Песнь умирающего

 Желание выпить обозначилось особо остро, но выпивки не было. Не было денег, на которую эту выпивку можно было бы достать. Не было смелости и желания выпивку раздобыть иным путем.
 Не было друзей, которые могли бы налить.
 Не было девушки, с которой можно забыть даже о выпивке.
 Не было дома, где можно заснуть и проснуться с мыслями уже не о выпивке.
 Не было работы, чтобы отвлечься от мыслей о выпивке.
 Не было ничего, и не было выпивки. И если с первым я как-то жил, то без второго дело обстояло очень плохо.
 Я – человек одинокий, но не брошенный – сам ушел от всех.
 Ушел я не потому, что изгнан был, или, наоборот, презирал всех шибко – ушел потому, что стало скучно и неинтересно. Они как я точь-в-точь, только вместо выпивки каждый своим мучается. Какой мне интерес на чужое горе глядеть? Мне своего хватает.
 Если сейчас взять и застрелиться – то только мысленно, потому что нечем стреляться. Вешаться – не на чем, топиться – не в чем, прыгать – неоткуда и некуда, вскрываться, как и травиться – нечем. А чтобы так лечь и умереть – это уметь надо, а я не умею.
 Выпить бы.
 Самую малость.
 Как Христос на Кресте.
 Ведь даже ему губы дали смочить.
 Некоторые еще смерти боятся. Они, видно, никогда не ощущали разницы между «умереть» и «умирать».
 Умирать. Умирать не хочется, а умереть – хочется.
 Умираю я уже достаточно долго. Умереть никак не получается.
 Я давеча хотел было Богу помолиться, но не смог – губы пересохли, а про себя не получается, мысли в беспорядке.
 Выпить бы.