Рыбья слобода

Я, Фотиния-сказочница, расскажу вам, детки, сказки «Про почтовый тракт-дорогу, про царя, про ямщика,  про барина с барыней, да про ихнее житье за Невскою заставою»

                Сказка первая

              «Про царя, ямщика, станционного смотрителя и рыбака»

          Было это в давние времена, так давно, что не припомню когда. Жил-был царь. Звали его Петр. Построил царь Петр город на реке Неве, новую столицу Петербург. Повелел царь во все стороны от Петербурга  дороги почтовые проложить. А на окраине города был монастырь св. Александра Невского. За монастырем застава — граница. Не войти в город, не выйти без государева на то разрешения. От заставы той шла новая почтовая дорога. Служили на ней ямщики. Целое село на той дороге выросло. Ямщики были не из этих мест — из старинного города Смоленска. Жили они в старинном городе Смоленске, поживали, горя не знали. И вот царь Петр повелел им собираться, переселяться. С женами, детишками, старыми родителями поехали ямщики на берега Невы, поближе к новой столице. Так возникло на почтовой дороге недалеко от Петербурга село Смоленское - ямское. Ямщики служили государю. А как они служили? Что делали? Были у ямщиков лошади быстрые, повозки легкие, сани зимние. Запрягали они лошадушек в возки почтовые и гнали их во весь опор по дороге-тракту, только свист в ушах! Вот мчится тройка удалая, а под дугой колокольчик звенит! Далеко слышен звон колокольчика.

         Вот одна верста, вот другая, вот третья, десять верст проскакал наш ямщик, устали лошади, тяжело дышат, все медленнее шаг. Тут впереди показался домик. Это почтовая станция, там ждет седока и лошадей отдых. Можно и других лошадей впрячь в повозку. «Тпррру!» -  и лошадки остановились. Вышел из домика человек — станционный смотритель. Из повозки офицер выскочил: «Государеву почту везу, в Шлиссельбург! Срочно! Меняй, братец, скорее лошадей, да самовар подавай на стол! Дорога длинная впереди! Рассиживаться некогда! Надо дальше мчаться!». «Предъявите, милостивый барин, подорожную!» - с поклоном говорит станционный смотритель. Офицер достал из шинели бумагу с государевой подписью. «Сей офицер едет в  Шлиссельбург, в крепость с важным письмом коменданту крепости, пропускать немедля, лошадей давать скоро, не задерживать!". И подпись самого царя-батюшки! Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Но не у станционного смотрителя! Не успел самовар поспеть, как лошади готовы оказались. Снова мчится тройка, ямщик сидит на облучке, только свист в ушах!

         Долго ли коротко ли ехали, тут показалось впереди большое село. Барин в возке сидит нездешний, из Москвы недавно на царскую службу позвали его в Петербург. Спрашивает у ямщика: «Скажи, любезный, что за село впереди?». «Рыбья слобода, отвечает ямщик, государь-то наш батюшка не только нас, смоленских ямщиков, переселил сюда, но и рыбаков. Говорят, с реки Оки, с московских земель они приехали, тоже с семьями, да со всем имуществом. Стало быть, в село Рыбацкое въезжаем, милый барин!». Решили остановку сделать. Вот двор и дом большой. Хозяин зовет в избу. Хозяйка указала на рукомойник, потом к столу позвали. Стали потчевать. Ендову с квасом подали. А не хотите ли кофию испить? На столе появился горячий кофейник. Тут хозяин взял в руки пороховницу. А пороховница волшебная была. Всыпаешь в неё пороху — сразу на дворе ночь наступает. Стемнело за окнами. Гости и задремали. А хозяйка за прялку села, веретено в руки взяла волшебное, стала пряжу прясть, да песенку напевать, лучину зажгла. А лучина та горит, чем меньше лучина становится, тем дольше сон гостей длится. Веретено в руке женщины жужжит, сон продлевает. Обул хозяин лапти, взял ключ, вышел во двор, пошел к амбару, снял замок висячий, взял в амбаре бутыль берестяную и берестяной короб, дунул, плюнул и превратил бутыль в коня, а короб в повозку. Надел на коня бубенцы вывел во двор, а коней и повозку, в которых гости приехали, в своем амбаре запер. Хозяйка же тем временем взяла ковш деревянный, зачерпнула воды из лохани и плеснула на спящих гостей. Те проснулись, засуетились, в дорогу засобирались, не знали они, что сутки проспали. Спросонья не заметили они подмены, сели не в свою повозку, в чужую лошадь запряженную и умчались. Далеко уехали, а когда опомнились — все поняли! Увидали они, что их багаж остался в Рыбацком! И  часы дорожные, и самоварчик, и самое главное — письмо государево! Бубенцы гремят не так как колокольчики, на новой станции почтовой их не ждали — с бубенцами важные государевы люди не ездят, новых лошадей не подготовили. Пришлось возвращаться, а когда в Рыбацкое вернулись — не нашли ни дома, ни двора, где гостевали!Дом тот как сквозь землю провалился. Будто и не было в Рыбацком его никогда! Пришлось в Петербург возвращаться.  Государю в ноги кинулись, все поведали, прощения просили. Петр гневался, да не долго, простил, но почту больше этому барину не доверял.

ноябрь 2010