Откуда берутся крылья

... Сегодня я проснулась маленькой девочкой лет шести. На дворе уже стояло раннее осеннее утро. В моей комнате было холодно и неуютно, словно целую ночь квартиру не покидала прохлада, струясь из закрытой форточки. Едва встав с постели и погрузив свои ноги в огромные пушистые тапочки, я прислушалась. Где-то, совсем рядом, звонко пропела тишина. Я окликнула своего маленького друга - щенка Фифу, но в ответ мне никто не отозвался. Казалось, что время повернулось вспять, и теперь стремительно движется в противоположную сторону, и что совсем скоро мне придётся заново умереть, чтобы ещё раз родиться.
Я открыла в спальне большое окно, и в комнату ворвался суровый влажный ветер, пригнав на подоконник стайку сухих жёлтых листьев. Я стала снова звать Фифу, но в ответ мне за окном лишь заморосил промозглый сентябрьский дождь. Где все...? - закрутилось у меня в голове, а в душу прокралась какая-то непостижимая обида на всех за то, что оставили меня одну. Но я решительно прошла в другую комнату, кутаясь в серый длинный халат, по пути спотыкаясь в собственных тапочках, которые были не просто большими, они были огромными для меня.
Оказавшись в другой комнате, я удивилась тому всеобъемлющему хаосу, который там царил. Моя любимая красивая люстра лежала разбитая на полу, а пёстрый красный ковёр совсем по-дурацки висел на потолке, стремясь вот-вот слететь прямиком вниз, и кого-нибудь накрыть... Я с ужасом поняла, что время действительно идёт назад, так как часы, висящие на стене, шли обратно, то и дело останавливаясь.
Я быстро согрела себе чаю. Но чай оставался быть предательски холодным, а моё любимое песочное печенье рассыпалось в сахар, едва я его начала есть. Мне снова показалось, что время играет против меня и против всего мира в целом. Но в дверь вдруг кто-то постучал, нарушив прежнюю тишину. Пришедший почтальон отдал мне красивую открытку, на которой не было написано ни слова, лишь в верхнем левом углу чёрными чернилами была нарисована летящая птица.
Пройдя в спальню, я резко закрыла окно, чтобы вкусить осеннюю прохладу, наполнившую комнату, но вскоре мне стало невыносимо холодно, я живо натянула на себя огромную одежду: футболку, тёплое трико и куртку, выскочив на улицу - искать Фифу.
Улица была на удивление пустой, лишь изредка мимо проезжали, устремляясь в осенний туман, шумные машины. Я шла в свой любимый сквер, точно зная, что туда мог убежать мой маленький щенок Фифа. Сердце моё приятно сжалось, когда я представила, как он бросится  навстречу, когда увидит меня...
Мимо снова и снова проплывали мрачные голые деревья, которые летом всегда стремились укрыть меня своей шелковистой зелёной листвой от зноя. Но никто из людей по-прежнему мне не попадался навстречу. Обойдя уже, кажется весь, окутанный осенним туманом, мрачный сквер, я по-прежнему усердно окликала своего потерявшегося щенка, но он так и не отзывался. В отчаянии я присела на удивление сухую деревянную скамейку, и погрузилась в какие-то, не по-детски глубокие мысли, разрабатывая личный план по дальнейшему поиску любимого щенка. Но все мои раздумья прервал приятный голос человека, который сел рядом со мной и закурил. Это был старик в огромной чёрной шляпе с полями, длинным чёрным пальто и тросточкой, напоминающей волшебную палочку.
- Не подскажешь, который час...? - он спросил у меня так уверенно, как будто бы знал, что я ношу в кармане часы и непременно отвечу на его заданный вопрос.
- Знаете, - затараторила я ему в ответ, мои большие настенные часы в комнате сегодня с утра не показывают который час, с ними что-то случилось, а карманные... Их у меня нет.
Старик как-то совсем по-детски улыбнулся, и на минуту мне показалось, что давным-давно его знаю, а он - меня, и что передо мной - тот самый волшебник из сказки, которую я недавно прочитала в подаренной на день рождения книге.
- Меня все бросили - добавила вслух я, - оставили одну в этом огромной мире, а здесь часы идут в обратную сторону, здесь нет людей, и врагов - тоже нет...!
Он всё также мило улыбался, щуря свои маленькие добрые глаза, вертя в руках свою трострочку-палочку, которую я с самого начала назвала волшебной. Наконец, он разгрёб от листьев уже остывшую чёрную землю и, нарисовав на ней небольшой круг, спросил меня:
- Что ты понимаешь под словом «бросили»?
- Кинули, оставили, и тем самым обидели - моментально выпалила на одном дыхании я, - даже щенок мой Фифа с утра куда-то убежал, и теперь я не знаю, где мне его искать....
- Ты не найдёшь своего щенка, наверное, потому, что потеряла себя? - ответил он. И добавил:
- Я знаю, ты сама смогла всех обидеть ещё вчера: не захотела играть со своим щенком, отказалась помогать родителям... А теперь осталась сама с собой.
- Но все меня бросили, и теперь я никого не хочу прощать - сказала я уверенно, удивляясь своим же словам.
- Знаешь, - мягко проговорил старец, - ты ещё маленькая, но всё же я тебе скажу, что в жизни невозможно простить только предательство, всё остальное людям свойственно прощать. Люди порою действительно часто видят только себя, как и ты сейчас, но не принимают в расчёт то, что сами когда-то обидели людей рядом. Когда время проходит, получается, что оно не лечит, а наоборот, оставляет в глубине души какие-то грубые следы, которые мешают простить. Люди видят всегда только большое: боль, страх, обман, но увидеть малое, а именно то, откуда исходят корни всего этого зла, свойственно не всем. Мы все живём в мире, где нет чего-то, что было бы для нас много, потому что здесь всё - в меру. И обид в меру, и прощений - тоже в меру. Я понимаю, что говорю для тебя что-то новое, то, во что тебе труднее всего поверить. Но то, что время для тебя бежит сейчас в обратную сторону - это отсутствие настоящего, того настоящего, которое у тебя было ещё вчера.
- Это почему? - спросила я заинтересованно.
- Потому что не всем суждено понять сразу свою ошибку, изменить себя. Каждый раз мы требуем от других либо помощи, либо прощения. Ты знаешь, недавно мне довелось встретить птиц, двух птиц, с которыми я разговаривал на их птичьем языке. В тот момент мне также было плохо, как и тебе сейчас, я бродил по улице, кормил голодных птиц с руки зерном. Одна из них подлетела ко мне совсем близко, и я недолго думая попросил у неё отдать мне на время только одно крыло, ведь я надеялся встретить  в небе счастье, позабыв и боль, и печаль, и обман, которые меня глушили в тот момент.
- Птица не дала вам крыло? - удивлённо спросила я.
- Птица не дала мне крыло - ответил незнакомец. Более того, она удивилась, что я её  спрашиваю об одолжении взять чужое крыло, ведь по её мнению у нас, у людей, тоже есть крылья, и ты, и я - мы все можем летать. Только, по-своему, но, к сожалению, мало кто знает об этом. Ведь мы - творцы своего будущего, только мы способны любить, прощать, жалеть и ненавидеть. Никто, даже птицы, этого делать не умеют. Ни это ли способно окрылять, скажи?
    - Наверное, - пролепетала я, мгновенно забыв о своей глупой обиде.
Старец продолжал рисовать на земле какие-то странные закорючки, штрихи и палочки, а затем спросил:
- Ты приходи сюда каждый день по утрам встречать рассвет, здесь особое место, это забытый всеми Сквер Счастья. Но если мы с тобой больше никогда не встретимся, знай, что сегодня ты впервые нашла себя, если поняла мои слова. Ты можешь нарисовать на листе бумаге те самые крылья и каждый раз, смотря на них, видеть свою мечту. Ты, конечно, можешь каждый день встречать зарю не с вселенской обидой на весь мир, а с незримым пониманием того, что называется жизнь. Отныне, ты можешь всё, что хочешь. Только прощай людей, прощай всех, кто что-то когда-то тебе специально или нарочно сделает. Ты можешь не прощать предательства, ведь человек, предавший тебя, не сможет сам больше жить по-прежнему. А теперь иди, не вспоминай меня всуе, но если вспомнишь - забудь.
  Проговорив это, мой новый знакомый неспешно удалился, не оглянувшись. По бульвару ветер всё также гонял сухие жёлто-красные листья, на крышах домов от дождя прятались голуби. Деревья всё также шумели голыми ветками. И я, как и раньше, той же привычной дорогою спешила к себе домой. Но что-то сегодня изменилось, что-то очень важное для меня...
Открыв дверь привычным ключом, я услышала весёлый лай своего маленького щенка. Часы на стене пробили точное время. Когда я согрела чай, он был на удивление тёплым, а печенье больше не сыпалось на мелкие куски. Я села на диван, прислушиваясь к тишине, начала рисовать на бумаге те самые крылья, о которых говорил мне старце на прогулке. Я решила, что сейчас пойду делать свои уроки, а после - усну. И проснувшись, обязательно всех прощу, всех-всех, без исключения. А простив, повзрослею - лет на двадцать, и мне уже совсем не понадобятся нарисованные крылья. Потому что у меня вырастут свои крылья, которыми я смогу воспользоваться, чтобы достать с неба покой и счастье, веру и мечту, а ещё - сладкую косточку своему щенку Фифе, который эту косточку, несомненно, заслужил.