Глава еще одна

Волчонок не знал, куда ему теперь идти. И что теперь делать. В голове все больше и больше было тех слов, что говорили ему люди.
"Мы будем вместе всегда. Я вас не брошу"
Слова его, теперь уже, отца - он точно это знал. Того, чьи волосы были похожи на белый волчий мех.
-Ты ведь обещал!!!! - закричал Волчонок, глядя в ночное небо - ОБЕЩАЛ ВСЕГДА БЫТЬ СО МНОЙ!!!!

Не найдя себе пристанища, Даниил присел на свалившееся от урагана дерево.
Кости, спина, все ломило и болело, как и всегда по полнолуниям. Кажется, лопатки болели так, словно из них резались крылья.
Крылья?
Да, точно!
Он попытался взмахнуть ими, но ничего не вышло.
Тогда Волчонок попытался дотронуться до них руками.
Но его руки были накрепко прикованы к стене железными кандалами.
Кто-то кричал рядом, плакал, просил о чем-то, но он не разбирал слов.
Даниил прислушался.
Кажется, люди молились. Точно, это были человеческие молитвы, обращенные к тому, кто может помочь. Пропитанные человеческим одиночеством, болью, слабостью и отчаянием. Как странно.
Ведь это была прерогатива человеческого Бога - принимать чужие молитвы.
Почему же тогда он слышал их? Что было не так?
Люди то были или нет - на душе от таких молитв становилось тяжело. Волчонку стало так жаль всех этих людей, что он решил принять их боль. И он ее принял.
Раз за разом, его собственная боль от этого только увеличивалась, и выхода ей не было. Он чувствовал, что постепенно слабеет, но люди страдали еще и еще, не стесняясь отдавать все это ему.
В конце концов, он так обессилил, что хотел бы упасть и не вставать больше. Но оковы не позволяли ему это сделать.
Волчонок оглянулся по сторонам, но никого не увидел. Его окружал мир, длинной в бесконечность. Пустой, белый, как чистый лист, мир.
Тогда Даниил посмотрел на себя и заметил, что он весь пропитан кровью, особенно живот. Сам не зная, почему, он почувствовал себя ребенком. Маленьким и всеми брошенным. Ему очень захотелось плакать.
Но как только он захотел это сделать, кто-то окликнул его.
-Привет, вот снова мы и встретились – сказал ему чей-то голос.
Он был Волчонку уже до боли знакомым.
-Да уж, привет… - Еле слышно ответил Даниил.



***
-Ну вот, ты снова здесь. – Улыбнулся мальчик.
На самом деле, он уже говорил, что является представителем женского пола, но женского в нем не было. Для Волчонка это был обычный мальчик – а биология вообще никогда не играла для него роли, ведь он оставался волком, находясь в человеческом теле…
-Что значит, «я снова здесь»? – Мрачно заметил Волчонок. – Я тебя помню, но где ты видишь бесконечность? Здесь все иное.
-Нет, это она и есть. – Так же спокойно ответил его знакомый.
-Ты что, совсем дурак? – огрызнулся Даниил. – Посмотри, здесь стена. Я прикован к ней. Мои крылья не летают, а повсюду много снега. Какая же это бесконечность?
-Какой глупый – засмеялся мальчик – разве не ты сам приковал себя сюда?
Волчонок опешил.
-Что значит, сам?? – Завопил он. – Разве я бы захотел оказаться здесь, в этих чертовых кандалах??? Разве хотел бы слышать эти молящие голоса?
-Голоса? – Ребенок непонимающе склонил голову набок.
Даниил снова растерялся. Обычно именно этот ребенок мог ответить на его вопросы.
-Голоса! – с вызовом ответил он. – Разве они тебя не тревожат? Доносятся непонятно откуда, причиняют боль, просят…
-Какие голоса? – Искренне удивился мальчишка. – Я ничего не слышу, правда!
-Как?...
-Ну… Нет здесь никаких голосов – еще тише ответил собеседник. – Может, эмпатизм?
-Что это? – Волчонок начал злиться.
-Ну… Когда чувствуешь боль других… Хотя… - Ребенок призадумался. – Крылья я тоже вижу впервые, у человека.
-Мои?
-Ну да.
-Я тоже.
Мальчик кивнул. Затем продолжил.
-Что бы ты здесь ни видел, ты в бесконечности. Я могу перемещаться только лишь в нее, так что все ясно.
-Почему это ты можешь сюда перемещаться? – Мрачно ответил Даниил.
-Потому что я – медиум.
В пространстве, называемом «бесконечность» снова повисло молчание.
-Что это значит?
-Сейчас ты не поймешь – Ребенок как будто виновато опустил глаза. – Но я могу здесь быть. Правда в жизни я этого вспомнить не смогу. А ты сможешь.
-Почему???
-Я не знаю. У тебя есть способность помнить то, что другим помнить запрещается. Ты находишься вне системы.
-Да почему же!!!
-Не знаю я! Но все указывает именно на это. В любом случае, я пришел не за этим. – Ребенок поднял глаза на Волчонка, и это было очень искренне. Честно. Расчетливо.
-И зачем же ты пришел?
-Я хотел сказать. – Он как будто замялся, но затем продолжил. – Пока ты здесь, ты отравляешь почву. Почва отравляет здание, построенное на тебе, а в последствие, отравляет людей, живущих здесь.
-Чего? – Волчонок был уже вне себя. – Как на мне можно построить дом, если я тут, стою?!
-Можно. – Еще тише промямлил его знакомый. – К сожалению, это ухудшает все…
-Что, «все»?
-В доме, что построен на тебе, живет женщина.
-И что с того?
-Она беременна. У нее есть ребенок. И она спит там, где ты лежишь.
-Я не лежу, а стою! – Волчонок даже оскалился от злости и негодования.
-Если ты не покинешь эти земли, ребенок погибнет. Все, что находится рядом с тобой, рано или поздно погибает.
Даниил пафосно вздернул голову.
-И что?! Меня должны волновать какие-то жалкие, умирающие люди? Что с того мне, что кто-то из них умрет?
-То, что этот «кто-то» - я. – Тихо заметил мальчишка.
Молчание прерывали только звяканья цепи, с рук Волчонка.
-Подожди… - Тихо ответил он. – То есть… То есть… Ты вообще еще не родился?
-Да.
-И если я здесь останусь, ты умрешь?
-Да.
Волчонок опустил голову.
-И что же я должен сделать?
Даниил взглянул на лицо мальчика, но больше не видел знакомого лица. Его глаза, улыбка – все предвещало ему беду.
-Синдром утраченного близнеца.
-Что?
-Я тебе сейчас объясню, что делать.
Через какое-то время, когда Волчонок понял суть процесса, он вновь взглянул в глаза своего приятеля.
-То есть… Я должен помочь тебе выжить?
-Правильно. Ведь это я спасал тебя все время. Именно я появлялся в каждом твоем сне… Именно я…
-То есть, это возврат долга? Шантаж?
-Можно сказать и так. – Ребенок снова ухмыльнулся. Не по-детски, страшно.
Даниил медленно опустил глаза. Волк бушевал в нем, поэтому он все больше хмурился.
-Что-то не так? – Наивно спросил мальчишка, наклонив голову больше. – Я ведь умный, хорошо все продумал, нет?
-Ты умный? – Почти рыча ответил Даниил. – Нет. – Утвердительно заметил он. – Нет, не умный. Ты… Ты дурак.
-Почему? – Радостно заулыбался ребенок, разбрасывая снег под ногами.-  Вроде, все здорово вышло!
-Какой же дурак… - Еще тише пробормотал Волчонок.
-Ну да ладно. Я устал. Так что, думаю, ты знаешь, что за этим следует.
-Нет! – Заорал Волчонок в пустое пространство. – Не смей говорить мне эту фразу!!!
-Не могу – Почти печально ответил мальчик. – Давай, закрывай глаза… Тебе нужно проснуться!
Даниил не мог сопротивляться. Сон поглощал его, поэтому он закрыл глаза. И неожиданно очутился… В своем первом приюте…

И тогда он много плакал. Боль была невыносимой, и она полностью разъедала ему грудную клетку. Поэтому он плакал и плакал, хотя не чувствовал слез на лице, но плакал очень много.
Нужна ему была мама, его мама, он хотел быть с ней, вернуться к ней, хотел и все тут. И совсем еще ребенком был, поэтому плакал из-за мамы так отчаянно, не хотел он быть один с самого начала. Не мог сейчас приглушить эти желания, сражаться не мог на войне – маленький еще совсем был.
А вот если бы мама обняла, если бы погладила – если бы можно было хотя бы ей в колени уткнуться… Когда ты совсем еще ребенок, когда не стыдно…
Но ничего этого не было, и Волчонок заметил, что слез на лице тоже нет.
Холодно-холодно… Горло болит, легкие, но одеться все равно не во что. И никого нет рядом. Ты – это ты, предоставлен сам себе, как и всегда. Воспитатели не выделили сегодня кровать на ночь, а на полу еще хуже знобит. Вот и приходится сидеть так, прижавшись к стенке. Температура высокая, но и лекарств тоже нет, их уже давно утащили приютские дети. От этого голова болит невозможно, глаза щипит, а лечь на пол все равно не получится – слишком много синяков, будет слишком больно.
Что это такое для сироты? Это норма. Потому что если ты остался без родителей – то ты ничтожество. Так говорили приютские дети.
Но зато на душе спокойно. Все как всегда. Все нормально, и такое было почти каждый день. В приюте… В приюте?
Он же сбежал оттуда?
Волчонок сонно потер глаза.
Точно… Значит, это сон. Он просто спит.
Даниил сильно зажмурился и резко открыл глаза. И увидел…
Всю ту же бесконечность.
Он поднял глаза и встретился взглядом с тем же самым ребенком, который теперь уже смотрел на него несколько взволнованно.
Это обрадовало Волчонка, потому что так мальчик снова походил на невинного ребенка.
-Я проснулся! – Обрадовался Даниил. – Так что видишь, я не спал! Проснувшись, я снова увидел и тебя и этот… снег. Я проснулся, наконец… - Он довольно потянулся.
-Нет… - Испуганно покачал головой ребенок. – То, что ты все еще здесь говорит лишь о том, что ты все еще спишь…
-Да? – Наивно заморгал Волчонок. – Все равно сплю?.. И что же это значит?
-Боюсь, ничего хорошего… - Тихо добавил мальчишка. – Просто… Это значит…
Это значит, что ты умираешь…