Стеклышки

Еще в прошлом году мне стал сниться хутор, в котором я с самого детства проводила каждое лето минимум месяц-полтора. А когда-то и почти всю зиму я была сельской девчушкой. Не единожды хотела написать о нем, но не получается. Не получается передать, что чувствуешь, когда ты сама два вершка, а водишь уток на пруд, а чтобы дворы не перепутали своих, им (уткам) на головках делали мазок краской. Но на весь хутор было четыре цвета, и приходишь к пруду за своими, а там 6 стай зеленых, 7 красных, 5 желтых…, наши были зелеными в цвет ворот. Ворота были большими, с наружной стороны выкрашены в зеленый цвет, и на створках по большоооой красной звезде. :) А с внутренней покрыты серебрянкой. Каждое лето мама перекрашивала их вновь, и я все норовила посеребрить себе над глазами, чтоб красиво было:) А в одно из лет мне на этой внутренней стороне все ворота исписали таблицей умножения, чтобы я её видела постоянно и выучила)) Так вот, кроме уток, нужно было еще курочкам посыпать, вечером цыплят в их сенцы усадить (я мотылялась за ними так, что они с перепугу убегали еще дальше, а бабуля растягивала в обе стороны свой фартук и ловила их, приговаривая: «Ну, куда? Куда писклята? Бягите, в какие-то сиберни, дверь чтоль не видать?» Нет, бабушка у меня не белорусская, а русская, но говор у них там был помесью рус.-укр.-беларус. языков. Еще в мои обязанности входило каждый вечер вынимать яйца. А они были теплыми, я, не видя, нащупывала их где-то там высоко под насестом и осторожно спускалась по шатающейся драбинке. Еще мне нужно было остерегаться гусей, не попасть под рога бодливой корове, не трогать спутанных лошадей, пасущихся в логе, не гонять индоуток, не пытаться плести косы овцам, не уходить за межу огорода, не кувырнуться в реку, раза два в день приходить, чтоб бабушка всунула в меня блин, убедилась что никакой «гром меня не папабил»… В общем, было много «не», которые, естественно, нарушилась ежедневно. И каждый этот день был наполнен по самый краешек впечатлениями, происшествиями, важными делами – покачаться на качелях, привешенных на дереве; сбегать за хутор, проверяя себя на смелость; простучать прутом по банкам, висящими на штакетнике, мелодию так, чтоб не разбить ни одной; прокатиться на телеге со сборщиком молока; поделиться секретами с подружкой с иного города, сидя в глубине палисадника, искать с ней клад, перерывая шлях; пробежать с мальчишками через обваливающийся мост, потому что ну и что, что ты девчонка, тебя тоже можно в банду)) А вечером, отмытую в тазике, обтертую рушником, напоенную молоком с вечерней дойки, накормленную свежеиспеченными в печке ушками-пампушками и укутанную в фуфайку, чтоб «сибирка не нанюхала», меня усаживали на лавочку у ворот, чтоб уже никуда не убёгла. Я сидела между бабушкой и мамой, болтала ногами, рассказывала, сколько всего произошло за долгий день, умалчивая о великих секретах. А небо укрывалось темно-синим одеялом с яркими, будто выкрашенными той же серебрянкой, звездами. Боже мой! Какие это были сочные, бесконечные, удивительные дни. У меня нет ни одного фото с бабушкой или вообще оттуда. И фотоаппаратов в то время не было вот так у каждого, и подумать тогда не моглось, что это когда-нибудь закончится. Но, к сожалению…
Я была там в последний раз в 2000 году. Не стало бабушки, потом маминой сестры, потом брата… Был выбор или продать наш дом кому-нибудь или он обветшает и развалится. Оставлять рушиться то место, где родился (дом строил дедушка, и мама в нем родилась и выросла) как-то грешно даже. Потому сейчас в нем живут иные люди. А мне с прошлого лета снится и дом, и хутор, снится вкус воды из колодца, прохлада утренней росы по пяткам, садящееся в круглую крону дерева солнце, тепло скрипящего деревянного крыльца, золотом стекающий из соты мед, аромат поля, бабушкины морщинистые руки, растапливающие печь… И я понимаю, ничего не закончилось, все это осталось в памяти сердца, в закопанном где-то у заброшенного сарая кладе, в той части души, где спрятаны стеклышки из калейдоскопа моего детства.
Завтра поезд понесет меня в Россию, потом еще автобус, потом 3 км пешком или с попутным трактором и я встречусь с деревней своего детства. Не знаю, пустят ли повидать наш дом, остался ли палисадник, качаются ли там на ветру качели, сделанные дедушкой, ходят ли в логу утки, выкрашенные краской. Не знаю, но очень хочу вдохнуть тот воздух, сходить на могилы родных, погладить звездочку на лбу у бодливой коровы, переобуться в сенцах с каблуков в калоши, уснуть в мягкой перине, умыться утром колодезной ледяной водой, найти в пыли дорог пару цветных стеклышек…