Дом на отшибе

Шестилетний Бориска сидел возле узлов на дебаркадере пристани Уртам,
накрывшись прорезиненным плащом от накрапывающего дождя. Мать покупала билеты до Томска, который уже подходил к пристани с верховьев Оби. По сброшенному с него трапу стали осторожно сходить пассажиры. В заплатанных гимнастерках и обшарпанных телогрейках спускались, бренча медалями, победители прошедшей войны. Сходили инвалиды, искалеченные войной, потерявшие на фронте здоровье. Собранные по городам и весям, в пивнушках, на базарах и поездах они по приказу Верховного главнокомандующего отправлены подальше от Москвы по домам инвалидов.
Мимо Бориски прошел, стуча костылями по доскам, крепкий одноногий мужик с котомкой за плечами. Стук костылей по мокрому дебаркадеру еще долго отзывался в мальчишеском сердце.
Через  десяток лет, уже подростком Борису, когда их класс взял шефство над домом инвалидов, в народе прозванным «домом полковников», ютившемся в заброшенном строении на отшибе села в зарослях жгучей крапивы, довелось ещё раз встретиться с одноногим солдатом. Он с друзьями из березовых хлыстов пилил чурки, а потом колол их на дрова. Девчонки внутри дома мыли полы.
Краснощекому Бориске захотелось попить воды, и он заскочил в «дом полковников». Вдоль облезлых стен стояли панцирные кровати, а на них сидели и лежали неухоженные бывшие герои – кто без рук, кто без ног. И такую тоску он увидел в их горестных глазах, что ему захотелось заплакать и пулей вылететь вон. Особенно проникал в самую душу пристальный взгляд одноногого Ивана Воронова. Глядя на пьющего воду из кружки уртамского мальчугана, тот вспомнил своего сына в Жерновке. Его Генка в годы войны был, пожалуй, таким же крепышом . Кем он вырос? Знает ли, что его батька никому не нужен сейчас?
Борис, так и не допив кружку, выскочил на крыльцо. Больше он никогда не заглядывал в «дом полковников». А вскоре его обитателей куда-то перевели.