Дерьмо

                Влюбленным плевать, что вокруг.
                Счастливым не снятся сны.


Он знал, что он спит. Однако, все было так явно. Он давно не видел настолько реального сна. В какой то момент он даже стал сомневаться, спит он или нет.

Он был в доме, было много людей. Человек пятнадцать, двадцать – как минимум. Дом, в котором все находились, был не достроен. На полу просто лежали доски, стены кирпичные, и потолок. Потолок был такой же, как и пол, потому что на втором этаже пол был тоже сделан из досок, просто положенных досок. Доски даже не были закреплены, они просто лежали поверх балок.

Гости, он тоже был гостем, сидели за большим, но низким столом. Стол был настолько низкий, что сидя на стуле, гостям, да в прочем, как и хозяевам, приходилось очень низко наклоняться, чтобы съесть что-нибудь. Все были нарядные, и со стороны все выглядело немного странно. Нарядные люди за накрытым низким столом в наживленном доме. Ему не хотелось есть, поэтому он решил выйти из-за стола и прогуляться. До улицы ему дойти не удалось, потому что по пути увидел ящик спиртного. Вино, водка, коньяк и виски. Он вытащил из ящика бутылку вина и бутылку виски, пошел в то место, которое как бы было кухней в этом доме. Нашел там стакан, налил вина, выпил залпом и тут же налил еще. Второй стакан вина он пил уже более размерено. Ему было очень грустно, но он не понимал почему. В другом конце дома виднелась лестница. Самая обыкновенная, наспех сколоченная лестница, которая, по всей видимости, вела на второй этаж этого чудного дома. Он взял бутылки под мышку, стакан в ту же руку, под которой были бутылки, в пять шагов пересек пространство, отделявшее его от лестницы, и начал свое восхождение.
 
На втором этаже было очень просторно, но все так же ничего не было сделано. Зато был выход на балкон, точнее сказать, террасу. Он открыл пластиковую дверь, да окна в доме все были пластиковые, однако это не придавало общему виду улучшения, вышел на террасу, допил второй стакан и снова налил вина. Он смотрел на небо, там летали птицы, облака и ярко слепило глаза солнце. «Хороший денек», подумал он, выпил еще. Тут за спиной послышался какой-то шорох, он обернулся. За спиной стояла старшая дочь хозяина этого недостроенного дворца. Она улыбнулась, он тоже, и без слов протянул ей бутылку вина. Они стояли, улыбались солнцу и друг другу, пили. Он с ее появления перешел на виски. Надо сказать, виски было добротное, после того, как он четыре раза приложился, голова начала немного кружиться, а мир стал еще более светлым. Она быстро допила бутылку вина, ибо до нее дошла, дай Бог, одна треть, и стала тоже прикладываться к вискарю. Спустя каких-то тридцать, сорок минут, они оба уже с трудом держались на ногах. Ветер развивал ее волосы, а алкоголь впитывался в организм не хуже воды уходящей в песок, с каждой минутой они пьянели больше и больше. Он достал портсигар и закурил. Дым летел по ветру и растворялся в массах воздуха, ему шло курить, это придавало ему какой-то необыкновенный шарм. Она протянула руку к его лицу и вытащила изо рта тлеющую сигарету. Крепко затянулась. Потушила. Сделала шаг к нему и тут же ее язык, предварительно раздвинув зубы, оказался у него во рту.
-А она отлично целуется, - подумал он, а его язык сплетался с языком девушки, - Интересно, сколько парней целовало ее? Десять? Двадцать? Сто двадцать? Чтобы так целоваться, нужно иметь не хилый опыт.

Его мысли прервала расстегнувшаяся на его штанах ширинка, потом пуговица перестала поддерживать штаны на нем. Ее рука, как змея, проскользнула в его трусы и тут же нащупала твердый от возбуждения конец. Она подняла его вверх, и теперь его, среднего размера, орудие тянулось к солнцу, как цветок на поле. Она взялась двумя руками за края его штанов и приспустила их, не забыв и о трусах. Все происходило так стремительно, что он даже не задумывался, стоит ли, а что будет потом, они просто сделают это и все, нет смысла заморачиваться. Она обхватила губами его конец и стала интенсивно сосать. Через минуту она уже была абсолютно раздета. У нее было хорошее тело, красивая грудь, он не стал даже прикидывать какой размер, отличная задница. Он вошел в нее, ветер охлаждал немного их потеющие тела, а мозг постепенно отрезвлялся от алкоголя и пьянел от близости совместного оргазма. Она трижды уже простонала под ним, но только сейчас он чувствовал, что они оба близки к получению совместного удовольствия. Они кончили, она залила ему весь конец, пока тот находился в ней, а он успел таки высунуть и залил ей всю ротовую полость. В какой-то момент он даже испугался, не захлебнется ли она, ибо семяизвержение было близко к аномальному.

Они оделись, и она ушла вниз, он стоял на балконе и думал, значит ли то, что между ними произошло, что появились какие-то чувства, пусть на эти недолгие сорок минут, но появились ли они?

Решив, в итоге, не запариваться. Он спустился вниз. Увидел улыбающуюся ему хозяйку дома. Он подошел к ней и спросил: «Простите, но где у вас туалет?» Ему очень нужно было по большому, его начало распирать, еще когда он только начал пить вино. Она учтиво ответила ему: «Пойдем, покажу!» Она завела его за угол, точнее за стену, которая находилась метрах в трех от стола, за которым все кушали, выпивали и вели беседы. Прямо за этой стеной находилась небольшая раковина и чуть дальше нее унитаз, никаких дверей, только штора, такая, какую обычно вешают в ванной комнате. Она тихо произнесла: «Наслаждайся.», и подмигнула. Он вышел из этого подобия туалета, подошел к уже почти пустому ящику с выпивкой, взял еще бутылку виски. После секса, он всегда очень быстро трезвел и сейчас, чтобы перебороть свои страхи, ему нужен был алкоголь. Он отвинтил пробку и бросил на пол. Зашел за чудо стеночку и врезал. Три больших глотка, думал проблюется, но нет. «Старый опыт молодости», подумал он, «А ведь отличная фраза! И почему я не какой-нибудь Чак Паланик или Бегбедер? Думаю, мои книги покупались бы с большей охотой, чем этих гламурнозадых писак!» Он выпил еще, потом еще и еще, и вот почувствовал знакомое состояние всасывания алкоголя в кровь. Он снял штаны и уселся на унитаз. Немного усилий и первая ракета была выпущена и упала с характерным звуком в прекрасное создание человеческих рук. Еще усилие, глоток виски, еще: «Тужься, мать твою!», еще глоток виски. Да! Вторая ракета сброшена туда же. «Бля, поскорее бы все это кончилось», подумал он, учуяв тонкий аромат собственного дерьма. «Ну только этого мне и не хватало, развоняться на весь дом!» Однако запах становился все более чутким, а третья ракета, только подходило к выходному отверстию. Он сделал еще два больших глотка. «Ну что, дорогая, давай… ЫЫЫЫ!!МММ!» Третья ракета накрыла первые две. «Ух, хорошо же я кушаю, и еще лучше опорожняюсь!» Он встал, подтер задницу, выбросил использованную бумагу в ведро. В этом туалете, рядом с унитазом  стояло специальное ведро для использованной туалетной бумаги, так как унитаз был такой конструкции, что мог легко засориться, если пытаться ее слить.

Дерьмо продолжало лежать в унитазе, одна ракета на другой. Только он думал, чтобы застегнуть штаны и слить все, как послышался шорох, и к нему вошла младшая дочь хозяина дома. На вид ей было лет девятнадцать. Она быстро сняла штаны и навалила поверх его кучи еще одну, точно такую же. Он протянул ей бутылку, она сделала два глотка. Он взял бутылку назад и тоже сделал большой глоток. Она встала, подтерлась. И тут же оба залились краской. Они стояли красные, как помидоры, от стыда, со спущенными штанами в псевдотолчке, в котором одна на другую было навалено дерьмо и при этом отменно воняло. Он выпил еще, она протянула руку, и он дал бутылку ей. Она глотнула, встала на колени и плотно прижалась губами к его концу, тот быстро стал твердеть. Еще минута и она висит на нем, как ребенок коалы, его конец в ней, язык в полости рта, переплетается с ее языком, а его указательный палец входит в нее сзади.

И тут… Он проснулся.