Плот

«и нас снесло к большой воде, и нам не видно в темноте, что берега уже не те» ("Машина времени").

Россия… Плот с рваным бумажным парусом, плывущий по бурной реке истории. К какому
берегу вынесут тебя слепые волны всеобщего недовольства? Назад – к летаргическим
грезам или к берегу воплощения твоих вечных перспектив? Настолько вечных, что в них
с каждым новым разочарованием все труднее верится. А впереди уже отчетливо доносится
 шум, и видна водяная пыль очередного водопада. После него останутся одни бревна,
наспех связав которые, нам снова придется решать все ту же проблему: к какому берегу плыть? 
Эта дорога уныла и бесконечна как замкнутый круг.



Между дикой рекой и грядой бурых скал, утомленный ленивою негой,
на холодном песке, рассыпаясь, лежал старый плот, обметаемый снегом.
Уж давно экипаж собирал для костра его бревен рассохшихся щепки,
но пред бурной рекой отупляющий страх свои жертвы держал в пальцах цепких.
Иногда, невзначай, то один, то другой лишь подтянет, украдкой, веревку;
постоит над зловеще притихшей рекой и отходит, понурясь, неловко.
А потом в темноте долго слушает плот отголоски ночных разговоров:
"Надо вниз по реке – там должно быть тепло… только как одолеть ее норов"?
Возраженья резонны: "Что гибнуть в волнах, неизвестно еще, что внизу там?
Может, нет ничего"… и отхлынувший страх вновь стекает в их души мазутом.
Дни сменялись ночами в надежде слепой, но однажды свирепая буря
старый плот и людей унесла за собой, гребни волн словно брови нахмурив.
Кто-то бревна пытался вязать в темноте, кто-то сталкивал в воду соседа,
чтоб затем самому оказаться в воде и, замерзнув, тонуть за ним следом.
Доносились из месива бревен и тел чьи-то крики, молитва и ругань,
а на все это ангел сурово глядел с высоты своих крыльев упругих.
Он конечно бы смог этим людям помочь (где-то рядом их скалы и берег),
но тогда… для чего же тогда эта ночь? Для того, чтобы в лучшее верить.