Улицы моей жизни. ч. 8

  И вот мы разъехались с бабушкой и дедом. Отец нам с братом строго настрого запретил общаться с ними, потому что бабушка пошла свидетелем против мачехи, когда она хотела снова посадить своего первого мужа (она сажала его раза три, он сильно выпивал, ревновал, думаю, что и доставалось ей от него, а ведь было, за что, ведь именно она встречалась с папой в течении двух лет, и мама не смогла этого вынести). Мы стали жить на ул. Малой Остроумовской, д. 1"г" на 6-ом этаже. Эта улица находится в Сокольниках совсем рядом с больницей № 33, точнее, наши окна смотрели на самое грустное заведение этой больницы - на морг, хорошо, что это был 6-ой этаж...Но зато до парка было совсем рядом, и я узнала, насколько он большой.
  Больница (Остроумовская), а следом за этим и улицы Малая и Большая, были названы в честь Алексея Александровича Остроумова 1844 - 1908 гг), окончившего духовную семинарию и медицинский фаультет Университета. Но вначале с 1920 г. она была названа больницей им. Бахрушиных, затем им. Н.В.Склифосовсого, а с 1922 - больницей Остроумова, который был главным врачом Бахрушинской больницы и домашним врачом семьи Бахрушиных.
  Мы - отец, мой брат Сергей и я переехали вместе с мачехой и её дочкой Лолитой 8-ми лет, в квартиру, где было ещё три семьи. Правда, комната наша была большой, почти квадратной, 28 метров, с высоченными потолками и двумя окнами. Разделили шкафом, как сумели, на две части - место, где стояла начале их  кровать, и где спали мы остальные. Брат должен был вскоре уйти в Армию, ему уже было 19 лет, и с ним не церемонились, она попросила отца, чтобы Серёжа нашёл себе, хоть у друга, место, где он смог бы жить (обосновано было так: он уже очень взрослый, и не удобно молодой паре - папе 42 года, а ей 27 лет, находиться в одной комнате с юношей), так и случилось. Весной его забрали в Армию- тогда служили 3 года, и на какое - то время маленькая проблема была решена.
  Конечно, я знала о ней, ведь, разве удержится хоть одна тайна(особенно такого рода), внутри сотрудников, ведь мы жили до смерти мамы в доме вместе с его сослуживцами, но считала, что отец просто не сможет жить один, и к тому же он её любит.
  Конечно, вначале мы пытались найти общий язык, но, я понимаю, трудно с большим ребёнком, как я, с уже сформировавшимся характером, и постепенно я начала её раздражать, а когда она уговорила папу пойти учится на директора вагона - ресторана, чтобы зарабатывать, как можно больше, и впоследствии купить кооперативную квартиру, отношения разладились окончательно. Я пошла работать на фабрику П.П. Щербакова, получала 75 рублей, и мачеха сказала, что меня кормить она не будет, потому что собирают деньги на кооператив, и тратить на себя и дочку может не больше 2-х рублей в день(отец уже начал зарабатывать прилично к тому времени), а папа в поездках почти по неделе...
  Так мы и жили. Через полгода работы я купила два пальто, взяв справку с места работы для кредита, от заработка оставалось рублей 40, поэтому завтракала хлебом и чаем, иногда без сахара ( было запрещено брать её продукты), обедала скромно, в основном, молочными блюдами, а ужин, как правило, вермишель, чаще без масла, но я не расстраивалась, хотя с отцом поговорить так и не удавалось, потому что мачеха тут же кричала: "Вы что, обо мне?", и даже отец терялся, пряча глаза...
  В рассказах "Одна из моих историй" и "Жуткая история" я написала о самых тяжёлых моментах жизни с этой женщиной.