Пустая бутылка из-под джинна

В этот раз мулла начал распевать в три часа ночи. Эти чтения бесконечных сур из минарета всегда пугающи для меня. Бакир говорит, это влияние бесов.
Я боюсь темноты, поэтому мне приходится включать зелёный ночник, чтобы спокойно уснуть. Когда вокруг темнота, мне начинает казаться, будто всё вокруг  медленно двигается, расширяется и ползет в мою сторону. Каждую ночь я просыпаюсь от распевов муллы, и это кажется мне страшным.
Вчера, возвращаясь в наше убежище, я видела, как на холодной скамье сидела женщина, одетая в джилбаб и химар. На улице был дикий холод, но она сидела с голыми ступнями и улыбалась. Мне показалось, что женщина встала и пошла за мной. И тогда я подумала, что это вовсе не арабка в джилбаб и химар, а самая настоящая смерть. Нет, я не боюсь смерти, как кто-то мог бы подумать. Вовсе нет. Я боюсь её проявления, её образа и того замогильного холода, которым каждый раз так сильно от неё веет.
Временами мне кажется, что со мной хотят поговорить с того света, но я сопротивляюсь. Обычно это происходит ночью, когда тени начинают плавно перемещаться в мою сторону. Я включаю ночник и ложусь на спину так, чтобы видеть всё происходящее вокруг. И перед тем как заснуть, я отчётливо слышу, как скрипят половицы нашего убежища.
Моя любимая актриса – Грета Гарбо. Я никогда не видела фильмов с ней, но мне достаточно знать, что она была красива, и что начало её жизни в чем-то похоже на моё. Поэтому, я прошу Вас называть меня Грета. 
                |БАКИР|
Бакир мусульманин, хотя ещё вчера был атеистом (он говорит, что не понимал всей значимости веры). Каждый раз, когда он начинает молиться перед рассветом под распевы муллы, меня охватывает страх и раздражение.
Этот человек называет себя арабом.
Бакир родился в семье ортодоксальных католиков, вырос атеистом, а ещё позже превратился в мусульманина. Иногда мне нравится  повторять ему, что, если человек меняет веру, он становится вампиром. И в качестве примера привожу Дракулу. Бакир начинает кричать и говорить, что веры он не менял, потому что у атеиста её попросту нет.
- Нет, милый - возражаю я, - нет. Атеизм – это ещё какая вера! Это вера в неверие, это ни что иное, как религия. Так что ты, Бакир, вампир.
Я останавливаюсь и потом добавляю:
- Что-то жажда замучила, пойду  воды попью.
- Ты одержима Дамбалой, - говорит он, - помолись Святому Патрику.
- Бакир, Дамбала – не твоя компетенция.
                |ЦЫГАНСКАЯ БАНДА|
В нашем убежище живёт семья, состоящая из двух человек: Пуджи и Гириша. У них нет детей, но Гириш постоянно рассказывает про маленькую Деви, которая снится ему каждую ночь и уверяет его, что она его дочь.
Пуджи умеет предсказывать будущее. Пуджи колдунья. Точнее, она называет себя колдуньей.
К ней приходят  девушки гадать на любовь, на судьбу; она наливает им самого лучшего чаю, чтобы те выпили его как можно быстрее, перевернули чашечки левой ручкой и повернули несколько раз против часовой стрелки. Пуджи рассматривает рисунок из чаинок, составленный по краям чашки. Иногда цыганская колдунья смотрит в хрустальный шар и гадает на круглых картах с десятью воплощениями Вишну.
Никто не знает, как по-настоящему зовут колдунью и её мужа. Это цыгане, путешествующие без табора. Нет, не так. Это цыгане, создавшие свой табор из четырёх человек: Пуджи, Гириш, Бакир и я. О том, что происходило в жизни каждого из нас до встречи друг с другом, никто не знает, кроме нас самих. 
Мы не занимается воровством. Вовсе нет. Мы играем в жизнь. Так уж получилось, что мы все любим импровизировать. Но, как и всяким другим актёрам, нам полагается жалование. И это жалование мы назначаем себе сами. Это может быть Ваша любимая вещь, Ваше состояние или то, от чего Вы мечтали избавиться. Все четверо мы знаем, что вся жизнь - игра, а люди в ней актёры, но никто из нас не читал Шекспира. Впрочем, это не мешает нам качественно выполнять свою утончённую работу.
Часто мы ездим к морю, чтобы провожать день, глядя на закат солнца. Нам нравится персиковый цвет неба и оранжево-розовые облака. Нам нравится осознавать, что сутки подходят к концу. Мы разъезжаем по городам, зарабатывая в каждом из них оглушительный актёрский успех.
Я помню, как мы искали бутылку из-под Джина. Но она оказалась пуста. Хотя, таких историй в нашем багаже немереное количество.
                ***
Гириш влетел в гостиную нашего убежища и заорал:
- Удача! Удача!
Гириш рассказал, что неподалёку живёт один очень влиятельный и богатый господин. И что было бы делом чести пойти и сыграть ему прекрасную комедию.
Бакир по-дружески ударил Гириша по плечу, обнял и даже поцеловал в щёку,
Пуджи засела за свои гадальные карты и закурила папиросу.  Наш араб заваривал крепкий зелёный чай, а я думала, что слишком часто слышу чей-то шепот у себя над ухом.
Спустя ровно час после прихода мужа, Пуджи, наконец, вышла из своей комнаты и начала рассказывать уставшим голосом:
- Король этот живёт вроде бы близко и в то же время далеко. И преследует этого короля какая-то неудача. Карты показывают на женщину, и беды будут продолжаться. Это наш клиент, точно Вам говорю!
                ***
Наступило утро, Пуджи надела оранжевое платье и отправилась к дому нашего нового зрителя. Пройдя пустынную улицу, колдунья повернула к бульвару, окружённому богатыми особняками. Достав из красной сумочки бумажку с адресом, она огляделась вокруг, поморщилась и подошла к нужному дому.
Как настоящий профессионал, колдунья пустила в ход слёзы и нажала на звонок.
- Кто? – спросил недовольный голос.
- Простите, - жалобно и тяжело дыша говорила Пуджи, - здесь ли живёт господин Акрам? Видите ли, я приехала издалека, чтобы помочь господину. Я – ведунья, мой Бог послал меня к вам на помощь, рассказав о проблемах вашего хозяина. И вот, проделав долгий путь, я пришла. Впустите меня.
Дверь открылась, на пороге стояла миловидная чуть полная женщина. Она улыбалась и приглашала войти.
- Какое счастье! Слава Аллаху, что он послал нам Вас! Что-то нечистое происходит в нашем доме! Но вот в чем дело, господин Акрам уехал со своей молодой женой и ребёнком в южную часть страны, предполагая, что это как-то сможет помочь его несчастной семье.
- Ах! – Театрально воскликнула Пуджи, обливаясь крупными слезами, - как же быть?! Как же быть?! Как же я смогу помочь?!
- Я здесь всего лишь служанка, но господин Акрам доверяет мне. Я позвоню, скажу, что Вы отправитесь к нему в южный дом, собирайтесь пока.  Кстати, со дня на день должен приехать старший сын господина, вы можете задержаться у нас на какое-то время, чтобы поговорить с ним.
- Нет-нет! Вопрос не терпит отлагательств! Мы можем потерять подходящий момент! – Пуджи разглядывала стены дома, - могу ли я пройтись по вашему дому, чтобы понять, отчего  здесь столь негативная атмосфера?
- Конечно!
Служанка начала водить колдунью по всему дому, правильнее даже сказать, дворцу, рассказывала что-то и умилялась. Пуджи делала вид, что слушает, но сама изучала, где и что находится. Взгляд её упал на небольшой сосуд, что стоял на узком деревянном столике.
- Что это?
- А-а, - улыбнулась служанка, - этот сосуд подарил господину Акраму его старый друг – шаман. Имени его я, к сожалению, не знаю – это страшная тайна. Но по легенде, этот шаман загнал туда когда-то джинна-кровопийцу!
- Джинна-кровопийцу?! Какого именно? – полюбопытствовала колдунья.
- Это демон, в образе прекрасной женщины, который пьёт кровь у людей, устраивая свои демонические пиры прямо на телах мёртвых младенцев или где-нибудь на кладбище, которое находится рядом с жилищами людей.
- Гадость! – воскликнула Пуджи, а потом добавила, - что ж, я пойду собираться в путь, к вашему господину. Но это место надо отмаливать, для этого я оставлю здесь мою помощницу, она будет очищать дом от скверны.
                ***
- Итак, - сказала Пуджи, - собирайтесь! Мы едем на Юг к господину Акраму!
- Долго ли ехать к этому Акраму? – спросил Бакир.
- Весь день и всю ночь.
- Нееет! – заныл Гириш, - мы же пропустим закат, пропустим конец сегодняшнего дня!
- Гириш! – повысила голос Пуджи.
- Хорошо, - покуривая кальян, недовольно отозвался цыганский муж, - хорошо, дорогая Пуджи.
Иногда Гириш жаловался Бакиру, что жена его -  женщина властная и любит покомандовать. Араб же отвечал, что такому бестолковому мужику, как Гириш, именно такая женщина и нужна. Цыган бурчал что-то себе под нос, затем шёл к своей Пуджи и целовал её в лоб.
- Ну что ж, а ты, - обратилась она ко мне, - будешь собирать вещи и сейчас же переедешь в дом господина Акрама.
- Я? Но мы же все…
- Грета, мы едем на Юг, там, где сейчас живёт господин Акрам. А ты переезжаешь в его здешний дом. Твоя задача сыграть роль моей помощницы, будешь освящать дом, мы станем созваниваться, и ты не сможешь уйти из дома до тех пор, пока я не скажу. Смотри, изучай и выискивай то, что понравится. Но, слушай сюда, на небольшом столике в кабинете господина Акрама стоит сосуд. Этот сосуд ты должна забрать с собой и ни при каких обстоятельствах не открывать!
- А что там? – спрашиваю я.
- Внутри сосуда сидит Альгуль.
                ***
Стою перед воротами дома господина Акрама и думаю: какого чёрта меня принесло сюда. Жить здесь, где находится злой джинн, пусть и заточённый в сосуд, страшно. Мне не нравится в Пуджи её страсть ко всем продажным духам, вроде этого. Она хочет бесплатной рабочей силы, но ведь рано или поздно мышеловка захлопнется и прижмёт ей хвост, который колдунья так старательно бережёт.
- Добрый день, милая Грета! – говорит служанка, открывая дверь, - Мне сказали, что Вы поживёте у нас.
- Да.
- Я рада, что нашлись люди, которые могут помочь нашему несчастью. Это так мило с Вашей стороны, что Вы согласились помочь нам, изгнать всю ту гадость, сущность эту, которая накопилась в стенах дома. Как копоть. Грета, Вы не находите, что вся нечесть, обитающая в домах людей, напоминает копоть на чайнике?
- Нет.
Служанка рассмеялась:
- Вы, наверно, устали после длительного пути, который проделали? – она поставила мою спортивную сумку на пол, - что ж, располагайтесь. Я позову Вас к обеду, он скоро будет готов.
- Скажите, - начала я, - а Вы не боитесь Альгуль?
- Вы знаете, я не верю в джиннов. Мне кажется это смешным. Тем более в джиннов, попивающих на досуге кровушку, это же глупо, вы не находите?
- Нет. Вы не сталкивались лицом к лицу с Альгуль?
- Грета, я раскрою Вам тайну. В соседней комнате есть сосуд, в котором находится Альгуль. Но по мне, так это полнейшая глупость. Как можно загнать дух в сосуд? Ведь если он такой сильный и страшный, то давно бы высвободился из заточения! Это просто сосуд, красивый, дорогой, но сосуд.
Итак, в соседней комнате находится сосуд, с духом, который в любую минуту может вырваться наружу, стоит только открыть крышечку. И этот джин станет пить кровь тех, кто находится поблизости. А поблизости нахожусь я. Как бы сказал мой дядя:
«Oh! Main Gott!»
К обеду приехал сын господина Акрама. Он хорошо сложен, его слегка отросшие чёрные, как смоль, волосы немного вьются, на солнце глаза молодого господина светлеют, приобретая оттенок тёмного виски, в тени же - становятся почти чёрными. Сына господина Акрама зовут Джалиль. Он довольно красив, но особый шарм ему придаёт хитринка, с силой въевшаяся в лицо за всю жизнь. Хитрость, как морщины, видна всегда. 
Служанка зовёт меня обедать, говорит, что господин Джалиль желает познакомиться. Я одеваюсь как можно скромнее, спускаюсь по каменной лестнице, снимаю мягкие тапочки с острыми мысами и подхожу к темноволосому мужчине. На вид ему можно дать чуть больше двадцати. Он улыбается, жестом предлагает присесть на мягкий ковёр, обложенный подушками.
- Мне сказали, что Вы пришли очистить наш дом от скверны, от джиннов, которые здесь обитают. Так ли это? – спрашивает господин Джалиль.
Голос его кажется завораживающим, тембр напоминает баритон, глаза молодого мужчины немного блестят.
- Да. Дело в том, что моя мачеха, госпожа Пуджи, обладает даром ясновидения. И ей было ниспослано видение, что род ваш гибнет, и никто не в состоянии помочь. И матушка моя, эта добрая женщина, воспитавшая меня как свою родную дочь, сразу же примчалась к Вам, чтобы безвозмездно оказать помощь. Она же сейчас в южном имении Вашего отца, господина Акрама, а меня оставила здесь, чтобы очистить этот чудеснейший дом.
- Похвально, - улыбается Джалиль, - что ж, я рад, что это место, наконец-то, покинет зло.
Он подаёт мне блюдо со сладостями, покрытыми большим слоем мёда, наливает зелёного чаю в стеклянный стакан, разрисованный тонкими узорчатыми линиями золотого цвета. Зелёный чай у арабов кажется странным, не похожим на тот, что подают в европейских кофейнях. Не знаю, возможно ли сказать такое про напиток, но чай их достаточно груб. Да, именно груб.  Он как будто горчит и слегка режет горло от крепости.
Господин вновь протягивает блюдо с медовыми сладостями, вкусными, но липкими от мёда. Наедаюсь сладкой и жирной выпечкой и запиваю её крепким чаем.
Молодой хозяин с большим удовольствием смотрит, как я допиваю, подливает из серебряного чайничка в освободившийся стакан ещё зеленоватого кипятка.
Господин Джалиль долго молчал. Когда внесли баранину, он спросил, ем ли я свинину.
- Нет, господин Джалиль, я не ем свинину. Я вегетарианка,- покорно опускаю глаза.
Лицо богатого наследника стало безучастным. Он отломил кусок хлеба и левой рукой начал есть мясо.
- Вы едите левой рукой?
Господин Джалиль поднимает глаза, некоторое время смотрит на меня, потом говорит:
- Да. Я – левша.
                ***
Пуджи, Гириш и Бакир едут по запылённой дороге, часто останавливаются, чтобы дать пройти овцам. На часах два дня, камни, попадающиеся на пути, раскалены. Гириш ноет, что сегодняшнее солнце жалит, и что надо было ехать на юг в сезон дождей. Пуджи пьёт колу и говорит, что за четыре часа пути она успела накопить в себе много жидкости и ей хочется в туалет.
- Противная цыганка! – ругается Бакир. – Какой ещё туалет, здесь вся местность открытая! Не позорься!
- В самом деле, Пуджи, какой ещё туалет?! – недоумевает Гириш.
- Впереди горы, там я уже точно не смогу сходить, - умоляет Пуджи.
Араб останавливает машину возле оливкового дерева, громко вздыхает и говорит:
- Иди!
Часы показывали половину восьмого, когда машина въехала в гору. Бакир сбавил ход, понимая, что по дороге, где с одной стороны обрыв, а с другой нависшая гора, ехать небезопасно, тем более, что уже начало темнеть.
- Эх, не посмотрели мы сегодня закат, - расстраивается Гириш, - а вот раньше, когда мы жили в нашем маленьком городке, где всегда цвели деревья, не было дождей… да… мы с маленькой Деви ходили смотреть на закаты, наблюдая, как небо превращается из голубого в фиолетово-розовое, а потом медленно погасает.
- Он достал меня, - говорит Бакир, - если он не заткнётся, я выкину его из машины, только бы не слышать эти вопли.
- Жестокий человек! – взвыл Гириш, но сразу же прекратил причитать.
Оставшийся путь они едут молча, изредка прерывая тишину кашлем или тихим сопением. 
Солнце только начало вставать, когда троица приехала к пункту назначения. Цыган вылезает из старой машины, выгибает спину, и его кости издают хруст.
- Как хорошо всё же вылезти из этого гроба с прикрученными колёсами. Скажи мне, жена моя Пуджи, ну не прав ли твой муж, почтенный человек, Гириш?
Ведьма смотрит на него около минуты, потом отворачивается и говорит:
- Прежде чем зайти в гости к почтенному господину Акраму, нам стоит отправиться в местное кафе, чтобы позавтракать и разведать обстановку.
Они идут по дороге, усыпанной небольшими булыжниками, справа от них стоит двухэтажное кафе с пластмассовой мебелью и красными зонтиками «кока-кола».
Гириш открывает тяжёлую деревянную дверь любимой жене, Пуджи проходит внутрь, за ней – муж и Бакир.  Они садятся за столик, расположенный на крыше первого этажа. Одетый в джинсы и белую рубашку, сонный смуглый официант подходит к посетителям, недовольно смотрит на супружескую пару, потом спрашивает:
- Что Вам принести?
- Для начала, - отвечает Бакир, - принеси нам зелёного чаю и свежевыпеченных лепешек.
- Это всё? – спрашивает официант, но его вопрос остаётся без ответа.
- Почтенный человек, - обратился к нему Гириш, официант окинул гостя брезгливым взглядом, но не  проигнорировал, - мы едем в гости к самому господину Акраму, но вот незадача! Мы сбились с пути и не знаем, как нам добраться до его уважаемого дома. Не расскажешь ли нам?
Молодой, едва продравший глаза официант, немного бледнеет, помолчав секунд тридцать, он спрашивает:
- Зачем вам туда?
- Мы хотим поговорить с господином. А почему ты так бледен, почтенный человек?
- Странные вещи творятся в нашей местности с тех самых пор, как переехал сюда господин Акрам.   
- Добрый человек, - радуется Пуджи, - не таи от нас ничего, расскажи, что же не так в доме столь почтенного господина?
Официант подвигает к их столику белый пластмассовый стул, оглядывается по сторонам и через минуту начинает рассказ.
               
                |БЛАГОДЕТЕЛЬНЫЙ ГОСПОДИН.|
Господин Акрам слыл в южных землях человеком праведным, мудрым и поэтому пользовался уважением местных мужчин. Каждый из них мечтал отдать свою лучшую дочь в жёны этому прекрасному господину, но сам он, будучи женатым на всего лишь одной женщине,  все же не стремился обзаводиться второй, третьей и четвёртой женой. Пусть даже они бы и происходили из самых лучших семей и самых знатных родов.
Господин Акрам любил всю свою жизнь лишь одну женщину, которая и была долгих двадцать лет верной его спутницей. Она была прекрасна: тонкий прямой нос, чёрные, как смоль волосы, тёмные брови и смуглая кожа. Единственным недостатком жены почтеннейшего господина была ревность. Она ревновала мужа даже к самым некрасивым служанкам. Акрам же прощал ей это, списывая такое поведение на скуку своей стареющей возлюбленной.
Но спустя двадцать лет совместной жизни, уже заметно поседевший Акрам влюбился в молоденькую девушку, дочь своего приятеля.
Промаявшись некоторое время в любовных муках, он всё же решил жениться на молодой возлюбленной. Но как только Акрам подумал об этом, он мгновенно оказался в западне. Его до невозможного ревнивая  жена замучила бы молодую невесту и его самого. Однако отец новой возлюбленной отказался отдавать свою дочь Акраму во вторые жёны. Он считал, что его малышка достойна быть первой. 
Но судьбу не обманешь, через три месяца столь любимая все эти долгие двадцать лет жена господина Акрама умерла. О её смерти никто не мог сказать ничего определённого. Ходили слухи, что всё её тело в мгновение онемело, а сама она перестала дышать.
Ещё через три месяца сыграли свадьбу.
С тех пор прошло уже два года, молодая жена почтеннейшего господина родила ему сына. Это был уже второй по счёту наследник Акрама, его почившая жена в перерывах между приступами ревности успела родить ему прекрасного мальчика, гордость отца, и вырастить из него красивого и достойного своих предков мужчину.
С момента свадьбы господин не приезжал в южный дом, местные жители, начали было поговаривать, что он так увлёкся своей молодой женой и маленьким сыном, что позабыл этот чудесный город и дом, окружённый столь необыкновенным садом, которого не было ни у одного богатого мужчины в этой жаркой местности.
Они оказались неправы, в нынешнем году Акрам всё-таки приехал в свой южный дом. Но он был уже не так обаятелен и улыбчив, как это было раньше. Жена его, когда-то необычайно красивая, вдруг сильно постарела, исхудала и стала совершенно безразлична к окружающему миру. 
Чудеснейший сад почтенного господина Акрама, не знавший когда-то равных себе, стал увядать. И, несмотря на то, что сотни слуг, как и раньше, продолжали следить за ним, он потерял былую красоту и изящество. У местных жителей начали пропадать собаки, кошки, чуть реже коровы и овцы. Их растерзанные трупы слуги находили в том самом саду. Для некоторых жителей украденная и впоследствии растерзанная корова или овца стала причиной голода, но голод – это всего лишь страдание плоти. Плоть уйдёт под землю и станет глиной. Но вот душа… Всё чаще стали, и без того не слишком счастливые жители  находить раскопанные могилы своих родных. По странному совпадению, все они были совсем недавние. Ещё не успевшие сгнить трупы были растерзаны так же, как и украденные животные.   
Соседка господина Акрама утверждала,  что видела, как его молодая жена и маленький сын поедали украденную корову. Говорила она, что были эти достойнейшие люди с головы до ног перемазаны кровью растерзанного животного. Но старуху никто не стал слушать; все считали, что она уже давно успела выжить из ума и помогала это сделать другим.
Господин ходил поникший, невесёлый и исхудавший. Год назад, он начал активно помогать всем беднякам южного городка, построил новую дорогу, очистил пляж и построил больницу, оборудовав её самой новой техникой. Благодарные жители при встрече целовали его руки и просили у Аллаха не оставлять чудеснейшего господина Акрама. Но он продолжал худеть, угасать и захлёбываться в каких-то одному ему известных проблемах. Жена его на улице появлялась с чрезвычайной редкостью и, как правило, после захода солнца. Их маленького, полуторагодовалого сынишки за пределами дома не видел никто.
Сейчас же местные жители, проходя мимо дома благодетельного господина, припоминают слова его старой соседки. Около дома, а точнее сказать, из сада доносится запах гнили.
                ***
В доме, где мне было сказано остаться, много неуютного. В первую очередь – это осознание того, что в соседней комнате стоит заветный сосуд с пойманным джинном Альгуль. Странное, пока ещё непонятное чувство, вызывает у меня господин Джалиль. Необыкновенно красивый и гостеприимный, он вызывает недоверие, граничащее со страхом. Джалиль хитёр, моё присутствие в доме ему определённо не нравится, но доказать это невозможно. Здесь работает только интуиция.
Я живу в этой стране семь лет. Каждое утро на восходе солнца я просыпаюсь от вкрадывающегося в сон напева муллы. И каждый раз меня охватывает чувство необъяснимого страха. Сегодняшний рассвет я проспала. Мулла не пел.
Мы сидим на мягком ковре перед низким деревянным столиком. Я спрашиваю Джалиля:
- А почему у Вас не слышно, как мулла распевает суры?
- Вы мусульманка? - отбросив всякий такт, спрашивает он.
- Нет.
Он продолжает есть, намазывая на тёплый кусок хлеба варенье. Берёт в руки стакан с чаем, дует на него, чтобы остудить, выпивает до дна, откусывает кусок бутерброда и смотрит на меня лукавым взглядом. Съев, наконец, весь свой завтрак, он отвечает:
- Здесь очень плохая слышимость. Этот дом расположен неправильно – посторонние звуки не долетают до нас. 
В этом неправильно расположенном здании ощущается присутствие смерти. И джинн в арабском сосуде никак оптимизма не добавляет. Я сажусь на край длинного дивана, спинка которого покрыта мягкими подушками с золотыми кистями по краям. Из окна видно, как дует северный ветер и разбрасывает пустынный песок по небольшой дороге с рытвинами, свирепо бросает его об стены каменных зданий, подбрасывает в воздух и подхватывает, чтобы гнать атомные кусочки пустыни в даль. Подобрав под себя ноги, я думаю, что этой ночью заставить себя спать будет невыносимо трудно. Ветер, который в это время года набирает свою силу, будет страшно выть.
В кармане сарафана вибрирует телефон.
- Да?
- Ай, милая Грета! Ты посмотрела, где находится сосуд с Альгуль?
- Посмотрела, Пуджи, посмотрела.
- В таком случае, когда мы уладим здесь все свои дела, то сразу заедем за тобой, и перед самым отъездом ты возьмёшь сосуд.
Пуджи кладёт трубку. И я слышу, как от двери отходят тяжёлые шаги.
                ***
- Грета, - обращается ко мне молодой хозяин, - не желаете пройтись перед обедом?
- С удовольствием, - отвечаю, глядя в его тёмные мутные глаза.
- Оденьтесь потеплее, сейчас уже наступила пора  северных ветров.
Я надеваю куртку, он открывает дверь и пропускает меня вперёд.
Ветер не так силён, как нынче утром, но всё же он продолжает кидаться песком, разбрасывая его по чужим садам.
- Вы мне кажетесь немного странной, Грета, - начинает господин Джалиль, - я так понял, что ваша добропорядочная и почтенная матушка оставила Вас, столь юную девицу, здесь, чтобы очистить наш дом, так ведь?
- Так. – Соглашаюсь я.
- Вы простите мою откровенность, Грета, но мне кажется, что Вы больше похожи на красивую лгунью.
- С чего Вы так решили, господин Джалиль?
- Хотя бы с того, что Вы, драгоценная Грета, до сих пор не смогли понять, что же присутствует в нашем доме. Что за дух такой бродит и мешает жить порядочным господам. 
- Духа этого, господин Джалиль, зовут Альгуль. Это джинн, как Вы уже успели догадаться, злой и опасный. В первую очередь для Вас, потому что кроме Вас из членов семьи в доме нет никого.
Джалиль засмеялся:
- Ну про Альгуль вам мог рассказать кто-нибудь из прислуги, эти люди любят болтать направо и налево. Вы ведь наверняка знаете, что в кабинете стоит сосуд, содержащий в себе джинна. Так что Вы, красивая Грета, всё-таки лгунья.
Что ж нашей великой колдуньи, рядом нет. Мне остаётся только играть. Чем чище будет игра, тем больше шансов, что меня не выгонят из этого дома. А он, этот Джалиль, всё же пронырливый, пожалуй, даже умный. И красивый.
- Господин Джалиль, я девушка честная, и меня оскорбляет Ваше недоверие ко мне. Я никогда никому ничего не доказывала, и впредь не намерена. Но Вы, господин, человек добрый, человек чести. Я вижу это. И поэтому Вам я скажу, что джинн этот принял облик прекрасной женщины, необыкновенно красивой, способной покорить любого мужчину, стоит только ей взглянуть на него. Вы видели когда-нибудь таких женщин, господин Джалиль?
- Неужто, прекрасная Грета, это создание красивее Вас? – засмеялся он.
- Красивее. Но это не смешно и, пожалуй, не в этом дело. Но Вы должны знать, что такие вот женщины, как их называют… роковые, приносят только несчастья и ничего более. И знаете почему?  Я отвечу Вам, уважаемый господин! Потому что неотразимая, прекраснейшая женщина всегда несчастна, Бог дал ей красоту…
- Какой Вы религии, Грета?
- Бог дал ей красоту, отобрав у неё счастье! И она заражает всех, кто окружает её, находится рядом, да-да, она заражает их своим несчастьем. А представьте, как много может такой джинн? Джинн, выпущенный на свободу и  мстящий за то, что его когда-то засадили в бутылку! Это же огненное создание. Это же страсть!
Господин Джалиль немного сник, стал более задумчив, потом посмотрел на меня и улыбнулся:
- Грета, мне стоит выгнать Вас из дома, потому что Вы точно принесёте мне несчастье. Как все красивые женщины! – он рассмеялся, - Вам не холодно?
- Немного, господин.
- Тогда нам стоит вернуться домой, чтобы согреться и поесть-таки, наконец.
Узкие улицы города были переполнены людьми, сидящими на вынесенных из дома деревянных стульях. Все они старались согреться, потому что в их каменных домах нет даже печи, чтобы отопить его. В здешних краях это не принято.
Дорога усыпана булыжниками, передвигаться довольно неудобно. Сын господина Акрама подает мне руку, чтобы было проще идти, смеётся надо мной, и глаза его искрятся нежностью. Пуджи получит за свой труд пресловутого джинна, а я, пожалуй, возьму себе черноглазого господина Джалиля. Только вот… боюсь, мне будет трудновато взять его подмышку в последнюю минуту и закинуть в багажник. 
Эта страна состоит из песка, яркого солнечного света и теней, разбросанных по каменным стенам домов и заборов. Здесь люди открыты, но в то же время никогда не расскажут о себе всё. Всегда будет что-то, что они предпочтут оставить в секрете. И нет в этом ничего странного, так у всех, везде и всегда. Мы обедаем молча. Он, скорее всего, думает о делах. У меня болят ноги.   
- Вы не устали? – решил заговорить Джалиль под конец обеда.
- Немного… Вы знаете, господин Джалиль, я привыкла вставать на рассвете, смотреть в чистое небо, слушать, как мулла читает суры и знать, что в соседней комнате мой друг Бакир молится Аллаху. Мне это очень нравится, но, в то же время, я всегда хочу спать. А здесь, в Вашем благородном доме, ничто не мешало моему сну. У Вас уютный дом.
- Я не могу Вам обещать сур муллы, так уж сложилось, что в наш дом они не проникают, но уют могу гарантировать всегда. Тем более Вы так прекрасны, что мне будет стыдно показаться перед Вами плохим хозяином. Хотите, я прикажу зарезать верблюда на ужин?
Верблюжатина… какая дрянь. Господин, Вы испортили своим гостеприимством моё и без того не слишком хорошее настроение. То Ваш идиотский Альгуль, теперь ещё и верблюжатина.
- Нет-нет! Не нужно верблюда, господин Джалиль! А вот от прогулки по дому я бы не отказалась.
Эту идею он воспринял не так радостно, как возможность зарезать горбатое животное:
- В другой раз, Грета. Сейчас я слишком устал и хотел бы немного отдохнуть.
- Хорошо, господин Джалиль. Спасибо за чудесный обед.
Он проводил меня до комнаты и сказал:
- Грета, Вы очень хорошенькая. Пожалуй, Вы всё же заразите меня несчастьем, - он в очередной раз засмеялся и ушёл в свою комнату.
   
 Месяц светит в окно, оставляя полоску яркого света на тёмном полу. Все уже спят. Стоя на лоджии, смотрю в небо и  дышу морозным воздухом. Думаю, что неплохо было бы выпить бокал красного, и я разрешаю себе закурить.
- Не спится?
За моей спиной стоит господин Джалиль и застенчиво улыбается.         
Я моментально тушу сигарету и выбрасываю её в сад.
- Ах, Грета, всё же Вы лгунья! Я думал, Вы девушка порядочная, а Вы курите.
- Простите, господин Джалиль. Там, откуда я родом, в этом нет ничего предосудительного.
- Я шучу, милая Грета. Нельзя так серьёзно на всё реагировать. Ложитесь спать, Грета, ложитесь.
За стеной что-то зашуршало, и послышался жалобный вой.
- Что это? – спрашиваю я.
- Это ветер, идите спать.
Не дождавшись, когда я уйду, Джалиль направился в кабинет своего отца, господина Акрама.
                ***
Пуджи потирает руки, потом обращается к господину Акраму:
- Где же Ваша жена, господин Акрам?
Хозяин немного растерян, он кладёт свою трубку на стол, облокачивается на спинку стула и только потом отвечает:
- Она немного нездорова, спит в своей комнате.
- Эх, - вздыхает Гириш, - должно быть серьёзно хворает Ваша почтенная жена, господин!
- Серьёзно. Но я обещаю Вам, что к ужину она обязательно спустится. А пока располагайтесь.
Бакир обходит комнаты, рассматривает двери, окна, потолки. Он вдыхает воздух, раздувая ноздри, как породистый скакун, чувствует, что где-то рядом пахнет гнилью, думает, что где-то тлеет мокрая тряпка, но быстро понимает, что так способно пахнуть только зло, пропитавшее собой стены и всю атмосферу дома.

                ***
Все сидят за столом, господин Акрам говорит, что сейчас приведёт жену, ей уже гораздо легче, и она очень заинтересована гостями, посетившими её дом.
Испив чаю, хозяин дома выходит за своей молодой супругой, а возвратившись через пятнадцать минут, он останавливается на пороге зала. Под руку его держит молодая женщина.
- Это моя жена, - представляет её господин Акрам, - Алия.
Она медленно обводит присутствующих глазами, во взгляде её видна насмешка и едва уловимая игривость. Алия похожа на сказочную Шахерезаду. Женщина улыбается гостям:
- Рада познакомиться с Вами, достопочтенные господа, - в её движениях заметна лёгкая нервозность, - наш дом всегда рад гостям, правда, мой дорогой муж?
- Правда, - отвечает господин Акрам.
- Наш дом, - смеётся она, - поглощает гостей. Вот насколько он гостеприимен.
Алия поправляет длинные вьющиеся волосы и садится за стол.
- Ваше лицо, - говорит она, глядя на Пуджи, - кажется мне знакомым. Мы не встречались ранее?
- Если только в прошлых жизнях, - недружелюбно отвечает колдунья.
- Что ж, возможно, - растягивает слова госпожа Алия, - возможно.
Слуга приносит мясо,  разложенное по тарелкам.
- Мы следуем европейским традициям, - поясняет хозяин.
Глядя в свою тарелку, молодая жена брезгливо морщится, потом подымает глаза на Бакира, долго рассматривает его лицо и смеётся:
- А я его не боюсь, - обращается она к мужу, - мой почтенный супруг, я не боюсь этого человека.
                ***
Часы показывали три ночи. Бакир, страдающий бессонницей, выходит в сад. Он любит «уставать от воздуха», это помогает ему заснуть. Бакир идёт к скамейке, расположенной в дальнем углу сада, пройдя десять шагов по траве, успевшей вырасти по колено, спотыкается обо что-то слишком твёрдое, чтобы быть кочкой, но слишком мягкое, чтобы быть камнем. Он падает и ударяется головой об землю. 
Мокро…
               …Холодно…
                …Вся одежда вымокла до нитки…
                …Головная боль.
Бакир приходит в себя от ощущения сырости. Рассмотрев в темноте свои руки, он с ужасом понимает, что весь в крови. Как мог он, осторожный и осмотрительный человек, упасть и разбить себе голову, из которой теперь вытекает кровь, пропитавшая всю его одежду? Но если он в состоянии шевелиться и даже ругать себя за неосторожность, то…
… повернув голову, этот осторожный и рассудительный человек видит перед собой растерзанное тело.
«Чёрт!» - думает Бакир. Но холодный ум его вовремя одерживает верх, и бедный Бакир благодарит Аллаха, что он не потерял ни капли своей драгоценной крови.
Встав, наконец, на ноги и, подходя шатающейся походкой, к дереву, он вдруг слышит смех.
Он слышит, как, стоя на балконе, истерично смеётся Алия. Её волосы развевает ветер, и она стоит в тонкой ночной рубашке, испачканной чьей-то кровью, держит на руках довольного и смуглого малыша. Молодая хозяйка целует ребёнка в лоб и с раскатистым смехом выбрасывает его за бортик балкона, и тот, издавая вопль, сходный с криком хищной птицы, пропадает во тьме.
«Твою мать!» - проносится в голове у Бакира, и он, забыв про своё недомогание после удара, бежит как сумасшедший, чтобы успеть поймать падающего малыша. Но его тела нигде нет.
                |ЗАРАЖЕНИЕ.|
Глядя в рассветное окно, Бакир наблюдает как восходящее солнце тонким лучом, проходящим через зелёные бархатные шторы, освещает комнатную пыль. Истории, вроде той, что произошла этой ночью, не были новы для него. Он всегда сохранял ясность ума, никогда не паниковал и, что самое главное, никогда не боялся. Но в сегодняшнем случае было что-то, что не давало ему покоя. Бакир довольно быстро понял, что Алия одержима, как и все те люди, с которыми ему доводилось встречаться с тех пор, когда он подключился к самой первой в своей жизни авантюре. Что-то неуловимое сквозило в этой женщине, нечто очень болезненное для Бакира.
Он ещё раз вспомнил, как красивая молодая хозяйка сбрасывала своего ребёнка, как её окольцованные руки с длинными и тонкими пальцами обнимали дитя. Бакир снова представил, как целует она малыша в лоб и бросает вниз.
Наконец, он встал и постучал в дверь спальной комнаты Пуджи и Гириша.
- Бакир! – высовывает голову Пуджи, - ты принёс какую-то новость?
- Принёс. Этой ночью я своими глазами видел, как жена господина Акрама выбросила своё дитя, двухлетнего мальчика, с высоты третьего этажа. Я было бросился бежать ему на помощь, но внизу тела не оказалось.
- Бесплотный мальчик? - уточнила Пуджи
- Это джинны. Но красивые джинны.
Прекрасно понимая, что колдунья не оставит от джиннов и следа, Бакиру стало жаль прекрасную хозяйку почтенного дома, она показалась ему не похожей на всех остальных одержимых. Но более всего ему стало жаль маленького малыша, которого так трогательно целовала госпожа Алия. В голове его промелькнуло, что стоило бы их спасти, но в ту же секунду он прогнал эту мысль и погрузился в привычную для него немногословность.
                ***
Садовые дорожки за прошедшую ночь замело песком. Господин Джалиль играл на рояле, звуки музыки не плыли по дому из-за резкого нажатия клавиш. Он был раздражён.
Я выхожу из комнаты, и мелодия обрывается. Из кабинета слышится недовольный голос господина Джалиля:
- Как спалось?
- Хорошо, спасибо.
- Вам не показалось, что сегодня ночью ветер был особенно силён?
- Нет, господин Джалиль, не показалось. Такой же, как и всегда в это время года.
 В кабинете молодой хозяин явно что-то скрывает. И это что-то – не что иное, как сосуд с заточённым Альгулем, загнанным туда каким-то африканским шаманом. Сегодня ночью стоит проверить, хорошо ли закупорен джинн в своей бутылке. Пуджи не простит мне, если я выпущу эту гадость наружу, но если так случится, то ей совершенно не обязательно знать, что это моих рук дело.
Колдунья всегда звонит, когда думаешь о ней:
- Грета! Будь готова, уже совсем скоро мы приедем за тобой. Возможно, следующей ночью. Тебе остаётся лишь не забыть про сосуд.
- Хорошо, милая Пуджи. Но я думаю, что сосуд не полон.
- Как неполон?! – кричит Пуджи. – Что значит не полон?! А где дух?!
- А это, Пуджи, я расскажу тебе позже.
- Негодная девчонка! Ты выпустила проклятого джинна на волю?! Верни мне джинна, слышишь?! Что хочешь делай, негодная белокожая девчонка, но он должен быть заточён обратно в сосуд!
Ведьма бросает телефонную трубку.
Я сажусь на белый ковёр, разостланный в комнате против кабинета, выкладываю затёртые картишки. Господин Джалиль, выйдя из комнаты, усаживается рядом и натягивает кокетливую улыбку. Она, очевидно, не вяжется с его лицом, сегодня глаза его необычайно тёмны, взгляд кажется усталым и неприветливым. Но, как и прежде, улыбка хитреца Джалиля демонически обаятельна.
- На мальчишек гадаешь, дорогая Грета?
- На Вас, господин Джалиль, но Вы не мальчишка, Вы прекрасный молодой мужчина.
Он смеётся:
- Я?! Я ещё какой мальчишка, почтенная Грета. Погадай мне, расскажи, что видишь ты? Может, видишь себя где-нибудь на пересечениях линии судьбы и жизни на моей ладони, Грета?
Я раскладываю карты одну за другой, в три ряда: прошлое, настоящее и будущее.

/ТУЗ ЧАШ. ПОВЕШЕННЫЙ.
ДЬЯВОЛ. ПРАВОСУДИЕ.
БАШНЯ./

Однако. А я думала, Вы человек счастливый, господин.
- Что же такого ужасного Вы видите, моя прекрасная Грета? – улыбается Джалиль.
- С самого начала жизни Вы были окружены любовью, возможно даже сказать, что жизнь ваша началась с любви. Но кто-то предал Вас. Предательство это до сих пор таится в Вашем сердце и в минуты грусти оно часто напоминает о себе. Но Вы, господин, попали в дьявольские сети. Вероятно, по доброй воле, наивно полагая вернуть былую справедливость.
- И чем же закончится этот поиск справедливости? – лукаво улыбается Джалиль.
- Крахом, господин.
                ***
Пуджи объявляет, что ей надоела взбалмошная, одержимая джинном, Алия. На Бакира падает солнечный свет, минуты три он морщится, потом отходит в другую часть комнаты, не освещённую солнечными лучами.
- Пуджи! Пожалей Алию.
- Мы приехали получить свои деньги, значит должны их отработать, Бакир. Что вдруг с тобой произошло? Неужто у потрёпанного жизнью Бакира появились чувства? Ты удивляешь меня, друг мой!
- Да! – поддакивает жене Гириш.
- Что выбрал ты себе в подарок, Бакир? – спрашивает колдунья.
- Я ещё не решил! – довольно грубо отвечает он.
Сегодня прекрасная Алия снова приходит лишь к ужну, когда город покидает солнечный свет и его место занимает сумрак.
Одетая в длинное белое платье, подчёркивающее всю её фигуру, молодая хозяйка садится возле мужа, улыбаясь окружающим немного напряжённой и в тоже время развязанной улыбкой.
- Достопочтенный господин Бакир, - говорит она приятным завораживающим голосом, - этой ночью я видела, как Вы прогуливались вдоль моего балкона и, споткнувшись обо что-то, упали. Не больно ли Вам было?
Бакир  бледнеет и не может сразу найти, чтобы ответить прекрасной и коварной Алии.
- Что же Вы молчите, достопочтенный Бакир? – она смеётся весёлым, почти детским смехом и уже обращается к господину Акраму, - дорогой муж, я же говорила – я не боюсь этого человека, не боюсь.
Бакиру становится холодно и его пробирает лёгкий озноб, но он находит силы, чтобы ответить:
- Я видел как Вы, прекрасная Алия, выкинули своего ребёнка с огромной высоты.
Господин Акрам кричит:
- Что Вы, господин Бакир?! Как смеете Вы клеветать на мою жену? Она прекрасная мать, прекрасная жена и хозяйка! В этот дом ещё не ступала нога клеветника! Я попрошу Вас удалиться…
Алия смеётся ещё громче, успокоившись, она просит мужа охладить свой пыл:
- Дорогой мой супруг, - лукаво улыбаясь, говорит она, - господин Бакир не лжёт и не клевещет. Я действительно вчера выкинула ребёнка за балконную ограду. Но то была кукла. Ты ведь знаешь, как любит наше дитя, играть с этими куклами. Господин просто ошибся, это моя вина.
Она снова смеётся раскатистым смехом и кричит слуге:
- Ты же знаешь, что я не ем это! Подай мне нормальное мясо, сколько раз повторять, что я ем только сырое?!
- Так для чего же Вы, почтенная Алия, выбрасывали куклу? – уточняет Пуджи.
- Эта игрушка не понравилась мне и моему сыну.
У молодой жены господина Акрама испортилось настроение, она тыкает ножом в сырое мясо, щурится, по её телу пробегает лёгкая дрожь. Алия нервно поправляет длинный чёрный локон свесившихся с плеча волос и швыряет нож:
- Какая дрянь у нас сегодня на ужин! – она поднимает глаза на Пуджи, - Вы, мне кажется, очень неприятный человек. Мы могли бы с Вами подружиться, Пуджи, но Вы продолжаете упорствовать и действуете мне на нервы. Это недостойное поведение для гостя, тем более, для гостя этого дома.
Алия кричит, чтобы муж выгнал Пуджи из дома и велел ей не приближаться даже к ограде. Но он делает вид, что не слышит, только лишь приказывает увести жену в комнату и уложить спать.
Господин Акрам смотрит в пол грустными газами. Кажется, ему стыдно и, возможно, горько оттого, что «он влип», женившись на прекрасной Алии.
- Что ж, господин Акрам, раз всё так сложилось, то теперь мы можем уже точно сказать, что с Вашей женой и сыном, которого она никому не показывает, творится на самом деле.
- Что?! Говорите уже!
- Ваша достопочтенная жена одержима, впрочем, как и сын.
Вероятно, она задела подолом длинного платья тень, стоявшую подле неё. Но судя по тому, что сын Ваш так же одержим, то кто-то подсказал духам масанам в кого и когда нужно вселиться. Господин, Ваш маленький сын радуется, глядя на убийства людей, умеет летать, чтобы там ни говорила Ваша прекрасная жена, рассказывая про куклу. Он одержим масаном. И ваша жена тоже. Они любят смерть, они едят всё, что уже начало разлагаться. Мы можем помочь Вам, но нам нужно подготовиться, потому что это чрезвычайно сложно. Избавив этот дом от нечисти, мы будем вынуждены тут же уехать. Поэтому дайте нам немного времени, чтобы мы отдохнули и приготовились к экзорцизму. 
Чуть позже Гириш набирает мой номер и говорит, чтобы к рассвету я была готова сесть в автомобиль с запакованным в сумку сосудом.
                ***
Прислуга выносит всё из комнаты госпожи Алии, оставляя только лишь маленькую тумбочку и две кровати: на одной лежит привязанная хозяйка, на другой - более низкой и маленькой – её двухлетний сын.
- Что ж, - говорит Пуджи, - времени у нас нет, поэтому будем высвобождать двоих сразу.
- Но это же не по правилам, - шепчет ей Бакир, пока Гириш разбрасывает по комнате коровий навоз и поджигает его.
- Бакир! – раздражается ведьма, - ты ещё так молод, а в голове твоей уже появились дырки! Неужто забыл ты, что мы торопимся?
Гириш подходит к привязанной Алии, гладит её по мокрым от пота волосам:
- Коровьи какашки спасут тебя, вот увидишь! – он подсаживается на край её постели, хозяйка нервничает, пытается вырваться, а цыган продолжает говорить, - Честное слово! Чего там коровье дерьмо, некоторые вон мочой лечатся, от смертельных болезней, между прочим, а ты боишься!
В комнате пятеро: Пуджи-ведьма, сдержанный Бакир, Гириш и Алия со своим мальчишкой. Пуджи просит Бакира плотно закрыть дверь, подходит к окну и открывает его, так, чтобы масаны могли вылететь через форточку. Гириш повязывает ребёнку на шею голубую ленту, и тот начинает плакать.
- Оставьте! Оставьте моего малыша в покое! – смеётся Алия и кожа над её верхней губой покрывается капельками пота.
- Что же, милый малыш, - обращается Пуджи к ребёнку, - хочешь ли ты конфетку? Шоколадную, такую, какой ещё никогда не пробовал?
Она достаёт из кармана конфету в ярком фантике, слегка поблёскивающем при свете лампы. Ребёнок замолкает, глядя на сладость в руках ведьмы, давая понять, что это вовсе неплохая идея. Достопочтенная Алия кричит, смеётся,  визжит и мотает головой, кожа её уже блестит от пота.    
- Я могу петь, как птица, - голосит Алия, - послушайте, я могу петь, как птица!
Она начинает свистеть, и свист её напоминает щебетание воробья.
Пуджи не обращает внимания на жену господина Акрама, продолжая разговаривать с масаном, вселившимся в малыша:
- Если ты хочешь заполучить конфету, вкусную, шоколадную, то ты должен покинуть тело этого ребёнка.
Мальчик снова принимается плакать, мать его начинает визжать пуще прежнего, время от времени имитируя ржание осла.
Пуджи шуршит фантиком перед бледным заплаканным лицом ребёнка, в то время как Гириш окуривает его тлеющим коровьим навозом. Задыхаясь, ребёнок тянет маленькие ручки к конфете, ведьма водит сладостью перед его носом, и когда тот пытается ухватиться за неё, выкидывает в заранее открытое окно. Дитя господина Акрама, младший его сын, перестаёт плакать. Растрогавшийся Бакир, взявши на руки малыша, уносит его в другую комнату под ослиные рыдания его матери.
- Чисто сработано! – говорит Гириш.
- А вот и нет, сукины дети, - смеётся госпожа Алия, - что вы можете? Вы вообще хоть что-нибудь можете? Несчастные иноземцы, вам не под силу даже изобразить животное!
Алия почти захлёбывается своим смехом, пытается вырваться и начинает рычать, как больная бешенством собака.
- Как зовут тебя, масан, живущий в этой женщине? – равномерно распределяет голос Пуджи-ведьма.
- Джигнеш, - хрипит Алия.
- Джигнеш, нечистый масан! Убирайся вон из тела этой достопочтенной женщины!
Потная и бледная госпожа начинает лаять, прерываясь на истеричный смех.
- Джигнеш, нечистый масан! Убирайся вон из тела этой достопочтенной женщины!
- Ну и воняет же ваше коровье дерьмо! – кричит и дёргается достопочтенная госпожа.
-  Джигнеш, нечистый масан! Убирайся вон из тела этой достопочтенной женщины! – Пуджи подходит ближе и вырывает небольшой клок волос из головы дёргающейся женщины и сжигает его.
- Мерзкая сука рвёт мои волосы! Сожри это говно, что так воняет здесь! Мерзка сука! – плачет Алия.
- Джигнеш, нечистый масан! Убирайся вон из тела этой достопочтенной женщины!
Через час Алия громко вскрикнула и перестала шевелиться. Кожа её стала чуть розовей, а сама она лежала без чувств на кровати, где когда-то спала первая жена господина Акрама.
Сам же господин вбежал в комнату  и кинулся к ней:
- Она что, мертва? – кричит он.
- Нет. Просто обессилена, это скоро пройдёт.
Акрам целует свою жену, гладит её по длинным, мокрым от пота волосам и пытается не показывать своё волнение.
                ***
Уставшая Пуджи со вздохом плюхается на кресло и вытягивает вперёд ноги:
- Что ж, ребятки, пойдите и расскажите господину Акраму, что в этом доме больше никто не побеспокоит его семью. Расскажите, как сложно было то, что мы провернули, пусть он упадёт вам в ноги от счастья. И побыстрее, побыстрее! Нам нужно успеть забрать наши призы.
К хозяину направился только Гириш. Он вытирает пот рукавом своей туники и говорит:
- Ах, Акрам! Как сложно было изгнать масанов, какие это всё же мерзкие твари. Но Пуджи справилась, она специалист в своём деле, она приехала Вам помочь, на это ей указали свыше! И теперь мы вынуждены собираться в путь, к таким же пострадавшим от рук грязных масанов и прочей твари.
- Как в путь? Как в путь? Вот так сразу? Нет! Вы теперь самые желанные гости в этом доме. Вы не можете так просто взять и уехать!
Пока Гириш заговаривает зубы господину, Бакир входит в комнату Алии, красивой арабки с длинными вьющимися волосами. Глаза её закрыты, кожа слегка разрумянилась, а губы по-прежнему бледны.
- Что ж, госпожа, мы собираемся в путь. Вы, разумеется, не слышите моих слов, но это, вероятно, самый удачный момент, чтобы рассказать Вам, что более красивой женщины чем Вы, я никогда не встречал. Доброй Вам ночи, Алия.
Бакир нежно, почти по-отечески, целует её в щёку и решительным шагом выходит прочь.
Пуджи открывает ящик письменного стола достопочтенного господина Акрама, достаёт оттуда несколько крупных купюр и кожаную записную книжку, украшенную по краям золотом. Думает, что её можно бы подарить Гиришу.  Она звонит, говорит, чтобы я собиралась и с сосудом в руках ждала их приезда. 
                ***
Вещи уложены в чемодан, чемодан лежит под кроватью. За окном кромешная тьма, но слышны голоса неспящих слуг, болтающих о трудной жизни в период дождей. Надеваю шерстяную кофту и направляюсь в кабинет, но так, чтобы было тихо, чтобы никто не слышал.
Открываю увесистую дверь, не включая света, направляюсь к сосуду, наткнувшись в темноте на стол, разбросала бумаги и фотографии, разглядеть которые было невозможно. 
- Вы что-то потеряли? – за моей спиной раздаётся холодный женский голос.
Обернувшись, я вижу женщину. Худощавая фигура её одета в длинное, тёмное платье, расшитое, по-видимому, бисером, переливающимся при лунном свете. Женщина подошла ближе и указала ладонью на кресло:
- Присаживайтесь.
Сама она идёт к окну, слегка морщится от сильного ветра и, шурша длинным накрахмаленным платьем, возвращается на прежнее место.
- Так что же Вам всё-таки нужно, Грета? – спрашивает она.
- Откуда Вам известно моё имя?
- Ваше имя известно всем в этом доме. Вы приехали, чтобы изгнать меня из собственного дома, так ли, Грета?
Входная дверь заскрипела и немного приоткрылась, пропуская в тёмный кабинет небольшую часть коридорного света. Но она тут же захлопнулась, и на пороге показался затемнённый силуэт мужчины.   
- Не спалось? – он выходит на свет.
- Как Вы угадали, господин Джалиль? 
Худощавая женщина в чёрном кивает ему головой и поворачивается ко мне.
- Это моя мать. Это единственная хозяйка этого дома. Ты можешь обращаться к ней достопочтенная госпожа Лейла.
- От Вашей матери, господин Джалиль, отдаёт мертвечиной. Вы не находите?
Джалиль хотел было поднять на меня руку, но передумал. Он садится на кресло возле меня и говорит:
- Скоро и от тебя будет пахнуть мертвечиной. Ты не находишь?
Холодная и тощая госпожа берёт в руку сосуд и, шурша своим платьем, подходит к столу. Она ставит  его на гладкую деревянную поверхность и спрашивает:
- Ты искала это?  Ты опоздала, там давно ничего нет.
- Куда же делся джинн? – спрашиваю я.
- Джинна выпустил хозяин дома, который так радушно принял тебя здесь.
- Джалиль?
- Господин Джалиль. Он сразу понял, что ты тут неспроста. Предлог, под которым ты здесь оказалась – это полная чепуха, женщина, которая увела чужого мужа, никогда не будет счастлива. Я объясняла ей это прежде, но она, кажется, не вняла моим словам. Мой верный, достопочтенный муж отравил меня. Как сейчас помню, стояла невыносимая жара, я сидела в мягком кресле и думала, как же отговорить его жениться на этой девке. Муж мой прекрасно знал, что я бы не стерпела никаких других жен. Он подошёл ко мне, обнял за плечи и спросил:
- Ты не голодна? Мне кажется, ты сегодня ещё не ела.
Я встала, и мы пошли в обеденную комнату. Еда была в этот день по-особенному ароматной, с большим количеством специй. Через полчаса мне стало нехорошо. Через час я умерла. Это был яд скорпиона, подмешанный мне в еду.
Теперь я существую как джинн. А эта девка, как её? Алия! Она знала, что я теперь всего лишь дух, но  испугалась и рассказала об этом моему мужу, достопочтенному господину Акраму. Он и приказал какому-то своему дружку заточить меня в этот сосуд. Но мой любящий сын освободил меня, чтобы я смогла отмстить за свою смерть. Духи, вселившиеся в Алию и её дитя – всё это моя работа.
Так что, дорогуша, не обольщайся, сосуда с джинном больше нет. По крайней мере, у тебя.
                ***
Бакир стонет от боли в желудке. Гириш ведёт машину и беспокоится:
- Пуджи! Только этого нам ещё не хватало! Этот ужасный человек заблюёт нам всю машину и вообще у нас могут возникнуть сложности. Вдруг он помешает нам забрать Грету?
Солнце уже начало понемногу вставать, Бакир продолжал мучаться.
- Он заразился, останови! – говорит Пуджи и выходит из машины.
Гириш завязывает ему руки, и уставшая ведьма начинает свой ритуал, окуривая «больного» коровьим навозом и повторяя: «Убирайся нечестивый дух!»
Спустя полчаса подселившееся зло покинуло тело Бакира. На заднем сидении машины он лежал без чувств, изредка тяжело вздыхая.
                ***
Рассвет уже приближался, но петухи ещё не кричали. Я подхожу к окну и вижу подъезжающую машину. Пора собираться, думаю я, и разворачиваюсь в сторону господина Джалиля.
- Что Вы хотите от меня?
- Мы хотим заполнить тобой пустоту. Ты ведь знаешь, что вселенная не терпит пустоты!    
- Что Вы хотите этим сказать, господин?
- Мы загоним твой дух в сосуд, милая прекрасная Грета.
Машина резко тормозит и издает противный визг.
- Кажется, за тобой приехали, - усмехается госпожа Лейла, - крикни им, чтобы тебя не ждали.
Джалиль поворачивается ко мне спиной, чтобы сказать что-то матери, я хватаю со стола сосуд, убежище мерзкого джинна, и бью его по затылку что есть сил. Молодой хозяин падает на пол.
Худая, одетая в чёрное расшитое платье женщина собирается прыгнуть на меня, чтобы навсегда заточить мой, и без того не слишком смелый дух, в какую-нибудь бутыль. Но в эту же секунду петух оповещает город об окончательном пришествии солнца, Лейла вскрикивает и превращается в тень на стене, которая тут же исчезает.