Сказка одобром молодце ГришеВикторовиче

Моему любимому старшему внуку посвящаю.
Всегда твой, дед "Розенблад".







                Не в далёкие стародавние времена, а в наше с вами время  в одной сказочно большой стране, в главном городе "М. у одних родителей родился долгожданный первенец.  Родился,  не запылился -  в положенное время. Появился, значит, мальчик на свет Божий, как и положено заплакал поначалу, затем зевнул широко и принялся сосать маменькину грудь, что время то зря терять, сил набираться надо.

                - Ах! какой же у нас замечательный мальчик родился.-             
                - Самый красивый мальчик во всей нашей Русьтруссии, - ворковали над сыном папенька с маменькой.
       И назвали первенца безмерно счастливые родители ГришаВикторович. Почему молодые родители дали своему сыночку такое странное и витиеватое имя сказка об этом умалчивает. То ли затерялось объяснение имени во времени, то ли сама сказка не знает, а вполне и забыть могла, ведь на то она ведь она и сказка.
             Вот так и начал свою жизнь Гришавикторович. Всё шло своим чередом, как и положено у родившегося маленького мальчика. Сначала ГришаВикторович учился ползать, сидеть, затем соответственно ходить, как и все дети его возраста. Потом когда пришло время, начал пытаться бегать. И поначалу бегал он словно "пингвинчик, но потом и вовсе начал неплохо бегать.       Так и рос наш мальчик  ГришаВикторович, как, и другие детки.  И зубки в своё время прорезались, и подрос, вытянулся, словно сосенка под лучами весеннего солнышка. 
             ГришаВикторович рос, и время бежало не остановишь, и времена года сменяли друг друга, и только солнце всегда вставало на востоке, а садилось на западе  и не как иначе, хоть гвоздём его это солнце прибивай к небосводу.
             Жизнь в Русьтруссии, где родился Гришавикторович, шла не шатко – не валко. Не принято было в Русьтруссии спешить, если запрягать то полдня, а затем гнать  бешено и быстро, и обязательно в результате хрястнуть колесом телеги либо о камень на дороге, либо в промоину угодить, ну и физиономией естественно в грязюку. Да впрочем, не о езде и других особенностях национальных Русьтруссии  сказка, сказка она Добром Молодце ГришеВикторовиче пойдет своим чередом.
            А  в аккурат в этой сказке исполнилось ГришеВикторовичу цельных десять лет. Радости то в семье, сколько было, не в сказке сказать, не пером описать. И решили папенька с маменькой праздник устроить день – число рождения ГришиВикторовича  отметить. Готовились долго и вот на тебе праздник – именины выложили на скатёрть – самобранку – пожалуйте, приходите, гости дорогие празднуйте.
           Харч, выставили незалежалый и в большом количестве. И соли – сахара, в харчах в меру. Сладости да фрукты заморские папенька попривозил, пораскладывал, ничего не пожалел для сыночка старшего, да и младшему который вослед за ГришейВикторовичем подрастал, тоже без отказу, ешь не хочу.
Напитков - скоропитков на столы повыставили, повынесли пейте друзья – товарищи; радуйтесь именинам.
                На именины все родные собрались и папенька с маменькой,  и  тетя, любимая Елена Прекрасная и дядья названные дядька  Серёга Чёрный, и дядька  Серёга Белый с женой; приехали. Да и другие понабежали,  понаехали, чего ж не попировать, коли люди, выставляют. Приехали даже родной дедушка Розенблад настоящий, между прочим, осетин, с родной же бабушкой русской - татарочкой  Розенбладшей естественно, ажно, за тридевять земель, из далёкого города, что на краю моря  стоит. Все желают ГришуВикторовича поздравить с десятилетием.
                Поначалу, как и положено, в Русьтруссии праздновать и именинные песни - хепуги  кричать начали в квартире,  в дому то есть. Затем цельным подъездом поздравили, а потом уж и дом то огромный многоквартирный разошелся и тоже давай ГришуВикторовича поздравлять да подарки дарить, водку кушать, пивком запивать,  радости,  шуму на всё Бутово, где именинник жил со своими родителями и братцем меньшим. А затем  как - то незаметно, покатился, зашумел праздник по всему городу огромному. Словно гром гремит; радуются люди,  как дети малые. Кричат хепуги поздравительные ГришеВикторовичу. Петарды  взрывают, фейерверки пущают, водочку – дурилочку  пьют  немеряно.   Веселятся,  значит по полной, по русьтруссевски,  на полную шпулю.. Ор голосов – словно трубы Иерихонские трубят.
                Сам правитель – Царь  Батюшка озаботился в Кремле – Тереме и даже испугался слегка, что это люд столичный орёт и веселится, на ночь то глядя. Вроде он Царь – Батюшка команды на праздник не давал, да и до дня его рождения, ещё цельных тридцать деньков осталось. И в календаре его царским указом праздников не отмечено. Так и беды недалеко. Выскочил на балкончик кремлёвский как есть, голышом, срам правой ручкой прикрыл, чтобы  ежели иноземцы али послы какие, посолидней выглядеть, левую ручку  к уху приложил и слушает. Коли, бунт али смута, то стрельцов немедля послать, пущай разомнутся, мордахи  людишкам,  поначистят, застоялись стрельцы без дела молодецкого. Но, расслышав, что народ вопит, и празднует день рождения какого - то мальчика ГришиВикторовича, умилился, успокоился разом, съел баранку с маком, запил кофеем и даже послал с дежурным стрельцом подарки царские. Пояс - ремень расшитый лично царицей и пирог кулебяку о четырёх углах с царского опять же стола на счастье.

                Папенька с маменькой пребывали в счастливой "отключке.  И праздник удался на славу, и сам Царь – Батюшка подарком одарил сына первенца.   А народ раз уж собрался да "повылазил, из квартир – домиков на волю, начал гулять – праздновать, и на грудь принимать уже серьёзно по - взрослому.
                Поначалу - то кричали хепуги виновнику торжества, затем его счастливым родителям, потом по пьяному делу  Царю – Батюшке, затем просто орали долго, бестолково и хрипло. Ели и пили без меры, били друг другу морды, опосля целовались взасос  и гуляли гужбанили  без просыпа  и отдыха целый месяц. А что тут такого необычного? В старину в Русьтруссии и нет гуляли. Начнут, бывало гулять, пить, веселиться и года как не бывало, а проснутся глаза – зенки продерут,  уж и Царя  - Батюшки нет и в помине, а Русьтруссией Хан Батыга правит. Но о злом хане Батыге и нравах древней Русьтруссии, совсем другая сказка, а эта о молодце ГришеВикторовиче.

                Отпраздновал  ГришаВикторович  свои прожитые годы. Десять лет это вам не хухры – мухры с лешевой поляны, а первая круглая дата памятная. Царский пирог – кулебяку, съели без остатка до крошечки последней. И повеселились славно, от души, по русьтрусевски. Маменька от избытка чувств, праздник   как удался;  расщедрилась и вдогонку к основному подарку купила ГришеВикторовичу сладкий леденец – петушка на палочке и шарик воздушный на ниточке. Гулять так,  гулять, знай наших!
                Лёг ГришаВикторович вечером на кроватку любимую, братцу младшему спокойку спел – пожелал, вздохнул от избытка чувств и счастливо рассмеялся. Подарок царский - поясной ремень, расправил и поверх одеяла положил. Негоже подарку царскому  с  остальными  лежать. Завтра в школе друзья обзавидуюся, да и училка призадумается, как мне четвёрки то ставить. А может и выходной лень по школе объявят, ведь всем пояс царский посмотреть охота. Улыбнулся ГришаВикторович ещё раз, вздохнул, потянулся, положил ручку под щёчку и уснул на левом боку.
                А утром в шесть утра, ни свет, ни заря затарахтел, заквакал противно будильник. Открыл,  было, глаза ГришаВвикторович и хотел сказать маменьке любимой, что в школу рано ещё, поспать бы чуток, но замолк, изумившись и даже испугавшись немного. А случилось, свершилось диво дивное, как и положено в сказке. Вырос за ночь ГришаВикторович из мальчика десятилетнего, в красавца – молодца. Косая сажень в плечах, ноги крепкие длиннющие и волосом не обделённые в меру мужскую. Руки бицепсами украшены немалыми, кулаки размером с грейпфруту заморскую. Щетина колет щеки румяные, с ямочками смешливыми.  Глаза серые ясные, одним словом молодец  - удалец,  смелый, добрый из сказки.
                Пора вставать, однако подумал ГришаВикторович и легко одним махом соскочил с кровати. Плечи расправил, тапки – шлёпанцы надел, холодно в комнате. Опять маменька окно открыть настежь не забыла. Заботится о нас, родная голубка улыбнулся ГришаВикторович и на кухню отправился. Чайник – закипайник включил; в ванну прошёл, побрился бритвой – самобрейкой в ванну встал, ледяной водой окатился, охнул, но только тихонько, чтоб никого не разбудить, волосы густые расчёской пригладил и на кухню.  В чашку с кофеем кипятку крутого плеснул – запах кофейный по квартире поплыл ароматный. Даже папенька в соседней комнате во сне губами зачмокал и потянулся в кровати до хруста. Маменька, стянув с папеньки одеяло на себя, спала крепко и безмятежно.
               Слава Богу; детки – конфетки выросли, возмужали, делу обучились, можно поспать, поваляться в кровати до полудня.
ГришаВикторович тем временем лёгкий бутерброд съел, кофеем запил и  засобирался. В форму военную стрелецкую словно впрыгнул. Фуражку на голову ровненько пристроил, в зеркало на себя взглянул и улыбнулся. И отправился, поехал на службу огневую. И ничему уже ГришаВикторович не удивлялся, ни тому, что он вырос, ни тому, что едет в военной форме в машине по столице Русьтруссии на службу военную опасную. Скоро показалась домина красно - белая с воротами и каланчей высоченной. На верхушке каланчи, на перекладине петушок – жарок ножками перебирает, топчется. Петушок этот во все стороны поглядывает, огонь выглядывает. Чуть где дым да огонь покажется, гаркнет  - тревога,   огонь  шалит, ехать велит.
                ГришаВикторович из машины вышел и к домине направился.

                - Смирно стоять стрельцы – огневцы - закричал смотрящий стрелец; подбежал и доклад сделал.
                - Всё, в порядке; огня нет,- петушок накормлен, машины стрелецкие, огнеборные готовы,-
                - И убыли в стрельцах – огневцах не имеется.-

                - Вольно стоять огневцы служивые - ответил Гришавикторович и домину вошёл.
             Везде прошёл, всё осмотрел, ничего не упустил всё, приметил. Да начал затем стрельцам – огневцам работы давать.
                - Ступени в домине отмыть, чтобы в них мои сапоги отражались.-
                - Каски огневые разобрать и начистить, чтоб сверкали. -
                - Да на машине третьей  водяную мортиру проверить ещё разок.-
                - Ясно стрельцы – огневцы? - спросил  ГришаВикторович. 
                - Ясно отец – стрелец, главный огневец,-  ответили служивые,   и давай мести чисто, скрести часто, в общем,  порядок навели  сей минут. 
           Чистота везде ступить боязно.  Одёжа огневая поразложена так, как велено, рукава водяные скатаны в тугие кольца бублики, машины огнеборные сверкают  - глазам больно.   А уж сами стрельцы – огневцы, как на подбор. Ряхи  мордатые, сытые. Ручищи, словно вилы, ножищей свинью погодка затопчет, не заметит,  все по местам стоят,  ждут команды отца командира ГришиВикторовича.
                Рад  ГришаВикторович; хороши стрельцы – огневцы служивые.              - Да с вами удальцы хоть огонь тушить хоть людей валить, - шутил командир.
                - Рады стараться, - закричали в ответ служивые люди, даже вороны с деревьев разлетелись.-
                - Прикажи только – огонь задавим, придушим, изведём, водой зальём, не  побалует.-
                - Спасём город от огневой напасти.
                - А если "чаво надо и по другому делу не подведём, всё решим, порешим.-
                - Орлы. -  похвалил  стрельцов ГришаВикторович и велел приступать к огневым работам учебным.   
            И стали стрельцы – огневцы быстро и ловко рукава бублики катать, да собирать - разбирать, да по лестницам скакать, да прыгать – бегать, да в двери учебные ломиться, водой лить, пеной тушить.
Одних  ГришаВикторович хвалит, другим сам показывает, как ловчее надо.

                - Отец – стрелец, то у нас удалец,  с таким не забоишься и в огонь войти выйти - радовались служивые.

                Так в трудах и заботах день и пролетел незаметно. Только вроде на службу пришёл, а уж домой пора, день то закончился.
                - В оба смотреть тут без меня то, - сказал  Гришавикторович на прощанье.
                - Петушку на каланчу пшена отнесите, пусть побалуется.-

               Сел в машину и поехал в летний парк Коломенское, где, когда то сам Великий Царь Иван Васильевич  живал – хаживал, от забот и трудов царских отдыхал. Только у парка остановился, вышел из машины и дверцей хлопнул, ан глядь уж бежит к нему зазноба сердечная; подружка значит. Подбежала, засмеялась, кинулась на грудь бессовестно и давай ГришуВикторовича целовать, да похохатывать. А  одёжа на ней короткая; всё, что хранить под ней надобно, у неё повылазило, да повыпало. А ей хоть бы что.
         Миловалась с ГришейВикторовичем,  льстивыми речами услаждала, убаюкивала:
                - Ах! какой же ты у меня молодец пригожий да ладный,-
                - А как стрелецкая форма тебе к лицу.- 
                - Ты словно ясный сокол из сказки.-

            ГришеВикторовичу стыдно стало за подружку, народ кругом них толпился прелести те, что повылазили, обсуждал, улюлюкал, скалился.

            ГришаВикторович прелести то позасовывал,  позаталкивал туда,  где им и  быть положено и повёл девицу – красавицу в трактир – кафешку, что над рекой стоит. Посидели немного. А тут девица и сказала  грустно,  в глазах слёзы прятала: 
                - ГришаВикторович  - сокол мой ненаглядный -
                - Мы уж с тобой уж целых три месяца милуемся, гулеванимся,-
                - А ты мне ни сердца своего не открыл,  ни руку не предложил.-
 
                - Не хочешь видно назвать меня своей женушкой.- 

                И давай слёзы по лицу размазывать и даже в чашку с кофеем пару слезинок уронила. А сама, на ГришуВикторовича  из - под руки то поглядывает, как молодец на её слёзы горькие реагирует. А может и вправду жениться, подумал ГришаВикторович. Уж и чином начальник огневого посада, да и маменька уж не раз намекала, помаргивала.
                - Что же ты сыночек один да один.- Вы уж выросли, Слава Богу - Нам бы внуков нянчить радоваться.-
 
                - Ладно утри  ты слёзы горючие.- ответил зазнобе Гришавикторович.
                - Приглашу я тебя в дом родной, с семьёй познакомлю,  а там посмотрим, подумаем.-
                - Я на всё согласная, любимый мой ГришаВикторович.-
                - Всё выполню, ни в чём не заважничаю.-
                - И маменьке полы отмою и папеньке носки постираю, не побрезгую.- 
                - Носки не надо -  улыбнулся ГришаВикторович, а чему улыбнулся не о том ведь сказка.

               И тут вспомнил ГришаВикторович, что на смотрины обещал он обязательно пригласить родного дедушку, настоящего осетина по фамилии  Розеблад и конечно же бабушку русскую - татарочку родную; Розенбладшу естественно.
               Дед Розенлад,  с детства ГришеВикторовичу говаривал:

                - Внук мой старший, принимай решение не торопясь, подумай прежде, а приняв,  не отступай от своего.-
                - И всё что решил – задумал, доводи до конца.-
                - Знай, что стоящая невеста непременно должна уметь приготовить протифтюры с люлями по - Осетински
                - И помни  всегда; что помимо родителей  есть у тебя дедушка Розенблад и бабушка Розенбладша.-

                Что же сказка сказывается, а дела то делаются. Служба и сама жизнь шли своим чередом. Становись, равняйсь, смирно. Тревога - пожар, погасили  - отбой. Хвалили ГришуВикторовича за храбрость личную, за действия умелые на огневых делах и даже главный огневец столицы и тот в ГришуВикторовича пальцем ткнул, да за службу спасибо брякнул, и добавил, что если б было больше, таких ГришВикторовичей, то пожаров меньше бы было.

                Дни летели, словно птицы быстрокрылые.  Вот и день смотрин   настал, не задержался. Собрались все  в доме родные и близкие, и маменька с папенькой и тётя Елена Прекрасная и младший брат остался, даже в  школу высокую - институт не пошёл, как мол такое событие и без меня. И дедушка Розенблад с бабушкой Розенбладшей прибыли, всем волнительно и даже слегка любопытно на невесту посмотреть, ну соответственно  себя "слеганца" показать. Словом семья вся в сборе, к смотру готова. Тут  ГришаВикторович с зазнобой появился.  "Поздраськались",  поручкались и беседу вроде ни о чём завели, чтобы смущение первое снять, успокоиться. Затем накрыли стол скатертью самобранкой и за стол уселись, сидят все, кушают, беседуют.
           Папенька предложил испанского вина выпить, как бы для снятия неловкости и первоначального сомнения,  невестке хотелось выпить крепенького до дрожи в коленках, но чтоб себя показать, тут же сказала, что она никогда, нигде, и ни с кем не выпивала и сейчас тоже воздержится, чем сильно насмешила ГришуВикторовича и младшего братца. Дедушка Розенблад сидел за столом, выпрямив спину, и выполнял просьбу любимого внука, стараясь понять, что за девица желает с ними породниться. Бабушка Розенбладша, русская - татарочка чуть улыбаясь   чему – то,   говорила с маменькой. Папенька налил испанского вина в бокал тёте Елене Прекрасной.  Тетя поднесла бокал с вином к лицу, бокальчиком несколько раз качнула, и сказала:
                - Ну за то, что мы все собрались.-
И выпила, не дожидаясь остальных присутствующих.
 
                - Ай да тетя! Ай да молодец! - рассмеялся ГришаВикторович.
                Младший  Максимка уже тайком хватанул пива  на кухне,  и сидел за столом, жуя мятный леденец,  а то маменька учует – быть беде, можно запросто и подзатыльник схлопотать,  хоть и лет то уже и не маловато. Зазноба время от времени, улучив минутку свободную, всё предлагала маменьке помыть немедленно полы, мотивируя, что они,  у неё не совсем чистые, на что маменька с застывшим лицом слабо отмахивалась от лестных предложений, тихо говорила :

                - Посидите пока, -Ещё не время с полами.-

                Настырная невестка не унималась, и улучив момент подобралась к папеньке и предложила "наваксачить ему выходные туфли, причём  сей же час.. Папенька на такое неожиданное и вроде бы лестное для него предложение отреагировал неадекватно. Он покраснел, медленно выпил бокал вина, затем побледнел и неожиданно выдал на прекрасном языке испанском, причем, что он так хорошо знает испанский язык, он ранее и не догадывался.

                - Gracias  за заботу сеньорита, - Но я могу это сделать сам.- 
                Взял чайную ложечку набрал ею жгучки кавказской, привезённой дедушкой Розенбладом с берегов мёртвого моря и отправил полную ложку в рот. Жгучка оправдывая своё название, выжигала всё на своём пути в желудке. ГришаВикторович, как и полагается огнеборцу, тут же предложил папеньке ледяного кваса из холодильного погребка, чем и спас желудок папеньки.
               За столом стала возникать и нарастать неловкость. И тут обстановку решила разрядить бабушка Розенбладша. Она вдруг невесту тихонько спросила: 
                - А вы любезная девица,  откуда родом будете?-
                - Из,  Краснолицейска мы, большого губернского города.- важно ответила девица, хоть такого города и помине не было. 

                Зазноба, приехала в стольный город из села Красномордайска полу годом ранее.
       Красномордайск, был известен на всю страну, отборной клюквой обильно в тех местах произраставшей и бабами, с красными от ягоды лицами и руками, стоящими вдоль дороги и продающими эту ягоду.

                - А избу свою имеете? - вновь спросила бабушка.

                Девица уже хотела ответить утвердительно на вопрос о жилплощади, и уже успела наступить под столом на ногу ГришеВикторовичу, но бабушку, столько лет прожившую с самим дедушкой Розенбладом - обмануть  было невозможно. 

                - Нет, значит. - утвердительно произнесла бабушка, и невеста,  икнув, от волнения громко,  кивнула.
 
                - А где же вы жить собираетесь? - спросила бабушка, уже обращаясь сама к себе.

                Тётя Елена, которой невеста сразу же с первого взгляда пришлась не по вкусу, решила сгладить шероховатость последней фразы бабушки, и поговорить о модных заморских платьях с потенциальной невестой на литературном  бурундийском языке.

                - Ля - каля,  Ба- ля, Ма- ля.- обратилась с улыбкой тетя Елена, к девице.
                Младший братец  ГришиВикторовича  знавший язык государства Бурунди ещё с двухлетнего возраста зашёлся визгливым смехом и упал под стол. Непонимание нарастало, как снежный ком. Улучив момент, дал себе слово и дед Розенблад.
                - А скажите милая девица?- Не приготовите ли вы нам, протифтюры с люлями, по - Осетински?- Из наших продуктов, разумеется, - добавил Розенблад неожиданно высокомерно и холодно. 

               Невеста пошла некрасивыми красными пятнами и ответила Розенбладу, уже совершенно не владея собой. 
                - Я к вам в кухарки готовить,  не нанималась.-

 И показала дедушке Розенбладу язык, а затем и сам кукиш не задержался". Каждому из родственников,  сидящих за столом,  показалось, что кукиш показали именно ему.  Папенька улыбнулся,и негромко сказал:
                - Эге!- 
         А потом с плохо скрываемой досадой добавил:   
                - Почему я?- 
       Тётя Елена засмеялась и крикнула: 
                - "Атас.-
    Маменька, на которой лежала главная ответственность за смотрины, необычайно серьёзно произнесла: 
                - Не роняйте себя в наших глазах.-
      И добавила:
                -Милочка.-   

                Младший братец Максимка прикрыл с громким хлопком  глаза ладонью, брякнул: 
                - Боюсь.-   
    И, даже сделал вид, что заплакал.  Бабушка Розенбладша промолчала и лишь презрительно чуть заметно улыбнулась. Дедушка Розенблад поднял указательный палец к небу и  произнеся только одну букву русского алфавита О – о – о - о умолк. Смотрины разладились окончательно.
                ГришаВикторович понял, что невеста не понравилась решительно ни кому, и предложил ей прогуляться по свежему воздуху. Вежливо взял под руку и проводил до наёмной машины самоходной – такси. И хоть зазноба  билась, как белуга, у него в руках, и  плакала слезами злыми.  Сорвалось, как бельё в ветер с веревки, жильё безмятежное в стольном городе. Кричала в великой злобе и досаде,
                - Что его дедушка, тот ещё,  гад  - змеюка.-
       На что ГришаВикторович холодно ответил: 
                - Да дед Розенблад у меня тот ещё гад.- 
                - Самый любимый гад в мире. -
Посадил в машину, сказал: -Адью.- 
И, ушёл – расстался навсегда.

                Жизнь – время не остановишь. Работает ГришаВиторович. Трудится на своей работе опасной, ответственной.  Тревога, пожар - потушили отбой.
       Уже второй раз был отмечен храбрый ГришаВикторович самым главным огневцом  и награждён медалью за отвагу и даже удостоился поручкаться с главным огневцом и на картинку сняться, что среди огневцов, считалось даже медали дороже.
        Прошёл ещё год. Становись, равняйся, смирно. Вольно - разойдись, к работам учебным приступить. Тревога, пожар потушили отбой. Служит, ГришаВикторович живет, а на душе у молодца доброго одиноко, без голубки то сердечной. Как то днём работает ГришаВикторович у себя в огневом посаде трудится, как прибежал смотрящий стрелец - огневец и доложил по форме, что, дескать, вызывает ГришуВикторовича к себе главный стрелец – огневец, немедля  в сей минут примчаться. ГришаВикторович мундир пригладил, фуражку поправил и ходу.
                Явился ГришаВикторович в палаты каменные ; в хоромы вошёл шагом молодецким и доложил по всей форме положенной, что дескать явился не запылился.  И, тут же спросил:
                - Какое приказание будет?- Исполню, не сомневайтесь.-

             Главный – огневец улыбнулся и сказал:
                - Здоров будь удалой молодец, храбрый огневец  ГришаВикторович.- Поклон тебе и уважуха за службу.- Правда себя не жалеешь – браню,  стрельцов бережёшь, хвалю.-
                - Ну, садись, присаживайся, и к делу притупим немедля.-

                - Хочу я ГришаВикторович тебя в далекую страну заморскую отправить.-
                - Опыта ихнего, в делах наших огнеборных набраться, всё лучшее перенять, да своё хорошее показать.-
ГришаВикторович тут же ответил:
                - Есть.-
     И хотел уж  откланяться, щёлкнув каблуками, как вошла – впорхнула в хоромы, словно одуванчик легкий, Краса Ненаглядная.

                - Здравствуйте папенька -Решила вот к вам зайти – наведаться,- Да билет забрать в театр вами купленный.-

На ГришуВикторовича мельком только разок, взгляд кинула и всё. Папеньку обцеловала,  билетик свой взяла и упорхнула, словно жар птица, на рассвете.

                - Егоза - усмехнулся главный огневец, - Совсем порядку не знает.- Одна без матери у меня растёт.- 

       ГришуВикторовича от её взгляда словно жаром вдруг обдало, а затем как морозом сковало, и сердце захолонуло. Но взял себя в руки молодец ГришаВикторович. Не время чувствам любовным и мечтам целовальным предаваться. Приказание выполнять надо. Грамоту приказную принял, бумаги посадские оформил, с стрельцами - огневцами своими попрощался – поручкался, да наказал сторожить зорко, не пущать огонь на дома, да людей, да петушка кормить да холить.
                Домой вернулся и доложил, что так, и так, что посылают его в страну заморскую, и по каким таким делам. Маменька только и произнесла:
                - Ах!-
    Потом добавила:
                - Сынок ты мой ГришаВикторович,-   
         Попросила нагнуться, по голове русой погладила, поцеловала в макушку.  От волнения пошла на кухню и тут же немедля съела целых две сырых морковки и стала сына в дорогу собирать.
         Папенька ГришуВикторовича тоже крепко обнял, сказал:
                - Молодец сын,- Это надо отметить. 

Пошёл к машинке заморской – компьютеру.  От радости и гордости за сына стал вести поиск города, куда должен был поехать ГришаВикторович,  не войдя в Интернет - картинку и про себя чертыхался, что не может найти такой город. А  ГришаВикторович по трубке – мобиле разговорной, быстрой позвонил бабушке с дедушкой . 
       Бабушка сказала:
                - Ой!  ГришаВикторович.- 
Помолчала и добавила: 
                - Что большой ладье и плыть далече.- 
         А дедушка Розенблад, так обрадовался за внука,  что от волнения повторил одно  и  тоже  целых три раза

                - Служи и учись достойно.- Чтоб за державу не обидно было.- 
     Посопел, подышал в трубку и заявил:
                - Что лично, как дед и настоящий осетин, он таким внуком очень  даже гордится.- 
  Просил непременно помимо дома им с бабушкой звонить, ну хоть раз в месяц, за их с бабушкой счёт, разумеется.

                ГришаВикторович ещё раз со всеми "подосвиданькался младшего братишку обнял, дал на прощанье шутливо "щелбан  не больно, велел во всём родителям помогать и уехал "еропорт. Сел в "ероплан агромадный да полетел, как на ковре - самолёте.
         Ать –два позавтракал, три- четыре пообедал, пять- шесть поужинал, и вот уж заморская страна показалась. Ероплан приземлился. К земле Матушке приник,  вздохнул с облегчением,  взвыл напоследок и умолк. ГришаВикторович из домины наружу то вышел, ищет где тут встречающие . Кругом людей тыщами  и все трещат вокруг на иноземном, по своему значит. Другой бы растерялся, забоялся поначалу.
            А нашему ГришеВикторовичу молодцу из Русьтруссии всё по рукаву огнеборному. Он их простецкий язык иноземный, ещё в школярах изучил досконально. Окинул ГришаВикторович майдан, плац по ихнему, увидел машину огнеборную и к ней быстрым шагом направился.

                - Привет парни, не меня ли ГришуВикторовича из Русьтруссии ждали?- 
          Бравые заморские огнеборцы засмеялись, заржали, словно лошади ихние мустанки. Руки жмут, по спине хлопают – грохают. 

                - Не ожидали мы ГришаВикторович, что ты наш язык так хорошо знаешь.- 
                - Вот тебе и Русьтруссия.- А нам говорили, что в  Русьтруссии, одни медведи по стритам, да авеню бегают, а русьтруссевцы только водку пьют, да снегом закусывают.- 
        ГришаВикторович улыбнулся.
                -Медведей  и взаправду в телеги запрягаем, на них и гости, и по делам огневецким ездим.-
                - А водку, её, как говорит мой дедушка Розенблад  рукавом  волчьей шубы хорошо занюхивать - А не снегом заедать, а то горло застудить можно.-
          Остолбенели заморские огнеборцы, ряхи повытянули, глаза повыкатывали. ГришаВикторович посмотрел на них, усмехнулся и только одно  произнёс:
                – joke.- 
И все рассмеялись.

           И началось учение ГришиВикторовича в главной заморской огневой школе. ГришаВикторович ко всему внимательно присматривается, примеряется. Что – то  в тетрадочку записывает, что на ус мотает, старается для державы.

            Поначалу не всё получалось, но скоро ГришаВикторович и тут в иноземной школе в первых рядах стал. И вот уже и иноземный главный огневец  самолично  его отметил, когда увидел, как ГришаВикторович ловко да скоро по лестницам огнеборным лезет, да чучела учебные из огня вытаскивает, и утром перед строем объявил ему респект и хлопнул в ладошки ажно три раза, что очень редко бывало.
          Так в трудах и делах огнеборных год почти и пролетел незаметно. И уж через всего сорок деньков ГришеВикторовичу  в родную сторонку пора уезжать – двигаться.  Как беда пришла, не обошла стороной. Случился в одном большом  доме, хотеле,  пожар – горение великое, сто лет такого не бывало. И такой был огонь, что всех под гребёнку вывели, огонь этот тушить. И школа огнеборная, тут как тут, тоже подъехала одной из первых.
         Бьются огнеборцы с огнём – огневищем,  не жизнь, а на смерть, себя не жалея.  Огонь то змеюка – Горыныч, то там полыхнёт огневой зубастой пастью, то здесь дымным пламенем  полоснёт, раскалённым.  ГришаВикторович всё мгновенно оценил, обдумал и тут же план тушения сообразил.  Джону велел по приставной лестнице тащить водяной рукав на крышу и там проливать, Билу пену тушильную, непременно в окна пущать – пламя отсекать, .Гарри водяной мортирой пламя давить, да и другим огнеборцам  дал команды дельные, полезные и сам затем в огонь – пекло кинулся; пожар давить – людей спасать.
          А пламя как вор в доме, то спрячется за дымом, то полыхнёт открыто и жарко. Вдруг в одном из окон видит ГришаВикторович женщину, с девочкой малой в руках. Женщина кричит, из последних сил выбивается, хелпует, помощи просит. ГришаВикторович лестницу приставил, и спасать кинулся. Влез к горящему окошку и пропал в дыму и пламени.
                - Беда - заорали огнеборцы  заморские,  ГришуВикторовича выручать надобно, ведь в самое пекло огневое полез, на верную смерть. 
           И в окно то;  пеной тушильной льют - проливают, на помощь пробиться пытаются.  Но куда там. Огонь добычу почуял, окреп, да как ожжет - полыхнёт по огнеборцам, разметал их во все стороны. Беда, да только.
            Пропал ГришаВикторович и сам, и женщины с ребёнком не видать Главный огнеборец на часы посмотрел; уже десять минут минуло и тихо сказал:             
                - Погиб ГришаВикторович геройски, -
А у самого голос дрожит.
      И ведь только сказал  - появился ГришаВикторович у разбитой двери у входа.  Женщину на плече несёт, другой рукой ребёнка держит.  Девочку малую в свой огнеборный  плащ завернул, а сам идёт, как пьяный качается. И уж спасение близко, как сверху бревно огнём объятое упало. Ударило ГришуВикторовича по  плечу, словно палица великана.
         Застонал ГришаВикторович, из последних сил женщину с ребёнком наружу вытолкнул и упал как подкошенный колос пшеничный, тут же у двери горящей.

                Друзья верные и Джон и Эндрю и все кто поблизости был, на помощь кинулись, спасать выручать ГришуВикторовича, да женщину, да девочку малую. Бревно огнём полыхавшее прямо руками отбросили, всё что мешало, раскидали, положили на носилки и бегом к ероплану  вертолётному,  спасать в больнице жизни героя ГришыВикторовича и людей пострадавших. Набежали писаря толкают - друг друга.  Позвольте, кричат узнать жив ли герой спасший мисс с дочерью и как его имя Джон, Билл или Джек? А главный огнеборец и заявил:   

                - Героя нашего зовут ГришаВикторович,  и прибыл он к нам из заморской страны Русьтруссии.-
                - Где же ты супер – бой - герой?- Покажись хоть на миг,-  Вся страна тебя видеть хочет -- заорали писаки".   

                - В больнице он, черти вы полосатые, - устало улыбнулся главный огнеборец и дал команду трубить отбой, пожар уж почти потушили.

            Утром следующего дня ГришаВикторович застонал и еле слышно прошептал: 
                - Маменька мне кофейку бы.-
          Тут же к нему молоденькие медички кинулись со всех сторон. 

                - Ах, какое счастье. -Вы герой ГришаВикторович в себя пришли и этим нам и всей стране доставили большой мон плезир.
          Тут и главный лекарь подоспел  тоже, как дела спросил, ГришуВикторовича самолично, осмотрел.

                ГришаВикторович через силу успел спросить, что с ним? И может ли он в родную страну Русьтруссию во время отбыть?  И опять сознание потерял. Кинулись лекари заморские со всех сторон к нему, и давай ГришуВикторовича лечить, в себя приводить. Только через день герой очнулся и даже сестричке медичке через силу улыбнулся. Тот же час и главный лекарь подоспел. И узнал ГришаВикторович, что плечо у него переломано, да шея обгорела, да ожогов на нём не счесть, больших и малых и нутро у него ядовитым дымом отравлено.
        И что он только чудом жив остался. Кризис самый опасный миновал, три десятка деньков полежите, полечитесь, а там видно будет. А сейчас спать.

                - Вы,  только маменьке передайте, что жив я, а то волноваться будет. - попросил ГришаВикторович.

               Дали ему сон  - травы и он уснул - провалился.  А тем временем в доме родном, в Русьтруссии родные люди ждали ГришуВикторовича третьего дня недели. Маменька всё по дому ходила, вспоминала, чего же сынок родной больше всего покушать любил. Папенька на ручной мельнице кофеёк молол, мелким помолом.  Младший братец полы везде отмыл, старался, пусть брату старшему приятно будет.
               Вдруг за полночь звонок неурочный, длинный - предлинный  Маменька трубку взяла,  алекать стала и вдруг на пол вместе с трубкой в руке зажатой тихонько осела. Папенька к ней кинулся поднимать, Максимка младший тоже подлетел, что и как?
                - ГришаВикторович наш. -
           И, маменька глаза закрыла и замолкла. Папенька побледнел и спросил только 
                - Жив?- 
           Тут младший  Максимка трубку то взял.  Все обстоятельно повыспросил.   На  их языке балакал,  как на родном русьтруссевском.  Говорил,  успокаивал:
                - Дорогие папенька с маменькой.- Жив наш дорогой ГришаВикторович и почти здоров.- Обжёгся только чуточку на пожаре  малом.- 

                - Героем стал  - людей спас и теперь по всей заморской стране ему почет и всенародная любовь.-   
       Услышала эти слова,  маменька, в себя пришла и попросила папеньку  налить ей немедля из бутылки полстакана напитка приготовленного дедушкой Розенбладом для торжественных случаев. Выпила - сказала:
                - Слабоват.- 
        И тут же чуть не задохнулась, потом водой полдня отпаивали.  А Максимка им ещё раз всё пересказал и пошли они все вместе к  Майкру в софт – интернет  картинки смотреть; передачу о подвиге ГришыВикторовича

                Месяц  для домашних пролетел в ожидании и тревоге. Правда и сам ГришаВикторович спустя семь деньков позвонил и маменьку с папенькой успокоил, да Максимке младшему велел их веселить и радовать, ну чтоб носы не вешали к низу. И сам побожился, что скоро уж будет, домой не задержится.
                Выздоровел ГришаВикторович,  из больницы – госпиталя вышел и прямиком в школу огнеборную направился. Плечо, правда, ещё побаливало, и шея,  обожжённая, не совсем поджила,  да и волос на голове то поубавилось, пожёг поплавил волосы русые, огонь змеюка. Но молодец; орлом смотрит, шаг чеканил твёрдо и доложил главному огнеборцу. 

                - Так мол  и так излечился я окончательно.-
                - Спасибо за науку  и ласку.- 
                - Жду отправки в родную Русьтруссию. -
             А главный огнеборец слушает, помалкивает палочкой лакированной, она по ихнему стек называется, поигрывает. А затем дал команду, построить всю без исключения школу огнеборную, скомандовал смирно стоять и поздравил ГришуВикторовича с выздоровлением. А затем  наградил самой главной медалью огнеборной за отвагу на пожаре.
             Апосля палочкой стеком махнул и разом вся школа проревела ГришеВикторовичу троекратно почетную хепугу, а затем разрешил прощаться.

             Прощались с ГришейВикторовичем как то по особенно,  тепло, по братски. Билл подарил ему свой нож, а ГришаВикторович Биллу свою Русьтруссевскую огневецкую каску. Джон свой счастливый огнеборный костюм  и ГришаВикторович его тоже не хило одарил, в долгу не остался. С тем и расстались.  Кое - кто и слез мужских не сдержал в прочем это и самыми сильными людьми, тоже иногда бывает

             И вот уже ГришаВикторович в ероплане сидит, домой путь держит. Позавтракал,  пообедал, да поужинал, глядь и родная Русьтруссия под крылом топорщится,  словно ёж иглами еловыми, купола золотые, палаты кремлёвские, да город огромный стелется без конца – края.
               
                Встретили ГришуВикторовича душевно. И стрельцы огневцы из посада приехали, причём на машине огневецкой, ну чтоб без задержек по дороге к дому родному. И папенька с маменькой, и Максимка братец и прочие друзья товарищи. Обнялись, расцеловались многократно.
         Маменька то на людях крепилась чувства выказывать, но взгляда от ГришиВикторовича не отрывала. Папенька, тот тайком в платочек всплакнул, отвернувшись, и всё ГришуВикторовича обнять ещё разок пытался. Максимка тот всё посмеивался,  шутил, да спрашивал:
                - Сколько иноземная медаль весит,- Верно, ли что золотая,- Не тяжела ли, к земле не гнёт?- 

                - Что же мы стоим то тут, как засватанные, пироги на столе стынут, заждались, - воскликнула маменька. 

         Но, ГришаВикторович маменьку обнял и обьявил:

                - Вы мои родные домой езжайте, меня поджидайте, - А  я стрелец  - огневец  служивый – вернулся с учёбы доложить обязан.-   

    И всё тут, сказано. Так и разъехались. ГришаВикторович приехал в палаты огневецкие, вошел к главному огневцу  и доложил по всей форме, что  прибыл из страны заморской, ученье закончил и готов к службе ратной приступить немедля. Подошёл к нему огневец – главный,  обнял и ласково сказал: 
                - Ну, зачем же немедля.- Отдохни с дороги семь деньков – плечо подлечи, - А  там и на службу.- 
          И далее,
                - Благодарю за службу,  не подвёл, не посрамил Русьтруссию  Ёшкин Кот.- 
                - От всей огневецкой службы и от меня лично тебе почет.- 
          И тут же медаль за храбрость прикрепил собственноручно. ГришаВикторович за слова ласковые поклонился и уже уходить надумал, как в палаты вошла, впорхнула лебёдушка;  зазноба нечаянная.

                - Здравствуйте папенька.-
                - Здравствуй  Герой наш молодец  ГришаВикторович.- 

                - Ишь, как вас ожгло, опалило,-
И нежно так ласково, пальчиками шеи обожженной коснулась, на плече задержалась. И тут же 
                - Я папенька хочу ГришуВикторовича попросить проводить меня в театр к вечеру.-
                - Не откажите в  просьбе  девице.- 

И улыбнувшись, поклонилась ГришеВикторовичу. 
           Главный стрелец  огневец, только хмыкнул и головой покрутил.

                - С удовольствием великим к вечеру непременно буду. - ответил ГришаВикторович и с тем домой убыл.

            К вечеру ГришаВикторович к  лебёдушке на свидание пришёл.  Форма на нём стрелецкая новая, узорами шитая, обувка блестит, медали на груди молодецкой сверкают, позвякивают. Взор  ясный, шаг твердый, одним словом Добрый Молодец,  из сказки.  И лебёдушка – сударушка ему под стать. Очи ясные лучистые, в стане стройна,  лицом прекрасна.  Лебедь белая, одним словом.

             Встретились, представление посмотрели, а потом гулять пошли по городу стольному. И было им вдвоём так хорошо и душевно, словно знали они друг друга с  измальства.  При прощании у своих палат лебёдушка вдруг и попросила:
                - Поцелуй меня ГришаВикторович.- 
        И глаза закрыла.
 ГришаВикторович обнял сударушку нежно и поцеловал в уста сахарные томно и сладко. Та только охнула. И ГришеВикторовичу на грудь склонилась.

                - Упаду удержишь молодец? - улыбнулась сударушка. 
                - Не бойся милая удержу.- За всю жизнь не уроню,- ответил ей ГришаВикторович. 
                - Верю тебе молодец.- Как впервые тебя увидела - сердце, сразу подсказало  - он.-
                - И у  меня сердце захолонуло, как увидел тебя впервые.-  ответил ГришаВикторович и они опять поцеловались.

             Так днём в службе ратной, а вечером в делах сердечных, три месяца, как корова языком слизала. ГришуВикторовича за службу и отвагу к чину очередному представили. Словом жизнь течет как река, не остановишь. И решил ГришаВикторович сударушку родным показать, познакомить.
              Дома в палатах всё отмыли, отскоблили. Пирогов напекли, настряпали. Бабушка русская татарочка Розенбладша расстаралась и приготовила восточное особенное блюдо с чудным названием Цак – Цак, которое очень любили и ГришаВикторович и младший Максимка. От еды стол ломится.
            А тут и сударушка – лебёдушка с ГришейВикторовичем объявились. ГришаВикторович сударушку родным представил  папеньке с маменькой, Максиму брату младшему тете любимой Елене Прекрасной, ну и соответственно дедушке Розенбладу и бабушке Розенбладше.
                И всем сударушка понравилась, с каждым и язык общий нашла и уважение проявила. С папенькой поговорила о вирусах зловредных и программе по их уничтожению, под продвинутым названием сто лет в обед.  С  маменькой о садовых цветах разговорилась и подсказала, почему маменькины заморские цветы свистоплясы не свистят нежно, когда расцветают, и стебельки не изгибают, не пляшут вроде.  И что надобно в землицу – торфяник очисток картофельных больше добавлять, тогда и свистят шибче и пляшут ловчее. Тёте Елене сказала:

                - Что рада её увидеть.- 
  Добавила, что ГришаВикторович о ней много хорошего рассказывал, и вещицу женскую подарила, вроде мелочь, но ручной работы, и выполненной, в единственном разе, тульским Левшой. 
       Бабушке Розенбладше показала платочек, вышитый собственноручно, для ГришиВикторовича особенным татарским лунным крестиком,  шиворот - навыворот и спросила:
                - Ладно ли получилось?- Бабушка Розенбладша долго  и придирчиво рассматривала работу и нашла всего - то одну маленькую ошибочку.

        Что было и вовсе явлением удивительным . Обычно она всегда находила с десяток крупных недостатков непременно.
            Дедушке Розенбладу сказала, что читала в старых книгах, что аланы, то есть осетины сегодняшние, очень древний народ,  и  эти самые аланы ещё царя Соломона Великого охраняли. 
            У дедушки Розенблада плечи расправились, и он стал гораздо выше ростом казаться.
            Максимке младшему, который хоть и младший, а тоже уж под потолок, когда он шепнул ей на ушко, что она в  ГришуВикторовича влюбилась по уши, тоже достойно ответила: 
                - Ах, какой ты проницательный Максимка Викторович.- 
И по щеке его погладила и засмеялась не обидно.
 
                Вскоре за стол сели. Ели, пили, смеялись и шутили. Выпили  за ГришуВикторовича и сударушку - лебёдушку, за маменьку с папенькой, за дедушек и бабушек,  которые родили и вырастили таких хороших детей, а те естественно  ГришуВикторовича  и Максимку.. Потом за огневцов, что сейчас на службе огневецкой, потом за мир во всём мире. И тут дедушка Розенблад не выдержал. Выждав когда за столом стихнет, он негромко спросил сударушку, 

                - А не сможете ли вы девица – красавица приготовить нам блюдо -  протифтюры с люлями по - осетински? - 
И так как сударушка ему тоже понравилась, не добавил привычно,  Из наших продуктов, разумеется.

За столом наступила тишина. Маменька умоляюще посмотрела на Дедушку Розенблада,  в её глазах явно читалось зачем?
  Сударушка слегка поклонилась в сторону дедушки  Розенблада и молвила:
                - Вам сударь Розенблад, какие протифтюры с люлями нравятся больше, классические или царские?- 

          Дед Розенблад побледнел.  О протифтюрах с люлями  по - царски он не слыхивал.  А, сударушка улыбнулась и добавила: 

                - Блюдо это хоть и редкое очень, но полезное для желудка и вкусное.-
                - Надо только непрерывно за ним  приглядывать,  в процессе готовки.- 
                - Главное в этом блюде, чтобы люли  были сыроваты, а тротифтюры пережарены.-   

                Дед Розенблад молчал, бледнея всё больше и больше, почти минуту и потом довольно громко воскликнул:

                - Но вы же не можете об этом знать.- 
                - Ведь со времён нашего великого осетинского Царя Соломона Великого секрет приготовления этого блюда передаётся из поколения в поколение только в нашей семье.-
                - На всей земле сегодня его знают только два человека, это я  Розенблад и моя жена.-   

          И  тут вдруг  дедушка поперхнулся и посмотрел на бабушку.  Но мудрая бабушка улыбаясь, водила вилкой по своей тарелке и о чем -  то оживлённо беседовала с маменькой – своей дочкой, и в сторону дедушки ну не смотрела  никак. Тут все за столом рассмеялись и стали делать друг другу респекты и комплименты. Лад да мир за столом праздничным . Тут папенька встал, маменьку обнял и предложил выпить за любовь. Все дружно поддержали. Затем вновь поднялся дедушка Розенблад настоящий осетин, между прочим, откашлялся и произнёс неожиданно высоким тонким голосом:

                - Пора бы внук мой старший  сударушке и предложение сделать.- Пора о свадебке подумать.

                - Пора - вставай ГришаВикторович сынок мой любимый, в школу опоздаешь  - сказала маменька, погладила по голове и пошла на кухню, готовить сыну, любимый им, бутерброд лёгкий и кофеёк утренний.
           Соскочил ГришаВикторович одним махом с кровати, умылся, оделся, позавтракал с аппетитом; надел ранец, школьный заплечный и пошёл – побежал в школу уму - разуму учиться, с друзьями водиться, да мало ли ещё какие дела – заботы у десятилетнего мальчика.  Тут сказочке конец, тот, кто слушал молодец.
Сказка сказкой, в ней урок, Добрым Молодцам намёк.



"