Игра в прятки

   Говорят, в каждом мужчине до конца его дней живет маленький мальчик. Может оно и так, но в души иных мальчиков сызмальства вселяется этакий скукоженный, затхлый старичок, который с годами из глубин души выкарабкивается наружу, поглощая собой в мальчике всё.

   У неразлучной парочки друзей маленькие мальчики не просто жили внутри, частенько бывало, что они там верховодили. Да и не примерные мальчики это были, скорее — пострелы, сорванцы, всегда готовые на какую-нибудь каверзу.

   Председатель домкома тов.Бататов и жилец этого же дома пенсионер Волозов сидели в подвале — а это у них было в порядке вещей, — в маленькой каптерке, в которой хранился различный шанцевый инструмент для наведения порядка во дворе. Друзья сидели по обе стороны импровизированного стола, представлявшего собой крышку от сожженного когда-то ими пианино. Ножками служили два старых дощатых ящика, поставленных на «попа». И столешница, и ножки были почти антиквариатом. Пианино, вместе с которым изготовили и крышку, увидело свет в далеких советских 60-х. Чуть более молодые ящики, сколоченные из тонких — не толще полу-сантиметра — занозистых дощечек, внутри имели решетку, делящую пространство на двадцать ячеек. В каждую ячейку плотно, как патрон в барабан браунинга, входила полулитровая бутылка. Не важно, «Московской особой» ли водки, «Жигулевского» пива или газированного детского блаженства «Буратино». Теперь таких ящиков не сыскать: разбили и в костры побросали. Как нет и тарных заводиков, которые колотили ящики в огромных количествах. На смену пришли ящичные скелеты, отлитые из мертвой пластмассы.

   На столе, как обычно, в окружении немудреной закуски, стояла непочатая бутылка водки. Пенсионер Волозов потянулся за ней, собираясь скрутить колпачок и приступить к злоупотреблению. Однако тов.Бататов придержал руку товарища.

   — Погоди, Петрович! Что ты, как записной пьяница?

   — Ты же сам предложил выпить, — обиделся тот. — Сказал, а не раздавить ли нам пузырёк?

   — Ну, не просто же так, Петрович. Без темы. Мы с тобой не на Саммите Большой восьмерки. Нам повод нужен. Вот я и подумал: даты сегодня вроде никакой нет, разговоры переговорены. А давай в прятки поиграем.

   — В пря-ятки? Вот, ёшкин кот! Где тут прятаться-то? — пенсионер Волозов обвел взглядом тесную каморку. — Да и вдвоем, что за прятки?

   — Поясняю, Петрович. Вот, к примеру, перед нами бутылка, емкостью в половину литра. Делим бутылку на стопочку, получаем десять стопок. По пять — на нос. Простая арифметика. Я что предлагаю, наливаем стопку и прячем. Один прячет, а второй ищет. Нашел — выпил, не справился с заданием — страдай, как саксаул от засухи в пустыне Кара-Кум. Заранее обговорим регламент. Минута на то, чтобы спрятать, пять минут — на поиски. Первым прячешь ты, Петрович, а я ищу, — председателю и самому не терпелось поскорее выпить.

   — Ты только по-честному играй, тов.Бататов. Не хлюэди и не подглядывай, а то знаю я тебя.

   Прятать действительно было особенно негде: ведра, да прислоненные к стене лопаты. Не мудрствуя лукаво, пенсионер Волозов быстро сунул стаканчик с жидкостью в ящик, исполняющий обязанности ножки стола. И в который раз убедился, что спешка уместна только в туалете общего вагона в поезде дальнего следования — в большой палец вонзилась заноза.

   Когда водящий вошел в каморку, пенсионер Волозов, болезненно морщась, сосал травмированный палец.

   — Что, Петрович, терпежу нету — лапу, аки медведь сосешь? — усмехнулся тов.Бататов.
 
   Председателю домкома отказать в логическом мышлении было нельзя. Быстро прикинув, где друг мог занозить руку, тов.Бататов опустился на четвереньки и склонил голову к самому полу. Со стороны, вылитый царь зверей, хозяин прайда на водопое. Углядев в полумраке стеклянный блеск стопки, тов.Бататов цепко ухватил стаканчик и поднялся на ноги.

   — Ну, с почином! — и одним махом опрокинул содержимое в рот. Шумно выдохнул, покопался пальцами в закуске, подхватил ломтик селедки и отправил его по пути, проторенному водкой. Лишь после этого охлопал ладонями пыльные колени. — Давай, Петрович, выходи с надеждой, как юный пионер на светлое будущее.

   Оставшись один, председатель домкома с полной стопкой в руке принялся изучать знакомую обстановку. Отодвинул лопаты, задумчиво посмотрел на отрывшееся пространство и отверг. Не понравилось ему и пустое ведро. В итоге выбор пал на банку с высохшей краской.

   Тов.Бататов уже окидывал вожделенным взглядом крышку пианино, прикидывая, чем он закусит второй выигрыш, когда на исходе пятой минуты друг обнаружил схрон. Вышло это случайно. Пенсионер Волозов переставлял банку из-под краски и тут-то углядел внутри жестянки искомое. Счет стал 1:1.

   Борьба протекала ровно, игроки, что называется, шли «ноздря в ноздрю». Черед поиска выпал тов.Бататову. Проверяя все возможные места, председатель лихорадочно поглядывал на часы. Но даже жульнически прихваченные лишние секунды сверх положенного срока не спасли. Тов.Бататов был вынужден признать поражение. И тогда — вот он, звездный час! — жестом фокусника, извлекающего из уха зрителя на глазах изумленной супруги фото-компромат, на котором изображен ее суженный, составляющий квартальный отчет вдвоем с секретаршей в сауне, пенсионер Волозов выхватил стакан из внутреннего кармана председательского пиджака, висящего на спинке стула. Сказать, что тов.Бататов был ошеломлен, значит не сказать ничего. Он был возмущен, даже взбешен.

   — Петрович, ты это почему мои вещи используешь для пряток?! — возопил он.

   — Так, а не было обговорено, что твой пиджак не участвует в игре, — резонно возразил друг. — Вот я его и применил, как реквизит. Ну, что, твое здоровье, тов.Бататов! — пенсионер Волозов вел счет.

   Председателя домкома настолько выбило из колеи поражение, что даже после того, как пенсионер Волозов покинул каморку, он тупо стоял со стопкой в руке и не мог сообразить, куда бы ее спрятать. Когда спустя минуту друг вернулся в каморку, тов.Бататов все еще не пришел к решению. Не взглянув на председателя, «Петрович» приступил к поискам. Первым делом он охлопал карманы пиджака, затем переставил шанцевый инструмент, заглянул в ведра, даже зачем-то снял туфель с собственной ноги и заглянул в него. Стопки не было нигде. А председатель домкома так и стоял сжимая стаканчик, подобно герою-панфиловцу с противотанковой гранатой, в томительном ожидании броска под гусеничного монстра. Честный пенсионер прекратил поиски секунда в секунду с оговоренным сроком и с горечью убедился в аксиоме, что сложнее всего найти то, что спрятано на виду. Счет сравнялся.

   Когда из бутылки в стаканчик стекли последние капли, с преимуществом в одно стопкоочко лидировал председатель домового комитета. И прятать был его черед. Все должно было решиться через пять минут. Либо — «победила дружба», либо тов.Бататов завоевывает золото в виде дополнительных пятидесяти грамм. И тогда счет будет 6:4.
   
   Пенсионер Волозов разбрасывал метлы и лопаты, облазил все углы, посмотрел пустую бутылку на просвет. К концу пятиминутного срока тов.Бататов великодушно добавил 30 дополнительных секунд. Не помогли и они. Пенсионер Волозов сдался.

   — Все! — сказал он обреченно. — Сдаюсь. Куда спрятал? Показывай, да выпивай уже, не томи душу.

   — Так уже, — простодушно ответил тов.Бататов, поглаживая живот против часовой стрелки.

   — Что, уже? — не понял пенсионер Волозов.

   — Выпил уже, Петрович.

   — Это почему же ты ее выпил? — возмутился обманутый друг.

   — Дак, я подумал, что там ты ее точно не найдешь и мне так и так придется выпить. А какая разница, раньше выпить или сейчас?

   Пенсионер Волозов не нашелся, что возразить.