Ура товарищу Сталину за этот уголок!

Такая надпись есть в числе прочих многих, оставленных самодеятельными туристами на стене внутри обогатительной фабрики на Бутугычаге в Магаданской области, на которой доводилась до нужной кондиции урановая руда.
Ну скажите, кто еще не слышал у нас на Колыме о Бутугычаге, печально известном уже давно не только у нас месте, бывшем лагере заключенных, добывавших и перерабатывавших радиоактивную урановую руду?
Многие слышали, да не все как-то особенно проникались мыслью о том, что оно, это место, было особенно ужасным, как бы родовым признаком сталинизма, его уродливым родимым пятном…
На минувшей неделе небольшая группа ягоднинцев, тех, кого привлекает изучение истории родного края, отправилась к бывшему урановому руднику в экспедицию, которую организовало общество «Поиск незаконно репрессированных». Проводилась эта экспедиция в рамках проекта «Эхо ГУЛАГа», который финансируется за счет средств Всероссийского благотворительного фонда Владимира Потанина.
Возглавил экспедицию председатель общества «ПНР» И.А. Паникаров. Кроме него в группу вошли еще шесть жителей Ягодного - профессиональный водитель, нотариус, машинист парового котла, программист и два журналиста, один из которых - женщина по имени Наташа, а второй - автор этих строк.
Поездка в Бутугычаг оказалась очень напряженной, прежде всего по времени: нужно было за время выходных преодолеть не одну сотню километров. А так как более короткая дорога Нексикан - Кулу – Палатка, по которой первоначально мы собирались ехать на Теньку, оказалась закрытой из-за строительства нового моста через реку Аян-Юрях, то добираться к Бутугычагу пришлось по основной трассе (вернувшись снова в Ягодное) - через Атку, Палатку и затем Усть-Омчуг.
Много было для участников экспедиции (как шутил Иван Александрович Паникаров – для «экспедиторов») интересного и познавательного даже просто по пути к бывшему урановому руднику. То сопка какого-то необычного профиля или окраса попадется, то босой турист из Германии, с бородой и на «крутом» джипе, ни слова не понимающий на русском языке, то любопытный и нагловатый дикий медведь…
Кстати, то, что наша экспедиция прошла как бы по двум маршрутам сразу, имело двоякое значение. Во-первых, хорошее, потому что половина из «экспедиторов» до этого никогда не бывала в долине Аян-Юряха, одной из двух больших рек (вторая – Кулу), которые, сливаясь, образуют Колыму. Мы доехали до места, где Тенькинская трасса упирается в левый берег реки у разрушенного паводком моста, вдоволь налюбовались окружающим живописным пейзажем, понаблюдали за работой строителей, возводящих новый мост.
Ну а во-вторых, жаль, что из-за нашей задержки, связанной с поездкой к Аян-Юряху, скомканной получилась запланированная встреча И.А. Паникарова с одной из журналисток магаданского радио, которая специально заранее выехала на своей машине в Бутугычаг. На этом авто, типа «паркетного джипа», она не смогла бы добраться до самого лагеря, поэтому рассчитывала по труднодоступному участку маршрута путешествовать с нами. Ожидая нас, Оля (так зовут эту магаданскую радиожурналистку) потратила время и, когда мы, наконец, приехали к месту встречи, должна была уже возвращаться в Магадан. Поэтому вместо путешествия с нами и обстоятельного разговора с основателем и руководителем общества «Поиск незаконно репрессированных» пришлось ей удовольствоваться лишь диктофонной записью короткого интервью с ним. Но зато Оля, пока бродила по окрестностям Бутугычага, встретилась и познакомилась с тем самым туристом из Германии, а потом они уже наткнулись на местного медведя…
Но самое интересное и важное началось для нас, конечно, там, где когда-то был один из островков архипелага ГУЛАГ…
Базой для себя мы выбрали место около развалин горно-обогатительной фабрики (ГОФ) на ручье Блуждающем, левом притоке ручья Террасовый, который сам, в свою очередь, разогнавшись как следует среди сопок и приняв с левого боку воды ручья Подумай, вливается правым притоком в Бутугычаг. А уж тот, собрав воды многих ручьев довольно большого по площади бассейна, солидно соединяется с Нелькобой (или Нилькобой), правым притоком реки Тенке (Тенька – неправильно!), от названия которой и происходит наименование нашего соседа – Тенькинского района.
Итак, экспедиция остановилась на берегу Блуждающего. Здесь мы собирались переночевать одну или две ночи, а также отдыхать после исследовательских походов. И здесь же нас ждал первый сюрприз. Оказалось, что радиационный естественный фон, который мы замерили с помощью привезенных с собой дозиметров-радиометров, несколько выше, чем на Тенькинской трассе, и в полтора-два раза выше, чем у нас в Ягодном. А когда один из дозиметров поднесли к большому гранитному валуну в русле ручья, то в приборе защелкало громче и быстрее, замигала красная тревожная лампочка, и раздался особый звуковой сигнал, дающий знать о превышении первого порога мощности (0,30 мкЗв/ч) дозы гамма-излучения…
Правда, это нас не особенно испугало, так как превышение было небольшое. Решили стоянку не менять, и даже пили воду из ручья, которая после жаркого дня и пыльной дороги казалась особенно вкусной…
Потом уже, после ужина, при обследовании полуразрушенного здания ГОФа и хвостохранилища с остатками переработанной руды, нами были определены границы зоны, где мощность дозы излучения превышала естественный фон места в десять и более раз. (По инструкции, приложенной к прибору, полагается в таких случаях (при величине МЭД более 1,2 мкЗв/ч или 120 мкР/час) срочно вызывать специальную радиологическую службу для проведения профессиональных исследований.) В центре этой зоны, посреди желтых отвалов переработанной руды, поблескивало, переливаясь перламутром, правильной круглой формы озерцо с зеленовато-голубой водой без единого растения ни на берегах, ни в водной толще…
Наутро, в воскресенье, попив чаю, отправились в поход вверх по ручью, планируя обследовать место расположения бывшего лагпункта «Центральный», а затем, если останется время, подняться еще выше, по ручью с «ласковым» названием Шайтан, до бывшей метеостанции «Бутугычаг», расположенной в ОЛП (отдельный лагпункт) «Сопка».
После двух почти бессонных ночей (на ночевке у ГОФа многим было тревожно, я лично прислушивался, не крадется ли к палатке медведь) идти в гору было нелегко. Здорово мне помогал идти легкий и прочный посох из сухой палки, выбранной мною из плавника, нанесенного когда-то бурным потоком к одному из громадных гранитных валунов в русле ручья. Опираясь на этот посох, я легко и ловко, почти как молодой, перепрыгивал с валуна на валун, всё выше и выше поднимаясь к верхнему руслу, не отставая ни на шаг от своих товарищей…
Лагпункт «Центральный» был весь опутан ржавой колючей проволокой. Она рядами висела на уцелевших столбах из лиственницы, спутавшись в толстые злые колючие «змеи», лежала, притаившись, в высоких зарослях травы и кустарника. Её колючие шипы то и дело цеплялись за одежду, при неаккуратном движении впивались в открытые части тела, протыкали обувь и одежду. Я поранился о «колючку» дважды…
После короткого отдыха в лагере, решили идти дальше, а осмотр произвести на обратном пути. Время поджимало…
Сразу же за Центральным, в боку сопки, который представлял собой почти лишенную растительности каменную осыпь, виден аккуратный прямоугольный, почти квадратный портал, обрамленный рамой из деревянных столбов. Это вход в штольню, горизонтальную горную выработку, с которой, собственно, и было начато нами целенаправленное обследование всех строений и других интересных объектов, попадавшихся на пути. В штольне было темно и тихо, слышно было лишь, как капает с потолка вода. Я обстучал своим посохом крепь портала, чтобы убедиться в его надежности, потом постучал по стенам и кровле штольни (они были гранитные и ничем не укреплены). «Заколов» (плохо держащихся, незакрепленных кусков горной породы), могущих обрушится на голову, вроде бы не было, и один или двое наших ребят рискнули пройти внутрь штольни, светя себе предусмотрительно захваченными фонарями. Но далеко вглубь сопки пробраться не удалось. Оказалось, что почти сразу же за входом штольня обрушена с помощью взрыва…
Усталость всё-таки давала о себе знать, и, посовещавшись, мы решили возвратиться на базу, оставив на потом поход к метеостанции, фабрике имени Чапаева лагеря «Вакханка». И решили сразу же после прибытия на базу сворачиваться и возвращаться в Ягодное.
События и этапы обратного пути можно было бы описать в отдельной статье, уверен, это было бы многим интересно. Мы спешили, чтобы успеть домой к началу рабочего дня в понедельник, поэтому тяжелее всего обратный путь достался нашим водителям, которые гнали свои автомобили практически без отдыха. Только один раз искупались наши ребята в озере под Усть-Омчугом, да потом, ночью, несколько часов поспали на трассе.
Встретили в поездке и мы, как и турист из Германии с журналисткой Олей, своих медведей: кто двоих, кто одного, а кто и сразу целую семью – медведицу с медвежатами.
Я одного медведя слышал (он подошел утром воскресенья совсем близко к палатке и фыркал недовольно носом), другого вместе со мной видели еще три человека, что ехали в нашей машине. Этот зверь был особенно хорош. Когда я его заметил, он неподвижно стоял в живописной позе, в пол-оборота, на задних лапах, глядя на нашу машину и нацелив в нашу сторону круглые уши, совсем как у советского олимпийского Мишки, даже лапы передние так похоже держал. Медведь в такой его позе был так необычен, что я сначала даже заподозрил - не чучело ли это какой-то шутник поставил? Но тут наш водитель, Миша, закричал в форточку: «Тезка, привет!» «Тезка», конечно, сразу встрепенулся и был таков, только его и видели. Никто и фотокамеру не успел достать, о чем особенно сокрушался страстный фотограф, кочегар Леня…
Встреча с этим медведем подарила нам много приятных эмоций, и воспоминания о них помогали нам переносить долгий путь до дома.
В общем, все в экспедиции прошло почти по плану, и она, в конце концов, завершилась. «Дозиметрический контроль» проводился, пешеходные маршруты пройдены, экспонаты с исторического места, в том числе и образцы какого-то минерала, полупрозрачного, зеленовато-голубого цвета (похоже, это метацейнерит), найдены и доставлены – сначала на базу, потом в Ягодное, в запасники музея «Память Колымы». А все участники экспедиции вернулись домой – вовремя, а главное – живыми и здоровыми.
-------------------------------------------------------
Вместо послесловия:

*БУТУГЫЧАГ*
В. Филину

Мне помнится
 Рудник Бутугычаг
 И горе
 У товарищей в очах.

Скупая радость,
 Щедрая беда
 И голубая
 Звонкая руда.

Я помню тех,
 Кто навсегда зачах
 В долине,
 Где рудник Бутугычаг.

И вот узнал я
 Нынче из газет,
 Что там давно
 Ни зон, ни вышек нет.

Что по хребту
 До самой высоты
 Растут большие
 Белые цветы...

О, самородки
 Незабытых дней
 В пустых отвалах
 Памяти моей!

Я вас ищу,
 Я вновь спешу туда,
 Где голубая
 Пыльная руда.

Привет тебе,
 Заброшенный рудник,
 Что к серой сопке
 В тишине приник!

Я помню твой
 Густой неровный гул.
 Ты жизнь мою тогда
 Перевернул.

Привет тебе,
 Судьбы моей рычаг,
 Урановый рудник
 Бутугычаг!

(Анатолий Жигулин
 1964 г.)

На фото: радиоактивное озеро в отвалах переработанной урановой руды рядом с обогатительной фабрикой (на вставке - образец найденного поблизости минерала, предположительно - метацейнерита).