Вечерняя грусть

Есть только здесь и сейчас. Всё остальное иллюзия: будущее, которого мы не знаем; прошлое, так причудливо преображённое нашей памятью...

На берегу пруда усталые ивы окунают в полупрозрачную воду свои длинные волосы, тихий ветер, стрекоза на острие осоки. Я здесь, на берегу. Тихая грусть, беспричинная, обво­лакивающая душу.

Опускаются на землю тяжёлые сумерки. Холодает. В скорбном отзвуке последних дневных минут, заполненных непрекращающимся стрекотом рассыпанных в траве кузнечи­ков, звенят слова:

Мы будем вечно жить, пока мы живы...
Любить мы будем, пока любимы...

Я не понимаю их, но они звучат не переставая над прудом и внутри меня самой. И ни­куда не деться, не скрыться от них. Мне кажется, что в них содержится что-то очень важное.

Я отворачиваюсь от блистающей водной глади, медленно иду от неё прочь, вступая в старинную липовую аллею. Полумрак заглатывает меня. Тихо-тихо. Только старые липы шу­мят. Уж они-то знают ответы на все вопросы, столько всего они видели за свою долгую жизнь. Сколько людей бродило по этой аллее, теряясь в тумане лет. Уйду и я. А они останут­ся, молчаливые, всё понимающие липы.

Я люблю свою грусть, упиваюсь ей, взращиваю в своей душе словно прихотливый цве­ток. Это светлая грусть, добрая. Без неё невозможно творчество, без неё не рождаются в душе строки, мелодии не приходят на ум. Если отнять у меня это, вроде бы ненужное, чув­ство, я стану самым несчастным человеком на земле.
Есть только здесь и сейчас. Всё остальное – лишь иллюзия...