Ищите мужчину

Я дочитала статью до конца, захлопнула журнал и сидела тихо злилась. Уж сколько подобной писанины я видела - перевидела,  а все не могла привыкнуть, все топорщилась каждый раз, прочитав очередную. Называлась статья «Межполовые отношения в современном обществе». Автор претендовал на научность работы, в  статье постоянно встречались «гендерные задачи» и «ролевые стереотипы», давался подробный анализ феминизма, как радикального, так и культурного, делались отсылки к древнегреческой мифологии с ее амазонками. Но суть была та же, что и всегда. Караул! Последние времена настали! Женщины забыли о том, зачем их создала природа! Пресловутые три К - Kinder, K;che, Kirche  - безвозвратно канули в Лету! Из кухонь и детских женщины ушли во власть и бизнес! Карьера для них стала важнее семьи! Человечество в опасности!

Да кто бы спорил. Есть такая проблема. Но отчего не задают себе многочисленные исследователи явления главный вопрос? Почему. Почему женщины стали такими, какими стали? Что, всех нас покусала какая-то ядовитая муха? Или солнечная активность на нас так пагубно влияет? Или все же закон Дарвина работает? Приспосабливаемся к условиям? Выживаем?

Если бы кто-то в годы моей юности сказал, что через тридцать лет я стану успешной владелицей собственного бизнеса, что сто двадцать человек будут называть меня за глаза «сама» и «хозяйка»  - я бы не поверили. Я бы приняла такие прогнозы за бред. Но они сбылись. И мухи меня не кусали. И бури на Солнце, подозреваю, тут ни при чем. И тем не менее…

Выросли мы с сестрой в счастливой дружной семье. Те самые гендерные роли в ней были распределены в соответствии  с вековым укладом: отец – глава семьи и основной добытчик; на маме, работавшей со своим дипломом инженера-строителя в проектном институте,  дом и мы с сестрёнкой. И учили нас с сестрой тому, чему принято было учить барышень в 19 веке: музыке, танцам, рукоделию, кухонным премудростям.

Мечтать о будущем я начала лет в шестнадцать. Карьера в этих мечтах занимала какое-то предпоследнее место. Я грезила о будущей семье, о муже, детях, уютном доме и цветнике на дачном участке. Поэтому, когда пришло время выбирать профессию, сильно с выбором не напрягалась, пошла в тот же институт, который закончили в свое время мои родители, в строительный.

В институте я встретила своего Принца. Руслан был красив, умён, спортивен. Мужественный! Настоящий! У него были большие сильные руки. Когда он обнимал меня этими руками  - душа моя улетала даже не на седьмое небо, а значительно выше.

Незадолго до окончания института мы поженились. Сняли квартиру неподалёку от родителей. С работой для Руслана помог мой отец, похлопотав за него перед другом, руководившим крупнейшим в городе СМУ. Я по специальности не работала ни дня, почти сразу после защиты диплома родила сына, через год  дочь. А когда закончился положенный по закону отпуск по уходу за детьми – работать стала воспитателем в детском саду. Так получилось. Пришла устраивать туда своих детей, заведующая, поговорив со мной немного на отвлечённые темы, вдруг спросила: «А не хотите ли?..» И я согласилась.

Неожиданно обретённую работу я полюбила сразу и всей душой. Случайность оказалась счастливой. Я даже не уставала к концу рабочего дня! Мне нравилось возиться с детьми. У меня никогда не возникало никаких конфликтов с родителями моих питомцев. Коллектив подобрался дружный и доброжелательный. Я была счастлива, радовалась каждому новому дню.

Но наступил девяностый год…

Базис, как положено, в начавшемся бардаке рухнул первым. Все производственные организации впали в многолетний ступор почти мгновенно.  Технику в СМУ, в котором работал Руслан, стремительно разворовали. Недвижимость сдали в аренду каким-то мутным и непонятным организациям (фирмам!) под офисы (сидеть в конторах фирмам было не по чину),  а потом и продали по цене буханки хлеба. Руслан остался без работы.

Надстройка какое-то время по инерции ещё барахталась, хотя казна страны, как писали в осмелевших газетах, враз опустела.  Детский сад работал. Но денег не было. Чтобы накормить детей, заведующая просила родителей приносить, кто что может. И родители везли мешки картошки, лук, сахар, муку…

Мы с детьми ели эти чужие, принесённые не для нас, продукты. Мне нести было нечего. Вечером я с детьми возвращалась домой, и нас встречал голодный и растерянный Руслан. Я стала брать с собой на работу баночки и подворовывать обеды для мужа. Делала так не я одна.

Скоро стало ясно, что свобода в обнимку с гласностью пришли в страну всерьёз и надолго. И я растерялась. Как же жить?

Но испугаться по-настоящему я не успела. Судьба в лице моей детской подруги подсказала решение проблемы.

С Машкой (вообще-то Марианной, вольности с именем Машка позволяла только очень близким людям) мы были знакомы с десяти лет. Познакомились в пионерском лагере. Потом оказалось, что мы живём в соседних дворах и учимся в одной музыкальной школе. Дружили без фанатизма, но об основных событиях жизни друг друга информировали регулярно. Машка могла бы стать украшением обложки любого глянцевого журнала: длинноногая, поджарая, с копной русых волос и огромными глазищами. Скрипачка! Я со своими  румяными щеками, средним ростом и выраженными уже в подростковом возрасте женскими округлостями сразу попадала в тень её красоты. Да и музыке я обучалась по классу фортепиано. Скрипачи, элита школы, посматривали на нас сверху вниз.

Глядя на мою подругу, никто не догадывался, что нимфа с испуганным взором имела характер бультерьера. Машка являлась живым воплощением выражения «обманчивая внешность». Она ставила перед собой цель, прикидывала пути её достижения, потом одерживала победу. Вариантов не было. Так она поступила в консерваторию. Сама, без протекции, при конкурсе пятнадцать человек на место. Так устроилась работать в оркестр в театре оперы и балета, самый серьёзный музыкальный коллектив в городе, не вылезавший из заграничных гастролей.  Так вышла замуж за своего дирижёра, предварительно отбив его у третьей, и как та думала, последней жены. 

С началом перестройки красивая жизнь моей подруги начала стремительно демократизироваться. Её такой расклад не устраивал. Об этом она мне и сообщила, навестив в выходной день.

Мы стояли с Машкой на балконе родительской квартиры. Из-за неплатёжеспособности мне с семьёй пришлось отказаться от арендованной жилплощади и перебраться к родителям. Другой возможности уединиться, кроме как на засыпанном снегом балконе, в небольшой двухкомнатной квартире не было.

Машка рассказывала:

- Знаешь, Кать, в театре и раньше-то жили, как пауки в банке, но в последнее время совсем люди образ человеческий потеряли! Перед осенними гастролями, веришь, есть в буфете артистическом боялась. Отравить запросто могли! Из-за денег у многих чердак поехал!

Машка помолчала, глядя на купола стоявшей напротив дома церкви.

- Но не в этом суть. Суть в том, что надо уметь жизнь начинать с чистого листа. Короче, ушла я из театра. И от мужа ушла. Пусть уже парень без помех с балеринками развлекается.

Засмеялась невесело:

- По-мужски ушла, с одним чемоданом! Хотя, можно было и его бросить. На что мне сейчас тряпки? Мне и носить-то все это великолепие теперь некуда. Джинсы да свитер – вся моя одежда.

Балеринки в биографии Маэстро новостью для меня не являлись. И раньше Машка с их наличием мирилась. Почему именно в тот момент они помешали семейной жизни подруги, я спросить не успела. Машка огорошила меня очередной новостью.

- Я решила бизнесом заняться. Буду из-за границы возить товары и продавать тут. Я из гастролей уже кое-что привозила. Нормально получается. Всё уходит влёт и «отбивается» мгновенно. Хочу вас с Русланом пригласить в партнеры. Он парень здоровый. Будет баулы таскать. А то уже сколько он у тебя диван продавливает? Год? Или больше? Вот же ж! И не ломает его кашки детсадовские жрать! В общем, думай, как там со своим детским садом будешь разруливать. Увольняйся или отпуск бери. Как сделаешь загранпаспорта – сразу рванем. С паспортами помогу. У меня в ОВИРе девочки знакомые есть. И вызов – тоже моя забота. Деньги займешь у Аньки. Поди не откажет сестре.

Машка давно уже унеслась, оставив после себя стойкий запах французских духов, а я всё никак не могла прийти в себя. Как у Машки всё просто! Бизнес! Заграница! Жизнь с чистого листа! А мне каково? У меня двое детей на руках. И Руслан.

Но чем дольше я думала, тем больше склонялась к мысли, что Машка права и плыть по течению дальше невозможно. Никаких признаков того, что жизнь наладится сама собой, в обозримом будущем не наблюдалось.

Руслан идею «хождения за семь морей» принял в штыки.

 - Ты, мать, совсем сдурела?! За спекуляцию статья же есть! Нет уж, вы меня в свои авантюры не втягивайте!

Как ни странно, против моего участия в подстатейной авантюре Руслан не возражал. И с интересом наблюдал, как я металась, готовясь к первому вояжу.

Спросил только:

- А кто детей будет в детский сад водить, когда ты уедешь?

И скривился недовольно, услышав, что этим заняться придется ему.

Хотя, слово «металась» будет небольшим преувеличением, оно скорее о моем внутреннем состоянии. Как-то всё у нас с Машкой сложилось тогда удачно. И деньги сестрёнка дала мне без разговоров и условий, попросив отдать «когда смогу». И документы нам оформили быстро. И товары на вывоз (водку, часы «Командирские» и электродрели) Машка где-то умудрилась купить, несмотря на пустые прилавки магазинов.

Ехать решили в Польшу. Машка была там несколько раз на гастролях и утверждала, что знает Варшаву, как свои пять пальцев.

На вокзале провожавший нас Руслан, глядя безмятежно мне в глаза, сказал:

- Привези мне джинсы. Только не самострок. Настоящие, фирменные. А то я совсем обносился, как оборванец хожу.

Я лишь растерянно моргнула в ответ на такую просьбу. Не объяснять же человеку, что я влезла в долги совсем не для того, чтобы приодеть его, ненаглядного.

С этой поездки и началась наша с Машкой новая «челночная»  жизнь, все «прелести» которой мы испытали на себе в полной мере: и бандитские нападения на поезда с «челноками», и беспредел таможенников и погранцов, и попытки пьяных проводников «любить» нас без нашего на то согласия, и бесконечные сумки, тяжёлые настолько, что сейчас я даже не могу представить, как мы могли  их таскать… Но был в пережитом и плюс: все эти тяготы очень нас сдружили. Машка оказалась человеком, с которым можно было смело ходить в разведку, не опасаясь предательства. Надеюсь, что и она думает обо мне так же.

Часть привезенного товара мы сбывали оптовикам, но часть продавали сами на рынке, так получалось выгоднее. Что за удовольствие стоять целый день, в любую погоду, и в жару, и в мороз на «свежем воздухе», наверное, рассказывать не надо. Однажды я предложила Руслану через день подменять меня на рынке. Руслан возмутился:

- У меня полгорода знакомых! Я сквозь землю провалюсь, если кто-то увидит, что я превратился в рыночного торгаша!

У меня знакомых в городе было намного больше. Я в нём жила всю свою жизнь с рождения. Руслан приехал в город лишь после школы. Но всё это говорить я ему не стала. Как-то терялась я всегда перед его мужской логикой.

Растерялась и тогда, когда обнаружила, что деньги, две тысячи долларов, мой долг сестре, приготовленный к возврату, из словаря Ожегова, в котором я их хранила, исчезли. Я битый час перетрясала содержимое книжного шкафа, в надежде обнаружить деньги в какой-то другой книге. Руслан в это время смотрел телевизор, растянувшись на диване во весь свой почти двухметровый рост и закинув руки за голову.

Наконец я поняла, что деньги действительно пропали. Спросила, ни на что не надеясь:

- Русь, ты деньги из Ожегова не брал?

И услышала невозмутимый ответ:

- Брал. Я на них машину купил.

Я была в ауте. Какая машина? Зачем? Он же даже водить не умеет! И потом… Это же не наши, не его, не мои, а Анины деньги. Их давно уже следовало вернуть. Я копила эти деньги, понемногу выводя небольшие суммы из оборота. И вдруг какая-то дурацкая машина…

Но я опять промолчала. Спросила лишь тупо:

- А где она?

Оказалось, на стоянке. Там же, где мой муж умудрился её купить. Машиной он называл груду металлолома после аварии, с заклинившим двигателем. Она не стоила и двухсот долларов. И двадцати не стоила. Но он отдал за нее две тысячи. Деньги, которые заработала я. Машина эта, к слову, так никогда и не поехала. Руслан перетащил ее во двор, и она много лет стояла там, напоминая своим грустным видом об этой истории, готовя меня потихоньку к решению, которое я приняла только через десять лет.

Все эти годы мы с Машкой напряженно работали. Рынок стал цивилизованнее. Тюки на себе мы уже не таскали. Открыли несколько магазинов. Набрали штат продавцов. И чем выше мы поднимались, тем больше нам приходилось вкалывать.

А Руслан все эти годы сидел дома. Экономика из ступора давно уже вышла. В городе с успехом работало несколько строительных фирм. Но все мои попытки пристроить куда-нибудь Руслана наталкивались на глухую оборону. То его не устраивала должность, то размер заработной платы, то график работы, то отдаленность рабочего места от дома…

Машка время от времени интересовалась:

- Ты до старости собираешься этого трутня кормить?

Я отмалчивалась. Не могла я вот просто так сказать человеку, с которым прожила столько лет: «Уходи». Хотя давно уже ни любви, ни уважения к нему не испытывала.

Щелкнуло что-то у меня в душе, переключилось, как это и бывает, из-за ерунды. В тот день я проспала, собралась за десять минут и, выскочив бегом из подъезда, услышала сверху, с нашего восьмого этажа, крик Руслана. Перегнувшись через подоконник, заспанный, только что вскочивший с постели Руслан кричал:

- Катя, Катя!  А что у нас на обед? Обед ты не приготовила?

В эту минуту я поняла, что больше с этим человеком жить не хочу.

Но моего нежелания оказалось мало. Руслана развод совершенно не устраивал. Он вполне резонно у меня спросил:

- А как я жить буду?

Однако, я проявила несвойственную мне настойчивость, промямлив в ответ:

- Ну, как-то будешь. Живут же люди.

Подумав, Руслан согласился. Но выдвинул условие: нажитое в браке имущество делим пополам. Оправившись от шока, я с дележом смирилась. Себе и детям оставила квартиру. Руслану отдала машину, гараж и дачу, на которой бывала очень редко. На даче летом жили родители с моими и Аниными детьми и Руслан. Но Руслану и этого показалось мало. Он потребовал, чтобы я взяла на себя обязательство в течение пяти лет оплачивать ему аренду квартиры. Скрипнув зубами, я «подписалась» и на это.

Правда, последний пункт нашего договора я до конца не выполнила. А дело было так. Где-то через два года после того, как мы разъехались, Руслан заявился к нам домой. Вначале мы вели вежливую беседу о детях, но потом Руслану это надоело, и он сказал:

- Я что пришёл. Я с женщиной одной сошёлся. А у нее ребенок. Нам тесно в однокомнатной. Сними нам хату попросторнее. Или двушку приличную, или трёшку. Только не у чёрта на рогах. А то я знаю тебя! Все вы, коммерсюги, жулики!

Если бы он не произнёс последнюю фразу, я, возможно, и не завелась бы. Но он её произнёс. И я отчеканила:

- Нет. Ни двушки тебе не будет больше, ни трёшки, и даже однёшки не будет. С этого дня заботься, мой дорогой, о себе сам.

Всё, что мне пришлось выслушать вслед за этим, я цитировать не стану, печатных слов в эмоциональном монологе моего бывшего мужа оказалось очень мало. Но он тогда уже стал для меня чужим, и злобная грубость Руслана меня не ранила.

Но даже такой опыт – это опыт. Намыкавшись со своим инфантильным мужем,  я очень хорошо  уяснила себе, без всяких книжек по педагогике, как надо воспитывать сына. Когда я видела в комнате ребёнка беспорядок и у меня, как у каждой женщины, начинали чесаться руки  - я била себя по этим рукам. Свой беспорядок мой мальчик убирал за собой сам с дошкольного возраста! И колготки умел натягивать самостоятельно уже в два года. И в портфель я к нему заглядывала только тайком, вздыхая над помятыми тетрадками, сломанными карандашами и скомканными, выдранными из тетрадей листами. Зато уже к его двенадцати-тринадцати годам я знала, что воспитала мужчину.

Машка все эти годы, как человек деятельный, свою личную жизнь на самотёк не пускала. Поиски вела в Интернете, зарегистрировавшись на нескольких сайтах знакомств. Выловить хоть что-то путное в той мутной воде  ей никак не удавалось. Но Машка не отчаивалась и поиски продолжала.

После моего развода, как настоящий друг, искала жениха не только для себя, но и для меня.

Однажды зимой сообщила мне:

- Катерина, после Нового года мы едем отдыхать  в Белокуриху.

Отдыхать мы давно ездили вместе, но всё больше в тёплые края. Тот год был особенный. Мы открыли несколько новых магазинов. С деньгами у нас было очень туго. Машка все мои сомнения отмела на корню:

- Деньги наскребём. А ехать надо! Туда на новогодние каникулы съезжаются горнолыжники, серьёзные мужчины в хорошей физической кондиции. То, что нам с тобой жизненно необходимо! Поэтому, кровь из носа, мы должны быть там!

Спорить с Машкой – себе дороже. И мы поехали.

Прибыли на место после обеда. Заселились. Вечером, перед тем, как спуститься в ресторан, я подверглась жёсткому прессингу подруги, требовавшей от меня приличной одежды и вечернего макияжа.

Машка разорялась:

- У тебя жизнь решается! Судьба на кону! А ты, как девочка, в майке с голым пузом и блёклыми глазами на встречу с судьбой собралась!

Я от нападок отбилась и пошла таки вниз в любимой майке и с чистым лицом.

В ресторане, забитом почти под завязку, за столом сидели одни женщины! В вечерних туалетах и «боевой раскраске»! И ни одного мужчины!

С полчаса Машка ошалело озиралась,  потом спросила у подошедшей убрать грязную посуду официантки:

- Мы не в женский монастырь ли нечаянно попали?

Девочка, понимающе улыбнувшись, ответила:

- Да это педагоги. Они на неделю почти все номера откупили, семинар у них какой-то региональный.

Почему мы ржали, как ненормальные, упав без сил на стол, так никто и не понял. Но хохотали мы долго! Хохочем до сих пор, как только вспомним ту неудачную поездку за женихами.

Следующая моя попытка обрести семейное счастье оказалась такой же неудачной, как и первая.

Павлик был сыном маминой приятельницы. Заочно мы знали друг друга давно. Елена Владимировна, приходя к маме в гости, не скупилась на слова, описывая достоинства своего отпрыска. Жил Павлик в другом городе. После моего развода этой милой женщиной овладела идея-фикс поженить нас, её перезрелого холостяка-сына и меня. Как только сын появился в нашем городе, Елена Владимировна притащила его знакомить со мной.

Я затею со сватовством всерьез не воспринимала. Но с удивлением обнаружила, что Павлик, похоже, смотрел на причуды мамы иначе. Ухаживал он красиво: цветы, конфеты, посиделки в уютных  ресторанах при свечах… На то, что в ресторанах частенько расплачиваться за двоих приходилось мне (Павлик то забывал кошелёк, то у него не оказывалось наличных, то банковская карточка не читалась) я тогда внимания не обратила. Вернее, обратила, но правильные выводы не сделала.

Павлик был совсем не красавец: маленький, худенький, как подросток, узкоплечий, с мелкими птичьими чертами лица. Блондин. Но я решила, что с лица воду не пить, ведь хороший парень из хорошей семьи, и ухаживания приняла.

Через две недели после знакомства Павлик перебрался жить ко мне. И начались открытия. Блондинистость его оказалась искусственной. Каждую неделю он подкрашивал отросшие корни волос, слоняясь по квартире с видом бешеного ёжика и распространяя вокруг себя запах пергидроли. Потом вдруг заявил, что мне надо срочно худеть. Иметь такую большую попу просто неприлично. Толстой я не была никогда. Вес имела даже чуть ниже положенного. И фигуру свою полагала вполне приличной. Павлик так не считал. Когда же он сказал, что такая огромная грудь, как у меня, вообще моветон и надо срочно делать пластическую операцию, уменьшать это, как он выразился, безобразие, я поняла, что с совместной жизнью поторопилась. Кроме того, в постели он начал предъявлять мне претензии, которые я удовлетворять отказывалась. Он дулся, не разговаривал со мной, но не уходил. Месяц шёл за месяцем, но о возвращении в свой город Павлик даже не заикался. А я продолжала недоумевать, пытаясь сложить все странности воедино, пытаясь понять, что бы это всё значило.

Поняла в один вечер. Накануне Павлик заявил, что приглашает меня в ресторан, где намерен познакомить со своими друзьями. Перед рестораном был возбужден, долго крутился перед зеркалом, меняя рубахи и укладывая волосы гелем. Ресторан располагался в подвале и вывески почему-то не имел.

- Это закрытый клуб,-  пояснил мне Павлик.

Посетители клуба были сплошь одни мужчины, чем-то очень похожие внешне на Павлика, напомаженные, манерные… На меня смотрели с удивлением и нескрываемой брезгливостью. Тут только до меня всё и дошло! Прочитав ужас на моём лице, Павлик процедил презрительно:

- Я не думал, что ты такая косная! Любой уважающий себя мужчина в наше время просто обязан быть метросексуалом! И нечего делать такие глаза!

Всё остальное я уже не слышала. Я бежала из этого клуба то ли геев, то ли метросексуалов, сломя голову и подворачивая ноги!

Машка, выслушав мою сбивчивую исповедь, изрекла:

- Ты только подумай! Даже жизненными принципами люди готовы поступиться ради того, чтобы пристроиться жить за чужой счет, без ущерба для здоровья, не ударяя палец о палец. Но ты, Кать, расслабься. Нормально. Тоже опыт. Теперь ты таких за версту чуять будешь. И обходить десятой стороной.

Это правда. Я научилась их чуять. За версту. И обхожу очень далеко.

Через некоторое время в моей личной жизни случился ещё один эпизод. Герой эпизода, журналист из областной газеты, был моложе меня на пять лет, своё разочарование в жизни и комплекс непризнанного гения топил в алкоголе. По этой причине на работе взаимопонимания не находил. Он был уверен, что гениальность и разница в возрасте – серьёзные аргументы в его пользу, и я буду счастлива, если он с комфортом расположится на моей нежной шее. Но я счастья своего не оценила и гения быстро отправила в отставку.

И решила, что достаточно испытывать судьбу. Люди ведь разные. Но почему-то я встречала только убеждённых паразитов. Какой-то злой рок. Ведь известно, что снаряд в одну воронку два раза не попадает. Что же у меня они ложились так кучно? Не знаю. Но продолжать выяснять, в чём заключался замысел судьбы, у меня желания больше не было.

Пришло счастье ко мне, когда я его уже перестала ждать и совершенно с неожиданной стороны. На работе зоной моей ответственности являлись отношения со всякими фискальными органами. Мороки было много. Иногда приходилось судиться. В этом случае мы обращались всегда в одну и ту же адвокатскую контору. Влад в конторе курировал экономические дела. Мы знали друг друга уже много лет.  Незаметно подружились. Когда встречались, подолгу разговаривали. Мне было очень интересно с ним. Но ни о чём таком я и не мечтала. Поэтому, когда он пригласил меня в ресторан и, краснея и смущаясь, сообщил о своём чувстве, я была ошарашена.

Мы вместе уже пять лет. Давно замечено, самые крепкие отношения рождаются из дружбы, переросшей в любовь. Наш с Владом случай. Я, наконец, узнала, какое это удовольствие, иметь возможность быть женщиной: любить, заботиться о любимом и знать, что рядом плечо, на которое можно опереться.

Но я очень хорошо помню всё, что осталось в моей прошлой жизни. Потому такие огульные статьи в журналах и вызывают моё раздражение. Пословицу про зеркало, которое не виновато в том, что отражает кривую рожу, придумали до нас, и она до сих пор актуальность не утратила.