Адвокат из Монсальвата часть 1

                Побуждающим толчком фантазии стала опера Рихарда Вагнера "Лоэнгрин"



Здание городской больницы. Восьмой час вечера.

 В одном из уже опустевших коридоров,  от крайнего волнения,  граничившего  с полным отчаянием, не находила себе места заплаканная женщина,
мать тяжело травмированного подростка.
На заброшенной стройплощадке, которую начинающие каскадёры облюбовали для постановки своих трюков, выступающим из бетона отломком арматуры
пареньку повредило лёгкое, а от полученного при падении с мотоцикла  удара,  началось внутреннее кровотечение.
И бригада хирургов уже несколько часов не покидала операционной...
   В ожидании известий, женщина беспрестанно двигалась,  походя в этом нервном хаосе,  на мечущуюся у разорённого гнезда птицу...
Едва завидев медсестру, показавшуюся, наконец,  из  дверей оперблока, она бегом  устремилась той  навстречу.
А в  глазах  читались лишь страх и единственный,  страхом  же скованный и оттого так и не изречённый вопрос.

- Уже заканчивают!..   - коротко сообщила медсестра  матери их сложного пациента. Но видя на лице той - прежний  ужас,  быстро обняла её за плечи.
- Ну, что же Вы так?.. -  прозвучало с мягким укором. - Мальчик перенёс операцию, и его вот-вот переведут в отделение интенсивной терапии... Я же  говорила,
   что с нашим доктором иначе и быть не может!..  ...А теперь постарайтесь,  всё-таки,  успокоиться! - и медсестра усадила свою подопечную на стул.  - ...А я пока
   принесу Вам чаю!
Женщина с благодарностью посмотрела на свою утешительницу и,  уже вникая в смысл и ранее услышанного, спросила, точно спохватившись:
- Скажите, а кто его оперирует?!...
- Элина Готфридовна Лоэран!.. Но Вы всё равно не запомните... Просто, ... доктор Элина. - ответила ей медсестра.
- Спасибо!  ...Даже не сомневайтесь! Я обязательно это  запомню!..

         Операционная.

- Я закончила...   Артур,  дошьёте сами?.. - устало взглянув из под маски, спросила оперировавший врач.
- Уже, Элина Готфридовна... Шьём...
- Аккуратно... Я проверю!..
- И это знаем!.. Проходили!  ...Но... ...Эстет же найдёт, к чему придраться!..  -  добавил, не удержавшись второй хирург, повторив  излюбленную  "лоэрановскую"  фразу.
- Так, - не оставляйте ему такой возможности! - уже полушутливо парировала Элина Лоэран и вышла  в предоперационную.

Она сняла перчатки,  маску и скользящим движением плеча сдвинула ко лбу очки...
Долго лилась вода... Потом в корзину полетела ловко брошенная шапочка...
А  Элина опустилась на вращающийся, выкрашенный белой краской табурет и  замерла, радуясь наступившему, наконец,  покою...
Но минуты слишком быстротечны.  И  она  медлила, никак не решаясь отнять от лица влажного полотенца и снова подняться...

   Это была невысокая, светловолосая женщина, с редкой глубины сине-голубыми глазами...

   Ещё учась на последнем курсе мединститута, Элина Лоэран подручными средствами,  в  "полевых условиях" отважилась провести задыхавшемуся ребенку трахеостомию, пока ехавшая по вызову "неотложка" безнадёжно где-то запаздывала. ...И лишь благодаря такому  своевременному вмешательству,  малыша,  всё-таки,  удалось спасти...
  Когда об этом случае стало известно профессору  Бериславскому, много лет оперировавшему  в той самой больнице, на базе которой будущие медики проходили свою практику, он серьёзно заинтересовался смелой студенткой.
Так, едва получив диплом, Элина стала его ассистентом... А спустя ещё несколько лет, к своим тридцати двум годам, она была уже достаточно известна в профессиональных кругах.
  Идя на риск там, где осторожничали её более "взрослые" и именитые коллеги, она интуитивно угадывала возможные осложнения и умело обходила их,
 как опасные подводные камни. Приобретая опыт не только до последнего сражаться за каждую доверенную ей  жизнь, но и побеждать!..
К счастью,  особенности профессии не изменили основ её женского характера. Разве что добавили к нему  немало выдержки и терпения.
Ведь каждое дежурство было своего рода испытанием. На прочность и  жизнестойкость.

  Вот и сегодня: помимо плановых, -  и  такая непростая экстренная операция...
И Элина, собиравшаяся заехать в конце дня в библиотеку, теперь с сомнением оценивала соотношение реально оставшихся сил  - к требовавшимся на подобный крюк.
Но усталость понемногу отступала, открывая дорогу её привычно- оптимистичному взгляду на жизнь...

   Уже почти на выходе Элину догнал Артур Светлов, её бессменный напарник на протяжении  двух последних лет работы.

  Ему было около сорока... Но семьёй он пока так и не обзавёлся. Причиной тому, в немалой степени, была сама Элина, не воспринимавшая всерьез полушутливые ухаживания своего коллеги.  А тот,  довольствуясь плодами ни к чему не обязывающего, случайного флирта,  ещё надеялся оказаться оцененным именно ею.
Знал, что мог бы. ...Успешный хирург.  Да и "парнем" был симпатичным... Роста - чуть выше среднего... Крепыш... Но при этом очень подвижный,  энергичный...
С неисчерпаемой иронией во взгляде и такой же ироничной манерой общения...
А внешне был полной противоположностью своей фамилии: смуглый, темноволосый, темноглазый...

- Вот,  смотрю я на тебя и всё никак не пойму:  Артур, ну какой же ты Светлов?!... - не сбавляя шага, с лукавым прищуром, спросила  Элина. - Или фамилию выдали компенсаторно?
И она устремилась вниз по лестнице, не дожидаясь ответа на их,  уже изрядно устаревший,  "предмет" шуток...
- Бонджорно! - ответил Артур. - Вижу:  ты снова ностальгируешь по мечте - взяться  за итальянский!..
- С чего ты взял?!
- А откуда вдруг  выполз всуе словесный монстр...  -  "компенсаторно"?!...
- Хорошо... Исправлюсь! ...И скажу  иначе:  в качестве компенсации!.. Так  лучше?..
- Не знаю... Ещё не решил!.. Но фамилию заслужил честно! Не всё тёмное снаружи - такое  и внутри!.. Или есть желание это оспорить?..
- Вот уж,  чего делать точно не стану!.. Такую лучезарную личность  -  ещё поискать! - и Элина не смогла сдержать улыбки.
- Тогда, может,  всё-таки,  поедем куда-нибудь?!... Глоток хорошего вина,... да ...под цыганский романс?.. - предложил Артур уже со всей серьёзностью, на которую оказался
способен.
Но Элина, не раздумывая,  отрицательно качнула головой... И тотчас,  смутившись этой собственной поспешности, посмотрела на него уже извиняющимся взглядом.
- Чего и следовало ожидать! - подытожил  тот.  - Вновь вольным стилем - по всем принципам гуманности...
   Так бессердечно и  просто  - не оставить и  шанса понравиться тебе!..
-  Да ты и так мне нравишься,  Артур!.. Ты ...очень хороший!.. Да!.. Ты ...надёжный!.. Но...
- Но... оглашать весь список моих очевидных достоинств -  целиком - нет необходимости!.. - закончил он. - Я ведь к тому же ещё и понятливый!.. - и он попытался изобразить на лице улыбку. Но от этого показался лишь ещё более несчастным, заставляя Элину вновь почувствовать себя в роли меча правосудия.
- Артур!..  - взмолилась она, не выдержав  тягостности уже не первой подобной сцены. - ...Ну не могу я так!!! Ты мне веришь?!...
- Понимаю...  - уже спокойно ответил он. - Да всё в порядке!.. Даже не думай... К тому же - не время и не место сейчас. День и так был не из лёгких. И тебе нужно
  хорошенько отдохнуть... Осторожнее только!..  Даю установку: за рулём не спать!
- Спасибо тебе!.. Обещаю - в точности следовать!..Ты тоже... береги себя!

  Машины, приветственно отозвавшиеся на приближение своих владельцев, уже нетерпеливо урчали...
Артур  махнул Эле на прощанье и уехал первым. А она ещё какое-то время продолжала сидеть в выстывшем за день до полной безжизненности салоне,
раздумывая над маршрутом своих  дальнейших перемещений... Но вскоре и её темно-синюю "Ауди" поглотил пёстрый транспортный поток.


   
  Двухэтажное, изрядно обветшавшее здание старой библиотеки, которую вот уже пару лет  всё грозились  закрыть муниципальные власти, а сам дом отдать под снос...
И всё же, каким-то чудом, библиотека продолжала жить. Хотя посетителей в ней и стало заметно меньше.
Просто ли удержаться на волне конкуренции с чудесами прогресса, когда на смену бумажным изданиям приходят другие - легкодоступные - электронные.
И когда лишь немногим ультра-консерваторам даже вечная гонка со временем не кажется дополнительным  препятствием на пути в святая - святых - в Хранилище печатной человеческой мысли. Где можно,  как и прежде перелистать её отображение на живых, пусть и желтеющих в своей книжной осени, страницах...

    Тяжело открылась одетая в железо дверь, и Элина оказалась в просторном зале,  с  уже приглушенным  люминесцентным освещением... Ярким оно оставалось только у столика профессора-историка, Ивана Дмитриевича... Коллеги её покойного отца... Невысокого, худощавого , седого как лунь семидесятитрехлетнего  мужчины, которого и язык  не повернулся бы назвать стариком.
 В его облике решительно всё определяли глаза - в полном несоответствии календарному возрасту: молодые, совершенно не потускневшие с годами... То юношески- мечтательные, то ребячливо- задорные...
  Увидев вошедшую Элину, профессор поправил очки и медленно поднявшись,  заметно прихрамывая, сам пошёл ей навстречу.
- Добрый вечер, Иван Дмитриевич! Ну, как Вы?!... Что  опять так тихо-то у Вас? Хотя, ведь и час  довольно поздний... Засиделись Вы снова... Но я почти уверена была, что  Вас ещё здесь застану!
- Твоя правда, Эленька! И час поздний... И дома пусто... И тихо... Так уж лучше здесь! Пусть здесь теперь так  же тихо... В этом Храме ведь и  раньше-то  звучать дозволено было только музам...
- Каким именно?..  Их ведь много разных...
- Это ты верно заметила... Немало... Но я  о музах - вдохновительницах... Ведь не нужно рассказывать, как бывает, когда прочтёшь что-то - до глубин - настоящее.
  А после,  оказываешься захваченным этим вдохновенным порывом, воодушевляющим потоком... Пусть сам - и ни писатель, и ни поэт... Разве не так?..
- Всё так, Иван Дмитриевич! - подтвердила Эля. - Ну, а замолчали они почему?
Профессор внимательно посмотрел на Элю, словно убеждаясь в том, что она  не шутит. Но увидев в её лице серьёзность,  и сам ответил так же серьёзно:
- Видишь ли,  Эленька... Музы - очень чувствительные сущности...  Нуждающиеся во внимании благодарного слушателя... В обыкновенном, человеческом внимании...
  А  люди ведь сюда ходить почти перестали. Если и забредают, то скорее из любопытства, а не с какой-то конкретной целью... А то и просто,  походить у стеллажей - погреться...
  Немного  осталось тех, кто знает наверняка, за чем он идёт. Таких,  как ты... Ты-то  ведь знаешь...  А я уже научился чувствовать твоё  приближение... Вот и сегодня, признаюсь, ждал!..

Эля только улыбнулась и покачала головой, припоминая свои недавние сомнения по поводу этого визита, и пошла  следом за библиотекарем к его "тронному" месту.
- Вот... Нашёл тебе то, что ты просила  по медицине... - и он взял с полки  и положил перед Элей на стол четыре солидного объёма книги в тёмно-зелёных переплётах...
- Спасибо, Иван Дмитриевич! Вы всегда меня выручаете!..
- Время нынче дорого стоит. А у меня, старика,  оно давно бесплатное...
- Ну,  какой же Вы старик?! - улыбнулась Эля. - У молодых так глаза не блестят!..
  Вот и я пойду, пожалуй, - посмотрю что-нибудь  для души... Чтобы тоже раньше времени не потускнела!..
И она прошла  вдоль стеллажей -  вглубь... Туда, где в прошлый раз  ей встретился томик хороших стихов...
- Вот,  где-то здесь, по-моему, - она быстро пробежала пальцами корешки книг, отобрав  по ходу дела две, привлёкшие её особенное внимание, и привстав на цыпочки, положила  их
на самую крайнюю полку, поверх остальных книг ...
- ... А может... Неужели,  кто-то взял?.. Иван Дмитрич, латиноамериканских поэтов кто-то читает? - обратилась она в сторону зала.  - А-ах, ну,  вот же!.. Всё-всё... Нашла! -  и Элина бегло просмотрела найденный ею томик, вновь  убеждаясь в правильности выбора. ...И  потянулась за книгами, оставленными наверху. Но от её неловкого движения они сползли вслед за пальцами и упали на пол...
Эля наклонилась, чтобы поднять, - но вместо двух, отобранных ею, на полу оказалось уже три книги. Причем,  последняя, упав, раскрылась на страничке с иллюстрацией...
И даже единственного рассеянного взгляда  оказалось довольно, чтобы Элине в ней почудилось что-то очень знакомое.
Так и не отрывая от книги глаз, она вынула из кармана футляр с очками, но ещё не надев их, была  уже почти уверена, что не ошиблась в своей догадке. А  вооружившись вспомогательными линзами, лишь окончательно убедилась в собственной правоте.
В иллюстрации она узнала изображение гравюры,  копия которой была  у неё дома...
Быстро добавив эту неожиданную находку к своей стопке "избранного", Эля,  взглянув на часы, поспешила к "профессорской кафедре".
А Иван Дмитриевич, оторвавшись от своего чтения, обратился к ней, словно бы продолжая, но уже  вслух,  какую-то очень захватившую его мысль...
- А ты веришь, Эленька, что силой мечты можно не только изменить своё будущее, но и воскресить лучшее из своего прошлого?.. -  серьёзно спросил он.
И не дожидаясь ответных слов, а  точно  сразу отозвавшись на  удивление, возникшее в её глазах, сам и закончил свою мысль:
- Ну,  а поскольку прошлое с будущим соприкасается именно здесь - в точке настоящего, то не бойся мечтать уже сейчас!.. Прямо не сходя вот с этого места!..
- Но это же так тяжело! - сказала Эля, на этот раз изо  всех сил стараясь сохранить серьёзность.
- Что "тяжело"? ...Почему?! - не понял и удивился профессор.
- Тяжело мечтать с таким грузом в руках!  -  не выдержала и всё-таки улыбнулась она.  - Хотя,  звучит заманчиво, завораживающе и-и-и ... многообещающе!..
  Только,  ... миленький Иван Дмитриевич! К сожалению,  должна уже Вас покинуть!.. Верите - нет, но до праздника ещё так много хочется успеть!..
  Но первое, что я сделаю прямо сейчас и с огромным  удовольствием, так это - поздравлю Вас с наступающим Новым годом ! И пожелаю... -  встретить своё настоящее счастье!

   Сначала удивлённо и насмешливо взлетели седые брови профессора, а потом и сам он не выдержал и улыбнулся...
- Эленька,  добрая ты душа! Ну, какое может быть счастье, когда от  "своего"  давно осталась  одна арматура... И  та ржавая!
  Не гонят пока отсюда - вот это уже и есть счастье! Значит ещё кому-то нужен!.. Но пожелание я принимаю... И с самой сердечной благодарностью!
  И тебе , Эленька,  желаю: пусть и твоя мечта окажется так близко, чтобы ты смогла  не только её разглядеть, но и дотронуться! И всей душой,  и сердцем от неё согреться!
  Одного забывать нельзя: Её тоже нужно беречь и дарить Ей своё тепло! Слишком уж хрупка и нежна ...Её Высочество, Мечта!
- Ох, да Вы,  всё-таки,  поэт,  профессор! И слова всегда находите какие-то особенные... И такие  нужные! Спасибо Вам!..
И Эля, не удержавшись,  поцеловала Иван Дмитриевича и, поудобней перехватив  свои книги,  сразу заторопилась  к дверям.
Профессор улыбнулся:
- Счастливого праздника, девочка! - и, поправив очки,  взглянул на циферблат больших настенных часов,  где стрелки уже так незаметно  подобрались к половине десятого.
И он поднялся,  и  пошёл запирать входную дверь.


 
  А Элина, наконец, добралась  домой. Она оставила принесенные ею книги на тумбочке в прихожей и сбросив влажное от мокрого снега пальто, сразу поспешила в кухню.
Сварив себе кофе покрепче и прихватив по пути из всех книг - две, особенно её  заинтересовавшие, она устроилась  в кресле у настольной лампы.
Сначала в её руках оказался томик стихов. Открыв наугад первую случайную страничку, она быстро скользнула  по ней глазами. Затем медленно, в какой-то,  охватившей вдруг растерянности, принялась читать всё это снова -  теперь уже вслух...

"Что-то смутное печалит душу мне: то приснится, то забудется во сне,
Словно в сумраке давно прошедших лет - полустёртого воспоминанья след...

Пеленою дней заволокло что-то светлое, что было и прошло.
Годы ль минули с тех пор или века? Но в душе моей всё странная тоска.

Что-то смутное печалит душу мне: то приснится, то забудется во сне,
Словно древний аромат в моей душе, исчезающий в туманном мираже,

Словно краски осыпающихся роз, словно горечь от невыплаканных слёз
О любви, что там, на грани временной, заблудилась и не встретилась со мной...

Что-то смутное печалит душу мне: то приснится, то забудется во сне..."

- Кто же это так?! - в смятении Элина листала страницы в поисках имени автора, сотворившего строки, оказавшиеся ей настолько  близкими.
- ...Амадо Нерво... Мексика... Последние стихи датированы  началом прошлого века... Потом автора просто не стало... А слова всё  живые... И даже чувство всколыхнули такое же живое. И до неясной боли знакомое... И  вот  теперь,  только ещё очевиднее, что знакомое не мне одной!  ... "То приснится, то забудется во сне..."  Вспомнить бы однажды и наяву... Всё-всё!..  До капельки!..

  Эля в задумчивости взяла  другую книгу.  И начала медленно её просматривать, пока не дошла до той самой  - загадочной иллюстрации  -  родной сестры её настенной реликвии.

  Изображённый на ней человек, был, без сомнения, древним воином... Возможно, даже рыцарем. Хотя из всех, наводивших на эту мысль атрибутов, на нём были даже не латы, а только кольчуга, покрывавшая его длинные одежды. И голову  венчал не характерный шлем средневекового рыцаря, а лишь тонкая полоска металла, напоминавшая обруч причудливой формы. Она прикрывала наиболее уязвимые, височные области воина, особыми пластинками, выполненными в виде крыльев...
   За спиной рыцаря просматривались силуэты замковых башен и зубчатых стен. А сам он стоял, опустив  державшую меч  руку, и устремив свой взор куда-то вдаль...
  При этом весь его облик был настолько пронизан ЧУВСТВОМ...
Элина не могла бы ясно сказать - каким... Но уж точно, слишком сложным, чтобы быть однозначно прозрачным...
И в то же время так равно туманным и безоблачным... Смотря, с какой стороны решиться взглянуть...
Многогранным, но при этом будто бы заключённым в гладкую сферу какой-то тайны...
Словно рождённым от слияния скрытой внутренней силы и непомерной усталости, погружённой куда-то в самые глубины сердца Любви ...и непередаваемой никакими словами Печали...
И  всё это было до такой степени осязаемым, что казалось  до нереального  реальным...
 
  Безуспешно пытаясь отстраниться от такого всепоглощающего впечатления, Эля тщетно старалась сконцентрироваться  на отдельных деталях рисунка...
В конце-концов, так, с книгой в руке она и подошла  к "своей" гравюре.
Чтоб уже здесь застыть, поражённой не просто каким-то примерным  сходством, а безусловной, ...абсолютной идентичностью.
От необъяснимого волнения её вдруг залихорадило так, что она даже сделала  несколько кругов по комнате, пытаясь взять себя в руки...
Однако, это удалось не слишком... Тогда она вновь вернулась  к чтению,  теперь уже полностью вливаясь взглядом и вниманием в пояснительный текст.

  Из комментария, приведённого в книге становилось ясно, что появление этой гравюры  было датировано  шестнадцатым веком...
А  применение для её изготовления медных пластин в сочетании с уникальной техникой,  давали почву для гипотезы, что это творение с большой долей вероятности могло выйти даже  из под руки такого Мастера как Альбрехт Дюрер.

  Приводились и другие, крайне заинтересовавшие Элю версии. Так, по одной из них,  рисунок, взятый за основу гравюры, вполне мог принадлежать не самому её создателю, а  другому  автору. Возможно, не только жившему в иной географической точке пространства, но даже  в совсем иное время...

  "В каком-то смысле это  могло бы объяснить существование двух видов оттисков по "одноимённому" сюжету"."
В этом месте Эля жадно впилась взглядом в скупые строчки имевшейся информации, на которую опирались составители статьи.
В отличии от всего вышеупомянутого, это были  хоть какие-то,  вещественно подкреплённые факты. Тогда как всё прочее строилось преимущественно на предположениях и не позволяло утвердиться в достоверности приводимых здесь сведений.
Тут же, черным по белому было написано, что одна из гравюр в своё время экспонировалась в одном из небольших музеев Антверпена, попав туда  из частной коллекции.
А вот местонахождение другой - не  было установлено и доныне...
И тем не менее,  в том, что она существовала сомнений у исследователей не возникало. Сохранившаяся копия  подтверждала, что разница между оттисками заключалась не только в наличии или отсутствии тех или иных  деталей... В одном из вариантов мастер внёс существенные изменения в то, что называют пластическим напряжением образа... В итоге кардинально изменил и  сам характер изображенного там героя: щедро добавив тому  решительности и целеустремленности, тем самым,  придал  всему его облику и ощутимой холодной отстранённости.
Элина нашла в книге и это,  второе, прежде не замеченное ею изображение.
 
  Авторы оказались совершенно правы. Эля не могла не согласиться с ними в том, что это был уже совсем  Другой Образ. Почти напрочь  лишенный чего-то Глубоко Человеческого,
что было ей столь дорого в Первом...

  Но этим открытия не закончились...
Стоило Эле  углубится в основы сюжета, как её ожидало и новое откровение -  имя таинственного незнакомца.
Исследователи сходились во мнении, что вероятнее всего, изображен здесь был  герой древнегерманских и франкских легенд Лоэнгрин. Рыцарь Лебедя,  упоминания о котором встречались в литературе  уже начиная с двенадцатого века.
А  особенный головной убор, и  отчетливо различимое изображение взмывающего к Небесам лебедя на груди  кольчуги, не опровергали, а только подкрепляли эту  версию.

- Так, ... вот  Вы кто!  - Элина  не пыталась  скрыть своей  необъяснимой радости.  - Значит, будем считать, что официальное знакомство, пусть и с многолетним опозданием, но,  всё-таки, состоялось!..
И улыбнувшись уже не только рыцарю, а самой необычности ситуации, она  перебралась  к столу и,  устроившись перед ноутбуком,  набрала  в поиске так заинтересовавшее её имя.

- "Лоэнгрин" ...Вот теперь перейдём к анамнезу... Или - к досье... Не знаю,  как Вам больше по душе,  Уважаемый?..
   Хотя...  Вы же не Артур, чтобы к словам придираться?!... Может, тогда обойдёмся и без условностей и будем как и раньше - на  "ты"?..

   Незаметно Элина так увлеклась чтением, что только  в седьмом часу утра, откликаясь на настойчивый зов будильника,  поднялась, наконец,  из-за стола, всё не отпуская глазами,
привлёкшую особенное внимание строчку, последней,  вновь перечитываемой ею статьи.
- "В первоисточниках рыцарь Лебедя часто упоминался  под именем Лоэрангрин" ... - повторила  она и как зачарованная, несколько раз произнесла это имя вслух, при этом как-то особенно бережно вбирая все звуковые вибрации, возникавшие  в её тихой комнате...
- ЛОЭРАНГРИН... ЛОЭРАН - ГРИН...  Ещё немного, и так ОН даже покажется мне  родственником!.. Хотя, ...после бессонной ночи ещё и не то покажется!.. -   сразу была готова признать она...
- Но ведь висит же он здесь зачем-то?.. И очень давно висит! Знать бы:  и  это,  и  - по каким углам теперь собирать весь свой трудовой энтузиазм?! ...

  Но решительно отключив  свой, едва не задымившийся  "ноут",  Элина,  всё-таки,  пошла  собираться на работу...


     Два дня спустя

  До начала Нового 2010 года теперь оставались считанные минуты.
Терпковатый запах еловых веточек причудливо смешивался с тонким ароматом дорогого парфюма и лавандовыми нотками восточных свечей,
мягко освещавших  уже всё замершее - словно в предчувствии  новогодней сказки - пространство...
Отказавшись от всех приглашений Элина  встречала  этот праздник  дома...
Золотистого шёлка платье... На столе вазочка с "Оливье", коробка любимого бельгийского шоколада и бутылка "Спрайта"...
От употребления чего-то более крепкого она, подумав, решила  отказаться.
Несмотря на праздники люди продолжали болеть.
Вот и на завтра у неё  была назначена сложная операция, отсрочить которую хотя бы на день, уже означало сознательно уменьшать шансы своего пациента на благоприятный исход.
И Эля  налила  в хрустальный фужер шипучий напиток...
"Счастливого Нового года!" -  прозвучало очередное поздравление с телеэкрана.
- Счастливого! - отозвалась и она.  - Если, конечно, не верить в то, что "как его встретишь - так и проведёшь!"...
И Эля  ещё медлила, сомневаясь... Но уже  через минуту порывисто поднялась с дивана...
- Суеверие или нет, ... но пусть всё будет правильно!..
И она пошла в кухню и  вернулась оттуда  уже с бутылкой французского брюта и вторым фужером.
И случайно или нет,  на ходу бросила  взгляд на своего задумчивого рыцаря... И уже не смогла  просто пройти мимо.
- Что, ...тебе тоже грустно?.. А ты не грусти!.. Нельзя грустить в такой праздник... Лучше,  загадай желание и улыбнись!
Элина отошла  к столу, в три глотка выпила  "Спрайт" и, откупорив принесенную бутылку,  налила  ледяной брют  в два фужера...
Взяла  их и вернулась к гравюре...
И в  бой курантов успел влиться  чистый, мелодичный звон хрусталя и взволнованный Элин голос:
- Ну, а я  желаю нам счастья!  И встречи, ...которой ... так ждём!!!




    9 января. Вечер.

Элина возвращалась домой после  работы.  А на ступенях в  подъезде  сидела  соседская девочка,  девятилетняя  Настя.
Было видно, что она  недавно плакала. Глаза её всё ещё  блестели, нос и губы припухли...
  - Здравствуй, Настюш! Что случилось? По какому случаю слёзы? - удивлённо спросила  Эля.
  - Тёть Эль, здравствуйте!.. А я сегодня на лестнице ночевать буду!..
    Ваш сосед сейчас Августа назад поведёт, а  я,  знаете, как его боюсь... Он такой злющий!!.. - быстро и сбивчиво начала говорить Настя.
  - Подожди - подожди... Ничего не поняла... Почему - на лестнице?!... И зачем тебе нужно дожидаться Августа?..
  - Мама в ночь ушла дежурить!.. А я на балкон вышла... В шарфике... Мама  сказала, чтоб без шарфика не выходить! - и Настя показала на свой лёгкий пёстренький шарфик. - А его ветром сдуло...
    Я побежала поднимать, а дверь захлопнулась!..
  - И ключа, конечно же, нет?!
  - Только у мамы...
  - Понятно... А ты уже ужинала?
  - Не-а... Я итак не "евростандарт"... Мальчишки в классе без конца дразнятся...
  - Ну,  вот ещё... Нашла, кого слушать! Пойдём ко мне. Будем ужин готовить!..
  - Ура-а!.. Идёмте!.. Только,  ...что-нибудь нежирное и несладкое... Дие-тическое...
  - И конечно - неострое и несолёное! Водички попьём - и ладно!... В ноль калорий уложимся!  -  улыбнулась  Эля, поднимаясь с Настей на свой этаж. - А я-то собиралась сегодня Августа
    мясными ароматами подразнить... - добавила она, наконец,  заметив, что её маленькая спутница тоже начала улыбаться.
   
 
 Пока Элина аккуратно нарезала большим ножом мясо, Настя  молча  стояла  рядом и внимательно  наблюдала.
  - Ой, страшный какой! -  наконец, сказала  она.
  - Кто здесь страшный? - не поняла  Эля.
  - Ну... ножик этот!.. И огромный!.. Я такой в фильме видела. Им - кого-то там ударили, а потом  - долго искали... А ударили - это значит убили?..
  - Ну, не обязательно... А тебе разрешают смотреть такие ужасы?
  - Не разрешают. Но, когда мама вечером смотрит - я тоже потихонечку смотрю... Интересно же!.. Только Вы ей не говорите, ладно?! -  попросила  Настя.
  - Ладно. Не скажу! -  пообещала Эля. - Только  сама я такие фильмы не смотрю. Ужасов мне и на работе хватает.
  - Вот и мама говорит, что у больных людей ...характеры делаются просто ужасные... Но надо терпеть!
  - Конечно!  - согласилась Элина, с трудом скрывая улыбку.
  - А Вы что - левша, тётя Эля?! - с удивлением заметила  девочка.
  - Ну да!.. А что ты так удивляешься? Разве мало на свете людей  "леворуких"?! - спросила Эля, прополаскивая нож.
  - А я ни разочка ещё не видела! - ответила ей Настя, старательно выкладывая на тарелку помидоры из большой банки.
  - Ой, тёть Эль, у Вас кровь! - испуганно прошептала  она, когда Элина вскрикнув,   бросила  нож на край раковины.
  - Пустяки, Настенька... - успокоила  её Эля. - Просто,  ... никак с этим "страшным" ножом не полажу. Придётся, видно, с ним,  всё-таки,  расстаться!
И она, морщась от боли, промыла  порезанную руку.

  - Ну,  вот и готово! - Элина, с уже забинтованной рукой, поставила  на стол тарелки. - Теперь беги звонить маме!.. Предупреди, что ночуешь у меня и - живенько к столу!

  После ужина Эля  с Настей отправились в комнату.
  - Теть Эль, больно очень? -  с беспокойством спросила Настя, показывая на перевязанную руку.
  - Самую малость, - ответила  Эля, стараясь всем своим видом подтвердить сказанное.
  - Значит,  - до свадьбы заживёт! - обрадованно сказала  девочка.
  - До какой же это свадьбы? - улыбнулась Эля. - До твоей, Настюш???
  Настя даже засмеялась.
  - Нет!.. Я ещё не скоро дорасту... Конечно,  теть Эль,  до Вашей!..  - на что та только с сомнением покачала головой.
  -  А это кто? -  полюбопытствовала  Настя, заметив, как  Элина, проходя мимо, чуть поправила висящую на стене гравюру. - Ваш родственник?..
  - Почему ты так подумала? - удивилась Эля.
  - Ну-у... Обычно дома, на стенах,  вешают портреты родственников. Это только в музеях - всех подряд!..
  - Нет, Настюша, это не родственник. Это Лоэнгрин!.. Хочешь, мы почитаем о нём вместе? - предложила ей Эля.
Настя согласно кивнула. Тогда они устроились рядом на диване, и Элина начала читать вслух , с экрана,   вагнеровское либретто.
 
  - Красиво!.. Но только ... очень грустно... -  заметила  девочка, когда история подошла к концу. И со вздохом добавила:
  - Вот, если б он не ушёл - Эльза бы не умерла...
  - Лоэнгрин не мог остаться... Ведь Эльза дала ему слово и сама же его нарушила... И потом... Он ведь ещё где-то и кому-то был очень нужен. И там  его тоже ждали!..
  - Вот бы мне такого папу! Я бы тоже его ждала!.. Всегда... - уже в полудрёме договорила  Настя, и прикрыла глаза...

Эля уложила  девочку прямо здесь же, на диване. И,  укрыв мягким пледом,  взяла  ноутбук и  вышла,  плотно затворив за собой дверь.

Уже расположившись в кухне и до минимума приглушив звук, она включила  новости "он-лайн".
Её внимание привлек  сюжет о старой итальянской традиции: под Новый год избавляться от разного хлама, да и просто - от ненужных, давно лежащих мёртвым грузом вещей.
  - Очень правильная традиция! - поддержала  она диктора, придирчиво оглядевшись по сторонам. - Надо очищать своё жизненное пространство. И главное здесь - только начать!
    Тогда и я,  хотя бы к "Старому" году,  но  успею!..

  И осторожно одев поверх повязки резиновую перчатку, ну и на вторую руку - для симметрии -  тоже, Элина решительно  придвинула табурет к высокому кухонному шкафу.
Так, стараясь не шуметь, и постепенно переходя от полки к полке, и от одного ящика к другому,  набив два полных пластиковых пакета всякой всячиной: ненужными банками и старыми коробками, уже часам к одиннадцати,  Эля с гордостью смогла оценить результаты  своих трудов.
Но и этого ей показалось  недостаточно. И она выволокла  из шкафчика с посудой большую кастрюлю, с уже давно растрескавшейся эмалью, и водрузила  её сверху.
Взгляд упал и  на нож, так до сих пор и лежавший на раковине. И Элина,  не раздумывая, быстро, как в ножны, завернула  его в одну из старых газет и тоже добавила  к содержимому пакета.
Не прошло  и четверти часа, как она уже спускалась  по лестнице, изо всех сил стараясь лишний раз не задевать неудобными объёмистыми пакетами ступеней, поскольку каждая такая встреча неизбежно сопровождалась  грохотом, к тому же ещё и многократно усиливавшимся гулким подъездным эхом...
  На площадке второго этажа, при виде прорезавшегося из проёма  чуть приоткрытой двери - лица, красноречиво отображавшего все признаки крайнего недовольства, Эле даже пришлось остановиться, чтобы извиниться перед потревоженным ею соседом. Тот только молчаливо кивнул, уставившись на её руки в резиновых перчатках.

  А у неё от напряжения  уже и кровь прилила к лицу, и сбилось  дыхание. Но она снова подхватила  пакеты, намереваясь двинуться  дальше. Только теперь из импровизированного газетного "чехла" на пол звонко выскользнул  нож. Пришлось  наклониться и поднять... Уже под  удивлённо- любопытным  соседским взглядом. Но Элина этого теперь не замечала,  целиком поглощенная предстоящей задачей.
   
   - Какое счастье... Просто не верится... -  пробормотала  она, вконец измучившись, но добравшись,  всё-таки,  до мусорного контейнера и освободившись от своей тяжкой ноши.
И медленно стянув  с растревоженной руки перчатку,  отправила  в бак, следом за её предшественницей. Потом осторожно поправила  всю набухшую от крови повязку и устало, по утоптанному не одним десятком ног снегу,  побрела  обратно к  дому.




  А в привычный утренний распорядок всё же пришлось вносить коррективы.
То, что накануне Эля сочла простой царапиной, теперь причиняло ей такую  боль и неудобства, что она была вынуждена позвонить на "домашний" заведующего отделением, выпрашивая для себя отгулы. Тот начал с возражений, но узнав причину, пожелал Элине скорейшего выздоровления. И всё-таки не удержался от вопроса:
   - Может, двумя днями всё и обойдется?.. Постарайтесь, Элина Готфридовна!.. Чтоб не пришлось мне перекраивать весь график!.. Ну... Вы же понимаете?..
  - Я понимаю, Игорь Васильевич... И очень постараюсь вернуться как можно скорее!..
Элина положила трубку и потихоньку заглянула в комнату. Девочка по-прежнему крепко спала, притянув плед к самому подбородку. Эля снова прикрыла  дверь и уже направилась было к кухне, ставить чайник, когда кто-то осторожно постучал во входную... И она пошла открывать.
  На пороге стояла мама Насти, Марина, вернувшаяся после "ночи". Они не были с Элей близкими подругами, но время от времени, когда удавалось случайно пересечься,
с удовольствием общались, находя немало общих тем и интересов. А вопрос времени для Марины был не менее значимым, чем для Эли. Эта симпатичная зеленоглазая
"колдунья", как про себя называла её Эля, в одиночку растила свою дочь, вечно разрываясь между домом и работой... Всегда - в беспрестанном движении. Обладая врождённой живостью и словно из этого же источника происходящей  - такой же быстрой манерой говорить...
Вот и теперь она явно спешила, отсекая фразы,  и в который раз,  нервно поправляя свои от природы рыжеватые локоны.
  - Привет!.. Вот... Решила не трезвонить... А так... Потихонечку... Эль, ты уж прости нас, что так получилось!
  - Да что ты, Мариш!.. Ребёнок ведь...
  - И где этот горе - ребёнок?!...
  - У тебя золотой ребёнок! - с упрёком сказала ей Эля и поднеся палец к губам, потихоньку приоткрыла дверь комнаты. - Смотри, как хорошо спит... Будить не жалко?!
  - Ну, а что делать?.. Не сидеть же и ждать, пока проснётся?!
  - Почему нет?!  Будем чай пить с пирожками!.. Елизавета Алексеевна вчера снова, ни свет - ни заря, свежих принесла... Балует меня... А за что, - и сама не знаю...
  - Зато я знаю!.. Талант кормить надо!.. Чтоб не зачах!
  - Не обо мне сказано! - возразила Эля.
  - От избытка скромности, конечно, не умирают, - серьёзно заметила Марина, - но лучше, когда и её в меру. Не переводи пограничное состояние в диагноз!.. Это я тебе как медик - медику советую! - Марина осторожно подвинула к себе чайную чашку.
Эля улыбнулась.
   - Ну, у кого талант, так это у нашей Алексеевны! Ты пирожок-то попробуй!.. - и Эля придвинула к ней поближе глубокую, доверху наполненную пирожками миску.
  - Ба-а!.. А с рукой что?!... - удивилась Марина, только замечая Элину повязку. - Пациент проснулся раньше и схватился за скальпель?!
  - Ой, нет! Скальпель тут ни при чём!.. Это просто я "ещё та" хозяйка!!... - и она выразительно посмотрела на Марину. - Ну всё!.. Давай,  пробу снимай!... А то я сейчас
сама всё съем!.. И чай только даром стынет...
  - Да-а-а-а... Это не пирожок, а шедевр кулинарного искусства!.. - подтвердила Марина, принимаясь за следующий. - Обязательно загляну  за рецептом!
  - Не трудись! Рецепт есть и у меня... Только выходит - совсем иначе!..
Марина оторвалась от пирожков и посмотрела на огорчённую Элю.
  - Да,... у тебя просто нет времени попрактиковаться! - попыталась утешить она подругу.  И подумав о чём-то своём, тихо добавила:
  - А вот была бы семья...
  - ...И времени бы стало гораздо больше!.. - продолжила Эля.
  - Нет, не больше!.. Зато появился бы прекрасный стимул:  муж - дети!.. Элин, я ведь никогда тебя не спрашивала... Да и не моё это дело... Не ответишь - пойму...
Но одного тогда всё равно не пойму: почему всё одна-то?! Неужто мужчин хороших нет?
  - Мариш, но ведь и твой - хороший всё ещё где-то ходит?.. Значит, то, что существует в теории,  не всегда подтверждается практикой...
  - Ну... Нашла, кого привести в пример! У меня совсем другой случай. И дело тут не в мужчинах, а во мне самой!.. Это я САМА больше им не верю.
    Меня, когда Мой "с животом" оставил, да ещё глупой дурой на прощанье назвал (мало ему было чего-то одного!..), то знаешь, что я чувствовала?!... Ни- че-го!!!
    А мир рухнул!... Вот и решила, в соответствии своему новому титулу - сделать какую-нибудь глупость!  "Феназепама" с работы притащила...
    А тут чадушко зашевелилось... Как будто беду почувствовало... Но может это и зовётся - "Божий промысел"?!..
    В общем подумала, что самой большой глупостью будет - не делать никаких глупостей! И как ни странно, - успокоилась...
   С тех пор, верю только в СВОЁ, а вот в мужское благородство - так и не научилась...
   Но ты-то... Ты-то ведь не обжигалась?!
Элина напряженно выслушав её рассказ, теперь задумчиво посмотрела куда-то сквозь...
   - Не обжигалась...Но у меня тоже свой случай... Не могу я жить без чувств!.. А ничего не чувствую!...
     Вот и получается, что будто и не живу вовсе...
   - Ну вот это, милая моя,  уж точно не может быть правдой! - с неожиданной убеждённостью возразила Марина. - Ты - тёплый и добрый человек.
     А главное,  умеешь улыбаться другим, даже когда плохо тебе самой!!
   - Мариша-а-а... Доброта - это не улыбка, приклеенная к лицу... Это и отношение к жизни, ...и состояние души... А в моей - очень холодно... И пусто!!! - Эля задумалась...
   - Но ты-то хотя бы веришь, что найдёшь своё счастье? - не сразу решившись нарушить молчание, спросила Марина.
   - И тут всё непросто... Это  - как маятник... То мне кажется, что я его и с закрытыми глазами узнаю, сердцем почувствую!.. То вдруг охватывает страшное отчаяние.
     Так, как будто всё хорошее, что могло в моей жизни случиться - уже случилось!..И ничего больше уже не будет!!...
   - Эля, да ты саму себя сейчас слышишь?. Ты же говоришь ужасные вещи! ...Как это - не будет??? Не встретишь Его, так хотя бы родишь ребёнка. И - будет!
     Будет, для кого жить!!! Глупой дуре поверь!..
    Ты ведь любишь детей! Я же вижу, как ты на мою - смотришь!..
   - Ой, Мариша!.. Да боюсь я... Понимаешь?!
   - Чего-о-о???
   - Не знаю, стоит ли об этом?.. Но может, если скажу вслух - стану бояться меньше?!...
  Марина решительно отодвинула от себя чашку и миску с пирожками.
   - Говори! Видно, время пришло!
   - Да, ничего такого... Может, глупости всё...
    Мне ведь семнадцать тогда было. В институт как раз ехала поступать. А на вокзале женщину встретила... Поезда вместе ждали...
    Она сначала долго на меня смотрела... А потом уже подошла - рядом села... И тихо  мне так, словно ей было очень неловко:
   - Может пожертвуешь, девочка, на дело Божье, на Храм Господний?..  Храни Боже твою душу!
     А у меня с собой почти ничего...Да и что тогда могло быть у детдомовки?.. Сдачу с билета из кармана достала...
  И она мне снова, уже глядя прямо в глаза: Храни тебя Господь!.... - и вдруг, совсем неожиданно:
   - Есть у тебя вещица одна. Камушек голубой на цепочке... Позволь мне взглянуть?!
    Откуда она это знать могла - не представляю. Камень этот я от мамы чудом сохранила. И лежал он у меня в секретном кармашке, что сама же накануне и пришила.
    Помню, как спросила её: "Вы что - цыганка?"
    А она головой покачала и ответила: " Мы - люди Божьи.  А за камушек свой не бойся... С тобой и останется!.."
   Не знаю, что заставило тогда ей поверить, но камень я всё-таки достала... А она только раз на него и взглянула... Даже не дотронулась...
   - Да... Всё верно... - сказала. Так, как будто обращалась не ко мне, а к себе самой... Тогда я и услышала то, что и по сей день помню дословно!
   - Запомни девочка: захочешь родить от нелюбимого- муки этой не перенесёшь... Но если Судьбу свою встретишь - появится шанс уцелеть. Ибо только Ей  будет даровано нужное знание... А камень твой называется Лунным... Храни его! Он не простой! В нём - половинка твоего счастья.
    А тут как раз и поезд подошел. Всё вокруг закрутилось - задвигалось... А ОНА ...просто исчезла. Как будто только приснилась...
И Эля умолкла.
Марина тоже долго сидела и молчала. Но всё-таки не выдержала.
   - Что-то мне ...не по себе как-то, -  она даже поёжилась. - Зачем людей пугаешь?..
   - Так значит,  всё-таки есть - чего пугаться? - и Эля посмотрела ей прямо в глаза. - А если правда всё это?!... Ты только представь, что твой ребёнок растёт по детдомам!..
     Отважишься после этого рискнуть?!...
     А я ведь изнутри, до мелочей всё это знаю!!
Марина вздохнула и задумчиво покачала головой:
   - Да-а... Ну и дела...


    Вечер того же дня. Часов около пяти.

   Элина  лишь недавно вернулась домой, весь свой нечаянный выходной посвятив делам, на которые в обычном расписании времени не находилось.
 К её хроническому стыду и вечному раскаянию.
  И  теперь, промёрзнув на нешуточном морозе, она пыталась согреться свежезаваренным липовым чаем.
Его она предпочитала всем прочим напиткам. Именно он с каждым глотком незаметно погружал её в состояние какой-то радужно - полупрозрачной
мечтательной задумчивости. Так происходило всегда...
Что-то ласковое, напоминавшее пахнувшие липовым мёдом  тёплые мамины руки приближалось словно бы исподволь... Она и сказать бы не могла , когда это чувство,
наконец,  обволакивало её окончательно и она оказывалась уже совсем внутри, сладостно заключенной в его нежные объятья. Но так было...
Пусть объяснить этого она и не могла.
А потому,  из года в год, в пору волшебного пробуждения липы, сама  ездила собирать душистые нежные соцветия. И называла про себя этот чай -
любовным напитком.
 Но на этот раз её путь в Мечту оборвал звонок в дверь. Звонили "длинно" и настойчиво... Даже требовательно.
Эля с сожалением отставила чашку и пошла открывать.

На пороге стояли двое мужчин. Один из них, не теряя времени протянул ей свою книжечку - удостоверение.
   - Милиция! Григорьев Вадим Сергеевич. Можно войти?.. - и не дожидаясь ответа сделал решительный шаг в прихожую.
Ошарашенной Эле оставалось только отступить в сторону, пропуская в квартиру нежданных визитёров.
   - Но ...я не вызывала... Или ...что-то случилось? - она пыталась понять, чем обязана столь внезапному вторжению.
   - Случилось! - не стал тянуть с ответом представитель органов. - Убит ваш сосед...  Лосев.
   - Как убит? Какой Лосев?
   - Как убит?.. Это мы, надеюсь, скоро узнаем. А что до фамилии... У вас что, так много Лосевых?
   - Я знаю по фамилиям только давних жильцов... Но теперь, когда появилось столько новых... - знакомиться лично...просто нет возможности...
     А порой и желания!..
   - Ну уж своего соседа по лестничной площадке знать-то Вы должны?
   - Должна? - теперь  удивилась уже Эля. - Ну... уж нет!.. Не должна... Скорее, вынуждена!.. -  она внезапно вспыхнула;. - И вот о ком точно лишний раз
     вспоминать не хочу - так это о нём!.. Избавьте меня, пожалуйста!!
   - Вот даже как?!... А придётся... Разве Вы откажетесь помочь следствию - выяснить  подробности и  восстановить всю картину  произошедшего этой ночью?..
     Какой Вам резон: нам препятствовать?!... Окажите содействие... Вы выполните свой гражданский долг, а мы -  профессиональный.
     Ну а, поскольку,  возглавлять сам процесс доверено именно мне, то это ещё и  моя прямая служебная обязанность! - подытожил он.
 
А до Элины лишь теперь дошёл весь смысл услышанного ранее. И обрывки скудной информации в конце-концов связались в одну логическую нить.
   - Вы хотите сказать, что Лосев - это и есть мой сосед?
   - Я сказал  это с самого начала!
   - И сегодня ночью его ...убили?!...
   - Вы всё правильно понимаете... - и следователь перехватил её растерянный взгляд. - Но вот откуда в Вас такая неприязнь к убиенному?!...
     Теперь я тем более обязан это выяснить!
   - Но это же не допрос? - спросила Элина, не отводя глаз.
   - Нет. Это беседа. ... Можно мне воды? - неожиданно попросил Григорьев.
   - Воды или чая? Чайник только вскипел...
   - Воды!.. - и он прошагал следом за Элей в кухню.
Она заметила, как другой, до этого напоминавший египетского сфинкса, наконец "ожил" и присел на край дивана, вынимая из своей папки на стол какие-то бумаги.
 
 Элина достала из шкафчика высокий, тонкого стекла стакан. Но рука по-прежнему отзывалась болью на любое движение.
И Эля поставила стакан на стол, стараясь держать его совсем легко,  самыми кончиками пальцев.
Потом она открыла холодильник, потянулась было  к стоящей на полке бутылке с минеральной... Но решила всё-таки пожалеть себя, .... вынув оттуда бутылку -
здоровой - правой рукой...
Только, уже налив воду, всё равно машинально, пусть и с осторожностью, взяла стакан  в привычную ей , левую руку и так и протянула его следователю.
   - Вот, пожалуйста!
   - Спасибо... - поблагодарил тот... Выпил холодную воду залпом, всё не отрывая взгляда от Элиной перебинтованной ладони, и спросил, указывая на неё стаканом, но так и не возвращая его Эле:
    - Что... - производственная травма?
    - Нет, - отрицательно качнула головой Эля, - бытовая! Но из-за неё пострадал и производственный процесс.
    -  И серьезно?
    - А Вы как думаете?!  Если даже пришлось отменять плановые операции...
   - Спрошу ещё,  - не унимался следователь. Вы что - левша?
   - Да, - подтвердила Элина, про себя невольно отмечая, что уже второй раз за последние сутки отвечает на один и тот же вопрос.
   - Надеюсь, Вы не будете возражать, если этот стаканчик какое-то время побудет у нас?
 Эле на миг почудилось, что глаза следователя вспыхнули странным огоньком, с трудом подавляемого им нервного возбуждения.
Но даже это её не насторожило. И она просто спросила:
   - Это у вас такой стандартный приём?.. Помнится по книгам и фильмам.
   - Стандартных приёмов и в нашем деле хватает. Точно так же, как и в любом другом... Но для каждого случая - набор свой. Вы ведь тоже не оперируете разные
      части тела одинаковым инструментарием?.. Глаза и живот, предположим?..
   - Какие-то различия, определённо, существуют, - согласилась Эля. - Я понимаю... Берите!.. И даже возвращать не обязательно!
   - Ну... это в зависимости от результата. Нам ведь тоже чужого не нужно. Поверьте, не бедствуем!
   - И не сомневаюсь!..  - отозвалась Эля.
Григорьеву почудилось, что он уловил в её реплике даже что-то колкое, но акцентироваться на этом  уже не стал, а только посмотрел на неё, повернулся
и пошёл обратно в комнату.
Там он поставил на столик стакан, который всё это время аккуратно держал почти у самого основания, и коротко обратился к своему напарнику: "Вот,  упакуй-ка!"
 И уже невнятно бормотнул себе под нос:
    - Если подтвердится - на неслабый срок потянет...
 И обернулся к вошедшей следом Элине:
   - Ну, а Вы, Элина Готфридовна, - я, кстати, правильно называю? ...( Элина утвердительно кивнула) - Теперь Вы нам очень обстоятельно расскажете
     об отношениях с Вашим соседом. Искренне и чистосердечно. Это приветствуется!...
     Не напрасно же мы третий раз за день Вас навещаем!..
     На работе Вас нет...Дома - тоже!.. И на сотовый Вы не отвечаете!!!...
   - Я была в церкви и на кладбище. Поэтому отключала... А вам бы не показалось неуместным - отвечать на звонки в подобных местах?!
   - Честно?!... Да...я бы даже не пошёл в подобные места, взяв "больничный"...
   - Не "больничный", а отгулы, - механически уточнила Эля.
 Но Григорьев, кажется,  не обратил на это  внимания, уже поддавшись собственным эмоциям.
   - Сидел бы дома, в тепле!.. - продолжал он, заметно распаляясь. -... А не бродил бы по Святым местам и погостам... Разве только, если бы совесть  покоя не давала!...
      Вот тогда... - самое время - думать о Вечном!..
      И грехи замаливать! В церкви, небось, и за упокой души ставили?!
   - Да, - спокойно подтвердила Элина. - И "за упокой" и "во здравие"!.. А почему вы спрашиваете так, как будто в этом есть что-то предосудительное?..
     И так, как будто вам обо мне что-то известно лучше, чем мне самой?!...
   - Ничего такого.... - ушёл от ответа следователь. - ...Ну,  а на кладбище Вас в такую метель зачем понесло???
   - Скажите, а как Ваши родители? - неожиданно для него спросила Эля.
   - Спасибо... - растерялся вдруг следователь, ещё не понимая причины такого вопроса. - Хорошо... Живы - здоровы!..
   - Это не просто хорошо... Вы - счастливый человек!.. Но меня тогда ...вряд ли поймёте... Извините...