Рыбак и криволапый

Глава 1
(Криволапый)

Солнце, бросало свои багровые блики на мутную гладь неширокой лесной реки. Нависали над водой развесистые ивы, звенели в вечерней тиши тучи жадных до чужой крови комаров, падали в серую воду рано пожелтевшие листья. А старый почерневший тальник пел на ветру свою тихую, заунывную песню.
    На самом краю небольшого полумостика, грубо сколоченного из почерневших от старости неструганных досок, сидел человек. Его обритая наголо голова в лучах  утреннего солнца отливала бронзой, а серые глаза спокойно наблюдали за мерным покачиванием яркого поплавка. Цепкие пальцы крепко сжимали идеально ровное и отполированное древко удилища, а просторный балахон защищал от наседавших комаров. Сидевший человек ни чем не выдавал своего нетерпения, он просто сидел и терпеливо ждал.
  Лёгкий шорох, возникший в вечерней полудрёме и постепенно перерастающий в откровенный треск сухих веток, не отвлек его внимания.
   - Здравствуйте!- услышал рыбак за своей спиной по-детски наивный голос.
   - Здравствуй!- поздоровался рыбак в ответ и слегка наклонил голову, что бы внимательнее рассмотреть своего вечернего гостя.
   - Меня зовут Криволапый,- как-то бесшабашно, на одном дыхании выпалил случайный гость и вопросительно посмотрел на своего собеседника, от напряжения открыв рот.
   - А меня все зовут рыбак. - и закончив на этом церемонию знакомства, рыбак жестом пригласил гостя подойти поближе.
  Кривые мясистые ноги, затянутые в плен мокрых, продранных джинсов, были увенчаны, стоптанными внутрь, кирзовыми сапогами. Вытянутая футболка с выстиранной надписью «Меня никто не любит», коммуфлированая куртка и небольшой рюкзак, составляли  весь гардероб Криволапого. Тонкий нос и слегка на выкате глаза,  естественная богатая  шевелюра, которой мог позавидовать африканский лев, завершали его довольно необычный образ.
   - Вы знаете, я уже очень давно брожу по берегу этой реки, порядком устал и проголодался. Вы не могли бы позволить мне обогреется у вашего костра и съесть одну из пойманных вами рыб?
Рыбак посмотрел на Криволапого своим бесхитростным взглядом и сказал:
   - Я вижу, что ты хороший человек. А отказать хорошему человеку в беде - грех. Присаживайся у костра, обсохни и согрейся. Вот тебе рыба, приготовь её, и мы вместе поужинаем.
С этими словами  рыбак запустил в садок свой длинные узловатые пальцы,  ловко подхватил за жабры двух больших лещей и одним коротким движением бросил их в руки гостя.
Повозившись минут пять, Криволапый при помощи сильно сточенного ножа и своих крючковатых пальцев, выпотрошил рыбу и, не без усилий, кое-как ободрав чешую, насадил лещей на длинные, наспех обструганные палки, найденные им неподалеку от костра.
Рыба приятно зашипела над багровыми от жара углями, отпуская букет тонких ароматов. Запах, был настолько приятен, а голод настолько силен, что Криволапый, сидя у костра, не успевал сглатывать слюну.
   - Как там рыба?- не поворачиваясь и не отводя взгляда от поплавка, спросил рыбак.
   - Почти готова.- промямлил Криволапый, переворачивая жаркое на другой бок.
   - Хорошо. - ответил рыбак и, медленно поднявшись со своего места, встал во весь свой могучий рост на краю помоста, аккуратно свернул удочку и, приблизившись к костру, приставил удилище к краю шалаша.  Медленно присев у костра на покрытый мхом и почти вросший в землю большой камень, протянув руки к костру, тихо спросил:
   - Куда ты идёшь?
 Криволапый, сидевший на вязанке отсыревшего хвороста, посмотрел на рыбака своими  пустыми глазами и, не найдя достойного ответа, просто пожал плечами.
 - Но ведь есть какая-то цель, к которой ты идешь?- уже развернутой фразой, спросил рыбак.
   - Я ищу лучшей жизни,- процедил Криволапый и почему-то опустил глаза.
   - Лучшей? Как это?
   -  Ну, это когда не надо будет ходить по берегу каждый день, думая о том, что поесть и о том, где переночевать.
 Рыбак не ответил, а лишь слегка улыбнулся и, подхватив с углей большую рыбину, отщипнул большой кусок белого мяса и отправил его в рот.
  - А вы здесь давно рыбачите?- спросил Криволапый, в свою очередь, отправляя кусок рыбы по тому же маршруту.
 Рыбак пожал плечами:
   - Для кого как. Для тебя может и много, для кого-то мало, а для меня ровно столько, сколько рыбачу,- и, отложив в сторону остатки недоеденного леща, с секунду пошарил в недрах своего старого рюкзака, извлекая оттуда початую бутылку водки. Молниеносным и отточенным движением свинтил тугую пробку и, не секунды не мешкая, опрокинул горлышко в закопчённое жерло старой эмалированной кружки.
   - Будешь?- спросил он гостя, протягивая ему сквозь пламя этот бесхитростный сосуд.
    - Мать запрещала нам с братьями пить.- в нерешительности залепетал Криволапый, хотя всем видом показывал желание наплевать разом на все мамины запреты. – Но я всегда хотел попробовать.
   - Так попробуй, если хотел.- произнес рыбак, передавая кружку в тонкие трясущиеся руки. - После того как выпьешь, сразу не выдыхай,- дал ему совет рыбак,- сначала занюхай рукавом, а уж потом закусишь рыбой, все понял?
Криволапый утвердительно мотнул головой и опрокинул содержимое кружки себе в рот. Спустя несколько секунд водка приятной тёплой волной растеклась по всему телу, расслабляя его и погружая сознание в марево пьянящей истомы. На душе вдруг как-то полегчало, стало  светлее в этой промозглой осенней ночи и как-то по-домашнему уютно на этом подтопленном берегу.
   После того, как с рыбой было покончено, а остатки трапезы брошены в костёр, рыбак извлёк из складок своего коммуфлированого балахона маленькую сумочку и, расстегнув молнию, достал курительную трубку. Набив её табаком и раскурив от потрескивающей лучины, рыбак сделал несколько глубоких затяжек и, выпустив в ночной мрак клуб дыма, передал трубку Криволапому. Тот не стал на этот раз вспоминать про наставления своей мамы, от которой он давно ушёл, молча взял трубку дрожащими руками и, сделав первую затяжку, невольно закашлялся, вызвав этим слабое подобие улыбки на непроницаемом лице рыбака.
   - Ничего, ничего. - проговорил рыбак, похлопывая гостя по спине, - Первый раз всегда так бывает, - и оказался прав, вторая затяжка была не такой глубокой и не так драла глотку, привнося в серую жизнь Криволапого массу новых ощущений на ароматных крыльях дорогого голландского табака.
   - Ты хорошо живёшь, рыбак. - после минутной паузы проговорил Криволапый, возвращая изящный кусок лакированного вереска.
   - Не жалуюсь, - ответил рыбак, выбивая трубку.
   - Ты знаешь, - начал говорить Криволапый, запинаясь от хмеля, - я много бы отдал за такую жизнь.
   - За какую? -  спросил удивленный рыбак.
   - Ну, вот за эту! За рыбу, которую ты так мастерски ловишь. За шалаш, который, ты построил. За костёр, который у тебя есть.
   - И что тебя останавливает?
   - Понимаешь, рыбак, я не умею всего этого делать. Я не умею ловить рыбу, не умею строить шалаш. Да и огонь развести у меня вряд ли получиться.
   - И как же ты жил до этого?
   - До двадцати лет с мамой, а потом ещё пять лет скитался по миру.
   - И что, за пять лет так ни чему и не научился?
   - Нет. - пожал плечами Криволапый, - не научился сам, а научить никто не взялся. Я много раз просил других рыбаков научить меня, но они, в лучшем случае, просто смеялись надо мной, а про худший и говорить не буду.
  Рыбак молчал, и повисла тишина, нарушаемая лишь треском горящих веток, да лёгким шорохом камышей. Вдруг, у него родилась мысль:
   - Я могу научить тебя!
   - Да, да, научи меня! - залепетал Криволапый. И, в порыве нахлынувших чувств, так резко подался вперед, что, на секунду потеряв равновесие, чуть не упал в костер.
   - Но это очень сложно, Криволапый. Это потребует от тебя много сил и терпения. Скажи, ты готов к этому?
   - Да, да, готов! - залепетал Криволапый и заёрзал на месте, не в силах больше сдержать эмоции.
   - Хорошо. Тогда ложись спать, а завтра, рано утром, начнем обучение. -  с этими словами рыбак встал на ноги и, наспех развернув у костра толстый спальный мешок, стянул с ног сапоги и, с секунду укладываясь на своём ложе, мирно засопел.
    Ещё долго переполняющие эмоции, не давали Криволапому уснуть. Он долго ворочался на куче пахнущего сыростью и смолой лапника, пока сон не взял своё.
  Во сне Криволапый видел себя в радужном свете. Один он сидел на берегу реки, опустив ноги по щиколотки в её тёплые воды. В его руках красовалось длинное удилище, а рядом в огромном сетчатом садке плескались, поблёскивая чешуёй, большие горбатые лещи, плотва, сорога и много чего ещё.
Яркое солнце грело тело. И от блаженства Криволапый прикрыл веки.  Натянув панамку пониже на глаза, он всецело отдался ласкам великого светила.
  Мягкий шорох шагов, заставил Криволапого открыть глаза. По берегу шла, а точнее, парила девушка. На вид ей было не больше двадцати лет. Её красивое молодое упругое тело эффектно облегало легкое ситцевое платье. Веснушчатое лицо горело лучезарной улыбкой, а копна каштановых волос, была собрана на затылке в толстый отливающий золотом хвост.
   - Чей это шалаш? - не тратя времени на приветствие, спросила девушка.
   - Мой! - ответил Криволапый, невольно растянув это слово как жевательную резинку.
   -Ты сам его построил?
   -Да, - не сводя взгляда с её тела, произнёс он.
   -Ты и рыбу ловить умеешь? - продолжала девушка, не переставая мило улыбаться.
   -Да, конечно. - собрав все остатки воли в кулак, и как можно сильнее делая акцент на обыденности данного вопроса, проговорил Криволапый.
   -Я люблю таких, как ты.
   - Каких? - не понял Криволапый.
   - Работящих, - хихикнула девушка и добавила: - Возьми меня в жёны!
 Криволапый так был ошеломлён вопросом, что не смог произнести ничего внятного и просто, открыв рот, остался сидеть на берегу.
  Девушке, видимо, и самой нравилось шокировать простачков такими выпадами и поэтому, не став дожидаться, пока Криволапый придет в себя, она легко запорхала дольше по берегу, журча в утренней тиши своим серебристым смехом.
- Как зовут тебя, богиня? - уже вслед прокричал Криволапый.
И далекое эхо, во всём своём многоголосье, принесло ему имя:
 - Надежда!
 - Надежда… - протянул, а скорее проблеял Криволапый и не успел насладиться всей гаммой нахлынувших чувств, как был нагло выброшен из сна сильным толчком чего-то твердого в бок.
  Машинально усевшись на куче сосновых веток, которые служили ему постелью, Криволапый грязными от сажи руками протёр глаза и сквозь пелену полураскрытых век увидел высокую фигуру рыбака, стоящего перед ним.
 В своём бесформенном балахоне с накинутым на голову капюшоном и идеально ровным удилищем в правой руке, он очень смахивал на ту костлявую старушку, которую часто изображают в такого же рода одеждах, но правда, в отличии от рыбака, с косой, а не удочкой, в руках.
   - Вставай, лежебока. - прохрипел рыбак, небольно попинывая Криволапого по подошвам кирзовых сапог, - Пора учиться ловить рыбу.
  Остатки сна растворились в потоке мутной реки. После умывания и быстрой чистки зубов, готовый к подвигам, как молодой Геракл, Криволапый во всей свой красе предстал перед рыбаком.
   - Давай, чем ловить. - с простодушной улыбкой проговорил Криволапый, вытягивая вперёд руки.
   - Э, нет, друг, - усмехнулся рыбак, - я обещал научить тебя ловить рыбу, но не обещал тебе дать то, чем ты будешь её ловить.
Криволапый опешил и, потупив взгляд, по-мальчишески уставился себе под ноги.
   - Для начала тебе понадобится удочка, - продолжал рыбак, - леску я тебе дам, ну а все остальное ты должен будешь найти сам.
   - Что найти? - не понял Криволапый.
   - Для начала тебе понадобиться удилище. И не просто ветка, а настоящее удилище. Такое, как у меня.
   - А где я его возьму?
   - Глубоко в лесу, - и с этими словами рыбак махнул рукой в направлении места, о котором шла речь, - растёт дерево Синаиского ясеня. Только в одном месте. И если у тебя хватит сил и терпения, то ты обязательно его найдешь. Его ветки настолько прямы и крепки, что лучшего удилища найти будет просто нельзя. Отправляйся и принеси мне самую прямую и самую крепкую ветку Синайского ясеня, что бы я смог научить тебя делать лучшие удилища в пойме реки.
  Воодушевлённый не слишком сложным, на первый взгляд, заданием, Криволапый встал и покатил на своих кряжистых косолапых ногах туда, куда показал рыбак.




Глава 2
( Медведь)

День и ночь, продирался Криволапый  сквозь таёжную чащу по пояс в траве. То и дело, кряхтя по-стариковски, перемахивал он через заросший мхом валежник, шлёпал сапогами по быстрым таёжным ручьям, поскальзывался на скользких плоских камнях и  медленно, но верно брёл к намеченной цели.
Делая короткие передышки, он жадно пил из пригоршни холодную чистую воду полноводных ручьёв, ел ягоды и грибы. Мысли Криволапого улетали далеко в будущее, в котором он, будучи настоящим рыбаком, больше не будет в одиночку бродить по лесам, бояться каждого шороха и, подобно дикому зверю, искать себе пропитание. Эта мысль грела и гнала вперёд, а на утро пятого дня она выгнала его на обширную поляну, окаймленную со всех сторон стеной вековых сосен, елей и лиственниц. В центре поляны возвышался холм, на покатой вершине которого, во всём своём величии и блеске произрастал Синаиский ясень, уходя в небо лучами своих идеально ровных веток. Зрелище было настолько завораживающим, что Криволапый какое-то время, застыв в оцепенении, стоял, открыв рот.
   - Наконец-то! - выдохнул Криволапый, и, присев на трухлявый пенек, вытер со лба пот.
 Теперь оставалось по-быстрому срезать самую красивую ветку, и - к рыбаку. Но всё оказалось не так просто.
  Подбираясь к холму, Криволапый краем глаза заметил тень, которая подбоченившись, стояла у края холма, облокотившись своей огромной лапой на высокий пень.  Прищурившись, Криволапый долго вглядывался сквозь предрассветное марево. И, когда слабое зрение всё же наградило его четкой картинкой, длинные закатанные волосы на его голове вмиг встали дыбом.
   - Медведь! - неожиданно для себя самого полушёпотом-полухрипом простонал Криволапый.
   - Он самый! - ответил медведь и недвусмысленно облизнулся.
 Медведь, к слову, имел очень странный вид. На его мохнатой груди, на толстенной золотой цепи, висел внушительных размеров крест, который и нательным назвать можно было с большой натяжкой, ввиду его гротескных размеров. Вид креста натолкнул Криволапого на мысль о глубокой набожности медведя. Но медведь эту мысль тут же рассеял:
   - Ты на крест не смотри, он тебе не поможет,
И в его словах прослеживался весьма прозрачный намек на то, что данный крест до этого момента не слишком мешал его обладателю разорять стоянки туристов и с ревом гонять по здешним лесам до полусмерти перепуганных грибников.
   - Ты зачем сюда пришёл, корявый?
   - За веточкой… Ой, то есть, за прутиком… - промямлил перепуганный Криволапый.
   - А что, тебе в лесу веточек мало, что ты сюда забрёл, на охраняемую территорию? - выходя из себя, заревел медведь.
   - Так это… Я, как бы, не знал, что здесь охраняется… - мямлил Криволапый, по-черепашьи втягивая голову в плечи.
   - А что, тебе может везде табличек навтыкать?! - орал медведь, брызгая слюной.
   - Да нет, что вы, не надо, я всё понял. Меня просто рыбак сюда отправил, сказал, что здесь растёт самый лучший ясень.
   -  Рыбак? Это такой лысый в балахоне, что ли?
   - Ага, - обречённо мотнул головой Криволапый.
   - Знаю такого, хороший мужик, выручал меня пару раз. Но ясень резать всё равно не дам! Ишь, чего удумал! Тебе дай, придёт другой, потом – третий. Вырубите здесь всё, а что я потом охранять буду?
Доводы медведя были резонны, мало того, со многими Криволапый был согласен. Но с другой стороны, уходить без заветной ветки, он тоже не хотел.
   - Послушай, медведь, а хочешь, я у тебя её куплю?
   - Кого? - не понял медведь.
   - Ну, ветку.
   Медведь оживился, и, слегка прищурив правый глаз, вкрадчиво спросил:
   - А что у тебя есть?
 Криволапый, не долго думая, ответил, в привычной для него манере,  вопросом на вопрос:
   - А что ты любишь?
 Медведь усмехнулся:
   - Странный ты какой-то человек, корявый. Не уж-то не знаешь, что медведи любят?
   - Почему? Знаю. - уже более бодро проговорил Криволапый, - Медведиц они любят.
   - Дурак ты, корявый. Мед они любят, ну, то есть, мы любим. В этом году неурожай, так я, намедни, к туристам полез за сгущенкой. - непонятно с чего, разоткровенничался медведь. - Так эти сволочи за две несчастные банки, мне заряд дроби всадили. Во куда. - и медведь, слегка повернувшись, ткнул когтем в направлении низа спины. И переходя на фальцет, пожаловался:
   - Знаешь, как больно!
 Криволапому ничего не оставалось, как участливо покачать головой, вложив в этот жест беспредельную тоску и горечь за поступки всего человеческого рода. И тут же, не выдерживая паузы, сразу перешёл к делу:
   - Так сколько меда ты хочешь? - по-деловому, поинтересовался Криволапый,  глядя на своего бурого собеседника.
 Тот мигом прикинул и, махнув в воздухе когтистой лапой, как бы прикидывая примерный вес, ответил:
   - Подожди, сейчас принесу.
В том месте, где всего полчаса назад произошло это случайное знакомство, аккурат под тем пнём, за который держался мохнатый охранник, находилась берлога, на лето превращённая медведем в некое подобие бытовки. Погрузив в большое круглое отверстие своё дородное тело, медведь долго что-то ворошил в глубине своего зимнего пристанища, побрякивая стеклом и похрустывая проржавевшим железом. И как раз в тот момент, когда Криволапый начал было уже скучать, медведь вылез из берлоги, вытаскивая на свет предмет конической формы с тонкой стальной ручкой, окрашенный в красный цвет с оттрафаречиной белой надписью «песок» по боку. Криволапый сразу идентифицировал данный объект, как ведро с пожарного щита, о происхождении которого в глухой тайге оставалось только догадываться.
   - Вот его набери полное и получишь от меня в подарок ветку.
Криволапый принял из рук медведя, пожалуй, самый странный сосуд для сбора мёда и, не мешкая, заковылял к лесу.
   - Корявый! - окликнул его медведь, - Ты только долго не ходи! – и, с секунду помолчав, добавил, - кушать очень хочется.
Криволапый пожал плечами и прибавил шагу.
При сборе мёда, самое главное - это сделать всё возможное для того, что бы этот сбор не оказался последним. Криволапый знал о пчелах все и потому бесстрашно полез вверх по кривому стволу дерева, в вершине которого роились пчелы. Криволапый был микробиологом по образованию, и это давало ему все шансы. Добравшись до узкой трещины в стволе, Криволапый приготовился брать мёд и даже поудобнее перехватил ведро в левой руке, как вдруг понял свою маленькую ошибку, а именно то, что пчелам было все равно, где он учился и сколько он знает  о них. Криволапый сунул руку в щель и вместе с пригоршней меда выволок из дупла добрую половину пчел, которые не преминули жестоко его атаковать.
 Крики и визги, вперемежку с жужжанием пчел, пронеслись над лесом. Бессильно отмахиваясь пожарным ведром, Криволапый, подобно молодому лосю, напролом бежал через лес. Пчелы гнали его ещё с полкилометра, после чего, удовлетворенные проделанной работой, вернулись восвояси.
     Когда Криволапый вновь появился на медвежьей опушке, косолапому пришлось сильно потрудиться, чтобы отличить распухшее лицо незадачливого сборщика меда от пожарного ведра, на дне которого покоились две пригоршни мёда вперемешку с сотами, корой, сосновыми иголками и одной залипшей в центре  композиции еловой шишкой.
   - Вот мёд, - промычал Криволапый распухшими губами.
 Медведь брезгливо покосился на дно ведра, потом перевел взгляд на лицо, потом на руки Криволапого, которые сейчас больше походили на боксёрские перчатки, и, взяв ведро мизинцем за ручку, удалился без комментариев.
 Выломав, самую кривую и короткую ветку, медведь вернулся и со словами «по работе и награда», вручил Криволапому это убогое удилище. Тот попытался протестовать, но увесистый когтистый кулак и недобрый огонёк в глазах медведя прервал на корню весь диспут.
  Выбираться обратно было гораздо сложнее. Сквозь узкие щели распухших бровей дороги было не разобрать. Онемевшие руки, горели огнём и сильно чесались. Приходилось крепко сжимать в руке заветную ветку, а другой, почти на ощупь нашаривать дорогу. В таких мучениях прошёл не один день, пока опухоль окончательно не спала, и идти стало гораздо легче. Теперь Криволапый, по крайней мере, не только знал куда идёт, но ещё и видел.
       К реке он вышел на седьмые сутки, когда солнце уже начинало клониться к закату, и гнус, загнанный солнцем в высокую траву, потихоньку оживал в предвкушении ночного пира.
Рыбак сидел всё так же неподвижно на краю своего полумоста.  Сквозь обманчиво прикрытые глаза он внимательно смотрел на подрагивающий в серой воде яркий поплавок.
   - Я принес удилище, - не сказал, а, скорее, отрапортовал Криволапый, занимая выжидательную позицию.
Рыбак не заставил себя долго ждать.
   - Молодец. - тихо проговорил он, не поворачивая головы. - Что с лицом-то?
   - Да пчелы в лесу покусали, - виновато ответил Криволапый.
   - Бывает. - подытожил рыбак. - Ты, наверное, к ним в улей залез?
   Криволапый промолчал несколько секунд и спросил:
   - Когда ты научишь меня делать удилище, рыбак?
   - Когда придет время. А сейчас ложись спать. - голос его прозвучал властно и, в то же время, как-то гипнотически.
Земля ушла из под ног, глаза заволокла мутная пелена, и Криволапый провалился в глубокий сон. Сон, в котором не было ничего - ни слов, ни чувств, ни желаний, лишь бескрайняя пустота и темнота.











Глава 3
(Жаба)



Проснувшись и томно потянувшись, Криволапый вяло открыл глаза. Серое небо нависло над ним бескрайним монолитом. Сыпал мелкий дождь, и в воздухе пахло сыростью.
Рыбак сидел, поджав ноги, около обложенного большими камнями костра и, с треском ломая сухие ветки, кидал их в огонь.
   - Проснулся? - осведомился он,  глядя на нескладное тело потягивающегося ученика.
   - Ага! - ответил Криволапый,  подсаживаясь поближе к костру, стараясь вложить в ответ весь оптимизм, на который только был способен.
   - Бери рыбу, - сказал рыбак, протягивая мохнатый лист лопуха, на котором, лоснясь зажаренными боками, лежали две молодые щучки.
   - Спасибо! - отблагодарил Криволапый, приступая к завтраку.
Это занятие поглотило его целиком так, что он даже не заметил, откуда в руке рыбака появилась бутылка «Пшеничной»
   - Будешь? - демонстрируя бутылку, спросил рыбак.
   - Буду! - ответил Криволапый и, протерев травой гранёный стакан, протянул его рыбаку.
  Рыбак медленным, отточенным движением разлил по стаканам огненную воду, которую спустя секундную паузу они, не чокаясь, выпили.
Выпив полкружки горькой, рыбак со смаком закусил её несколькими перьями зелёного лука и, посмотрев куда-то в даль, сказал:
   - Сегодня тебе предстоит идти за крючком.
   - За каким крючком? - на секунду отрываясь от еды, с набитым ртом спросил Криволапый.
   - Ни за каким, а для чего. - поправил его рыбак, кидая листья лопуха в костер.
   - Для чего я знаю.
   - Ну а если знаешь, зачем тогда мне глупые вопросы задаёшь? - сказал рыбак, лукаво улыбнувшись.
   - А где я его возьму?
   - Вон там. - махнул рыбак, жестом показывая направление движения. - Иди по реке и ни куда не сворачивай, сделай всё, как я сказал, и найдёшь то, что ищешь. В конце дороги лежит небольшое озерцо, на этом озерце меж кочек и тины живет жаба, Иванычем зовут. Так вот, тебе к нему. Всё понял?
   - Всё понял! - утвердительно мотнул головой Криволапый.
   - Иваныч - лучший спец по крючкам в дельте этой реки. Запомни это.
Представив на секунду тот нелёгкий путь, который ему предстоит пройти, Криволапый приуныл. Идти ему, ой как, не хотелось, но спорить с рыбаком ему хотелось еще меньше. И поэтому в полном молчании он кое-как намотал отсыревшие портянки и, натянув свои стоптанные кирзачи, двинулся в дорогу.


     - Пылу-то у твоего ученика поубавилось, - констатировал комар, удобно усевшийся на ухе рыбака. Ему больше по нраву твой костёр, рыба, водка и трубка после ужина.
   - Ты ошибаешься, комар, - бесцветно произнёс рыбак, смотря в след уходящему Криволапому, - ещё не всё потеряно. Я в него верю.
  - Посмотрим, посмотрим, - пропищал комар, сорвался с насиженного места и, гонимый ветром, полетел прочь.
   - Посмотрим. - задумчиво произнёс рыбак, выпуская вслед за комаром, клуб густого табачного дыма.


      Пробираясь сквозь зыбкие топи, временами проваливаясь по пояс в холодную мутную воду, Криволапый медленно брёл к назначенной цели, не забывая при этом тихо поругиваться то на себя, то на рыбака, а то и на гнус, который с остервенением жалил его во все неприкрытые одеждой участки тела.
   «И далась мне эта рыбалка,- думал он. - Сидел бы сейчас в маминой благоустроенной квартире в тепле и сытости, слушал бы её неутихающие ни на минуту нравоучения.»
Пройдя ещё около пяти километров и, наконец-то выбравшись на твердую землю, Криволапый не поверил своим глазам: зелёные и бурые квакши всех размеров и мастей покрывали все, доступное взгляду, пространство. Прекратив на минуту свой вечерний ор, выпучив свои, и без того большие, глаза все они уставились на него. Промокший до нитки, в потёках грязи, с торчащей из-за уха гирляндой водорослей Криволапый здорово походил, на изрядно перепившего в компании лягушек, водяного.  И, может именно по этой причине, он не распугал своим видом воображаемых собутыльниц, а скорее удивил.
  «Как же вас тут много, - в свою очередь выпучив глаза, подумал Криволапый. - И как же мне найти Иваныча среди вас? Ведь вы все на одно лицо…»
В минутной паузе временного замешательства, раздался, чей то утробно чавкающий голос.
   - Ну, чаво зенки таращишь, чудо болотное?
  Криволапый головой понимал, что вопрос адресован именно ему, но душа, которой опротивело всё это болотное путешествие, ни как не хотела в этом признаваться.
   - Да ты, ты! - уже более натужным голосом квакнул кто-то из разношёрстной толпы земноводных.
   - Я это… Я по делу, - заговорил Криволапый, перескакивая взглядом с одной лягушки на другую в попытках отыскать ту, что говорила. - Мне Иваныч нужен. Меня, это, рыбак послал.
   - Да хоть охотник. Нам-то какая разница? - прозвучал квакающий голос.
Не найдясь, что ответить, Криволапый повесил голову и уже собрался двинуться в обратную дорогу, как вдруг его окликнули:
   - Постой!
Он резко повернулся и сразу отыскал взглядом говорившего. Им оказалась большая жаба, безучастно сидевшая поодаль от остальных. И была она несколько крупнее всех, прыщавей и, по всей видимости, старше.
   - Ну, я - Иваныч, - проквакала жаба, брезгливо подтягивая под себя свои перепончатые лапки.
   - Рыбак сказал, что вы - лучший специалист по крючкам в дельте реки.
   - Что да, то да, - ни чуть не смутившись, квакнула жаба и, в порыве гордости за саму себя, подбоченилась, показывая своё темно жёлтое брюшко.
   - Мне нужен крючок… - запинаясь, начал Криволапый.
   - Зачем? - перебила жаба.
   - Рыбак, обещал сделать из меня настоящего мастера по отлову рыбы, - протараторил Криволапый. - А какой из меня будет мастер рыбной ловли, если у меня даже крючка нет?
   - Что верно, то верно, - голосом полным задумчивости, произнёс Иваныч и, с секунду что-то обдумав сказал:
   - Послушай! Я долго и кропотливо собирал крючки на всей реке и даже здесь на озере. Но они всегда были ржавыми и некрасивыми. Тогда я стал бать их в рот, и полировать языком, доводя их поверхность до зеркального блеска. Многие месяцы ушли у меня на то, чтобы отполировать все крючки, которые я имею.
   - А сколько крючков вы имеете? - осторожно поинтересовался Криволапый.
   - Восемьдесят шесть крючков, - медленно складывая в уме числа, сказал Иваныч.
   - А зачем вам столько крючков?
   - Эх, молодёжь, молодёжь! Вот представь, буду я совсем старым, и буду сидеть в своей норе, натянув очки на нос, и чем мне, по-твоему, заниматься?
   - Не знаю даже, - пожал плечами Криволапый.
   - А вот именно тогда я достану из укромного уголка все свой крючки и буду на них любоваться, перебирать, разглядывать, вспоминать. Ведь каждый  блестящий крючок - это частичка моей жизни.
   - Надо же. А сколько крючков единовременно вы можете полировать?
   - Раньше, когда был ещё молодым и только начинал этим заниматься, мог полировать только по одному крючку. Со временем, приобретая опыт, стал брать сразу по два крючка. И чем старше и опытнее становился, тем больше и больше я мог брать крючков. Опыт он приходит с годами, человек. Лишь терпение и кропотливый труд могут помочь опыту наращивать свой потенциал.
   - Теперь понятно! - Криволапый ерзал на кочке от нетерпения, не зная как вернуться к теме о крючке, который он хотел попросить. - А вы не могли бы дать мне один из крючков?
   - Дать? Нет, что ты! - возмутился Иваныч, - Я никому и никогда не даю ни чего просто так.
   - А не просто так? - неожиданно для самого себя ляпнул Криволапый.
   - Понимаешь, человек, - из далека начал Иваныч подходить к сути вопроса, - если ты всю свою жизнь полируешь крючки своим языком и это тебе нравиться - это одно. И ты это делаешь для души. Но ведь есть ещё и тело, а это - другое.
   - Тело? - как бы прожевав это слово и еще не понимая к чему клонит жаба,  выдавил из себя Криволапый.
   - Да, да, тело! Человек, оно ведь тоже должно питаться, а с полным ртом крючков очень сложно охотиться на мух и комаров. Я надеюсь, теперь ты понимаешь, о чем я говорю?
   - Да, кажется, начинаю понимать, - произнёс Криволапый и звонкой оплеухой смял молодого комара, примостившегося на его шее.
   - Ну, вот видишь, как хорошо! - обрадовался Иваныч, - Я готов отдать тебе один из тех крючков, которые сейчас полирую, но взамен ты должен будешь кормить меня комарами и мухами всё то время, которое я потрачу на их полировку. Ну что, по рукам?
   Выбора у Криволапого не было и поэтому он глубоко вздохнул и согласился. 
     Дни, потянулись такие серо-тускло однообразные, что через неделю Криволапый начисто потерял им счёт.
 Всё время, проводимое на кишащем гнусом болоте, уходило на отлов насекомых, которых Иваныч, к слову сказать, поглощал  в таких количествах, что приходилось из кожи вон лезть для того, что бы прокормить это прожорливое прыщавое чудовище. Являясь от природы очень разборчивым в пище, Иваныч часто браковал принесенных насекомых, ссылаясь на их не слишком аппетитный вид. На это Криволапый реагировал тихим матом и думал, что если бы Иваныч не был ему так нужен, то он давно сорвал бы соломинку, вставил её куда надо и в два «дувка» превратил бы этого прыщавого нанимателя в зеленое подобие воздушного шара.
  Прошли недели, когда Криволапый вновь решился заговорить с Иванычем о его законном вознаграждении.
   - Что? Крючок? - искренне удивился Иваныч, всем видом показывая, что слышит об этом впервые. - Человек ты человек, я же тебе говорил, что для того, что бы получить хороший крючок, нужны терпение и труд.
   - Оставь себе хороший, а мне отдай тот, что я заработал! - заистерил Криволапый.
   - Хорошо, хорошо, - примирительно заговорил Иваныч, кинув взгляд  на стоптанные до нельзя кирзачи, как бы примеряя их на свою спину. - Возьми его!
 И с этими словами он коротко сплюнул на лист кувшинки, на котором сидел. На зелёной глади листа, пробиваясь сквозь слизь жабьей слюны, серел маленький рыболовный крючок. Криволапый наклонился и двумя пальцами, бережно и нежно поднял его и внимательно осмотрел.
   «И вот из-за этого ржавого куска загнутой проволоки, я здесь битый месяц ловил руками комаров, ел, что попало и спал, где попало!» - эти мысли горькой волной нахлынули на Криволапого и, в порыве отчаянья, он даже хотел раздавить Иваныча сапогом, но тот, воспользовавшись моментом, успел улизнуть. И сейчас, наверно, давясь от смеха, сидел под какой-нибудь кочкой, наблюдая за бессильной злостью Криволапого.
 Посетовав в пустоту, вспоминая добрым словом Иваныча и всех его родственников, особенно маму и папу, Криволапый успокоился.  И, прицепив крючок к панамке, двинулся в обратный путь.
    Радости Криволапого не было предела, когда вдали, в промозглой серой мгле он увидел отблески знакомого костра. Подойдя ближе, он смог различить высокую фигуру рыбака, а потом и размытые очертания нового шалаша, который рыбак успел построить.
   - Ты успел прямо к ужину. - не поворачивая головы, сказал рыбак,  проводя широкой ладонью по своей гладко выбритой макушке, - Проходи, садись, - сказал он, жестом указывая на гору свежего лапника.
Слово «проходи» в этот момент было не совсем правильным потому, что Криволапый не вошёл, а скорее ввалился в круг света на своих подгибающихся от усталости ногах. Плюхнувшись на кучу лапника, он некоторое время молчал, пытаясь прийти в себя, глядя на рыбака из подлобья, по-рыбьи выпучив глаза. И, кажется, находился в прострации. Но обжаренный до золотой корочки лещ и полстакана «пшеничной» быстро вернули его в реальный мир.
  - Ну что принёс крючок? - бесцветно поинтересовался рыбак, протягивая второй стакан, до половины наполненный водкой.
Громко хлюпая, Криволапый в три глотка, осушил стакан и утвердительно мотнул своей косматой головой.
   - Это хорошо. А теперь ложись спать, тебе понадобятся силы для того, что бы идти дальше.
   - Дальше?! - не понял Криволапый и его рот искривился в жалкой пародии на куриную попку.
   - Спи давай. - не заметив недовольной гримасы, сказал рыбак. И секунду спустя, Криволапый уже мирно храпел на своём насиженном месте.




Глава 3
(Цапля по имени Лена.)

  - Что мне надо для того, чтобы стать таким рыбаком, как ты? - спросил Криволапый, когда раскалённое докрасна солнце уже медленно ползло к закату.
   - Терпение. - коротко ответил рыбак, не отрывая взгляда от огня и мерно попыхивая трубкой.
Три последних дня они почти не разговаривали. Рыбак был всецело погружён в свои дела, лишь изредка отрываясь от рыбалки и давая Криволапому малозначительные и несложные задания.  Рубка дров и заготовка лапника, - вот, пожалуй, и всё, чем озадачивал его рыбак. Всё остальное время Криволапый был предоставлен сам себе, и тратил это время в основном на отдых.
- Сегодня в полночь тебе надо будет идти, - проговорил рыбак, раскуривая трубку.
- Куда? - с тоской в голосе спросил Криволапый, заранее зная ответ на свой вопрос.
- А ты как сам думаешь?.
- За поплавком? - в привычной для себя манере, вопросом на вопрос ответил Криволапый.
- Угу. За ним родимым.
- А куда?
- Вон туда, - пытаясь максимально растянуть последнее слово, сказал рыбак, чубуком трубки показывая в темноту.
Криволапый как-то по-бабьи охнул и в нерешительности замер на своём месте.
- Водку будешь?
- Да, буду. - без особой радости произнёс Криволапый и, как показалось рыбаку, без той же радости осушил протянутый стакан.
- Пойдёшь на Серебряное озеро. - начал говорить рыбак. - Там на заросшем камышом берегу, среди цветущих кувшинок, ходит на своих длинных ногах цапля. Зовут её Елена. Встретить Елену можно только ночью, потому, что она считает себя очень импозантной цаплей. - Как у тебя с женщинами, Криволапый?
- Да ни как. - откровенно признался Криволапый и окончательно загрустил.
- Вот как раз тебе и представится возможность до боли в заднице отточить  мастерство соблазнения.
- А в каком смысле, импозантная? - словно пробуя на вкус необычное слово, спросил Криволапый.
- Понимаешь, Елена очень любит себя и очень любит за собой ухаживать. Мало того, она ещё склонна к довольно непредсказуемым поступкам. Я надеюсь, ты понимаешь, о чём я говорю?
- Да вроде понял. - неуверенно протянул Криволапый. - а почему к ней надо ночью идти?
- Да потому, что Солнце она считает своим главным врагом, перья оно ей сушит, и выгорают они сильно.
- Теперь понятно!
- Тебе надо взять у неё одно перо из её хвоста. Но только смотри, перо надо достать именно вырванное, а ни как не выпавшее. Уяснил?
- Уяснил, куда уж лучше. - попытался огрызнуться Криволапый, так не хотевший ни куда уходить от тёплого костра и сытного ужина.
- Теперь вставай и иди. - сказал рыбак, поудобнее устраиваясь на своей импровизированной кровати.
- Иду, иду. - всё так же беззлобно огрызнулся Криволапый и, шаркая голенищами сапог, зашагал прочь от костра.
«Куда иду, зачем иду? - думал он. - Ну не ужели нельзя сделать поплавок из чего-нибудь другого? Ну, вот из соломинки хотя бы. Этот рыбак, он меня специально спровадить хочет. Вот найду перо, научусь рыбачить, и тогда мне ни кто больше приказывать не будет - пойди сюда, принеси то. Пойду, и буду жить, как захочу».
И на волне этих ободряющих мыслей Криволапый с ходу чуть не влетел в озеро.
- Тише ты! - услышал он шипящий голос.
- Кто здесь? - испугано озираясь по сторонам, спросил Криволапый.
- Тише ты, говорю! - проговорил всё тот же голос, и Криволапый затих.
Когда полная Луна медленно выползла из-за небольшой тучи и бросила свои блики на гладь озера, Криволапый вдруг понял, почему это озеро называется Серебряным.
С минуту полюбовавшись открывшейся красотой, Криволапый блуждающим взглядом смерил водную гладь. Его внимание привлёк странный объект, покрытый ослепительно белыми перьями, отливающими в свете луны серебром. По щиколотки в воде стояла цапля, низко опустив голову, увенчанную массивным клювом и, не касаясь тонкой плёнки воды, внимательно всматривалась в глубину.
«Охотится. - подумал Криволапый. - Поэтому и просит тишины, чтоб, дескать, рыбу не распугать».
- Вот ещё придумал! - отрываясь от своего занятия, словно прочитав мысли Криволапого, протянула цапля. - Я любуюсь собой, глупый ты человек. Ты когда-нибудь видел  настолько стройные и безупречно ровные ноги?
Криволапый не нашёлся, что ответить и поэтому издал непонятный звук и изобразил непонятный жест.
- А где ты видел такие божественной красоты перья, человек?
Он опять воздержался от комментариев.
- Вот видишь, человек? Моя красота просто ввергла тебя в шок и, поверь, не скоро ещё отпустит!
 Слащаво хохотнув, цапля по имени Елена занялась своим туалетом.
- Послушай, цапля. - не размениваясь на мелочи, начал Криволапый. - Мне нужно твоё перо.
- Что? - возмутилась цапля, - вы посмотрите, какой нахал! Перо ему надо. Ты это перо растил? Ты его холил? Ты его лелеял? Ответь мне, человек? Молчишь? Моя красота будет неполной без этого пера! -  подытожила цапля Елена и зашагала прочь, элегантно перешагивая через дрожащие на зыбкой водной глади листья кувшинок.
Мерзкое чувство, что тебя вот-вот должны обмануть, всё чаще и чаще приходило на ум Криволапого.  Сначала это чувство, лёгким ветерком ворвалось к нему в душу, когда он имел дело с медведем.  Второй раз, уже более ощутимо, это чувство заползло в душу болотным смрадом, когда судьба свела его с Иванычем. И это чувство ему не нравилось.
 «Больше я себя обманывать не дам!» - решил Криволапый и, наспех скинув сапоги и засучив брюки до колен, бросился догонять цаплю.
После недолгой погони, изнеженная цапля попала в дрожащие от ярости руки Криволапого.
- Что, тоже мной воспользоваться хотела?! - заорал он ей в ухо.
  Цапля орала во всё горло и пыталась сопротивляться, но все её попытки были тщетны.
Руки Криволапого машинально скрутили тело птицы в какой-то замысловатый клубок. И голосом, полным ликования, Криволапый заорал на все озеро:
- А вот и не получится, сволочь пернатая!!!
Цапля по имени Елена была ни жива, ни мертва, и теперь уже была готова отдать ему хоть полхвоста. Но Криволапый больше не просил. Он взял то, что считал принадлежавшим ему по праву.  Выдрав несколько перьев из хвоста цапли, он бесцеремонно откинул её в сторону и с победным видом, держа перья в вытянутой руке, полностью удовлетворённый, двинулся в обратный путь.
Ощипанная и промокшая, грязная цапля грустно смотрела вслед уходящего человека, так и не поняв до конца, в какой момент своего флирта успела перегнуть палку.







Глава 4
(Рыбалка)

- Я принёс то, что ты просил! - с торжественным видом произнёс Криволапый, демонстрируя рыбаку свою добычу.
- Ну, что ж, тогда тебе осталось только научится делать удочку, и ты будешь готов. - сказал рыбак, бросив косой взгляд на принесённые перья.
- А как её делать?
- Я много тебе говорил и показывал. Ты должен сделать её сам, без посторонней помощи.
- Но я не умею! - залепетал Криволапый.
- Ты просто боишься, Криволапый. Боишься ответственности. Не бойся.  Удочка получиться на столько хороша, на сколько сил и терпения ты вложил в ее изготовление. Сначала нужно остругать удилище, оно должно быть идеально гладким.  Потом удилище нужно высушить на костре, для того, что бы оно стало прочным. Потом привязать леску на два узла. Очистить перо и, опалив его над огнём, продеть в леску. А на самый конец лески привязать крючок на три узла. И, что самое главное, сделать это всё надо до рассвета.
- Почему до рассвета? - так ни чего и не запомнив, спросил Криволапый.
- Потому, что утром мы пойдём ловить рыбу. -  сказал рыбак и, поднявшись со своего излюбленного камня, зашагал вверх по течению.
   Делать было нечего, и Криволапый, достав из кармана старый заржавевший перочинный нож, высунув от напряжения язык, принялся за работу. Корявая палка, подаренная медведем за ответную услугу, ни как не хотела поддаваться. Там, где Криволапый хотел срезать глубже, лезвие скользило по стеблю, как по металлу, а там где, хотел снять только кору, как заговорённое впивалось в древесину почти до сердцевины.  Это порядком раздражало и, в конце концов, терпение Криволапого кончилось. И кончилось оно ровно тогда, когда из корявой ветки, благодаря его стараниям, получилась не менее корявая палка, которую удилищем смог бы назвать лишь человек с очень развитым и, к тому же, больным воображением.
«И так сойдет». - подумал Криволапый, бросая новоиспеченное удилище на красные угли костра.
Привязав крючок непослушными пальцами, он нанизал ободранный поплавок и, привязав конец лески к удилищу, довольный лёг спать.
        Утро только забрезжило на востоке, когда рыбак вернулся.
-Вставай лежебока! - на распев проговорил он, не забыв при этом слегка попинать  по подошвам  сапог.
-А что, уже утро? - жалобно проскулил Криволапый в надежде выкроить для себя ещё хоть полчасика.
-Вставай, говорю! - не унимался рыбак, и ни чего не оставалось, как подчиниться.
Наспех позавтракав отсыревшими сухарями с куском вяленого налима и запив всё это горячим чаем, они двинулись к реке.
-А где ловить то? - оглядывая водную гладь, спросил Криволапый.
-А где душа пожелает. - ответил рыбак, широким жестом обводя всю видимую часть реки.
-Можно здесь? - заискивающе смотря в глаза рыбака, спросил Криволапый.
-Дело твоё. - ответил рыбак, не смотря в его сторону. - Ты же хотел стать рыбаком, тебе и решать.
Подойдя вплотную к нависшему обрывистому берегу, Криволапый дрожащими руками с третьей попытки всё же смог нанизать червя на ржавый крючок и, коряво выгнув спину, закинул снасть.
Гордый  за самого себя, он изо всех сил пытался показать рыбаку свою независимость, до которой, впрочем, рыбаку  не было ни какого дела.  Подняв подбородок, подобно индейскому вождю Криволапый смотрел на мерно покачивающийся в мутной воде поплавок.
«Что мне теперь этот рыбак со своими ненужными поучениями? У меня теперь есть всё, что надо! - думал Криволапый. - Теперь я сам – рыбак! И сам могу давать советы». От этих мыслей сквозило эйфорией, они заползали в голову, даря  безудержную радость и гордость за самого себя.
Рыба не заставила себя долго ждать. Чуть подёргиваясь, поплавок медленно ушёл под воду и, секунду спустя, вновь появился над водой. Так происходило несколько раз, и с каждым разом напряжение давало о себе знать  потными ладонями и дрожащими коленями.
Рыбак стоящий неподалёку, произнёс своим тихим бесцветным голосом:
- Теперь настал момент истины, Криволапый.
   Криволапый выжидал, его руки тряслись, как при ознобе, и, в тот момент, когда поплавок окончательно нырнул под воду и резко ушёл влево, он, что есть силы, рванул снасти на себя.
Сухой треск ломающегося дерева оповестил о том, что удочка сломалась. Этот же треск сообщил Криволапому о том, что он облажался. И этот же треск протрубил ему о том, что он больше не рыбак.
Выпучив глаза в немом молчании, Криволапый с ужасом смотрел на обломок удочки, который остался у него в руках. И, когда на смену шока пришла паника, он повернулся к рыбаку и, картинно разведя руки в стороны, спросил:
- И что теперь делать?
На что рыбак спокойно ответил:
- Надо начинать всё сначала, Криволапый. Или бросать всё раз и навсегда. Выбор за тобой.
Обиженный на себя, на рыбака, на удочку и даже на рыбу, которая оказалась слишком большой, пришёл Криволапый к костру.
- Что ты решил? - спросил его рыбак, подвешивая над костром закопченный чайник.
Криволапый подумал и тихо сказал, втянув голову в шею словно увесистого подзатыльника:
- Я решил, что не всем дано быть рыбаками. Мне кажется я создан для чего-то другого.
- Ну-ну. - и с этими словами рыбак впервые улыбнулся.
А на следующее утро, собрав свой не хитрый скарб, Криволапый ушёл.


- Ну, что я тебе говорил? - пропищал тонким голосом комар  в самое ухо рыбака. - А ты – «не всё потеряно, не всё потеряно» - язвил комар. - Да там сразу было видно, что научить это чудо ловить рыбу не легче, чем меня научить собирать мёд.
- А ты шутник, комар. – улыбнувшись, сказал рыбак, смотря вслед удаляющейся нескладной фигуре.
- А-то! - пискнул комар и, переводя разговор в другое русло, спросил:
- Послушай, рыбак, тут у тебя за ухом так аппетитно копилярчик пульсирует. Можно я присоседюсь?
- Я тебе присоседюсь, кровосос мелкий.
- Ну, по старой дружбе, а? - не унимался комар.
- Я тебе же уже сказал, что нет.
- У, жадина! - зажужжал комар, взлетая в воздух на своих зыбких крылышках и, уже отлетев метра на два, пискнул с упрёком, - Каплю, крови пожалел! А ещё друг называется.
Рыбаку было не до него, и слов его он не услышал.  Первый раз в жизни, обучая человека премудростям рыбной  ловли, единственное, чему он смог научить его - это пить водку и курить табак…

 


             
Эпилог
(Надежда)

Пробираясь сквозь заросли тальника, Криволапый вышел на пологий берег реки. Наспех скинув рюкзак и одежду, он по пояс вошёл в воду, и радуясь солнечному утру, отфыркиваясь, начал умываться. Когда с процедурой умывания было покончено, он по скользкой гальке выбрался на берег и, достав из своего рюкзака полотенце, тщательно растёр им своё тело. Криволапый так был поглощён этим занятием, что, услышав за спиной лёгкий шорох, даже инстинктивно вздрогнул и, резко повернувшись на звук, обомлел.
По берегу бодрой походкой не шла, а, скорее, парила та девушка, сон с которой он видел так давно. И было на ней всё то же лёгкое ситцевое платье, и в глазах её горел тот самый озорной огонек, какой горел в её глазах во сне. Вот только волосы не были собраны в пучок, а огромным золотым водопадом  волнистых линий ниспадали ей на плечи, искрясь на солнце.
- Здравствуй Надежда! - дрожащим голосом проговорил Криволапый, не сводя глаз с девушки, которая имела все права называться богиней.
- Мы знакомы? - чуть наморщив носик, спросила она.
- Да! То есть, нет! - не найдясь что ответить, Криволапый попытался выстроить в мозгу многоступенчатую фразу, которая тут же рухнула под гнётом волнения.
- Я видел вас во сне. - только и смог выдавить он из себя.
- Во сне? - с долей здоровой иронии поинтересовалась девушка.
- Да, во сне! Ты была такая красивая во сне, но наяву ты ещё прекрасней! - отвесил ей Криволапый корявый комплимент.
Девушка кокетливо хихикнула и, наклонившись, сорвала желтоглазую ромашку.
- И что мы делали во сне? - спросила она, беспечно нюхая сорванный цветок.
- Вы предлагали мне на вас жениться. - выпалил Криволапый с такой скоростью, что стало заметно, что нервы у него вот-вот сдадут.
На девушку эта фраза не произвела ни какого негативного впечатления, она всё так же мило улыбаясь, смотрела на Криволапого своими глубокими карими глазами.
- Я вас люблю, Надежда. - сказал Криволапый, решивший в этот момент идти до конца. - Выходи за меня замуж!
- А что ты умеешь делать? - просила девушка, пристально всматриваясь в его наивные глаза.
Криволапый развел руки в стороны в попытке отыскать то занятие, в котором он  преуспел в жизни и, не найдя ничего, так и остался стоять с разведенными руками и открытым ртом.
- Ты рыбу ловить умеешь? - задала наводящий вопрос Надежда.
- Нет...
- Ну, а шалаш построить сможешь?
- Нет. - покачал головой Криволапый.
- Ну а костёр-то, хотя бы, развести сможешь? – и, прочитав в глазах. что и здесь он не преуспел, Надежда улыбнулась:
- Тогда скажи, зачем мне такой жених нужен?
Криволапый и теперь пожал своими узкими плечами под грузом доводов понимая, что Надежда полностью права.
- Я выйду замуж за тракториста. - протянула девушка, и уголки её глаз чуть подёрнулись.
- Почему за тракториста? -  дрожащим голосом спросил Криволапый.
- Потому, что он - мужик работящий, руки все в мозолях, имеет трактор и сорок гектаров посевных земель.  Вот это, понимаю, мужик! С ним и детей заведу, и горя знать не буду.
- А как же я? - словно со стороны услышал Криволапый свой блеющий голос.
- А ты броди дальше по берегу реки. И думай, для чего ты всё-таки был рождён. Тебе же в душе всегда именно это и нравилось.



    Вейт И. В.                15 февраля 2010г



Конец.