Воспоминания бывшего строителя. 1948-1952. Ч. 1-я

Моше (Михаил) Цивин

                Воспоминания бывшего строителя
                ( О начале  работы с 1948г.)
                Очерк первый
   
От автора
Родился 12 апреля 1926г. в городе Могилёве Белоруссии, областном центре. Родители Лейзер Янкелевич Цивин, художник-оформитель,  Фрида Абрамовна Цивина (Ступельман), секретарь-машинистка. Там до начала войны с фашистской Германией 22 июня 1941г., окончил 8 классов белорусской средней школы № 1. 3 июля 1941г. с родителями и двумя сёстрами  эвакуировался из г. Могилёва Белоруссии в Мордовскую АССР России. И уже в августе стал рабочим, вначале нештатным, а с 10 октября 1941г. вошёл в штат Пружанского лесопункта треста «Мордовскстройлес». Позднее стал мастером. Организация занималась лесозаготовками. Возвратился на родину в первых числах сентября 1945г., так как был связан на работе с ноября 1943г. отсрочкой от призыва в армию. Родители с сёстрами возвратились в августе 1944г., после освобождения Могилёва. Там в 1948г. окончил с отличием  строительный техникум Министерства жилищно-гражданского строительства БССР. Уже прошло 20 лет с момента репатриации в Израиль, то есть возвращением на историческую родину, из города Минска, столицы Беларуси. Это произошло 7 апреля 1991г. И  возникло желание поделиться некоторыми воспоминаниями о далёких событиях, пережитых на территории Советского Союза.

 30 августа  1948г. по направлению Министерства жилищно-гражданского строительства БССР направился на работу в Полесский областной строительный трест этого Министерства, который действовал в городе Мозыре. Позднее Полесская область была ликвидирована, а Мозырь стал районным центром в Гомельской области. Этот живописный город на юге Беларуси расположен в холмистой местности, на правом берегу широкой реки Припять, притока Днепра. В  Мозыре в то время было примерно 70 тысяч жителей. Сейчас – 112.   Бассейн Припяти находился в Полесской низменности с множеством лесов и болот. Товарищи по учёбе в техникуме удивились моему согласию поехать туда на работу. Тем более что все они оказались в  крупных городах  Белоруссии. Поздним вечером  поездом приехал на станцию Калинковичи, в 12 км от Мозыря.  Переночевал в гостинице. Утром 31 августа попутной грузовой машиной добрался до места  назначения. Автобусы на этой линии тогда не ходили. Супруга Мальвина, с которой оформил брак перед самым отъездом, осталась в Могилёве. Познакомились мы во время учёбы в техникуме.

Управляющий стройтрестом М. Малюгов предложил мне должность мастера стройучастка в районном центре Петрикове, в 70-ти километрах к западу от Мозыря. Там предстояло восстановить разрушенный во время войны кирпичный завод № 18 Министерства промышленности строительных материалов БССР. Четыре дня провёл в конторе стройтреста, где познакомился с начальником стройучастка В. Мартыненко. Вечером присутствовал на производственном совещании. Он остался в Мозыре, а я первым отправился к месту работы. Новые знакомые рассказали, что туда добраться проще всего по реке Припять пароходом из порта в городе Мозырь. Сейчас это самый крупный порт в Беларуси. Петриков был небольшим городком, районным центром на левом берегу реки Припять, в 18-ти километрах от железнодорожной станции Муляровка. На пароходе, шлёпавшим по воде большими колесами, путь занял 12 часов. Ранним утром  высадился на пристани. Но из-за высокого обрывистого берега Петрикова не увидел. Попутчики подсказали, как добраться до кирпичного завода.  Рассветало. С самодельным чемоданом, который своими руками сделал отец в эвакуации, готовясь к возвращению на родину, и узлом, в который мать уложила подушку и постельные принадлежности, пошел от пристани вдоль берега. В подсказанном месте поднялся по крутому склону и  очутился на территории кирпичного завода. Увидел несколько деревянных домиков. Разыскал тот, в котором жил директор Н. Ермаков. Завод, как оказалось, уже действовал.
 
Он встретил меня с радостью, так как это свидетельствовало о начале восстановительных работ. Сразу же стал меня знакомить с территорией завода. Все производственные объекты были разрушены в годы войны. Но действовала, так называемая, напольная двухкамерная печь, построенная после войны. В ней изготавливали кирпич для восстановления завода. Осмотр территории  продолжался целый день. Я очень устал и был голоден. К вечеру Ермаков пригласил к себе домой, где в его семье накормили обедом. Мне выделили небольшую комнатку в общежитии для рабочих. Назавтра он познакомил меня с техноруком завода           В. Чигриновым, который более подробно рассказал о предстоящем строительстве и передал  техническую документацию, в том числе рабочие чертежи  строительство завода.
Прежде всего, занялся изучением проекта восстановления кольцевой (гофманской) печи для обжига кирпича.   Рабочие завода почти разобрали все её развалины и добывали из них кирпич.  Но, сохранили  частично уцелевший небольшой фрагмент. Думали, что это поможет разобраться строителям.  Прошло несколько дней, и прибыл В. Мартыненко.  По профессии – геолог. Почти не имел строительного опыта. В то время остро ощущалась нехватка руководителей строительного производства. Таким образом, вся техническая сторона работы была возложена на меня.

Технорук завода дал мне  литературу с описанием технологии производства кирпича. Это позволило мне глубже понять конструкцию кольцевой печи. А ещё через неделю из Мозыря прибыла первая партия молодых рабочих, около тридцати человек, выпускников строительных школ. При первом представлении рабочим я назвал себя так, как было записано в паспорте – Моисей Лазаревич. Но Мартыненко не согласился и потребовал, чтобы меня звали Михаил Лазаревич. В душе возникла горечь и обида. Но так случилось, что в деловых отношениях остался с этим именем до сих пор в Беларуси. А в Израиле получил имя Моше. Прежде всего, мы распорядились разобрать сохранившиеся остатки печи. Ведь её  надо было строить в соответствии с чертежами. Расчистили площадку и начали сооружать фундаменты. Решил частично использовать фундаменты прежней печи. Одновременно начали сооружать фундаменты и для строительства  первого кирпичного 4-х квартирного дома.

Жил мечтой о встрече с супругой. Планировал поехать за ней в Могилёв. Но ситуация на стройке не позволяла мне отлучиться даже на один день. Почти ежедневно посылал ей письма и нередко  разговаривал по телефону в почтовом отделении. Телефона на стройке и заводе не было. Заказывался разговор за день. Уже была осень, шли дожди. После работы, в тёмное время, шел на почту километра три по грязи грунтовой дороги. Но для любящего человека это не препятствие.
В первые месяцы задерживалась выплата заработной платы. На территории завода действовала столовая. Нам удалось договориться, чтобы рабочих кормили в долг. В долг делали и покупки в небольшом  продуктовом магазине. Получив зарплату, рассчитывались. Но был момент, когда от недоедания у меня возникли сильные головные боли.  Я даже слёг в постель. Как раз в тот момент приехал главный инженер стройтреста Винокур, к сожалению, забыл его имя. Он зашел в комнату, где я лежал. Поговорив со мной, воскликнул: – Да он просто голоден! –  Достал со своего кошелька деньги и кого-то послал в магазин купить хлеба и сала. Когда я съел это, головная боль прекратилась.  Время было нелёгкое. Ведь после окончания войны прошло только три года. В помещениях электричества не было. Даже не было керосиновой лампы. Работал с документами при керосиновой коптилке.
 
Вскоре в Петриков приехала семья моего начальника Мартыненко. Когда они устроились, его жена пригласила меня на обед. Я стал питаться вместе с ними. Увеличилось количество рабочих, как за счёт вербовки со стороны, так и путём перевода с кирпичного завода. Уже было больше пятидесяти. Но ещё не хватало. Ведь все строительные процессы выполнялись вручную. В первый месяц работы у меня возникли трудности при оформлении  нарядов, по которым рабочим начислялась заработная плата. Ведь такого опыта не было. Вскоре на собрании выдали первые премии двум рабочим. В середине октября начали строительство ещё одного  4-х квартирного дома.
 В конце октября 1948г. мне выдали премию 500 рублей, что помогло послать жене Мальвине деньги на дорогу. Месячная зарплата была 690, из которой удерживались 10 процентов для выплаты облигаций государственного займа, а кроме этого платил налоги. Приехала она из Могилёва вечером  5 ноября. Сопровождала её моя сестра. Встретил их на станции Калинковичи. Переночевали в  гостинице. Поездом добрались до станции Муляровка. Ожидавшая нас грузовая автомашина стройучастка по грунтовой кочковатой дороге повезла  в Петриков. Я с сестрой устроились в кузове, а жена – в кабине.

Дней через десять сестра Муся возвратилась в Могилёв. На кирпичном заводе мне предоставили комнатку в десять квадратных метров с отдельным входом в деревянном одноквартирном доме. Она примыкала к квартире директора завода.  В комнату входила задняя часть русской печи соседей. Когда они ею пользовались, зимой у нас было тепло, а летом – жарко. В комнате к печи была пристроена небольшая дровяная плита, на которой мы готовили еду. Перед входом был чулан. Воду носили из колодца. Туалет, естественно, был во дворе. Комнатку побелили перед приездом супруги, а я по возможности её оборудовал. Прежде всего, приобрёл кровать. Запомнился эпизод первых дней нашей совместной жизни. 7 ноября 1948 года состоялась демонстрация в годовщину Октябрьской революции. Работники строительного участка приняли в ней участие. В центре Петрикова состоялся митинг. После него один из работников завода пригласил меня и нескольких строителей к нему домой. Отказаться было неудобно, хотя спешил к только что приехавшей супруге. Был накрыт стол, и мы выпили, конечно, водку. Не имея опыта, взял лишнего. Домой под ручки меня приволокли сотрудники, которые крепче держались на ногах. Придя в себя,  извинился перед женой. Больше подобного в нашей жизни не было. Через некоторое время ей удалось устроиться на работу. Вначале бухгалтером в нашей организации, а позднее нормировщиком на кирпичном заводе.
 
На заводе и строительстве не было централизованной подачи электроэнергии. Её вырабатывали на территории завода с помощью паровой машины и генератора, которые действовали в довоенном разрушенном здании электростанции, от которого остались только повреждённые стены. Электроэнергии не хватало. Она расходовалась на производство кирпича. Поэтому все процессы на стройке выполнялись вручную.  Например, приготовление раствора  для кирпичной кладки, а также бетона. В начале работы поступил в Московский инженерно-строительный институт. Успешно окончил первый курс. Но, из-за большой занятости на работе не было возможности поехать на сдачу экзаменов.  Пришлось учёбу оставить. И лишь в 1961г., после шести лет учёбы, в Минске окончил вечернее отделение Политехнического института и получил диплом инженера строителя по гражданскому строительству.
За три с половиной года в Петрикове был построен ряд производственных и жилых зданий. В том числе кольцевая (гофманская) кирпичная печь. Она весьма сложная  по конструкции. Состоит из двух параллельных прямолинейных тоннелей, с обоих концов соединяющихся такими же тоннелями, но полукруглой в плане формы. Длина  замкнутого тоннеля была немногим более ста метров, а ширина – четыре с небольшим. Внутри имел сводчатый полукруглый верх из огнеупорного кирпича. Всё пространство над сводами между наружными стенами  заполнялось мятой глиной. На верху печи была площадка, покрытая кирпичом. Между параллельными ветвями тоннеля, в центре печи находились каналы для подачи наружного воздуха и отвода горячего. В наружных  стенах, равномерно по их длине, было 18 входов в камеры для обжига кирпича, через которые вручную завозился на вагонетках по рельсовым путям кирпич-сырец. Он формовался из глины и высушивался под навесами на открытом воздухе, а также  в специальных сушильных камерах, использовавших горячий воздух, поступавший из остывавшего кирпича в камерах печи.
       
       Торф для обжига кирпича подавался внутрь печи с площадки   наверху её через небольшие колодцы, проходившие сквозь свод, на расстоянии друг от друга  примерно один метр. Их было более пятисот. Обжиг кирпича, при температуре выше тысячи градусов, осуществлялся последовательно по камерам, входы в которые после загрузки кирпича-сырца замуровывались кирпичом. Для дополнительной подсушки сырца в камере печи использовался горячий воздух, поступающий из камер с остывающим кирпичом, в которых обжиг закончился. Такая печь работает круглосуточно без остановки многие месяцы, вплоть до её ремонта.
Для кладки сложной части печи руководство стройтреста пригласило из Гомельской области большую бригаду, человек двадцать, специалистов-каменщиков. Они были сельскими жителями, но занимались кирпичной кладкой на строительстве.  Целыми днями не отходил от них и, в соответствии с чертежами, показывал, как возводить ту или иную часть печи. После завершения  строительства, печь обследовала специальная комиссия Министерства заказчика. Было отмечено хорошее качество работ. Кстати, изучив проектную документацию, я обнаружил, что в смете не был учтён ряд работ. Это удалось доказать представителю этого Министерства и были внесены дополнения в смету.
 
  Вспоминается, как пришлось организовать бетонирование большого фундамента для паровой машины и генератора в новом здании электростанции. На земле был сделан боёк, то есть покрытая досками протяженная площадка. На неё по всей длине холмиком укладывались щебень, песок и цемент, которые дозировались носилками и вёдрами. Рабочие с лопатами располагались по обеим  сторонам бойка. Стоя друг против друга, они вначале лопатами  перемешивали составляющие бетона. Затем добавлялась вода, и смесь окончательно перемешивалась. К месту укладки бетон доставлялся на тачках по широким доскам. Строители их называют – катальные. Надо было уложить более ста кубометров бетона, без перерыва в работе. Были заняты все рабочие участка, и за сутки бетон был уложен в дощатую опалубку. Для сна у меня времени не было.
Был также восстановлен частично сохранившийся большой деревянный навес на печью. Кроме печи и электростанции были построены различные производственные здания для обработки глины, формования кирпича, его высушивания на открытом воздухе под специальными навесами, либо в сушильном корпусе. Транспортировка кирпича на территории завода к месту складирования, а также на строительство, производилась вручную вагонетками. Были также построены водонапорная башня и несколько  4-хквартирных домов с одно и трёхкомнатными квартирами, детский сад. Об этом строительстве в июле 1950г. была публикация с фотографией в областной газете «Большэвiк Палесся».
 
Дела всё время шли успешно. Но положение на стройке в то время было тяжелое, зарплата мизерная. Однажды, когда нас посетили представитель заказчика из Министерства и начальник производственно-технического отдела стройтреста, В. Мартыненко решил пригласить их в ресторан на обед. Но чтобы этими затратами не ущемить скромный семейный бюджет, его помощник Блатницкий помог продать со стройки тысячу штук кирпича какому-то колхознику. Повезли кирпич на грузовой машине стройучастка.  Было это летом 1949 г. Роковую роль сыграл директор кирпичного завода, который из окна своего кабинета увидел, что вывозят кирпич. Он тут же позвонил прокурору и предоставил ему машину, на которой тот догнал грузовик с кирпичом. Дело было передано в суд.   В то время в СССР действовали очень суровые законы. Мартыненко и Блатницкий были арестованы ещё в ходе следствия. Это событие вызвало большой интерес и огорчение у жителей Петрикова. На районном суде присутствовало очень много народу.  Их осудили на 10 лет лишения свободы. Под конвоем отвели на пристань и пароходом  перевезли в Мозырь, где посадили в тюрьму.

Случай был исключительно драматический. У В. Мартыненко были  маленькие дети. Сам он перенёс тяжёлую болезнь – таёжный энцефалит, во время работы геологом в Сибири. Хромал и говорил с трудом. В Белоруссию переехал по рекомендации врачей. Для нас всех пережить эту ситуацию оказалось весьма не просто. Вскоре дело рассмотрел областной суд  и утвердил приговор. А мне одному пришлось продолжать руководить строительством. Несмотря на большие переживания и осложнения из-за рассказанных событий,  работа на строительстве продолжалась успешно. 1 апреля 1950 года меня перевели на должность старшего прораба (начальник участка). Позднее в состав участка включили и нового мастера. Года через два досрочно освободили  Мартыненко и Блатницкого, но я с ними  больше не встречался.

Перед рождением сына из Могилёва приехала мать супруги, которая помогала вести домашнее хозяйство. Было материально очень трудно. Иной раз даже не хватало денег, чтобы купить молоко для кормящей матери. Но мы были молоды и полны энергии. Нам выделили участок земли, на котором выращивали картофель и другие овощи. Маленького сына Сашу отдали в ясли. Туда, километра три, носили его на себе. Чаще всего это приходилось делать Мальвине. Позднее мы сменили комнату на освободившуюся двухкомнатную квартиру. А ещё позднее поселились в трёхкомнатной квартире, в одном из построенных нами домов. Но удобств и в ней не было. Дрова для отопления и кухонной плиты  пилили и кололи сами. В летнее время по выходным дням бывали на  реке, купались, иногда катались на лодке. Но досаждали комары, в том числе малярийные, которых в Полесской низменности было множество. К сожалению, малярия не обошла нас. Заразилась супруга. Было ей очень тяжело, лихорадило. Помог местный врач, применивший нетрадиционные методы лечения.
 Вечерами, в свободное время,  иногда  брал мандолину, супруга – гитару и музицировали для души. В техникуме мы с ней участвовали в самодеятельности. Позднее подвернулся случай, недорого приобрел небольшой немецкий трофейный аккордеон, который, в какой-то степени  я освоил и стал по слуху играть несложные произведения. Приобрели патефон и несколько пластинок с популярными песнями. Нас навестили моя мать и обе сёстры, а также двоюродная сестра супруги. Побывали у нас и её сестра с мужем.

Научился водить грузовую машину. Было пару серьезных случаев, когда эти навыки  пригодились, хотя водительских прав у меня не было. Однажды в выходной день, мы с большим коллективом работников участка на грузовой машине поехали в деревню, километрах в пятнадцати от Петрикова, на свадьбу одного из рабочих. Такие события не проходили без нашего участия. Шофер был опытный. Возил разные грузы на грунтовых дорогах для  строительства на автомашине ЗИС-5 грузоподъёмностью три тонны. Эта работа была нелегкой. Особенно трудно было весной и осенью. Но, он любил по случаю «приложиться» к стаканчику водки. Впрочем, это было обычное явление. Тем более на свадьбе. Когда рабочие собрались на кузове машины чтобы вернуться домой, оказалось, что шофер не в состоянии управлять машиной. Я распорядился погрузить его в кузов, чтобы не мешал, а сам сел за руль. Слава Б-гу, всё закончилось благополучно. Ещё один случай был с другим шофером. Часть строительных материалов и деталей мы привозили из Мозыря автомашинами. Нередко заодно я ездил в стройтрест, чтобы побывать на совещании, сдать отчёт и др. Был конец зимы. Ударила оттепель. Шофер устал, управляя машиной на скользкой, заледенелой, неровной колее грунтовой дороги.   Проехав часть обратного пути, он решил приободриться. Попросил меня подождать, а сам в придорожном буфете, как я потом понял, выпил водку. Оставалось ехать километров пятьдесят. Стал замечать, что водителя одолевает сон. Естественно, я забеспокоился. Предложил сменить его за рулём.  Он поартачился некоторое время и согласился. Мне эта дорога далась нелегко, ведь большого опыта вождения не было. Шофер заснул. Уже стемнело. Но машину к месту я привёл без приключений.

Ряд строительных материалов прибывали железной дорогой на станцию Муляровка, откуда доставлялись автомашинами. Учёт вёл кладовщик участка. Кирпич, понятно, был на месте. Пиломатериалы получали в местном лесопильном заводе. Столярные изделия и многие другие материалы  автомашинами прибывали из Мозыря. В тёплое время они подвозились к Припяти и переправлялись паромом. Большие сложности возникали весной, когда река разливалась. Так как она протекала по низменной местности, в период половодья её ширина составляла километра два. Помнится, как мы на машине, загруженной стеклом, разными  деталями, гвоздями и другими материалами в такое время ехали из Мозыря. Использовать железную дорогу  было невозможно, так как от станции Муляровка автомашина не могла доставить груз из-за весеннего бездорожья. А в период половодья паром не работал. Мы надеялись переправить груз на лодке, которая в такое  время  дежурила с человеком у переправы. Но из-за сильного ветра поднялись высокие волны. Мы остановились напротив кирпичного завода.  Но там  в Припять впадал её приток, и ширина реки, даже в обычное время, была весьма значительной. Переправить груз на лодке не удалось. Возникла сложная ситуация. Несколько попутчиков, которые приехали на нашей машине из Мозыря, решились всё же переправиться на лодке. С одним из них  послал записку Мальвине, а она передала  её нашему мастеру. Он был местным жителем. Использовал связи в организации, занимавшейся сплавом леса. Вскоре пришел катер, на котором мы переправились с грузом. А машина возвратилась в Мозырь.

После окончания кладки кольцевой печи рабочие из  Гомельской области  вернулись к себе домой. В дальнейшем на кирпичной кладке работали в основном молодые рабочие, прибывшие после окончания строительных школ. Было некоторое количество и местных. Одна бригада под руководством Зинкевича успешно выполняла разные работы. До этого они работали в колхозе за мизерную плату. Уйти из колхоза в то время было не просто. Колхозники даже не имели паспортов. Ещё одну бригаду  плотников возглавлял Новик, очень толковый парень. Им также удалось вырваться из колхоза. Если за трудодень выдавали по одному килограмму зерна, колхоз считался очень хорошим. Но были и такие, где выдавали существенно меньше. Поэтому жили колхозники в основном на продукцию от приусадебных участков и домашнего скота, количество которого ограничивалось. В то время семье разрешалось иметь не более одной дойной коровы. Когда-то читал, что в то время приусадебные хозяйства в СССР вырабатывали более 70 процентов всей сельскохозяйственной продукции страны.

При нас сменился директор кирпичного завода. Им стал Михаил Завтура, очень толковый и приятный человек, украинец.  У нас с ним  и его женой, которую мы звали по отчеству – Сидоровна, сложились хорошие отношения. Впоследствии стали соседями в построенном нами доме. У них была корова, и у нас появился постоянный поставщик молока. Они очень хорошо относились к нашему маленькому  Саше, который  соседку называл «Синана».  Был ещё один бригадир, тоже по фамилии Новик. Звали его Виктор. Это был смелый парень, по основной профессии плотник. Впрочем, все деревенские мужчины умели работать топором. Ему поручал руководство наиболее сложными работами, иногда весьма рискованными. Ближе к концу моей работы в Петрикове нам поручили восстановить здание двухэтажной кирпичной школы, от которой после войны остались только стены, к тому же частично разрушенные. Надо было установить на стены большого актового зала на втором этаже деревянную ферму для перекрытия.  Изготовили её двое местных квалифицированных плотников. Несмотря на помощь райисполкома, привлечь больше местных рабочих не удалось. Не устраивали расценки работ, которые в их понимании были очень низкими. И  мы обошлись своими рабочими. С Виктором придумали способ подъёма фермы. Была изготовлена специальная мачта, с помощью которой её установили. В процессе этой работы Виктор без страха ходил по стенам здания на большой высоте.

Школа была дореволюционной постройки. Классы были большие, шириной метров восемь и даже девять. Для устройства перекрытия нужны были деревянные балки соответственно большой длины и большой толщины. Такой лес на строительство не поступал. Максимальная длина использовавшихся в то время бревен была шесть с половиной метров. Я обратился к председателю райисполкома за помощью. Нужно было в лесу подобрать подходящие деревья, свалить их, подготовить брёвна. По его распоряжению я с участием работника лесхоза подобрал и отметил в лесу пригодные для нужной цели сосны, которые затем были свалены. Заготовленные брёвна были завезены на лесопильный завод, где изготовили нужное количество балок. Пригодился мой опыт лесозаготовок в военное время. Не зря говорят: «Знания за плечами не носят».
        Для отопления  школы  были запроектированы двухэтажные печи. И  вновь стоял рядом с молодыми рабочими и показывал, как в соответствии с чертежами укладывать каждый ряд кирпича. Когда строительство школы было закончено, и начался учебный год, решил туда зайти. У входа дежурили дети. – «Что Вам здесь надо, дядечка?»,  спросили они. Мне стало немного обидно. Но я понял, ведь ребята не знают, что каждый уголок школы восстановлен под моим руководством.  Объяснил  им это, и меня впустили. Как раз в этот момент была переменка. Очень приятно было видеть бегающих детей там, где ещё недавно полным ходом велись строительные работы.
      
      В период работы в Петрикове неоднократно получал благодарности и премии. По итогам работы за 1951 год присвоили звание «Лучший прораб треста». Стройку несколько раз посещали высокопоставленные представители  нашего Министерства жилищно-гражданского строительства Беларуси (Позднее Минпромстрой БССР).  В конце 2000 года, когда нахлынули воспоминания, обратился с письмом в райисполком города Петрикова, и попросил рассказать немного об этом городе, о кирпичном заводе и школе. В ответе заместителя председателя райисполкома сказано: «… Петриков сегодня небольшой Полесский городок с количеством проживающих около 12 тысяч человек ». Далее перечислялись промышленные предприятия, в том числе кирпичный завод. Имелись две средние школы, строилась третья. Было рассказано и о торговых, культурных, медицинских, спортивных, учебных, бытовых службах, о связи и автотранспорте. В кирпичном заводе действовала кольцевая  печь на 24 камеры. При мне, как уже сказано, была построена печь на 18 камер. Видимо, она была реконструирована или вообще перестроена. Впрочем, печь имеет ограниченный срок службы. Действовала школа, строительством которой руководил. Было интересно и приятно узнать обо всём этом через пятьдесят лет…
       
        Работы на строительстве в Петрикове близились к завершению. На стройучастке, как уже сказано, был мастер. Осталось выполнить небольшой объём работ. И управляющий стройтрестом М. Малюгов в декабре 1951 года назначил меня начальником производственно-технического отдела (ПТО) треста. С главным инженером треста Рувимом Махлисом и его семьёй у меня сложились очень хорошие отношения. Так как квартиры в Мозыре для нас ещё не было, супруга с сыном остались в Петрикове. А меня приютила  семья Махлиса. Кстати, через несколько лет его на такую же должность перевели в строительный трест в Витебске, и мы с ним случайно встретились в Минске, в Министерстве. Через некоторое время нам предоставили двухкомнатную квартиру в только что построенном доме. И в нёй поселились приехавшие из Петрикова супруга Мальвина с матерью и сыном, которому уже было два года. Там она работала нормировщиком в кирпичном заводе. В Мозыре ей удалось устроиться на работу в другой организации в качестве техника по труду. На новой должности я продолжал успешно работать.
      
       К сожалению, через некоторое время возникли большие сложности. В акте ревизора Министерства о годовой деятельности Полесского стройтреста был отмечен ряд недостатков. В том числе и наличие фиктивных нарядов на участке в Петрикове, в период моей работы. В то время на стройках не хватало штатных должностей и нередко некоторым служащим оплачивали за труд по фиктивным нарядам якобы рабочим. Мы, таким образом, с ведома руководства стройтреста, оплачивали труд кладовщика и ещё  одного работника, который до этого был на штатной должности. По результатам ревизии Министерство обратило внимание руководства треста на необходимость упорядочить эту проблему. Дело этим и ограничилось.  Но акт ревизии по ряду других причин стал достоянием прокуратуры.  Так как в нём были отражены и более серьёзные нарушения другими людьми. Но прокуратура обратила внимание и на факты, относящиеся ко мне, и возбудила уголовное дело. В результате областной суд  осудил меня на год лишения свободы.

       В Петрикове неоднократно бывали представители нашего Министерства и хорошо знали мою деятельность.  Видимо, поэтому и по другой причине они проявили большую активность, чтобы не допустить  меня к лишению свободы. После ряда непростых действий и личного обращения Министра жилгражданстроя БССР И. Рыжикова к Председателю Верховного Совета БССР, постановлением Президиума Верховного Совета от 28 мая 1952г. меня помиловали и освободили от отбытия наказания. До этого я продолжал, как обычно, работать в аппарате стройтреста. И там работник милиции вручил это постановление. А сотрудники вначале подумали, что он пришёл меня арестовать. После всех этих событий меня пригласили в Минск. Министр И. Рыжиков лично предложил работу в качестве прораба в Крымском строительном управлении Министерства для завершения затянувшегося строительства санатория «Белоруссия» в городе Алупка.  Я, конечно, согласился.  15 июня 1952г.  был назначен на эту должность. По распоряжению Министра в этой же организации должность нормировщика была предоставлена моей супруге, что существенно облегчило наше экономическое положение. Начался новый этап жизни. Через два года санаторий был сдан в эксплуатацию,  и Министерство перевело меня на работу  в Минск.
       Послесловие: Основная приведенная информация подтверждается документами, имеющимися у автора.         
                Моше (Михаил) Цивин             11  августа 2011г.