Война. глава I

Теркин
Кто я? Каждый из нас должен однажды поставить этот вопрос перед собой. Кто я? И тут без разницы старик ты или юноша, вчера сбривший первый пух над губой. Дело не в возрасте. Думаю, к таким вопросам человек приходит не от прекрасной жизни. Возможно, кому-то так и не придется задать себе этот, безусловно, главный вопрос. Я – лучшее тому доказательство. Моя мама говорила мне: - Ваня, ты когда-нибудь повзрослеешь? Сейчас ее нет рядом, но если бы была, я бы ей сказал: - Я ребенок, мама, что тут плохого?
Пьяный, я сижу на заднице, опираясь на стену местного бара, и рассматриваю свое отражение в луже чьей-то мочи. Мне плохо. Земля словно ковер, с которым играет великан, норовит перевернуть мир. Меня тошнит. Музыка недавно приятная для ушей теперь превращается в нескладную, режущую мозг какофонию. Все вокруг пляшет и двоится. Я напрягаю зрение, вглядываясь в своего визави. Полутьма скрывает его очертания, однако борода и глубокие морщины выдают в нем старика.
- Мы разные – кричу я ему, брызгая слюной – ты это не я!
Из бара выходят парни в форме и, смеясь, начинают отливать.
- За родину – кричу я им, тряся полупустой бутылкой с дешевым пойлом – мать нашу!
- Старичок, ну ты блин и крут, - один из парней показывает на мою форму – с кого снял? - Может с нами? В армию?
- А что, дед, стряхнем с тебя пыль, наденем памперс и в бой – продолжает другой. – Пока враг будет ржать, мы обойдем его с тыла. Соглашайся.
- Меня оскорбили. Я сую руку по локоть в горло. Раздается первородный рев. Вся гадость выходит из меня.
- Да ты смотри, у деда кроме смеха и другие приемы в арсенале имеются – продолжают поддерживать меня парни. От веселого молодецкого ржача их глаза превращаются в щелки.
Я ополаскиваю гланды вонючим бухлом. Остаток выливаю на голову и растираю. Уф, вроде легче.
- Это тебя мама так научила? – спрашивает паренек картинно посовывая в свой рот кулачок.
У меня начинает дергаться правый глаз. Прямо скажу – это плохой признак. Пока я договариваюсь с разбушевавшимся глазом, стеклотара улетает в направлении грубияна, который спрашивал про мою маму. Раздается звук столкновения пустой бутылки с пустой головой. Минус на минус получается плюс в виде быстрорастущего багрового рога. Детине хоть бы хны. Стоит себе и хмурится, соображая, кто его обидел.
- Да это старик, кинул – верещит второй – мочи его!
Единорог срывается с места, подняв столб пыли и прыгает на меня. Он обхватывает меня сзади, сцепляет руки в замок и начинает слушать треск моих ребер. Его секундант с подлыми выкриками: - замочу, суку – прыгает вокруг и пристраивает свои нежные ладошки к моей грудной клетке. Получается смешно. Пока массажист хмурится недовольный моей улыбкой, я впечатываю оба свои берца 43-размера ему в харю. Парень закатывает глаза от удовольствия, раскидывает руки по швам и отправляется в глубокий нокаут. Отмечаю эту небольшую победу сильнейшим гудком.
Знаю, что вы думаете по этому поводу. - Мужик ты дожил до почтенных лет, а ведешь себя как… ну, в общем,… твоя мама была права. Вот что вы мне скажите. Но не спешите судить.
– Да, ты что б…дь, о…ел? – парень бросает меня и разводит руками, демонстрируя крайнюю степень возмущения.
- Да нет, сынок, просто я пленных не беру – разворачиваясь, говорю я и даю парню урок жесткости в виде крюка в челюсть. Мой волшебный единорог мешком покрывает землю, вызывая небольшое землетрясение. Мне его почти жалко.
Неожиданно звук рока из бара становится громче и сумрак, разбавленный запахом мочи рассеивается светом, льющимся из двери. Как в театре свет выхватывает два отдыхающих тела. В проеме один капитан, с которым мы спорили в начале вечера. А за ним компания из дюжины человек. Кто-то замечает загорающих и недоверчиво вздыхает.
 - Я вам говорил, что с ним будут проблемы – говорит капитан, кривя свое синее лицо.
Я вам объясню, что имеет в виду капитан и почему у него синее лицо. Начну с того, что спор вышел глупый. Ну а с другой стороны, какой спор не глупый? В общем, я быстрее него допил бутылку и, как было уговорено, приложил опоздавшего по лицу. Ну, если быть точным, договаривались мы бить по макушке, а я приложил его повыше бровей, поэтому он сейчас и напоминает верховное индийское божество в ярости. Честно говоря, я мог бы и не бить, но никто ведь не заставлял его трепаться, что мы пьем лучшее пойло в галактике.
- Мужики – говорю я, одновременно нагибаясь и поднимая бутылку – капитан опытный человек, не пропускайте его слова мимо ушей.
- Хм, дед е…ый на всю голову, лично мне лень его п…ить – доносится до меня роскошный бас одного молодца – не знаю как вы, а я пошел, хочу еще сегодня страйк выбить.
- Страйк это можно – улыбаюсь я и кидаю бутылку в любителя боулинга. Бутылка вдребезги – зрители в восторге, кегля в нокауте. В дверях возникает небольшая заминка. Я разбегаюсь и бью головой капитана. Он всхлипывает и оседает. Боковым зрением замечаю юркого солдатика в стойке, который выцеливает мою челюсть. Нельзя упускать такого из виду. Так куда он делся? Пока я провожу операцию по изменению носа одному толстяку, юркий солдатик подныривает под руку и угощает меня апперкотом.  Аплодирую в полете. Пока лечу, получаю удар ногой в голову. Ну, это уже чересчур. Вскакиваю на ноги, вправляю вывихнутую челюсть и оглядываюсь. Ага, один ухмыляется. Нехорошо, подлец, бить летящих!
- Дедуля, а с тебя не хватит на сегодня? – замечает мой взгляд подлец.
Я, молча, достаю одну штуку, которая есть у мужчин, и является предметом зависти женщин и тщательно поливаю супостатов. Надо видеть их остолбеневшие лица.
- Я не понял – подлец оборачивается к товарищам – что это было?
Теперь пощады не жди точно, а посему я с воплем отчаяния впечатываю хук подлецу в глаз пока он раздумывает, как себя вести, если тебя обоссал старый мужик.
 Озверевшая толпа кидается на меня. Стихия меня переворачивает, перемалывает и выплевывает. Все счастье длиться секунд 30. По ощущениям напоминает путешествие в центр гигантской стиральной машинки. Советую, если хватит мужества. Неплохо снимает стресс.
- Б…дь, крепкий п…ас – доносится до моих перекрученных ушей восхищенное цоканье – может ну его на х…й?
Я оседаю на задницу и ощупываю голову на предмет потерь. Не хватает пары передних зубов, сломан нос ну и сотрясение, куда без него. Для ветерана моего масштаба это как ладошкой по попе. Сейчас главное что я на шаг ближе к своей цели.
- Ну что гусары – улыбаюсь я, нащупывая булыжник – кто у вас самый крепкий?
- Э, дед, хватит – слышу я голос позади себя и судорожно оборачиваюсь. На середине маневра голова прогибается от удара тяжелым предметом. Судя по звуку и звону в ушах это металлическая бита. Стратегия великая штука! Хватаюсь за ноги Наполеона, чтобы не упасть. Перед глазами все плывет.
- Полковник Коул – говорю я, проваливаясь в обволакивающую тьму – вы его знаете?
*****
СЛАВА
- Слава, Славик, тише, тише, это сон.
Я рывком сажусь на кровати. За плечи меня держит капитан Карпов и озабоченно вглядывается в мое лицо.
- Опять мать снилась…? Капитан щупает мне лоб. – Ты звал ее.
Я отстраняю его руки. – Все нормально Андрей Иванович. Ерунда.
- Слав, может, я попрошу Лидию Сергеевну поговорить с тобой? – капитан отводит взгляд – все-таки в твоей ситуации помощь опытного психолога…
- Андрей Иванович, встретимся на завтраке – пресекаю я капитана. Ненавижу, когда меня жалеют.
- Ох, и колючий ты Слава – качает головой капитан. – Весь в отца.
Капитан уже давно вышел, а я сижу на кровати и разглядываю как свет, падающий из окна, превращает лежащую на полу пыль в волшебную пыльцу. Своего отца я никогда не видел. Когда началась война, он первым записался добровольцем. Сразу же попросил командование перевести его на самый тяжелый участок. Сектор Омега-7. Вы о нем точно слышали, не могли не слышать.  А год назад мы с мамой получили маленькую желтую бумажку. Отец геройски погиб спасая жизнь сослуживцам. Подорвал себя вместе с ублюдками. Вполне в его характере. Смерть вдали от семьи, на планете с непроизносимым названием. Ради чего? Он даже тело после себя не оставил. Если честно, я его никогда не понимал. А вот мама. Она всегда говорила о нем с горящими глазами, называла «мой герой». Когда отец уходил на войну, мама едва не ушла за ним. Она жить не могла без него, понимаете? Так сильно любила. Сегодня мама мне опять снилась.
В общем, однажды в дверь к нам постучали. Незнакомый военный, представившись капитаном Карповым, сообщил об ужасной гибели отца. – Мы удачно выполнили разведывательную миссию – рассказывал Карпов – и отходили к месту сбора, когда наткнулись на крупный отряд противника. Если бы не ваш муж – Карпов снял берет - …Вы знаете, двадцать человек обязаны ему жизнью. Он ни секунды не раздумывал, как поступить. Он настоящий герой.
Потом мы пили чай с лимоном и слушали военный вальс. Капитан рассказывал об отце, о его веселом характере и твердой руке. Но, по-моему, до мамы его слова не доходили. Она сидела на стуле, свесив руки, глубоко погруженная в себя. А когда капитан собрался уходить, она спросила что ей теперь делать. Капитан растерянно улыбнулся. А мама выхватила пистолет у него из кобуры и выстрелила себе в голову. Так с кровавого пятна на голубых обоях и звуков вальса началась моя самостоятельная жизнь.
Я встряхиваю головой, отгоняя воспоминания. Что-то совсем расхотелось завтракать. Напяливаю джинсы с футболкой, сую ноги в кеды и на улицу. Теплый ветерок впивается своими воздушными пальцами в мою нечесаную гриву, пытаясь, навести порядок, пока я через весь плац иду к гаражу.
Меня интересует накрытый полиэтиленовой пленкой  пятиметровый истукан у дальней стены. Пленка оказывается на полу, и вид тусклого покореженного металла заставляет мое сердце учащенно биться. Это десятитонная махина, отдаленно напоминающая человеческую фигуру, боевой робот регулярной армии, списанный еще 10 лет назад. С тех пор и пылится здесь. Мы назвали его «носорогом» за его уродливость. Он неисправен. Но я вожусь с ним с тех пор как он здесь, чтобы занять себя. Сначала думал, что смогу починить его, а потом добрался до блока зарядки и расстроился. Там все к чертям выгорело.
Я забираюсь на махину и открываю грудную панель. Если бы мой вздох мог что-то изменить! Еще один день коту под хвост.
- Ты проводишь здесь дни напролет – голос Карпова гулким эхом отдается от стен гаража – неужели это так важно для тебя?
- Нет, Андрей Иванович, просто пытаюсь не сойти с ума. Я даже не оглядываюсь. Вообще-то такой человек как Карпов заслуживает большего уважения, но.…Всегда есть какое-то «но».
- Я отнес завтрак тебе в комнату – говорит мне в спину капитан. И еще… я тут разговаривал с механиком, он сказал, что это может тебе пригодиться.
Я оборачиваюсь. В руках у Карпова так необходимый мне блок. И, похоже, рабочий!
- Андрей Иванович, вот это да! Вот, спасибо! Где вы его достали? – я чувствую, как слюна капает по подбородку.
- Ну-ну, Слава, тише, из штанов не выпрыгни – улыбается капитан – вся часть знает о твоей страсти. Так что скажи спасибо…
- Товарищ капитан, разрешите доложить! – прерывает наш разговор подбежавший сержант.
- Давай – кивает недовольный Карпов.
- Сообщение с орбитальной станции – скороговоркой чеканит солдат. Минуту назад в верхние слои атмосферы вошло неизвестное судно класса «С». Процедуру регистрации незнакомцы проигнорировали. «Кира» колет их защитные системы, но ей нужно время. Через пять минут они будут здесь.
- А куда бл…дь смотрят рас…дяи на орбите? – кричит капитан. – Это же учебная база. Мы же в тылу.
- Не могу знать, товарищ капитан – ухмыляется сержант – разрешите идти?
Его слова заглушает запоздалый рев сирены.
- Вызывай подмогу на всех частотах – лицо капитана бледнее мела – без помощи мы не продержимся и минуты. – Для хорошо подготовленного десанта на задании мы просто летний лагерь. У нас-то и оружия толком нет.
- Славка – Карпов взмахом руки отпускает сержанта и обращается ко мне. – Прячься в подвале и не высовывайся, пока все не закончится.
- Андрей Иванович, я не хочу прятаться – говорю я - дайте мне какое-нибудь задание.
- Какое на хер задание, Слава? Ты знаешь, что сейчас здесь начнется? Хочешь мне помочь – прячься скорее!
Карпов убегает, оставляя меня в растерянности. Я смотрю в угол гаража, где находится люк в подвал. Прятаться пока остальные будут погибать? Что бы сказал на это мой отец? Но ведь я не он. Я не такой как он, не герой. Не готов принести свою жизнь в жертву. Пока мысли вихрем проносятся в голове, я уже оказываюсь на роботе и щелчком вгоняю блок на место. Влезаю на место водителя и щелкаю тумблер зажигания. Никакой реакции.
- Станция «Кира» вызывает помощь! Станция «Кира» вызывает помощь! В обычно спокойном голосе искусственного интеллекта мне слышатся истерические нотки. - Мы под обстрелом! Наши координаты… Серия громких взрывов возвещает о начале атаки.
- Сообщение для гражданского персонала – экстренная эвакуация! Направление юго-восток! Повторяю, сообщение для гражданского персонала – экстренная эвакуация! Направление юго-восток! Транспортная ветка «Кира»-«Марс-Центральная». Повторяю…
Я снова дергаю переключатель зажигания, но все бесполезно. – Долбаная железка, чего ты хочешь? – я в ярости пинаю ногами панель управления, затем добавляю ей кулаком. – Какого хрена ты такая стерва? Я обессилено откидываюсь в кресле. - К черту! Я не герой!
Ворота ангара  с лязгом открываются, впуская обезумевшего капитана, жестикулирующего на бегу. Я спрыгиваю на бетон.
- Это синтетики! Бегом за мной! – орет Карпов, хватая меня за руку. Он тащит меня к люку. Я никогда не видел его таким перепуганным. Он, кажется, контужен, из уха течет кровь.
– Куда вы меня тащите?
- К личному флаеру – подталкивает меня к люку капитан. – Транспорт с персоналом уже отправился. Мы последние.
- Почему мы должны бежать? – спрашиваю я – у нас ведь есть оружие?
- Слава, слушай сюда внимательно! – срывается на крик капитан, обдавая меня фонтаном слюней. Я только один раз издалека видел, что творят эти ублюдки-синтетики с людьми. И если бы не твой папаша-псих, лежать бы мне сейчас в землице с откушенной головой. Это оружие устрашения, понимаешь…
Карпов продолжает орать, а мне приходит в голову мысль, что не только я не оценил поступок своего отца.
– Спасибо за все, что вы для меня сделали, Андрей Иванович. Я вырываю руку из ладони капитана. – Идите один.
- Что? Ну, извини дурака, сболтнул лишнего – Карпов обнимает меня за плечи. – Кажется я, черт… Бежим, Слава, времени нет!
- Сказал же остаюсь! – я смотрю в глаза капитану.
- Ну и подыхай! Ты такой же придурок, как и твой отец! Карпов скрывается в темном проходе, запечатывая за собой люк.
Итак, путь назад отрезан. Я еще не разобрался в своем решении, но последствия для меня окажутся самыми серьезными, если буду стоять как истукан. Я запрыгиваю внутрь робота и пытаюсь его завести. Снова и снова. Тумблер щелкает, а от двигателя ни звука.
Неожиданно мощный взрыв похожий на метеоритный удар выносит ворота ангара. Десятитонного «Носорога» со мною внутри чувствительно встряхивает, с потолка сыпятся обломки и пыль. Появляется неприятный запах. Я тяну носом воздух. Черт, ну и дела, кажется, от всех этих волнений я обосрался. И тут я плачу. Неожиданно для себя самого. Забыв о нападении на станцию. Просто реву. – Ну, ты и сука! Тебя хотели разобрать на металл. Я тебя отстоял! Я тебя мыл! Я тебя чинил! А теперь еще и.… А ты просто.…Ну почему мне так не везет?
- Ты забыл закрыть люк, парень. От неожиданности я едва не вываливаюсь из робота. Передо мной стоит черный динозавр с веселым лицом видавшего виды мужика. Откуда он здесь взялся?
- Челюсть подними – улыбается пришелец. – И доложи обстановку.
- А…а…а вы кто – выдавливаю я из себя?
- Теркин Иван Михалыч – одаривает меня щербатой улыбкой мужик. – Если закончил с расспросами, рассказывай быстрее, что тут у вас творится.
- На нас напали какие-то синтетики – говорю я – капитан эвакуировал весь персонал.
- Капитан правильно сделал, а ты что тут делаешь? – Теркин вглядывается в мое лицо. – В прятки играл?
- Я сам остался – говорю я – хочу увидеть этих синтетиков. – Они убили моего отца. - И вообще это не ваше дело – я тяну ручку люка на себя.
- Михалыч! Для тебя я Михалыч! Мужик протягивает мне руку в щель, не давая люку закрыться. – Ты смотришь за мной, я смотрю за тобой, идет?
- Меня… Слава зовут. Я жму черную лапу Теркина. – А вы не знаете, как эта штука заводится? У меня ничего не получается.
- Слава, навсегда, запомни одну вещь, сынок. Теркин опускает забрало шлема, и сходство с динозавром усиливается. – Солдат не имеет право на сомнение. Пробуй еще!
 Я хватаюсь за тумблер и ломаю его. А потом,… а потом я слышу самый чудесный звук в своей жизни. Низкий рев работающего робота пробирает до костей. Выстреливают плечевые и поясные ремни, уютно располагая меня в нутре монстра. Вокруг головы защелкивается шлем, на голову опускаются огромные очки. Как только они включаются, корпус робота становится полупрозрачным, и я получаю полное управление над «Носорогом». Махина подчиняется мне. Я двигаю рукой, она двигает рукой. Совсем другое дело.
- Иван Михалыч получилось! – дергаюсь я, от радости задевая головой переборку.
- Зажми булки крепче, парень – кивает Теркин, поворачиваясь к искореженным воротам. – Мы наступаем!
*****
Теркин
- Что с ним? Он в порядке? – человек с голосом привыкшим отдавать команды справляется у кого-то о моем здоровье. Голос мне кажется знакомым.
- Невероятно крепкий экземпляр – отвечает противный голос, положив руку мне на голову – вот если бы вы разрешили заглянуть ему в череп…
Несмотря на отвратительное самочувствие, я захватываю любителю поэкспериментировать кисть и, вскочив с каталки, рывком на себя насаживаю его на колено. Удар хороший, но я обколот какой-то фигней, поэтому парень будет жить.
- Иван, спокойно! – говорит знакомый голос – не узнал?
Я вглядываюсь в лицо говорящего. Лекарства продолжают действовать, все словно в тумане. Меня шатает.
- Договор, бар, драка? – напоминает голос – вспоминаешь?
- Коул! – я хлопаю себя по ляжкам – так я в деле?
- Мне пришлось забрать тебя – говорит Коул – иначе бы это сделала полиция!
- Не забывай за тобой должок, еще с «Мериды» - я наставляю палец на полковника. - К тому же мы договаривались, помнишь? Я показываю, на что способен, а ты берешь меня в свой отряд.
- Черт, Иван! Для тебя все это веселье! – хмурится Коул. – Ты там покалечил кучу моих парней, что тут классного?
- Сам виноват – говорю я. - Надо было сразу брать.
- Ладно, идем – машет головой Коул. – Введу тебя в курс дела.
Мы заходим в большое пустое помещение с креслами по кругу.
- Ты многое пропустил, Иван – говорит Коул, плюхаясь в кресло. Я следую его примеру.
- Шери, выведи нам карту сектора – обращается полковник к искусственному интеллекту.
- Да, сэр! Прямо перед нами вспыхивает огромный цветной шар, отмеченный разноцветными маркерами, и начинает медленно вращаться. - Еще что-нибудь?
- Пока все – Коул расстегивает верхнюю пуговицу – оставайся на связи.
- Неплохо ты устроился, полковник – замечаю я – обзавелся собственным кораблем.
- Иван – морщится Коул – ты же с пеленок в армии, знаешь нашу систему наизусть. – Выполняешь приказы, не выкидываешь номера – двигаешься вверх.
- Я наклоняюсь и касаюсь рукой вращающегося шара. Рука проходит насквозь и окрашивается в мягкие розовато-голубые цвета.
- Ты ребенок, Теркин и никогда не повзрослеешь – усмехается полковник – а мог бы уже командовать соединением. Черт, Иван, тебе ведь под сраку лет, а ты просто рядовой, обычный пехотинец, хотя воевал, когда мои родители были молодыми! Почему? Ты лезешь на рожон! В долбаное пекло! Не знаю, почему ты до сих пор жив.
- Давай о насущном – обрываю я Коула. Мы их или они нас?
- Да какое там! – машет рукой полковник – просрали все что могли! Вот область где мы первый раз столкнулись с противником – палец Коула указывает в дальний сектор карты. - Потом они раскололи Альянс. Натравили на нас наших же союзников. Настоящие дьяволы. Никто до сих пор не понимает, как им это удалось сделать. – Нам пришлось отступать. Сюда. Палец двигается вниз и останавливается на печально известном секторе Омега-7. Потом была «Мерида», помнишь?
Я киваю. – Вашу группу разнесли вдребезги на поверхности, а наша группа выполнила задание и уже поднималась в воздух, когда мы приняли ваш сигнал о помощи. – Знаешь, что сказал мне мой капитан тогда? «Это война солдат, бывают и потери». – Он был младше меня в два раза. Я его выкинул за борт.
- Ты неисправим, Иван – морщится полковник. Тебе насрать на любой приказ. Ты всегда делал что хотел. – Но в любом случае я тебе благодарен.
Вдруг свет в комнате начинает мерцать, затем гаснет. Корабль встряхивает, и все системы вновь начинают работать. Длится это не более двух секунд.
- Полковник – женским, пусть и электронным, голосом говорит Шери – мы только что вынырнули из туннеля в заданной точке. – Пункт назначения – Марс-Центральная. Будем на месте через 25 минут.
- Принято – Коул откидывается в кресле. – Свяжись с их диспетчерами. И дай нам обзор.
Раздается тихое жужжание, и глухие стены по периметру комнаты трансформируются в смотровые панели от пола до потолка. Консервная банка превращается в аквариум. Свет тысяч солнц, многие из которых погасли вечность назад, обдает обманчиво ласковым сиянием, оттеняя непроглядную черноту космоса. У меня наворачиваются слезы. Много лет назад яркое звездное небо навсегда определило судьбу одного сироты, решившего стать солдатом. – Я думал, звезды подарят мне дом – слышу я свой шепот. – Думал найти среди них покой.
- Полковник – нарушает идиллию Шери - станция «Кира» в ста километрах от «Центральной» просит о помощи. - Их атакует малая десантная группа синтетиков. – Наши действия?
- Что за…? Вот черт! Откуда на Марсе синтетическая дрянь? – Коул подскакивает к стеклу и пялится на приближающуюся поверхность планеты, будто там можно что-то разглядеть. И почему малая группа? Разведка боем? Значит основная кавалерия недалеко? Коул хватается за голову. – Шери, мигом мне тактическую карту и полные сведения о «Кире».
- А кто такие синтетики? – спрашиваю я.
- Ты долго отсутствовал – вздыхает Коул. – Это самое гнусное изобретение приоров. Они создали армию псевдолюдей. Быстрые, умные, сильные они теснят нас по всем фронтам. И скоро они будут здесь. Полковник показывает на синий маркер обозначающий Землю. Если так будет продолжаться, человечество как вид исчезнет.

- Я встаю с кресла и с удовольствием потягиваюсь, несколько раз наклоняюсь и попеременно касаюсь коленями груди. За годы службы мой организм научился предчувствовать скорое наступление передряги и предпочитает радостно встречать ее зарядкой.
- Внимательно изучив карту, полковник качает головой. «Кира» - просто тренировочный лагерь для новичков. Мальчики с игрушечными пистолетиками. Пока мы прибудем, от них ничего не останется. Скорее всего, синтетики расчищают себе плацдарм для нападения на «Центральную» с тыла. – Шери, слушай мою команду: сохраняй прежний курс на «Центральную» и сообщи их диспетчерам о высокой вероятности атаки.
- И как это понимать? – замечает мои телодвижения Коул.
- Хочу прогуляться на «Киру» - улыбаюсь я – разнюхать, что к чему.
Полковник долго смотрит на меня, затем улыбается. – Если бы я не знал тебя, Иван, никогда бы не поверил, что такие люди бывают. – Шери, ты нас слышала. Организуй, товарищу посадку на «Кире»!
- Есть, сэр! Третий бот, отстрел через три минуты, начинаю обратный отсчет.
Я подмигиваю Коулу, срываясь на бег – До встречи на «Центральной»! Он кивает.
Десантный бот представляет собой серую вертикальную трехметровую капсулу диаметром полтора метра с надписью «ГПОСЗ» на боку. Что значит «Галактическая Пехота Объединенных Сил Земли». Металл и пластик - ничего лишнего. Военная экономика в действии. Я натягиваю на себя бесшовный черный экзоскелет с гребнем, как у динозавра вдоль позвоночника. Это одна из последних моделей. Не терпится опробовать ее в бою. Раздается шипение температурной обработки и капсула заполняется живой пеной, которая спасет меня от смерти при столкновении с поверхностью.
- Три, два, один! Отстрел! – командует Шери. Несмотря на то, что я в позе зародыша плотно укутан пеной, страшный удар и последующая нарастающая вибрация ощущаются всем телом. Десантный бот отстегивается вместе с мозгами в моей голове и выстреливает в сторону планеты. Я ликую.
Вы, может быть, осудите меня, подумаете, что в таком возрасте уже пора писать завещание и сидя с внуками на коленях, со слезящимися глазами рассказывать им как ты познакомился с бабушкой. Что ж вот мой ответ. Я сирота и у меня нет семьи, но я сделаю все, чтобы у вас она была!
*****