Марсианка

Марсианка
 



 



Кажется, люди утратили стремление к справедливости и достоинству, перестали уважать то, что ценою огромных жертв сумели завоевать прежние, лучшие поколения… В конечном счёте основой всех человеческих ценностей служит нравственность.

Альберт Эйнштейн.




Глава1

2001 год.
Бернар ужинал в  уютном парижском ресторане экзотической арабской кухни с  технологом  Ириной Владимировной из Ставрополя. Ресторан находился в фантастическом месте,  в самом центре восемнадцатого квартала у  подножия холма Монмартр. Он работал  инженером  в небольшой,  но стабильной компании по производству сырных заводиков. Ирина была командирована   ознакомиться с продукцией и дальнейшей организации  закупки оборудования для русской сыроваренной фабрики.
Бернар Мартен  сносно  владел русским, его жена – русская красавица  Марина постаралась. Ужин был сугубо деловым,  хотя он и пытался  шутить и поразвлечь спутницу.  Мартен  -  классный специалист. Его очень ценили. Высокий, стройный брюнет с оригинальным интересным носом, чуть выступающими  скулами,  широко поставленным лицом, но довольно шармеливо  симпатичный.
  Общались на русском. Ирина неплохо знала английский, но говорила с ужасным акцентом и поэтому стеснялась, и  он предложил более удобный язык общения. За соседним столиком сидели несколько подвыпивших  арабов. Они пили что - то крепкое, смеялись, косо смотрели на спутницу Бернара. Ире было давно за сорок, но она неплохо сохранилась: блондинистая,  в теле,  плотненько-пухлая  красивая тетка.
Тем временем арабы стали ржать все сильне и гнуснее, явно давали понять, что глумятся над ними. Бернар Мартен всегда с огромным дружелюбием и теплотой  относился ко всем, заселившим Францию, народам,  даже дружил с одним добродушным  турком  Орханом - продавцом  сладостей . Но здесь Бернар засмутился  и напрягся.  Встать и уйти не хотелось – было бы стыдно перед Ирой. Он же не трус. И ему и Ирине стало  ужасно дискомфортно в этой обстановке.
-Давайте уйдем, - прошептала она.
-Уйдем?
-Уйдемте.
-Но зачем,  мы же во Франции, не в ,,горячей,, же точке?
-Но они накурились, это может быть опасно.
-Подождите.
-Нет, давайте пойдем, в другом месте посидим, Бернар.
-Минуточку…
Бернар был интеллигентным и добропорядочным человеком. Что делать в ситуации? Очень хотел уйти, но ему было стыдно сделать это, и он проклинал себя в том, что выбрал арабский ресторан. «Хотя сейчас  они- арабы, везде, - думал он.  Но ведь они неплохие, и, наверное, везде есть хорошие и никчемные люди, есть во всех народах. Ну точно  мне встретились сейчас  ,,плохие,, арабы». Мысли быстро мелькали в  его голове. Он всегда был приверженцем толерантности ко всем живым существам. И ведь это был престижный, как бы безопасный район в Париже. Наконец, решившись, он культурно подошел к столику с эмигрантами.
-Господа, в чем причина вашего  смеха и глумления над нами?-обратился Бернар к уже довольно  пьяным и обколотым  циничным уродцам,  но  одетым  прилично,  несовместимо с развязаным поведением; а вели они себя  нагло, как выродки.
-Ах ты ублюдок, что ты сказал? Педик затасканный..,- на ломаном французском вызывающе  ответил ему один  из подонков и продолжил, - да ты просто педик и гандон, а твоя «женшин» - сука с трассы. Сейчас мы оттрахаем ее и тебя, педик, - не унимался главный ублюдок.
Остальные просто засмеялись гнусно, заржали по лошадиному. Эти вообще не  говорили  по французски. Завязалась потасовка.  Бернар ничего не смог ответить на это. Его и Ирину  агрессивно и жестоко  потащили на улицу. Они сопротивлялись как могли.  Ира громко кричала, ругала их маму на русском. Но один из нападавших сильно ударил ей в лицо. В это время Бернара уже повалили на асфальт и жестоко избивали ногами, били по голове, в облать сердца; мало того, кто-то вынул большой крупнокалиберный пистолет и нанес им множество ударов ему по голове.
-Ах ты педик, умри, умри, ты наш еда опозорил. Эй ти, «женшин», иди суда, -сказал один из них и  вывернул руки Ирины, а другой  несколько раз сильно  ударил по лицу. Она уже не могла кричать, все ее лицо было в кровище, лишь пищала  душераздирающим, но уже  ослабшим, надломленным  голосом. Ирину тоже повалили на землю. Задрали  платье, одна мразь, восползовшись ситуацией,  начала расстегивать ширинку.  Но, вдруг  кто-то из извергов свирепо  заорал:
- Рус!  Рус!...Рус мафия! - и на арабском ...
 Они поняли,  что девушка русская и испугались. Русской мафии испугались. То ли мафии, то ли русских ракет, но  звери быстро ретировались, побежали и скрылись. Ресторан находился в оживленном месте,  но прохожие и не пытались помешать жестокому избиванию. Один проходимец посмотрел на полубессознательную  Ирину,  потом на Бернара, и неожиданно быстрыми движениями опорожнив карманы умирающего мужчины, удалился. Даже не сбежал, просто  удалился, чуть  ускорив  шаг. Официант и администрация ресторана только и сделали,  что вызвали скорую. Больше никакой помощи.
Ирина с трудом встала с асфальта. Вся в крови и в оборванной одежде,  с резкой болью под глазом и в носу она подошла к Бернару. Он лежал, дрожал всем телом, как будто у него был озноб. Но это были предсмертные судороги …
- Помогите! Скорую !!! Скорую !!! - завопила страшным голосом Ирина ...
Звуки сирены  кареты скорой помощи  вдалеке мешались с другими звуками карет скорых и других сирен: вечер в Париже  выдался неспокойным.

Когда санитары скорой помощи  подняли Бернара и поставили на носилки, он сделал последний выдох. У него не было шансов на спасение. Шея была сломана.
Ирину отвезли в больницу.  У нее, к счастью,  не оказалось серьезных травм. Ей зафиксировали сломанный нос,  полиция опросила, составили фотороботы убийц. Через несколько дней она вернулась в Россию так и не выполнив свою миссию.


Марина - жена  Барнара, русская красавица двадцати двух  лет,  с темно-карими, стремящимся к черным  длинными волосами, удивительно белой, но одновременно  с долей смуглянистости  гладкой сдобной кожей и большими серо-зелеными глазками,  была родом из Ростова на Дону - южного русского города. Познакомилась с Бернаром в Париже на концерте, когда училась в консерватории. Марина и Бернар были обожателями Шопена и встретились на концерте ноктюрнов великого композитора. Схожие интересы быстро превратились в дружбу, потом и в романтичную, страстную, наполненную нежностю и теплотой любовь. Бернар вскоре предложил ей замужество, а Марина с радостью согласилась и осталась жить в Париже. Оформили вид на жительство, в Ростове у нее, практически, никого  не было. Отец - рок музыкант, -  умер в страшных муках, когда она была еще  маленькой: от передоза дезоморфина у него полностю вивалилось лицо. Мать спилась и при очередном приступе белой горячки скончалась от остановки дыхания и болевого шока. Брат сидел за разбой. Обычная история ...
Несмотря на это, Марина очень любила музыку и ходила в музыкальную школу на отделение фортепиано. Она была талантлива и трудолюбива. Вместо  пьяных  дискотек - гулянок со сверстницами,  она занималась и занималась дома. Играла сложные произведения Чайковского, Прокофьева, Рахманинова. Мать Марины - добрая женщина, но много пила.  Спокойно и тихо уходила в запой, никого не трогала, но пила, пила...  Пила много и тяжко. Она преподавала математику в средней школе. Но после нескольких таких запоев ее вскоре уволили, хотя она была сильным математиком и даже получила большую международную  премию по какому -  то открытию, на которую и пила впоследствии. Брат Марины, старше ее на 5 лет, попал в плохую  компанию, грабил магазины с корешами, попался и сел надолго.
Марине, однако  повезло. Выиграв конкурс молодых исполнителей в Париже, она получила возможность учиться в Парижской консерватории бесплатно .
В Париже Марине сначала было ужасающе трудно: языка не знала, почти нигде не понимали ее английского с русским произношением, однако, будучи очень способной особой, усовершенствовала французский, который учила еще в школе. Ее нередко и с удовольствием   приглашали на разные концерты в пансионы для богатых престарелых людей.
Вскоре Марина начала зарабатывать. Один такой пансион заключил с ней договор о постоянной работе. Там она и жила.  Дали небольшую, но уютную комнатку. Было очень удобно,  так как рояль в зале  концертов был всегда в ее распоряжении, и она могла усердно  и успешно заниматься. Пулучала высокие оценки на экзаменах и лестные отзывы многих специалистов.


…Марина очень обрадовалась, узнав о беременности. Наконец-то у нее будет полноценная и добрая семья, а она никогда не будет пить, как ее мама.  Помня свою мать,  хотела создать своим будущим детям  совсем иную обстановку, чем та реальность, в которой прошла ее юность. Ее муж, Бернар, был добрым семьянином. Он на 7 лет был старше ее, зарабатывал неплохо, давно хотел создать семью, но все попадались любительницы  кокса или групповухи. И вот встретил милую порядочную, можно сказать, нетронутую  порочностью Мариночку. Жили они душа в душу. Очень любили друг друга. У нее до встречи с ним не было даже серьезных связей...


  В тот злополучный день она лежала дома и читала книжку о беременности, которую ей принес муж. Относилась к своему положению очень серьезно, даже посещала уроки для  беременных. Резкий звонок в дверь квартиры испугал ее. Она не  ждала Бернара так скоро.
-Откройте, полиция, - тревожно представились  снаружи. Уставший комиссар  сообщил о смерти мужа. Марина стояла уже не слыша что говорят стражи порядка. Глаза ее оцепенели от ужаса. Мозги как–будто тают…мозги тают.., ее уносит куда- то очень далеко в ее детство: она видит, как отец - кавказец, учит  ее,  маленькую девочку, играть лезгинку …на  домашнем пианино.


-У вас дочь, - тихо прошептала сестра в больнице. Марина не реагировала, как-будто ничего не слышала
-У вас дочь, - повторила медсестра .
Марина безмолвно снова отключилась: потеряла сознание.


Прошло три  года...Марина все эти годы искренне скорбила по мужу, плакала много и долго по ночам. Она очень любила  Бернара. Он был ее мечтой, сбывшейся, нереально сбывшейся мечтой, но так трагически и бессмысленно потерянной. Но Марина хотела жить! Жить, ради своей дочки.  Она уже мама и нужно думать о дочке. Ведь в ней жила ее любовь. Любовь всей ее жизни.
Полиция после убийства  допросила официантов, владельца ресторана иракца Юсуфа, но все как один  утверждали, что не знают этих арабов, что никогда раньше они не приходили к ним. Дело встало. Никого так и не смогли найти. Так часто происходит.
- Ищем ...как найдем,  сообщим Вам. У нас есть их описание и фотороботы, - кормили надеждами Марину три года подряд. Надеждами на справедливое наказание. Она не была мстительной натурой, но в этом случае сильно хотела справедливости „...хотя какая уж там справедливость...?  Мужа уже не вернуть никогда. Она не хотела повторить судьбу матери. Она не хотела... топить горе в водке. Не хотела пить ...Она не пила вообще! Боялась, что если начнет, то не остановится как ее мать.  Ей нужно было жить, играть, давать концерты, зарабатывать, расти дочку. Дочку Стефани - так ее назвали, они решили это когда Бернар еще был жив.

Марина была талантливым музыкантом,  давала много концертов. Несмотря на утрату, она мужественно сражалась за жизнь,  работала над собой, занималась. Гонорары становились все выше. Жизнь продолжалась....Маленькая Стефани ни в чем не нуждалась. Все у нее было: хорошее питание, одежда, няня, игрушки. Но вот к игрушкам она была равнодушна. Каким - то странным образом  равнодушна. Наверное, еще маленькая, - думала Марина. Но, подсознательно, это тревожило ее. Стефани не говорила ни слова. Ни мама, ни, тем более, папа: ничего…Марина задумывалась над этим, но не  хотела придавать этому особого значения. Думала, что дети в разном возрасте начинают говорить. Но однажды она заметила взгляд Стефани, такой странный взгляд... отреченный...взгляд в сторону. Это был страшный взгляд...Потом снова и снова...Стефани не окликалась ни на свое имя, не реагировала на разноцветные красивые игрушки,  которые в изобилии почти каждый день покупала Марина. Девочка была грустной,  вовсе не улыбалась. Няня  Стефани - украинка Жанна, давняя эмигрантка из Одессы, опытная толстая женщина с большущими, обвислыми, да куда уж там...просто висящими грудями, однажды вечером перед уходом домой сказала:
-Мадам Марина,  кажется, у малышки не все в порядке.
-Как не в порядке ?! Что ты несешь, что за чушь ты несешь? Что за ерунду ты говоришь? - забилась Марина в истерике,  хотя сама знала, что Жанна говорит неспроста. Ведь она тоже замечала неладное в развитии девочки: было что-то в этом странном,  страшном,  холодном взгляде...
-Что ты за хренотень  такую несешь? Дура! У нее все в порядке, все в порядке....-Марина истерично кричала, плакала, рыдала.
-У нее все должно быть в порядке. Я так хочу! У нее все будет в порядке! Будет!!! И отчаяно обняла женщину.
- Поплачь, поплачь, «Дурнушечка» ты моя. 
Жанна знала, это - необычное, но она жалела Марину и ей было трудно сказать  о замеченных уже давно странностях в развитии девочки.
-Ну за что мне столько горя и страданий? Зачем? - не успокаивалась бедная Марина.
-Нужно сделать девочке серьезное обследование, - тихо, но твердо сказала Жанна.
Врачи осмотрели девочку, но не замечали пока никаких отклонений. Ее взгляд не всегда был таким отрешенным и холодным,  а лишь порою. А то, что она не говорила,  еще не было поводом для беспокойства. Но после этой  ,,беседы,, с няней Жанной  Марине стало ясно, что нужно что-то делать, хотя бы знать, что с ней не так, что за болезнь преследует ее милую, красивейшую, но с таким странно - отреченным взглядом девочку.
В ту ночь Марина снова плакала долго. Вспоминала Бернара, думала, как ей тяжко одной. И еще думала: «Что же это может быть за расстройство у ребенка?».  Мысли приходили одна за другой  Она смотрела на малышку, так тихо и мирно спящую, и всхлипывала все сильнее и сильнее.

Рано утром Марина и нянька отвели малышку Стефани к семейному педиатру. Та, выслушав, назначила специальное обследование у доктора Алена Симона – специалиста по расстройствам развития  детей. Сделали скрининг – анализ поведения ребенка и еще целый  ряд других анализов и осмотров. Марина и нянька заполнили множество опросников о поведении девочки. И так несколько дней подряд. Наконец Доктор Ален поставил диагноз. «Аутизм»,- прозвучало с его уст. Это слово для Марины прозвучало так холодно, спокойно, жестоко,  бесконечно, тихо,  безнадежно, адски кошмарно. Она слышала про такую болезнь у детей, читала где -то, но толком не представляла, что это.
-На 10 000 детей приходится 4-5 детей с нарушениями аутистического спектра, - спокойно продолжал доктор. Но она уже ничего не слышала, дрожь пробегала по ее телу, она вся обмякла, во рту все пересохло,  не могла ни двигаться, ни слушать, ни сказать уже что- либо.
-Это конец, - подумала она. Я не хочу этого, не хочу....


Марина  сидела, отрешенно смотрела на Стефани. Смотрела ей в глаза и хотела уловить ее взгляд, но не могла. Дочка смотрела не туда, не в мамины глаза,  смотрела тупо, отрешенно... Да даже  и не смотрела  вовсе никуда. Просто глаза у нее были открыты,  вот и все.
Мысль о том, зачем это произошло именно с ее ребенком, не давала покоя. Врач сказал, что причины могли быть разные. Это еще не изучено до конца.
Она так ждала этого ребенка, так надеялась, так любила его, но это не такой ребенок, она не как все. Это другой ребенок - странный, не такой как обычные дети. Не такой! Аутизм неизлечим, это навсегда, нужно работать с ребенком каждый день, каждую минуту, секунду, чтоб привить ему наши законы жизни, дать ему возможность жить. Она вспоминала все  слова доктора и ужасалась. Безмолвно просидела без каких - либо движений весь день. Когда  нянька вошла в ее комнату и сказала:
-Ну мне уже пора домой, детка накормлена и  спит. Марина ничего не ответила: смотрела в окно, не моргая.
Она жила в квартале Маре,  рядом с такими прекраснейшими достопримечательностями как центр Помпиду, площадь Вогезов и государственный архив. С ее квартиры открывался прекрасный вид на Париж.  Вокруг много ресторанчиков, закусочных, булочных, продуктовых лавок, чайных салонов и красивых кафе, где коротали время и бездельничали часами такие же люди как она, со своими заботами, хлопотами, проблемами, воспоминаниями. Но они казались такими беззаботными. Марина  все еще достаточно зарабатывала и могла снимать квартиру в таком престижном месте. Три комнаты, все удобства, красивая удобная мебель.
-Марина, смирись с этим, ты должна вырастить дочку. Не оставляй ее одну, она будет в тебе нуждаться всю жизнь, она твоя «кровинушка», - сказала Жанна смиренным, спокойным голосом, захлопнула дверь и ушла.
Марина не могла успокоиться. Дурные мысли лезли ей в голову. Сможет ли она, выдержит ли, хватит ли терпения? Хотела нормального ребенка, здорового. Зачем ей такой ребенок, никогда не будет понимать ее, чувствовать, сопереживать, любить. Мысли..мысли..мысли.. мысли...Ужасные и дикие  мысли. «Не сдать ли ее в приют? Там о ней позаботятся. Что же делать? Что делать? Ведь она одна, практически никого у нее больше нет в этом мире, ни родных, не считая брата зека, ни мужа,- любимого Бернара…Как никого?! Как никого?! У меня  есть … Стефани...»
«Она твоя «кровинушка» -вспоминала Марина недавно произнесенные слова няньки Жанны.
 «Моя ,,кровинушка,,, она же моя ,,кровинушка,,, ,,кровинушка,,, меня Бернар бы не простил за такие ужасные мысли бросить малышку. Как я могла такое подумать,  как могла?»  Ей стало ужасно стыдно за свои жестокие мысли. Что за мысли такие ужасные, как могли они к ней прийти?»
 «...не оставляй ее одну...не оставляй ее одну...не оставляй ее одну!!!!» -Голос Жанны звучал в ее мозгу все сильнее и сильнее, почти  как крик.
- Не оставляй ее одну!!!

-Доброе утро, -сказала Марина няньке Стефани, которая в основном и заботилась о ней.  Приходила ранним утром. В тот день Марина проснулась тоже рано. Зашла в интернет и долго читала об аутизме .
-Жанна, побудь с  ребенком, мне нужно уйти, - распорядилась  Марина, захлопнув дверь ушла, не дождавшись какого- либо ответа няньки. Она пошла в центр для детей с нарушением развития к доктору Алену Симону. Тот рассказал многое об аутизме. Марина записалась на курсы родителей аутичных детей и много читала о болезни, а через полтора месяца знала об аутизме если не  все, то почти все.



Молодая мама отказалась полностью от непосредственного давления на ребенка, продумала  планировку комнаты Стефани,  как их учили на курсах и как было написано в литературе по аутизму, которую она читала долгими бессоными ночами. Скрупулезно определила места  для различных занятий. Выбрала  специальные  игрушки, изучила порядок,  в котором Стефани их увидит.
Жизненное пространство аутичного ребенка требовало особой   специальной организации. Стефани была ранимой девочкой и  беззащитной. Поэтому Марина с помощью Жанны разделила пространство ребенка на насколько частей: бытовое - все, что касается усвоения навыков повседневной жизни, туалет, прием пищи, подготовка ко сну; игровое - место для разнообразных игр; учебное - место для специальных развивающих занятий, и ближайшее  окружение - лестничная клетка,  где происходит общение с соседями, детская площадка, где ребенок вступает в общение с другими детьми, магазин, улица.
Детскую комнату для Стефани сделали  "крепостью"- комфортным местом, в котором она чувствовала  себя в безопасности.  Марина бережно, с любовью обставила комнату Стефани мебелью без острых углов.
Стефани росла... Двигалась  активно, но хаотично. Могла в состоянии аффекта поранить себя. Из всей квартиры убрали острые и бьющиеся предметы, после того, как  однажды Стефани взяла нож на кухне и подбрасывала его верх,  потом поднимала с пола и снова и снова и снова, пока за этим  занятием ее не застала Марина.  Она чуть с ума не сошла.  Нож падал совсем рядом с дочкой. Мать инстинктивно хотела отнять нож у дочки, но та сопротивлялась и не отдавала нож, хотела продлить опасное увлечение. Марина с трудом отняла у нее нож, но довольно глубоко порезав при этом ручку девочки. После чего она долго билась в аффектной истерике, ударяясь головой об пол с истошным душераздирающим воплем. Такие конфликты  происходили нередко и стали частью жизни. Стефани любила часами оставаться одна. Она часто останавливалась у пианино матери и долго ударяла по одной клавише –часами. Все ее действия казались такими монотонными, бессмысленными, долгими, одинаковыми. Она не обращала внимания на окружающих, практически ни на кого,  старательно избегала их, и  даже её собственная мать не была исключением из ее потаенных правил.
Марина оформила комнату Стефани  в приятных, неярких и успокаивающих тонах, электрическое освещение было  мягким, не режущим глаза. Наполнила комнату всякими безопасными игрушками: строительными наборами, куклами, пирамидками, поющими игрушками, мозаиками, бусами, мишками, кукольной посудой и мебелью. Купила фломастеры, цветные карандаши. В комнате ребенка поддерживался определенный порядок. Все предметы, вещи и игрушки имели  свое фиксированное место: возле дивана стоит коробка с пластмассовыми кубиками,  матрешки и пирамидки стоят на полке, в шкафу лежат бумага и краски, у стены стоит кукольный домик, в котором живет любимый плюшевый мишка. Стефани росла, уже начала лепетать,  потом  говорить ”мама” и “Анна”, - так она называла Жанну. Марина всегда комментировала  разнообразные бытовые примитивные элементы жизни,  объясняя смысл происходящего: "Мы сейчас с прогулки вернулись, руки-то какие грязные! ОЙ ОЙ ОЙ! Будем  мыть! Где мы руки моем? Правильно, в ванной комнате. А что нужно взять? Вот оно, мыло - как приятно пахнет. Ну все? Пошли! Ах, какая  ты молодец - вспомнила, что руки надо полотенцем вытереть, а я-то забыла. Вот полотенце висит на крючочке. А теперь идем обедать.» ,,Обед хочешь,,…обед хочешь,,…обед хочешь...,, -повторяла Стефани много раз подряд. Когда нянька готовила, говорила: ,,Вот мы бросили перец в суп, помидоры, ты тоже брось, на вот,,.  Иногда просила вытереть чашки, а со временем - разложить посуду и приборы по полкам,  расставить ботинки в прихожей. Постепенно осваивали новые пространства: лестничную клетку, соседей, их детей. Особенно трудно было на прогулках. На улице Стефани боялась машин и прижималась к матери, утыкалась лицом в ее ноги и сильно обнимала ее, как бы просила помощи от этих диких чудовищных, на ее взгляд, монстров. Но самым трудным было ее общение с другими детьми.  Однажды она в парке подошла к мальчику, но застыла. Но Марина подошла и озвучила ее намерения:
- Привет,  как тебя зовут?
- Ришар,- сказал малыш.
Стефани стояла и молчала.
- А это Стефани, -сказала вместо нее Марина.
Потом она предложила поменяться игрушками, была так рада, когда они довольно долго играли вместе с этим мальчиком. Она заговорилась с мамой Ришара, которая совсем даже не заметила отставание развития у Стефани, просто подумала, что она стесняется. Так была счастлива Марина в тот день. Она уже редко вспоминала тот день, когда хотела отказаться от малышки. И всегда при этом ей становилось ужасно стыдно за свои мысли.
Гуляя, Марина  старалась  разнообразить маршруты. Стефани часто противилась  новому маршруту  прогулки, но мама не возражала, а  расширяла  знания о новом пути: показывала  светофор на перекрестке, объясняла, что следует делать, когда горит зеленый свет, красный, показывала  детский садик, заглядывала туда, смотрели  вместе, как играет детвора на прогулке. Марина  повторяла  и говорила  само собой разумеющиеся вещи. Это помогало  ребенку усвоить многие аспекты социальной жизни.
Прогулки в  парк, в гости; походы  в театр, цирк, кафе; посещение бассейна, давались тяжело  и Марине и Стефани. Удаляясь от знакомых мест обитания, она  теряла  уверенность и оказывалась  во власти страха и дискомфорта. Она  начинала плакать, метаться  с криками, тянула  за руку, выражая таким образом просьбу вернуться. Стефани пыталась  выйти из состояния дискомфорта. Марина не уговаривала, а  останавливалась  ненадолго, поглядывала  с ребенком по сторонам, разговаривала с ней, а затем предлагала  путь дальше или вернуться домой.    Довольно часто Стефани переживала  острые негативные эмоции глубоко внутри себя. Марина нутром это чувствовала. Это было опасно -   могло  вновь затормозить ее развитие. Поэтому Марина и Жанна  чутко следили  за состоянием ребенка, за его настроением; при появлении тревоги и дискомфорта  возвращались  домой со словами: "Ничего, в следующий раз поедем . А сейчас вернемся, ведь у нас зайка  один дома остался, будет скучать".
Стефани росла, годы летели... Марина работала с дочкой каждый день. Осваивала с ней новые пространства; было очень тяжело , но легкого  пути не дано. Она смирилась с необычностью ребенка и терпеливо несла свою ношу. Стефани,  довольно способная для аутичного ребенка,   часто,  однако,  устраивала истерики, плакала, нервно кричала, говорила мало, много повторяя одни  и те  же  слова и занятие. Могла часами играть с кусочком бумаги,  или часами включать и выключать свет, и ничего не могло в этот момент отвлечь ее от своего занятия. Трудно было идти на какие -нибудь детские праздники, дни рождения сверстников. Часто Марина  плакала ночами.
Однажды в гости пришла ее коллега по работе- скрипачка Вероник с сыном. Тот подошел к ней и попросил игрушку поиграть. Стефани застыла на мгновение, потом сильно расплакалась и убежала. Марина подошла к малышке  и сказала:
- Не плачь, нужно говорить –«возьми» или  сказать ,,нельзя,,.
Стефани еще долго плакала,  а мальчик обиделся, подумал: „Она -жадная”. Но потом девочка взяла ту самую игрушку, подошла к мальчонку и сказала: ,,хочешь…хочешь…хочешь ..,, -повторяла она  и предложила взять игрушку .
Марина сделала фотки :,,уборка постели,,, умывание,,, «чистка зубов,,, «одевание,, и других бытовых процессов, чтобы Стефани помнила все. Дети - аутисты   помнят визуальными образами. У дочки были свои любимые игры. В таких играх она  могла  часами манипулировать предметами, совершая странные действия и целые ритуалы над ними. Цель и логика  ее игр, смысл производимых действий были  непонятны для окружающих;  в этих играх подразумевался  единственный участник- она сама.Раз за разом совершала один и тот же набор действий и манипуляций. Установившись, игра сохранялась  одинаковой на протяжении очень длительного времени, она  могла  играть в такую игру годами. Марину эти игры зачастую раздражали, ведь обычные дети так не играют. В подобной ситуации могут сорваться даже самые терпеливые родители. Но Марина  молча и терпеливо смотрела, так как ее вмешательство могло вызвать аффективный шок у Стефани. Часто доченька  просто бродила  по кругу, напевая невнятную песенку и время от времени вскидывала вверх руки. Или часами лепила  из пластилина странные абстрактные фигуры, неизменные на протяжении месяцев. Это создавало  затруднения для участия в такой игре взрослого,  приходилось  пробовать разные варианты организации участия в игре буквально "наощупь". При этом девочка  могла  реагировать на такие попытки остро негативно, явно  показывая, что не нуждается в партнере, который своим участием только мешает. Такие монотонные игры  ставили девочку  в особый ряд, сразу же выделяли   среди других детей. Эти  странные действия вызывали  любопытство окружающих, что сильно раняло  Марину.
Ежедневно  Марина думала,  что аутизм - это  несчастье, а занятия с ребенком - череда разочарований, огорчений, безысходности, слез, позора, горечи, огромных расходов  на всем протяжении  жизни  ребенка. Но ее  горе было  вызвано  не  только аутизмом ребенка, но также  из-за потери надежды иметь нормального ребенка.
Расхождение в  развитии здорового ребенка  того же  возраста и реальным развитием Стефани причиняли сильнейшую боль и ежедневный, просто убивающий стресс, огромные  страдания и муки  как и  сложности жизни с ребенком -  аутистом. Она пыталась отделять внутри себя  страдания о выдуманном нормальном ребенке от восприятия ребенка, который у нее есть-аутичного ребенка, который нуждается в повседневной  поддержке, внимании, нежной, особой  любви  и заботе взрослых и который может создать с такими  людьми очень тесные эмоциональные, добрые  отношения, но только исключительно если ему будет дана такая возможность. Марина боялась  за свою работу, здоровье, жизнь. Ведь у дочки больше нет никого. «Что будет со Стефани, если с ней что -то вдруг случится?» -задавалась она мучительным вопросом  одинокими ночами.
Ежедневные тяжкие мысли  об  аутизме, как  источнике страданий,  разрушали   Марину  и  девочку,  препятствовали  развитию между ними настоящих отношений, приемлемых для обеих сторон. И она попробовала взглянуть на аутизм и свои страдания с  иной точки зрения. Марина понимала , что за аутистом нет спрятанного нормального ребенка. Аутизм - особый  способ существования. Он кажется вселенским и непобедимым;  определяет все в жизни человека который с ним тесно столкнулся, каждое чувство, восприятие жизни и специфических ощущений, каждую мысль,   каждое знакомство с новым, придает совсем иной смысл существования родителя в жизни ребенка- аутиста. Невозможно отмахнутся от  аутизма, его нельзя ,,снять,, из человека,  и даже если бы это и было возможно, то это был бы уже совсем другой человек. Аутизм - способ существования и сосуществования. Невозможно ,,удалить,, у человека  аутизм. ,,Удалить,, как больной зуб или больной орган. Когда Марина думала вылечить ребенка , на самом деле она  думала: «чтобы этого моего аутичного ребенка не было, а вместо него у меня был другой,  неаутичный ребенок. Наверное,  это чувствуют и  аутисты в нас» -думала она. Наверное, они это чувствуют, когда мы жалеем и плачем   о них, когда  молимся  о  выздоровлении. Они понимают внутри, где- то далеко, что наше самое большое желание — чтобы однажды они  превратились в других людей, которых мы смогли бы полюбить. Мы пытаемся установить связь с  аутичным ребенком, а ребенок не отвечает. Не замечает, и невозможно  установить  контакт - ничего не получается. Это самое, на первый взгляд, непреодолимое, с чем приходится столкиваться.» Марина мыслила, думала, спокойно анализировала:’’ ….Нужно говорить с ней на ее языке, нужно просто научится этому языку. Это какой то инопланетный язык, которому нужно обязательно научиться, обязательно”!
 Но все равно не будет обычных отношений между ней и Стефани. Она может научиться говорить, ходить в обычную школу, институт, сделать карьеру - но никогда не будет относиться ко мне так, как другие дети относятся к своим  родителям, - с горечью раздумывала Марина. Даже есть гипотеза ученых, что у многих гениев в физике, математике и других науках тоже наблюдались симптомы аутического спектра. Но кто знает?! Она может  и вообще не заговорить членораздельно, закончить некую  спецшколу; в течение всей жизни  нужен будет  постоянный уход, присмотр и забота. Не следует слишком настаивать на вещах, которые в нашей системе нормальны,  вероятно столкнутся  с разочарованием, возмущением, обидой, даже проявлениями гнева, истерики аффекта и ненависти. Нужно общаться уважительно, без предубеждений, открыто изучить и открыть для себя новый мир, мир нового, новую планету. Обитаемую!Загадочную! Странную! Нужную! Иную! Это возможно и нужно делать, если конечно  не будем более ограниченными, чем аутисты в умении общения. Они ведь на чужой планете, устанавливают с нами связь, как с чужими существами, и порою, всю свою жизнь! И мы еще жалуемся, что они не умеют общаться!Конечно, аутизм это не то, чего ждут при рождении ребенка. Мы хотим, чтоб наш ребенок был похож на нас, чтоб жил с нами в одном мире и общался без интенсивного обучения способам общения с ,,чужеземцами,,. Даже ,,телесные,, болезни, которые тоже жестоки, не влияют на установление связи между родителем и ребенком. Марина сознавала, что аутизм -  на всю жизнь! Он неизлечим. Можно, конечно, ослабить симптомы,  но просто ослабить. Рождение ребенка - чрезвычайно важное  событие, которого  ждешь с большой радостью, потом постепенно понимаешь, что тут что-то не так и  ничто не сможет изменить того факта, что долгожданный ребенок, о котором так мечтаешь,  оказался совсем не таким. Схожее чувство, наверное,  родители испытывают, когда ребенок рождается мертвым, или живет совсем недолго и умирает в младенчестве. Несбывшиися ожидания. Нужно примириться с утратой - не забыть о ней, но позволить перевести ее в прошлое, чтобы мысли о несчастье не терзали, не давили   постоянно. Нужно смириться с мыслю о том, что того ребенка, неаутичного, больше никогда не будет. И нужно учиться не переносить свое горе на других своих детей, которые могут потом  родиться. «Я не потеряла своего ребенка навсегда, это просто кажется, что он потерян, так как он не будет таким, каким  я ожидала. Стефани не виновата, что родилась такой! Но она есть, она живая, реальная, она здесь, она любит меня по - своему, но любит, я нужна ей. Она нужна мне, она моя ,,кровинушка,,! Она всегда будет меня ждать! Я ей нужна! Нужна! И не нужно скорбить, что на свет родился такой  ребенок! И в нашем мире есть место для них! Есть место!  Да, это не тот ребенок, с кем можно поделиться своим опытом жизни и знаниями, это не тот ребенок, кого я ждала с Бернаром, трагически оставившим меня с дочкой одних в этом мире. Да,  это не тот ребенок, она- марсианка, которая случайно приземлилась у меня дома,  я не знаю, кем она может стать, когда повзрослеет, но это ребенок в чужом, даже враждебном мире, без своих марсианских родителей,  которые знают, как о нем заботиться. И ему нужен хоть  кто-нибудь, кто о нем позаботится, обнимет его, будет учить, понимать и защищать, любить и оберегать. Ведь любовь нужна всем, и даже  марсианцам. Так случилось, что этот инопланетный ребенок попал и в мою жизнь, поэтому теперь я буду и хочу за это отвечать!»
В этот раз Марина не заплакала. Она была спокойна, решительна,  сконцентрирована и организована! Жизнь принимала для нее новый смысл.
Все эти бесконечные дни и ночи очень сильно истощили Марину. Она занималась все меньше и меньше - не успевала,  да и не было у нее настроения и особой предрасположенности. Несколько раз она даже опаздывала на концерты с ее участием. Продюсер ругал  частенько: «Опоздать на собственный концерт - признак дурного тона». Он, конечно, знал о ее ,,особой,, дочке, но всему залу этого не объяснишь. Так продолжалось некоторое время, пока терпение продюсера не лопнуло и он расторгнул контракт с Мариной. Это было ужасным ударом для нее. Работа была ее единственным утешением в жизни и источником дохода, чтоб нормально жить и содержать Стефани. Траты на аутичного ребенка намного больше, чем на обычного.  «А как же без няньки, она же не сможет никуда пойти, а работнику  нужно было платить вовремя, а как платить за квартиру, за еду, за все  остальное...???»
Марина впала в глубокую депрессию. Конечно, еще оставались некоторые концерты, но они были нестабильными. Однажды, на одном из таких  концертов поклонник подарил ей огромнейший, роскошный, составленный со вкусом  букет белых свежайших роз. Конечно, на концертах  ей дарили много цветов,  но такого огромного букета - никогда. Мужчина в бородке ,, испанка,, и с черными густыми волосами с кудринкой, среднего роста, плотного телосложения, с черными улыбчивыми глазами  откланялся и ушел. Марине понравился букет. Она поставила цветы в большое ведро. Никогда у нее не было такой большой вазы для цветов, в которой мог бы поместиться этот чудо - букет.
На очередном  концерте к ее огромному удивлению - снова тоже самое: фантастический  букет роз от того же незнакомца и бессловное изчезновение. На третьем концерте мужчина  приходит снова с букетом, ставит его перед ногами и целует ручку банально, но мило.
- Разрешите Вас пригласить на чашку чая?
Они сидели в теплом  чайном салоне недалеко от дома Марины. Пили вкусный чай. Незнакомец оказался зажиточным торговцем  золотом из Дубая.  Арбак, так его звали,  держал там ювелирный магазин в торговом центре. Был одет со вкусом, просто, но дорого. В совершенстве владел французским. Арбак учтиво ухаживал, наливал зеленый  чай, был обходительным.
- Вы мне нравитесь, если  быть честным, Марина, - внезапно сказал он, сжав нежную ручку пианистки.
-Арбак,…Арбак, Вы не знаете мою историю, я - глубоко несчастная женщина и лучше закроем эту тему, - негрубо оттолкнув руку Арбака признесла Марина.
Марине, конечно, понравился Арбак , но ей было не до личных отношений, да к тому же, тот был «восточным» человеком. Она помнила,  как и кто убили ее мужа, и это тоже подсознательно останавливало ее от сближения с ним.
Арбак часто приходил к дому Марины, часами стоял внизу у входа и ждал, когда она выйдет . Эта тихая, но упорно, уперто-стабильная настойчивость импонировала Марине  и, в один день, когда ее снова мучала бессоница, она спустилась вниз  к Арбаку, который уныло, но стойко, как на посту, стоял внизу. Это было так романтично …
Они гуляли по ночному Парижу. Марина рассказала  про свою нелегкую жизнь. Арбак поведал  про своих родителей. Они также  были потомственными ювелирами и торговцами золотом. Сказал, что он холост и мечтает жениться на доброй девушке.
Марина  начала встречаться с торговцем. Общались, пили чай, ходили в кино, в ресторан. Марина  радовалась, и на ее лице постепенно начала появляться улыбка.
В один прекрасный день Арбак заявился и сходу  сообщил, что приезжают его родители, добавив, что очень хотел бы познакомить Марину с ними. Она растерялась, незная  даже что и говорить.
Сидели в красивом романтическом ресторане. Поклонник  неожиданно вынул из кармана маленький красный бахровый  футлярчик, открыл его и оголил прекрасное бриллиантовое кольцо. Оно было шикарным и дорогим, с брильянтом примерно  в два карата! Марина вспомнила такую же ситуацию в своей жизни, вспомнила кольцо, подаренное Бернаром,  тоже красивое,  но намного  скромнее.
- Дорогой Арбак! Что это? Я не могу… не могу я … , - Арбак, ты же знаешь, у меня  больная дочь! Зачем тебе все это? Вразумись! Ты сейчас, быть может, находишься под воздействием  влюбленности и поступаешь неразумно. Одумайся. Зачем тебе такая жена  с кучей трудных, жестоких проблем? Зачем тебе это?... Зачем?- не унималась Марина.
-Ты мое чудо, выходи за меня замуж , я тебя на руках  носить  буду…- встал перед ней на колени .
Марина оцепенела, язык запнулся. На мгновение лишилась дара речи на несколько минут.
Все  было так неожиданно и дерзко,  что она согласилась.
Арбак предложил пойти  вместе к врачу и сдать анализы на «спид» и гепатит;  они еще не занимались любовью. Арбак сказал, что по их законам то есть ,,адатам,, до свадьбы нельзя заниматься сексом и нужно обязательно пройти обследование у врача. Он повел ее к своему знакомому врачу - индусу в небольшую частную клинику. К удивлению Марины  индус провел также другие анализы и обследования. “Ну, наверное ,,адат,, требует», -подумала Марина. Результаты анализов у невесты были хорошие, она была полностью здорова. Врач кивнул головой Арбаку, сказал, что все в норме. Арбак был доволен. Марине стало чуть странновато, как-будто проверяли качество товара. ,,Ну он же торговец, - молча подумалось Марине, - наверное, это профессиональная черта характера и эти «адаты»»…Но не хотела ранить своим удивлением и легким возмущением  Арбака. Промолчала.

Марина была рада. Был такой прилив счастья за последние годы после смерти мужа.  Радовалась искренне. Арбак, несмотря на небольшие странности, был ее отдушиной. Даже аутизм дочери не мешал ей радоваться. Она более  внимательнее и бережнее относилась к Стефани, последовательно  выполняла все предписания терапевтов и психологов. По идее  жениха, они после небольшой компактной церемонии, должны были уехать в Дубай в свадебное путешествие.
Так и было, приехали с родины родители Арбака, симпатичные милые  старики, помпезно одетые, говорили много, но в основном на их родном языке.  Французского они и не знали вовсе. Посидели в ресторане, все было мило: цветы, золотые украшения, все как полагается, кроме свадебного платья. Невеста не захотела,  ее  трагическое прошлое еще немножко давало знать о себе. Конечно, гостей тоже почти не было. Со стороны Марины была только подруга  Вероник с мужем, жених и его родители. Нянька Жанна тоже хотела принять участие, но сидела в это время с дочкой.
Через три дня  Марина дала все указания Жанне. Очень волновалась, но «это ненадолго, на двадцать  дней всего». Она уложила все вещи. Арбак приехал за ней, и они полетели. Марина была счастлива, не могла нарадоваться своему счастью. ,,Неужели судьба снова улыбнулась ей,, -думала она. И было на душе мило, но немножко тревожно….



Продожение следует