к истокам

Милоок,- кто- то осторожно трясёт мою руку,- ты штолича вспрашивал Клинское?
  Быстро прихожу в себя
 - да, да, спасибо!
 Солнце уже в зените, разморило..

 Поезд прибыл на станцию Навля на рассвете.
 - Удачно вам отдохнуть, ребятки,-
 гостеприимная проводница смахивает накатившую слезу и подаёт чемоданы,- прощайте!
 Оглушительный свисток паровоза застаёт врасплох и мы наскоро прощаемся

 - Спасибо за все и  cчастливого пути!

 Состав вздрагивает и медленно набирает ход.
   Знакомый силуэт все еще машет, но вскоре и он растворяется в свете ярких вокзальных огней.
 Поезд ушел, только ощущение присутствия в нём покидает не сразу -  мы идем по 
 безлюдному перрону, шатаясь, как матросы только что сошедшие на берег.

 В нос ударяет знакомый запах  копченостей, слегка перележавших свой срок где- то на прилавке привокзального магазинчика, и сушеных грибов.

 В Таганроге прямо с перрона вам предложат связки сушеной, аппетитно пахнущей икряной тарани, или исходящей ленивым жирком на обжигающем южном солнце остромордой чухони.
 Здесь же,- ммм, как люблю я этот запах- грибы давно стали визитной карточкой Брянского Полесья.

 Путь к истокам займёт не более трех часов езды на автобусе и
 в ожидании первого рейса есть ещё время сладко подремать,
 уютно устроившись на мягком сидении автовокзала.
 Да, видно,  не судьба.
 Несмотря на ранний час, зал переполнен.
 С трудом найдя место приземляемся, но задремать невозможно :
  напрягает монотонный гомон напоминающий пчелиный улей,
 на фоне которого как писк комара:

 -подайте,сколько  можете.

 Вообще- то  не жалую я попрошаек. Не знаю почему, но  мне показалось,
 что это дочь вон той мамаши в ярком цыганском платке.
 Она расположилась табором напротив,а
 двое её ребят сладко спят на узлах с вещами.

 Ты кто? -  спросила сестра.

 Оля, -  ответила девочка.

 -  А почему Оля одна?
 Она пристально смотрит нам в глаза и после недолгого раздумья 
 переходит на полушёпот:
 -  я из дома сбежала,  к тёте еду.

 Скромно, но опрятно одетая, с лёгкой грустинкой в голубых глазах,
 Оля никак не походила на беспризорных детей, коих можно еще встретить на вокзалах больших городов.
 Да и просила она как- то несмело, cловно впервые.

 Девочка, как оказалось, жила в Соколово.
 И это было то самое Соколово, до которого баба Маня топала целых пять километров
 чтобы  переправить на Большую Чеченскую равнину сушёные грибы, моё любимое варенье из крыжовника и яблоки- когда открывали посылку с ног сшибал восхитительный аромат антоновки.

 Рассказ Оли о пропавшем отце и запившей с горя матери был уж очень без выдумки
 - Не верь ей,-  шепнул я сестре.

 - Да что ты понимаешь- её рука легонько прошлась по моему затылку.
 - Ох уж эти девчонки, сейчас нюни распустит,-  почти угадал я.
 - Оленька, милая, и что же  теперь?

 - До конца лета погощу у тёти в Долгопрудном, -  девчонка смешно шмыгала носом
 и хлопала своими длиннющими ресницами, -
 а там посмотрим. Кроме тёти Наташи боле некуда.

 В прошлом году  Олю уже снимали с поезда.
 На что же она расчитывала в этот раз,- мне тоже стало жаль девочку,
Черт, я сам себя не узнавал и похоже растерялся.
Людмила, моя сестра, как всегда выручила:

 - Кушать хочешь?- спросила она девочку.

 - Не,  вы лучше денег дайте!

 А давай с нами?! -  чуть  не в унисон прозвучали  наши голоса, -
 вот бабуля была- бы рада!

 Но Оля отрицательно покачав головой, как отрезала :
 - не могу я!

 Это хрупкое, лет тринадцати на вид, создание, было не по возрасту
 серьёзно в своих намерениях.  На всякий случай я черкнул ей адрес
 сестры Ирины, проживающей в Москве и дал денег.
 -  Счастливо тебе!

 - Бабуле привет,-  благодарно бросает через плечо Оля, уходя
 -  не проспите вещички - то!

 - Невжлишь поверили,-  оживает мамаша напротив,
 - небось и денег дали?

 Дали,  а что плохого?

 - На всех не хватит,это-  же, кажись,  приютовские на заработках,-
 с видом знатока закончила тётка.
 ------------
 Две беды у русского народа!
 Если с дураками худо- бедно ещё справляемся, то дороги-  кара божья!
 Путь неблизкий. Мелькают дорожные столбики, словно деля жизнь на до и после.
 На ухабах автобус подбрасывает и попавшие в воздушную яму пассажиры хором
 вспоминают чью- то мать на непривычном моему слуху то ли украинском,  то ли
 белорусском наречии.
 И только шофёр невозмутим.
 Он, как капитан семи морей- давно бороздит это безбрежное лесное раздолье и
 все мели на пути знает.
 Стоп, кажется первая!
 Машина буксует, всё глубже и глубже зарываясь в песок.
 Ревёт двигатель, работающий на полную мощность. Вперед, назад,
 - сильно на сцепление не дави,- волнуются пассажиры,
 спалишь,не дай бог!

 Водитель выходит и опускается на корточки
 - чёртова колымага!
 Он встает и вкладывает в удар по колесу всю силу своего раздражения,
 - Тут на тыщу верст ни буксира, ни толкача.
 -Давайте, граждАне, помогайте.

 Отброшен из под ведущих колёс песок. Упираемся ногами и подставляем плечи:-
 Раз- два, взяли!
 - Мать ее - пошла, пошла  родимая..
 Сначала нехотя, затем все уверенней машина выползает на более плотный участок дороги.
 Уфф!
 После небольшого перекура, уставшие и разгорячённые, садимся и едем дальше,
 оживлённо обсуждая происшедшее.
 За окном проплывают нескончаемые хвойники сменяемые   великолепными дубравами.

 - По-о-чеп.Следующая Клинц- ы- ы,-  нарочито удлиняет звуки рулевой,  объявляя остановки.
 Но  звук его голоса я слышу будто издалека-  усталость берёт своё.

 Наконец- то и мы приехали. Клинское,- спасибо, что разбудили.

 -Дальше не поеду,- водитель знает о чём говорит,
 -там такая грязь, никаким буксиром не вытянешь!
 Да тут и ходу- то до вашего Колпачка от перелеска километра два, всего..

 - И на том спасибо,- я забираю у Людмилы чемодан, облегчая ей участь, и вдыхаю полной грудью:
- Ну, что ли, здравствуй, Родина!


© Copyright: Николай Мартов, 2011


Рецензии