Ленинградские зарисовки. Петербургские зарисовки 2

В ленинградском магазине.
           В моем детстве магазинчики были маленькие, потому что не было такого изобилия продуктов. 
     Для каждого вида еды были отдельные магазины «Молоко»,«Мясо», «Хлеб»,   «Овощи».   Надо было обойти несколько таких магазинчиков, чтобы купить продуктов на обед-ужин. Упакованной еды почти не было, кроме, может быть, консервов, масла и творога. Молоко и кефир продавали в бутылках, которые после помывки дома, можно было сдать обратно в магазин. И все ходили с бидончиками и банками для молока и сметаны. Фрукты были только летом.
       А зимой зато продавали много сортов квашеной капусты: и обычная с морковкой, и с яблоками и клюквой с красивым французским названием "провансаль", и с «хряпой», то есть с зелеными толстыми листьями, которые обычно снимают, оставляя только белые, и с тмином, и просто небольшие квашеные кочаны. Картошка, конечно же, была на каждом шагу, но кроме неё огромная – с мою руку, морковка, репка, брюква, лук, соленые огурцы и помидоры, какого-то странного бурого цвета и чеснок величиной с хороший кулак.
          Потом, уже в семидесятые годы в новых районах понастроили  по примеру западных магазинов большие коробки-магазины с огромными стеклянными витринами, которые все стали называть  «стекляшки». Здесь уже было много всяких отделов, все они располагались по периметру и  купить можно было всё, что угодно: и хлеб, и овощи-фрукты, и колбасу, и мясо, и вдруг появившиеся в больших количествах пирожные, и водку-вино и всё остальное, приятное для глаз и живота.
          В каждый отдел надо было выстоять приличную очередь, поэтому самые шустрые занимали очередь одновременно во все отделы, а потом скакали туда-сюда, чтобы успеть закупить для семьи побольше всякой снеди. Чтобы не стоять с тяжелыми сетками, народ оставлял уже купленные продукты  на специальных столах возле кассы,  и ни разу, да ни разу!  никто ни у кого не стащил доверчиво оставленные богатства! Я по своей школьной рассеянности неоднократно оставляла на столе купленные сосиски или хлеб, шла домой, облизывая вкусное мороженое на палочке, и только входя в дом, вдруг с ужасом вспоминала, что всё осталось  в магазине. Бежала обратно, холодея от предчувствия скандала и  маминой тяжелой руки, если не принесу купленное. Но! Вся еда стояла, как приклеенная, и ждала меня, глупую школьницу, чтобы уже  спокойно без боязни отправиться домой и готовиться к вкусному ужину. 
                В петербургском метро
          Когда в семидесятом мы переехали с Лиговки на Народную, я ездила на работу и в Университет на автобусе. Войти в него без легких увечий было невозможно, но я девушка невесомая, тонкая и прозрачная, поэтому меня толпа жаждущих приехать на работу без опозданий просто вносила  в середину и намертво запечатывала до конечной остановки – до Московского вокзала и точно также и выносила приклеенной к каким-нибудь грудастым теткам или невыспавшимся нахмуренным дядькам.
          Потом вдруг пустили в наш район метро и тут уж я почувствовала прелести достижений цивилизации.  Правда, надо было до метро идти быстрым шагом минут двадцать, но сама станция была свободной, можно было даже и посидеть в вагоне, потому что наша остановка была последней.
          В восьмидесятые  началось просто безумное строительство хрущевок на Правом берегу Невы. Сразу двести тысяч человек переселили из центра на  окраину, а транспорт остался прежний и народ хлынул в метро, потому что почти все работали в центре и поблизости от центра.    Наш район – Невский считается спальным. То есть поработал где-то и пили домой, а утром пили обратно, потому что только на работе дают деньги, а в  спальном районе заработать негде.
          И теперь поездка в метро стала еще большим испытанием для хрупкой уже «неюной девушки», потому что ростом я с Александра Сергеевича, и когда рослые ребята жмут в узком проходе, то даже и вздохнуть невозможно вот  я  и начинаю громко стонать и охать. Не все понимают правильно эти двусмысленные  звуки и смеются, а я думаю: как бы вообще живой добраться до места.
          Интересно, что от такого сжимания у меня расстегивается верхняя часть дамского туалета, и когда я прихожу на работу, первым делом иду к шкафу, где висит моя одежда и есть зеркало, и привожу в порядок этот «предмет»
          Мой сотрудник, слыша там шевеление и кряхтение, скромно спрашивает «Может, помочь?»  Но я быстро справляюсь сама и, выходя из шкафа говорю, «Невозможно в метро спокойно проехать, обязательно лифчик расстегнут.»
          Иван улыбается заинтересованно:   «Ловкие ребята! А трусы на месте?» Мы смеемся. Но на самом деле совсем это не смешно. Один раз правая пола пальто застряла в дверях, кто-то её рванул, чтобы спасти пальтишко, так пуговицы так и разлетелись по вагону, задевая несчастных моих сограждан случайными «пулями». Собрать пуговицы было невозможно, и я пришла на работу, как революционный матрос – душа нараспашку!
          Был еще один забавный случай: у меня была горжетка из лисьих хвостов, которую я купила на выставке мехов, которые показывали в нашей дипломатической организации и где все мои друзья-болгары накупили шуб и шапок, а у меня хватило денег только на этот «навесной воротник».
          Так вот я щеголяла в этой красоте по городу, накидывая «меха» на шею и красиво щурясь, как  «дама из высшего общества». И не думала, не гадала, что и этот атрибут моего ансамбля может пострадать. И вот, когда меня впихнули в вагон, часть лисьего хвоста оказалась в середине вагона, часть – на мне. И вдруг раздался треск и хвост остался в недрах разгоряченных тел пассажиров. У меня тут же защемило сердце и потемнело в глазах! Столько денег и что? Остаться с куцым хвостом на шее? Решение пришло спонтанно. Откуда только резвость взялась! Я ловко просунула руку в направлении исчезнувшей горжетки и стала нащупывать возможные следы драгоценного меха. Народ возле меня после моих вскриков стал с интересом  за мной наблюдать. И! Вы не поверите, но я нащупала мою любимую горжетку на животе какого-то мужика и, дернув её, спасла свое сокровище! Мужик только крякнул. Но промолчал. А я засмеялась счастливым смехом и утерла слезы, которые хотели уже заструиться по девичьим щекам.
          Конечно, и эта история стала анекдотом. Но, когда я рассказывала её начальнику, он вдруг сказал: «Галя, можете приходить на работу на полчаса позже! Я не хочу, чтобы такая ценная сотрудница страдала и зализывала раны после каждой поездки в опасном метро. Я знаю, что это такое – когда у меня сломалась машина, я несколько раз спускался под землю. Как жив остался – сам не помню. Но это – испытание для людей с крепкими нервами!»
          И так он меня спас. За что я не устаю его благодарить и желать счастья и здоровья.