Прыжок

  Протоиерей Андрей рассказал мне историю о себе в третьем лице, я её так и записал. Служил он офицером в десантных войсках и был случай в его жизни, который не просто привёл его к Богу, но и к служению Ему в Церкви.
    "Двигатель самолёта АН-2 взревел с большей силой, так как открылась дверь, и звук хлынул  в салон вместе с голубым светом, где стояли десять десантников, готовые к прыжку с парашютом. Над дверью горела красная лампочка.
    - Пошёл, - командовал офицер, сопровождая рукой солдата, - Пошёл, не задерживаться, - кричал уже он, но голоса его почти не было слышно.
    Следом за бойцами, сделав шаг, и, оттолкнувшись, прыгнул сам он, инструктор в звании капитана. Его звали Андрей К., и это был его последний прыжок… Сколько до этого он совершил прыжков – не знает сам: давно оставил счёт. 
    Андрей парил в воздухе, раскинув руки; белые облачка раскрытых парашютов уже плыли под ним. Он дёрнул за кольцо и приготовился к толчку, который должен был последовать за этим действием. Но толчка и вздёргивания к верху не было. Капитан заволновался. Автоматически он стукнул пару раз кулаком в бок собранного парашюта, но результата эти движения не принесли.
    В соответствии с инструкцией через три секунды он должен был дёрнуть за кольцо запасного парашюта, но, его не было, он отсутствовал. Кто виновен? Самоуверенность. Андрей пролетел мимо своих солдат и те сопроводили его лёгким покачиванием белых куполов. В его сознании появилась мысль, которая в двух словах выразила сущность проблемы: «Это конец!»
Вся жизнь в мгновении промчалась перед его глазами: он увидел себя маленьким, сидящего на коленях отца, потом появилась мама, бабушка, жена, дочка… Вспомнил, почему-то, Екатерину, которая неделю назад летела так же, только у неё канаты основного и запасного парашютов переплелись в единый жгут, видимо, не сразу раскрывшийся «рюкзак» заставил её прибегнуть к запасному и… разбилась на смерть. Все кости у неё были раздроблены и никак её не могли взять и положить на носилки: поднимают с одного конца – кости перемещаются на другой; так что пришлось поднимать шестерым, чтобы форма человека была соблюдена. Но о ней давно поговаривали, что Катька искушает судьбу, ибо была лёгкого поведения.
    Екатерина за свою не столь длинную жизнь совершила семьдесят прыжков и считала себя профессионалом. Эта молодая особа была преподавателем парашютного спорта при ДОСААФе, прыгала с парашютом в своё удовольствие и крутила романы с офицерами, подумывая о замужестве, выбрав себе одного.
    С ней капитану всё было ясно: жила блудно – Бог наказал. Но он, честный человек, говорящий только правду, почему летит камнем вниз? За что?!
    Даже в такую минуту человек не теряет надежду, и, правильно говорят в народе, что надежда умирает последней. Теплилось где-то внутри у капитана, чувствовал он что ли возможность спасения от последнего источника – Бога. Андрей напрямую обратился к Нему:
- Если спасёшь меня – всю жизнь оставшуюся Тебе посвящу!
    После последнего слова произошёл толчок – парашют раскрылся. Высоты хватило, он не разбился. Примерно на высоте 150 метров от земли парашют стал наполнятся воздухом и этого хватило, чтобы смягчить удар после приземления. При падении Андрей несколько раз перекувыркнулся, и из глаз сыпались искры, но на его теле не было ни одного синяка, ушиба и повреждения. Подбежавшие к нему медики, разводили руками, говоря о какой-то рубашке…
    Капитан сразу приступил к выполнению своего обещания: уволился в запас; устроился при Православной Церкви алтарником, а после стал священником".
  Служил отец Андрей Господу Богу искренно в одной из деревень Рязанской области и умер на Великий пост от инсульта. Надо сказать, что молва о нём шла добрая, как о молитвеннике. Господь спас его тогда, зная, что Андрей будет верно Ему служить.
    Я знал отца Андрея лично, он жил и служил в соседнем селе, а моя родственница, будучи врачом, боролась за его жизнь.
    Эту историю, с последним прыжком батюшка рассказал мне, когда я прислуживал ему в Алтаре. А разговор у нас начался из-за обсуждения вопроса о самоубийстве. Дело в том, что мой лучший друг детства, которого считал своим младшим братом, покончил с собой… Я долгое время его не видел, но за год до своей смерти он меня навестил. В его душе был каламбур, он не знал куда себя применить; веру и Бога отвергал на корню и жил светской распущенной жизнью. И вдруг оставил после себя заявление: «Так лучше будет всем…»
    Конечно, не стало нам лучше: скорбь сжало сердце, и слезы катились невольно.
– А ведь прыгать с парашютом на добровольных началах,- прибавил тогда к своему рассказу напоследок отец Андрей,- Приравнивается к самоубийству или, например, как я, когда не взял в полёт запасной парашют, нарушив инструкцию.