствуют. Может попробовать наладить с ними контакт, познакомиться?
    Из общей массы выкатился один из шаров, выделяющийся своими большими размерами, и, переливаясь голубыми вспышками света, подкатился  к нам ближе. 
     - Не бойтесь нас, мы не причиним вам вреда. Меня зовут РэЛ.  Я старейшина этого поселения. Кто вы такие? - вдруг отчётливо, металлическим звоночком, прозвучало у меня в мозгу. Я, аж, подпрыгнул от неожиданности. По тому, как вздрогнула Нина  Михайловна и пискнула Наташа, я понял, что эти  слова услышали все. Ощущение было удивительно странным. Как будто в голове включили радио, настолько отчётливы были произнесённые слова.  Да что это? Неужели такое возможно? Опомнившись, мы дружно все залопотали:
    - Люди мы, с поверхности земли, пытались исследовать пещеры и провалились вниз…
    - Не говорите все сразу, - снова раздался тот же голос.
    - Давайте я скажу. Я Нина Михайловна, вот мой сын Толик, это - Наташа и Эдуард Яковлевич, - дрожащим голосом произнесла Нина Михайловна.
    - Очень длинные имена, я вас буду называть короче: НиН, ТоЛ, НаТ и Эд.  Вы не обидитесь?
    - Да нет, пожалуйста, если хотите, называйте так. - Соглашаясь, торопливо проговорила НиН. - Дело в том, что мы, люди, исследуя пещеры и продвигаясь по подземным тоннелям, неожиданно провалились вниз, в такие же подземные проходы, идущие параллельно. Выбраться самостоятельно мы не сумели, вот и бродим здесь в потёмках, в надежде  найти выход на поверхность. Но мы у вас долго не пробудем, сейчас немного отдохнём и пойдём обратно к провалу. Есть вероятность, что нас будут искать и помогут нам выбраться наверх. Извините, что нарушили ваш покой.
    - Нет, нет, мы вам очень рады. Людей с поверхности земли мы не видели очень давно, хотя многое знаем о них, об их жизни. И то, что вы пожаловали к нам, мы можем расценить, как большую удачу. Повторю, мы вам очень рады, будьте нашими гостями сколько захотите. Потом мы поможем вам выбраться наверх, если вы захотите.
     - Но долго мы не сможем находиться в темноте, - сказал я. - Энергия наших батареек ограничена и скоро фонарики наши погаснут. Мы не знаем, как вы можете жить в такой темноте, как вы можете видеть.
     - Для нас тьмы, в вашем понятии, не существует. Мы одинаково видим как при свете, так и в полном  его отсутствии. У нас кожное зрение.
     - Если это ваш мир, то нам очень трудно представить, чем вы питаетесь, каким образом в ваших телах поддерживаете вы жизнь? - задала вопрос Нина Михайловна.
     -  Нет, это не наш мир, - переливаясь голубыми вспышками, ответил РэЛ.-  Но я могу сказать, что мы питаемся энергией излучений, которую нам дают некоторые виды  руд и камней. Если вы сейчас погасите свои светильники, вы увидите эти излучения, и когда ваши глаза привыкнут, вам не покажется здесь темно. Убедитесь сами.
    - А ну, а ну, - произнёс я с интересом, - в самом деле, давайте погасим фонари.
      Мы выключили  фонарики. Тьма сразу же сдавила нас. Я на пару секунд крепко зажмурил глаза, а когда открыл их, то в призрачном, голубоватом свете увидел  стоящих рядом ребят и Нину Михайловну. Глаза привыкали, и с  каждой секундой мы видели всё лучше и лучше. Голубыми звёздными вкраплениями светились уходящие вдаль стены, стал видимым высокий свод пещеры. На другой стороне озера, метрах в пятидесяти, была видна такая же,  мерцающая голубыми звёздочками, стенка. Вода, рядом с которой мы стояли, отражала, как зеркало, всю эту необыкновенную красоту и создавала иллюзию огромного, светящегося голубого пространства. Казалось, сам воздух был пронизан голубым светом.  Мы заахали, восторгаясь.
      И тут меня, вдруг,  передёрнуло, по спине пробежал мороз. Я знаю, что радиоактивные руды светятся голубым светом. А это значит, что мы сейчас подвергаемся колоссальному облучению. А если это так, то жить нам, по всей вероятности, остаётся очень немного.
     - Нет, нет, - раздался в голове звоночек, - вам нечего опасаться. Для живых организмов это излучение совершенно безопасно. Тканевая структура наших тел аналогична структуре ваших тканей. Мы воспринимаем эти излучения особыми рецепторами на поверхности кожи, а затем специальная железа, перерабатывает  их  в энергию движения и существования вообще. Вы тоже должны почувствовать её в виде хорошего самочувствия и некой эйфории.
     Ряды шаров, одобряя сказанное, запосвистывали, зашипели и нетерпеливо  задвигались. В наших головах появился  неразборчивый шум многоголосой толпы.
     - Позвольте теперь, - продолжил РэЛ, - познакомиться с вами поближе. Не бойтесь наших действий.
     Он, подкатился ко мне и, потёршись о мою ногу, подпрыгнул, коснувшись   руки с зажатым в ней топориком. Прыгнув ещё раз, и коснувшись другой руки с фонариком, коротко присвистнул. И тут на нас бросились ряды ближних к нам шаров. Что-то, свистя, шипя и гудя, сияя голубыми сполохами, они восторженно начали прыгать вокруг нас, стараясь коснуться своим глянцевым боком наших рук, плеч, подбородка. Некоторые прыгуны  допрыгивали до наших носов, ушей. Со стороны это, наверное, походило на прыжки расшалившихся щенков, пытающихся лизнуть в нос своих хозяев. Я приподнял руки, пытаясь, как-то, отгородится от слишком радушных хозяев и тут же, на руки, запрыгнул и прижался ко мне один из них. От неожиданности я чуть не уронил его.
    - Не бросай меня, Эд, я хороший, - услышал я в своей голове тоненький голосок. Ну, прямо дитё, какое-то. Размером он был с  детский мячик. Гладкая, нежная кожица приятно холодила. Тело его было упруго и весьма увесисто, килограмм на  пять, пожалуй. Весь он излучал спокойствие, доброту, и какую-то трогательную незащищённость. Мне вдруг стало необыкновенно хорошо и приятно.    Бросив на землю фонарик, и топорик, я держал  малыша в ладонях и буквально  растворялся в новых, необычных  ощущениях. Я сам  стал добротой,  нежностью и любовью.
    - Как же тебя зовут, малыш? – спросил я.
    -Я ДэМ, так меня все зовут. А родители зовут просто Дэ.
    - Вот как, - изумился я, - значит, у тебя и родители есть?
    - Конечно, у нас у всех родители есть,  - прозвучало в мозгу.- Мой отец  сейчас разговаривал с  тобой, это РэЛ. А это всё мои братья и сёстры.
    - Все они твои братья и сёстры, - изумился я, - А где же мама твоя?
    - Она   на корабле осталась, скоро у меня будут ещё братья. Много братьев.
Я опешил: - На корабле? На каком корабле? Откуда здесь под землёй корабль?
- Тебе лучше расскажет обо всём мой отец, вот он.

      продолжение следует...