Чувства

Утро. Осеннее утро, свежее, со вспененными тучами, в проблесках голубого, желтого, еще теплого желтого, золотого, яркого, играя тенями ветвистых деревьев, роняющих к своим задумчивым берегам хрупкую радужную плоть листвы, в лужи-зеркала, в переливах, в шепоте…с витиеватым фонарем, лениво протирающим свой заспанный желтый глаз на мокрой мостовой, рядом с trefleвым Ситроеном, что замер, выплюнув из себя в диком чахоточном кашле последний вздох искореженного воздуха…туда, в глубь, в даль, к мутной струе,беспечно пышущей из серых бетонных труб в проблески голубого…Город. Бульвар. Кафе. Серое кафе в дымке. Пустые столы, в капельках дождя, в листве, круглые, бесцветной, побитой временем сосны…
Пустые столы…
И тут…один, второй, третий вдруг сдвинулись, обогнув каменный вазон яйцевидной формы с желтыми цветами, смахнулись, накрылись белой скатертью и окружились компанией.
Компания была дамской и весьма чувственной. Она вывалила на образовавшийся ломаный круг корзину с яблоками, распахнула пальто и, помешивая в фарфоровой чашечке вино, пыхнула табаком.
   - Осень… - скучно  бросил официант и, откланявшись, удалился.
Дамы слегка посмотрели ему в след, слегка улыбнулись, водрузили в центре стола блюдо с глазуньей и, продолжили плести какую-то немыслимую паутину, вглядываясь друг в друга.
Действо было странным, похожим на игру и, казалось, могло длиться бесконечно долго.
Могло. Но…неожиданно перед ним возник персонаж и невольно его нарушил.
Это был мальчик лет десяти, в потрепанной одежонке и с пачкой газет в руках. Он приподнял кепи, шмыгнул носом и звонко обратился к одной из присутствующих дам:
- Купите газету, мадам! Свежие новости!
- Мадам?!! – изумилась та. – Как! О чем вы, сударь!
- Купите газету…Свежие новости…Мадам…Мадемуазель…  - приглушив голос, запинаясь, повторил он.
Компания подернулась загадочной улыбкой и артистично застыла в немой сцене, случайно и легко погрузив себя в глубины широко раскрытых детских глаз.
Мальчик робко пробежал взглядом по кругу, вернулся к объекту своего первого внимания и…вдруг заворожено, не имея сил препятствовать своей откровенности, стал медленно утопать в только сейчас, невероятным образом открывшимся перед ним нечто, казалось, невидимом ранее, не ощущаемом, затаив дыхание, плавно переходя взором от одной дамы к другой, попутно цепляя предметы на столе и там, те, что на заднем плане в росчерке немого синематографа…Загадочный мир неповторимой игры чувств…

…Возник голубой, небесный, с бабочками в бесконечных горизонтах чем-то раненой души. Густые сросшиеся брови…парили птицей над горными вершинами, отражаясь в магических глубинах древнего, иронично рассыпанного ожерелья…
Красивая птица порхнула вниз, проплыла над гладью безмятежных вод, едва коснувшись их белоснежными крыльями, замерла, вынула из груди рубиновую капельку, возродилась и в неземном вихре устремилась ввысь, к облакам…
Вспарила, вдохнула полной грудью драгоценный дар и, увлекая за собой небосвод виртуозным цветением скрипичных переливов, пустилась в даль, туда, где на опушке леса золотился колосок, что по давней, крепнущей мечте так хотелось сорвать, взмахнуть, раствориться в многозвучной гармонии, кружа…
Она села на ветку тенистого дерева, подняла крыло и… запела. Большая красивая птица, смахнув с себя нежный воробьиный пушок, залила дремлющие горизонты живительным светом. Тысячи глаз застыли в едином порыве, зачарованно, стараясь не пропустить ни доли мельчайших оттенков ее бархатного голоса, неподражаемого, таинственного, вырывающегося из груди устами теней. Миллионы…Сердцем…
Еще робея перед словом, осторожно, в трепете пуская себя дальше, идти, дышать, к тропе, что в оснеженной жаркой рябине ведет сквозь густые, высокие лабиринты за пределы привычных страстей дерзновенным пером…
…голубого ангела. Красивая птица была красива. Она стояла на сцене, выразительно держа стройные, точеные линии, играя светом и планами, и донося из холодных и ясных глаз надрывное дыхание хрустального духа. Поклонилась…
развернулась, сделала несколько грациозных шагов в глубь, остановилась…повернула голову, поправив кончики коротких, гладко уложенных под маленькой шляпкой волос, надела солнечные очки и исчезла…

Мальчик очнулся, увидел в своей онемевшей мозолистой ладони монетку, крепко сжал ее в кулак и, не решившись поднять глаз, быстро побежал.
Через несколько метров он вдруг остановился, сунул руку в карман и достал оттуда яблоко, слегка помятое желтое яблоко, с ароматом сладкого сна. Он бросил взгляд в сторону кафе, улыбнулся и, надкусив, помчался дальше, размахивая газетами… «Свежие новости! Свежие новости!»

Дамы посмотрели друг на друга и расхохотались.
(Тук…тук…тук…тук…)
                01.11.09