Гобелен 6

Внизу хлопнула дверь, и я услышал чьи-то шаги. Вероятно, это вернулся князь Велкан. Я поспешил покинуть комнату графини. Закрыв за собой дверь её спальни, я неслышно прокрался по коридору к собственной комнате, и тут увидел в коридорном проёме фигуру князя.
- Кто здесь? – громко спросил он. Прятаться было бессмысленно, и я отозвался.
- Ах, это вы, господин Беркеши! Что это вам вздумалось бродить по ночам?
- Я услышал какой-то подозрительный шум, долго прислушивался, и вот теперь решил посмотреть, в чём дело, - холодно ответил я, стараясь дать понять хозяину замка, что лишь недавно вышел в коридор.
- Шум? Что за шум? – удивление в голосе князя было явно наигранным.
- Не знаю, мне послышались чьи-то шаги.
- А-а, это… наверное, вы услышали, как я выходил подышать воздухом, и князь издал лёгкий смешок.
- И как?
- Что – как?
- Подышали?
- Да-да. Погода просто чудесная. Снег почти перестал. Завтра будет ясно.
- Что ж, это утешает, - чопорно отозвался я. Как это было странно – стоять и вести светскую беседу о погоде посреди тёмного коридора, далеко за полночь.
- Что ж, теперь, когда, как я надеюсь, ваши опасения рассеялись, можно будет лечь спать, - меж тем, говорил князь.
- Верно, - отозвался я и открыл дверь в свою комнату. Затворив её за собой, я прислушался и понял, что хозяин замка не торопится уйти от моей комнаты. Стараясь шуметь как можно громче, я протопал к постели и лёг на неё. У меня создалось впечатление, что князь Велкан стоит прямо за моей дверью. Я немного поворочался на кровати, будто устраиваясь поудобнее, и затих. Лишь спустя полчаса я услышал, как тихонько скрипнула половица под ногой князя, и понял, что он решил наконец-то отправиться в свои покои.
До рассвета я пролежал без сна. Не хочу вспоминать, какие мысли бродили в моей голове, но уверяю вас, в них было мало утешительного. Встав с постели с первыми проблесками дневного света, я спустился вниз и направился в библиотеку. Мне вспомнилось, что в одном из шкафов я видел какую-то книгу, связанную с семейством графа. Что-то вроде описания родословной.
В библиотеке царил полумрак, и я поспешил раздвинуть плотные портьеры на окнах. Тусклый утренний свет заполнил помещение библиотеки. Выглянув в окно, я убедился, что снег кончился, но небо было затянуто жемчужно-серыми тучами, не открывавшими ни единого просвета.
Найдя интересующую меня книгу, я углубился в чтение. История рода Мориц уходила вглубь веков. Записи были сделаны от руки, поначалу острым готическим шрифтом, затем более витиеватым, и, наконец, вполне современным. Видимо, кто-то из предков князя задался целью увековечить историю семейства, а после работа эта была продолжена. Первый из Морицев, Матиуш, простой наёмник, получил эти земли в награду за спасение жизни своего повелителя, и с тех пор род лишь богател. Благодаря нескольким выгодным бракам, и также услугам, оказываемым предками князя различным влиятельным лицам, потомкам Матиуша удалось не только приумножить состояние рода, но и добиться высокого положения в обществе, и даже приобрести титул. Первым князем стал Юрий Мориц. Всё это, конечно, было весьма интересно, Но я искал что-нибудь, что могло помочь мне понять, что же, на самом деле происходит в этом замке.
Постепенно я подбирался всё ближе к нашему времени, но ничего подозрительного  в записях не обнаруживалось. Наконец, я нашёл упоминание об Эдвине Морице, деде нынешнего князя.  История его поразила меня. Вопреки воле родителей, пожелавших женить своего отпрыска на богатой наследнице, юный Эдвин Мориц сбежал из дома с деревенской девушкой, за что родная мать прокляла его. Молодые тайно обвенчались и прожили в каком-то глухом уголке Поживании два года. Вскоре у пары родились дети- близнецы, дочь, Анна, и сын, Тадеуш. Жена Эдвина умерла при родах, и, оставшись один с двумя младенцами на руках, Эдвин попытался помириться с родителями. Мать его была непреклонна. Она соглашалась простить сына лишь в том случае, если тот откажется от своих детей. Эдвин согласился, вернулся в замок, А детей оставил на воспитание в семье крестьян, очень далеко от своего замка. По настоянию родителей он женился. Но брак его был несчастлив и неудачен. Жена его не смогла родить ему законного наследника, поэтому после смерти своих родителей князь Эдвин отправился за своими детьми-близнецами, которым к тому времени минуло пятнадцать лет, и привёз их в замок.
С этого момента записи в книге сделались достаточно невнятными. Из них трудно было понять, что же произошло на самом деле. Я лишь понял, что дочь князя, Анна, вскоре по приезде родила ребёнка, Велкана, а её брат умер. Кто был отцом ребёнка, и в чём была причина смерти Тадеуша, было совершенно неясно. Затем, когда князю исполнилось десять лет, в семье случилось сразу несколько смертей. Сначала мать  Велкана, затем жена князя Эдвина, а после и сам князь Эдвин. На этом записи в книге обрывались. Ни единой строчки о четырёх женитьбах князя Морица. Ни слова о графине Линце или об Анне Барской.
Что же это значит? Что произошло с матерью князя и её братом? Какую тайну хранит это семейство, и почему все жёны князя умирали от странной неизвестной болезни? Прочитанные мною записи вовсе не прояснили дело, а лишь добавили мне вопросов, на которые я не мог дать ответов.
Я едва не пропустил завтрак, настолько поглотило меня моё занятие. Услышав голоса в холле, я поспешил покинуть библиотеку и присоединиться к собравшемуся в столовой обществу. Князь окинул меня неприязненным взглядом, графиня рассеянно ответила на моё приветствие, госпожа же Вильгельмина ласково улыбнулась мне.
- Вы пойдёте с нами в деревню, Стефан? – спросила она. - Князь хочет проверить, как украшают к свадьбе церковь.
Я постарался отвечать невозмутимо, хотя от слов её внутри меня всё сжалось.
- К сожалению, нет, - как можно небрежнее ответил я. – Мне необходимо закончить взятую с собой работу, поскольку, как только её светлость станет госпожой княгиней, моя миссия здесь будет окончена, и я вернусь в Вену.
- В Вену? – услышал я слегка дрожащий голос графини. – Вы хотите уехать сразу после свадьбы, господин Беркеши? 
- Ну, конечно, господину поверенному необходимо вернуться к своим обязанностям, - с откровенно довольным видом поспешил ответить за меня князь. – Ведь его ждут в городе неотложные дела. А вы окажетесь под моим покровительством, дорогая Марианна. 
Графиня бросила на князя растерянный взгляд. Казалось, она только сейчас поняла, что, столь поначалу пугающий её брак неумолимо приближается, и скоро наступит момент, когда князь будет обладать всеми правами не только на её состояние, но и на самою её жизнь. Князь же, взяв её правую кисть в свои руки, поцеловал тыльную сторону ладони и, вынув из кармана массивное кольцо, надел на палец графини, которая зарделась от удовольствия.
-  Вот, это семейная реликвия князей Мориц. И оно теперь ваше, дорогая Марианна.
« До тех пор, пока место это не займёт Анна Барская» - подумал я про себя, с недоумением замечая,  что и Марианна и госпожа Плишек смотрят на князя с каким-то щенячьим восторгом. Неужели они забыли, что у князя уже было несколько жён, и что графине грозит опасность разделить их участь? Что ж, похоже, я единственный ещё помню об этом, и мне придётся самому разобраться в происходящем.
Дождавшись, пока князь с обеими дамами скрылся из виду, я также покинул замок, но направился совсем в другую сторону. Меня занимал один вопрос – куда же князь ходил ночью? Выйдя во внутренний дворик, я у калитки увидел отчётливые следы хозяина замка, лишь едва припорошенные снегом. Выйдя за ограду, я последовал по дорожке, и шёл довольно долго, пока не вышел к уже знакомому мне склепу, правда, с другой стороны. Следы князя ведут к входу. Я вошёл в склеп, и остановился. Надгробия, раньше абсолютно гладкие, уставлены множеством  свечей, уже угасших, сгоревших почти полностью. Потёки воска образовали целые застывшие лужицы. Свечи эти установлены рядом с крестом, покрытым причудливыми буквами. Как я ни старался, не смог прочесть ни единого слова, и, хотя буквы были знакомыми,  они складывались в какой-то немыслимый, не произносимый текст.  Коснувшись нечаянно одного из надгробий, я уловил едва слышное содрогание, так, словно кто-то пытается вырваться наружу. Тут меня охватил  страх,  ноги подкосились, и я упал на одно колено. В глазах у меня всё поплыло, я опёрся одной рукой о глиняный   пол склепа и попытался сфокусировать взгляд. Поначалу это у меня плохо получалось, но постепенно внезапная дурнота прошла, и я собирался уже подняться, как вдруг внимание моё привлекли странные выпуклости на боковой стенке надгробия, почти у самого пола. В склепе было довольно темно, и я,  вынув   из кармана коробок, зажёг одну из спичек.  В слабом свете я различил слова, высеченные в самом низу стенки надгробия. Мне пришлось истратить не менее десятка спичек, прежде, чем я смог разобрать надпись: «В память Анны и  Тадеуша, да пребудут их души в гиене огненной вечно».