Не героическая быль. Часть 9. Дела прошлые

Харалин-долговязый тщательно расстелил плащ и не сел даже – бережно опустился боком на подготовленное место.
- А мне вот интересно, - как бы ни к кому не обращаясь сказал Арчш, - вот взять, в примеру, вот этого долговязого. Кажется – дай ему немного плетей, так на каждую плеть больше его тела придется, если в длину мерять. Значит, и пострадает он меньше. А, скажем, те же плети для Ву лягут куда гуще. Вот и получаем, что доведётся если Харалину вместе с Ву плетей отведать, то Ву надо поменьше давать – а в основном Харалина разрисовать.
- Ты бы так языком чесал, когда перед Бргох’ом стоял! – Харалин, не вставая, протянул руку и попытался дать леща Арчшу, но тот отклонился назад и сделал вид, будто и собирался прилечь у костра.
- Руки у тебя коротки, долговязый, Арчша достать! Ты лучше ходулями попробуй своими, или ещё какой конечностью.

Харалин приподнялся было, но, поморщившись, уселся обратно.
- Вот была охота тебя щупать, чай не баба, хотя сзади посмотреть, то и ошибиться не долго!
- Ну, тебе то конечно ошибиться не мудрено, у баб небось только макушки и видишь. А чего это ты морщишься, неужто наука, что дамаста прописал, в заднице застряла?
- Тебе вот хаханьки, а то не понимаешь, что я не в пример тебя худее. Тебя пороть что, ты даже не почувствуешь через свою подушку. А меня так до кости пробрало. Угораздило ж меня Сиберуха в ворью чарку обыграть...
- Это уж точно, рука у него тяжёлая, когда от души врежет. Помнишь, как он на спор эквинера вместе с седлом напополам развалил? А уж дараддов так просто по пять зараз, как косой!

Орки помолчали, глядя на тлеющие уголья костра. Потом кто-то, невидимый полумраке, сказал:
- Что-то долго сидим. В ночь если идти, так ведь уже пора седлаться.
- Не, думаю на ночь тут останемся, - Харалин ощупал свою задницу, - и это хорошо, возьму тогда у Сайбы ту мазь целебную, которой он хвастался, мол, магическая. Проверю на собственной заднице. А то вдруг его обманул торговец?
- Ты для верности Сиберуха попроси, чтоб он тебе её плеткой сразу вмазал – в счёт будущего проигрыша, - хохотнул Арчш.
- Заткнись, язва, - Харалин пошевелил палкой уголья, - это ты, когда на Сиберуха жопу пялил, ничего не заметил. А я вот видел – га-гдых второго фрэка то ли два, то ли три дальних разъезда снарядил. Значит, коль не уследят кого, ночевать тут станем. Место тут хорошее, укромное. Дальше-то снова долина небольшая будет, по её краю как раз дорога тянется, потом уж настоящие горы, коням не способно там идти.
- Почём знаешь? Бывал тут? – спросил кто-то из орков.
- Бывал. Давно правда. Места тут мерзкие... Редко кто из орков домой ворочается.
- Что ж так? Места ж вроде как необжитые?
- То-то и оно, что не обжитые. Говорят, в этих местах владения Древесного Шрота начинаются.
- Та врут, поди. Что ему, древесному, в горах-то делать?
- Ду-ура, горы то лесом покрыты, а за ними, сказывали, самая пуща и начинается.

Арчш сплюнул в костер.
- Всё одно врут. В кабаках Абазага чего не наговорят – только эти сказки и бенга щербатого не стоят. То же мне, выдумали, Древесный Шрот... Коль он так опасен, что живым орка не отпустит, то откуда же придумки идут даже про то, как он с виду выглядит? Что ни говорите, ни на ву не поверю. Да кто его видел, шрота этого?
- Даста видел. И о-хан наш видел. Им поверишь? – в круг вошёл Ву и стал прилаживать над костром котелок. Разговор тут же прекратился. Все ждали – что ещё скажет Ву. Только один молодой зубоскал проговорил вполголоса:
- Ву у нас словно шиг какой – помяни его, тут же и появится.

Маленький орк не обращая ни на кого внимания пристроил на треноге котелок в водой, подгрёб под него угли, потом вынул из кармана листья медвежьего куста, вперемешку с давленной черной и красной ягодой, да несколько стебельков кошачьей травы. Выложил всё это на плоском камне, что рядом с костром был как раз для таких дел припасён, и присел, недвижимый, в круг.

Арчш не выдержал первым:
- Откуда ты знаешь? Или тоже в кабаке слышал? Так про дамасту нашего чего только не говорят.
- Зачем в кабаке. От него самого и слышал.
- Это как? Он тебе рассказывал что ли?
- Не мне. Но рассказывал. Я просто недалеко лежал, под кустом.

Кто-то фыркнул:
- Ну даёт, тут баб наверно на три дня пути нет, так он сам с собой под кустами тренируется видать!

Никто не поддержал шутника. А Ву так и давно на такие шутки внимания не обращал, если только сам пошутить не хотел.
- То-то свербит у тебя, коль о кустах слыша сразу о бабах думаешь.

Ву снова замолчал. Довольно долго было тихо, наконец Арчш снова не выдержат.
- Да не тяни ж ты, коль начал.
- А я уже сказал всё. Сам слышал однажды, как Даста рассказывал Бргох’у о своей встрече с Древесным Шротом. Не веришь мне – поди сам спроси.

В кругу снова повисла тишина. Казалось – и нет тут орков. В темноте только угли было видно да редкие голубоватые язычки пламени, на которых всякий бо-арба так любит подолгу смотреть, да слова, врагам страшные, в свитки записывать. Среди деревьев начали ночную перекличку чисаги.

Вода закипела. Ву всыпал туда свои припасы, малость подвялившиеся у жара, потом отгрёб уголья чуть подалее, чтоб отвар не слишком бурлил, и снова сел, скрестив под собой ноги.
- Давно это было. Кто говорит, лет десять минуло, а кто-то все тридцать насчитывает. Но был тогда Арба Гет совсем молод, в седло взметнуться не мог, только что влезть осиливал, над ним тогда как раз прадед, Гет Вороной, смеялся. Не с меня, говорил, старика, пример бери.

Ву говорил медленно, как бы раздумывая – стоит ли?
- Хоть и юн был Арба Гет, а его отец уже брал в походы. Больших войн в ту пору не было, а на мелких стычках как раз сына обучать. Да только иной раз малая стычка хуже большой битвы может выйти... Помнит кто, как послал Гет Вороной в набег аш-згайю, своего внука, а тот взял в поход сына, нынешнего о-хана? Из которого похода считай что только они двое живыми и вернулись?

«- Помним, было дело», - подали голос два самых пожилых воина, что лежали у костра.

«- Ещё бы не помнить. Говорят, тогда Вороной и сдал, а то б ещё лет сто прожил!» - из темноты сказал Сайб. Видимо, орки на голос Ву начали стекаться от соседних костров. Вестимо дело – когда Ву говорит, это всегда интересно, будь то байка какая, или шутка забористая, а иногда и быль стародавняя.
- Да, многие помнят. А потому помнят, что кроме аш-згайи и его сына вернулись и другие, в том злосчастном бою побывавшие. Сам я там не был. Но там слово, там разговор, и теперь, пожалуй, я знаю – что же там случилось.

Снова замолчал рассказчик. Никто не расходился, но и поторопить маленького орка никто не решался. И снова не выдержал Арчш:
- Много небылиц ходит о том сражении. Кто про инисса с ороком маррэ рассказывал, кто про гелоту лютов, а кто и о Древесном Шроте поминал. Да всё то разговоры кабацкие.
- Много выдумывают, есть такое. Куда уж орку и без похвальбы в гульбище. Да только и правду всегда вышелушить можно. Тогда Арба Гет действительно встретил Древесного Шрота. И жив остался только благодаря Дасте нашему. И шрот тот, Даста сказывал, один гарды лютов стоит, а то и более.

Ву встал, и подошел к котелку. Погонял дым ладонью, принюхался. Потом не спеша отодвинул уголья так, чтобы отвар уже не кипел, а только горячим оставался, достал свою кружку, расправил её и зачерпнул питьё. Когда Ву снова уселся в круг, к котелку начали подходить и зачерпывать другие орки. Никто ничего не говорил. Понимали, что история будет долгой, такую надо слушать не спеша попивая горячий травяной чай.

Кружки у орков были примечательные, не всякий народ такие придумать смог. Кожаный стаканчик прикреплялся плотно к медному ободку. У ободка есть прочная деревянная или костяная ручка, а пообок нею от того же ободка отходит хитрым механизмом медный же стержень, вшитый в кожу стаканчика. Когда стержень сложен, то и стаканчик плоским становится, а отогни стержень от ободка – и пользуйся кружкой, хоть и кожаная, не сложится под весом воды. Медь там не простая, простую-то согни с десяток раз – и развалится. А эти орочьи кружки и не одну сотню чаепитий выдержат. Пробовали другие, люди ли, гномы ли, да ни у кого повторить не выходило. Вроде и то – да не то. Мастера орочьи свой секрет берегут. Впрочем, другие-то и не старались особо этот секрет разгадать: если ты не живёшь в степи, зачем тебе такая кружка? Друиды да эльфы больше берестяными пользуются в походах. Гномы свою хитрость имеют, железную кружку из колечек собранную. А люди... А что – люди? Которые побогаче, за теми слуги хоть фарфоровый сервиз потащат, а кто победнее, те и из лужи ладошкой похлебают. Потому и оркам с гномами биться – за честь. С друидами да эльфами – славу добывать. А в люди – только за зипунами ходить. Добычистые войны с людьми, да незнатные.

Подув на чай, остудив его слегка и сделав пару глотков, Ву продолжил рассказ.

«Разное говорят – за каким шигом понесло на север орков в те дни. Думы о-хановы нам не ведомы. Но пошёл орки теми же путями, то и мы сейчас идём. И, думается, цель была та же, что и у нашего Бргох’а. Этого, наверно и достаточно нам знать, а у кого жопа слишком гладкая или голова плечи натерла – пусть сам у Бргох’а порасспрашивает. Шёл тогда аш-згайя не в пример сильнее нас. Не хоронился, а сам встречи искал. Говорят, с тех-то пор нынешние места и запустели. Он ведь хоть и ходил под рукой своего деда, Гета Вороного, да ведь и сам, не случись тому вернуться, мог о-ханом быть. Так что и магию кой-какую знал, и артефакты при себе имел сильные. Шёл он с полной гелотой абар;сугызов, а это 900 воинов о двух мечах каждый, да с фрэком бо-арба. Да по сторонам у него фрэк берсеркеров шнырял. Арьергардом шли гарда эргхолов да гарда байдранов, чтобы если сильного кого выведают берсеркеры, мог аш-згайя свою армию усилить, дабы врага перемочь. Да никого сильного не встречалось. Без потерь шел аш-згайя, словно не землю эту для гет-хи зачищал, а просто сына тренировал – охоту на людей устраивал.

И добрались орки вот до этих самых мест, но немного севернее. Там рудные горы, чего только нет, и прииск, и железо плавят, и камень ломают. И всё это богатство в небольшой долинке стоит. Форпост человечий орки с лёту взяли, и остались там, думая укрепиться. Берсеркеров разослали кого куда. Одни местность в округе разведывать, другие весть о-хану доставить. В самой долинке в лагере менее четверти осталось. Ну и все остальные лагерем. Форпост-то сожгли, пока ещё новый срубишь.

Да не успели даже и начать строиться – как после первой же ночи, с утра, вышел на лагерь старик. И велел убираться из этих мест и более там не показываться. Время, сказал, ваше не пришло ещё, в эти леса ходить.

Рассмеялся тогда аш-згайя, велел выгнать старика. Старик же дал сроку до полудня, а то, говорит, не уйдёт никто живым. За такие слова велел отец Арбы Гета лишить старца головы, дабы не никто не мог хвастаться, будто мог угрожать ему – да живым остаться. Но где там. Пропал старец, будто его и не было. Тогда-то и взволновался аш-згайя. Поскольку он был храбр, он не стал уходить восвояси. Но поскольку он был мудр – отдал приказ готовиться к бою. Ибо хоть и не сообщали разведчики о какой армии в лесу, но ведь это – лес. Тут под каждым кустом могут сидеть тени асенаров.

Но не появились асенары в полдень. Зато на холм взошёл тот старец, ударил оземь своим посохом – и увидели оторопевшие орки, что это сам Древесный Шрот явился. Страх напал на орков великий. Сильны были воины – а руки дрожали. Хорошо если б вполсилы удар вышел. Даже бо-арба, и те словно лишились почти всей своей магической силы. Тут бы отступить – да домой спасаться, но долинка ты весьма злая была. Выход из неё как раз Древесный Шрот закрыл (и никто не знает, что стало с десятью берсеркерами, там дозором стоящими). Отступишь – в горы упрёшься тут же. И успей потом – минуй этого шрота...

Тогда напали орки первыми. Потому что Аз-Гтох нам заповедь дал – всегда нападать первыми, перед тем ему, Аз-Гтоху, помолившись честной молитвой.

Хороши артефакты были у аш-згайи, когда он воинов в бой вёл и мечи рубили чуть не в два раза сильнее, и яростнее воины бились, и колдуны силой магической от тех талисманов подпитывались. А уж как быстры становились орки! Но то с обычным противником, с людьми или с гномами. Против же Древесного Шрота эти талисманы бессильны были...

Первым делом аш-згайя сказал Слово – и мечи абыр-сугызов словно сами из рук рваться стали, а эргхоллы помчались всей стаей вперед, что твои стрелы. Шрот же стоял, не шелохнувшись. Даже когда байдраны дали залп по нему – только руками провел и словно смел стрелы в воздухе, лишь некоторые у него в рукавах застряли. Стал он с одёжи стрелы стряхивать, как репьи обирать, а бо-арбы тем временем пропели заклинание древнее, и кровь бойцов словно вскипела яростью безумной. Но опытные воины ждали, не спешили вперед идти. Зачем? Пусть пока байдраны поработают, хоть малый урон смогли нанести, но в жестоком бою и малый урон может великим оказаться.

Увы, не судьба была байдранам второй залп дать. Древесный Шрот, силой своей неведомой влекомый, как багаэл сорвался с места – и в один момент достиг строя байдранов. И прошёл вдоль строя, как сама смерть. Тут уж абыр-сугызы не стали ждать – и ударили так, как только они умеют, славную мельницу устроили шроту! Да только когда пыль улеглась, видно стало – шрот малость что на четверть пострадал, а не менее шестидесяти мечников смерть свою нашли. И стоял шрот, словно на холме из тел павших, дышал ровно – и молчал. Оттого страх вползал в сердца орг’хи.

Аш-згайя первым тот страх преодолел – пошел на бой честный. Попытался оглушить, да не смог удачу шрота пересилить, тогда схватился с ним в жестоком бою. Шрот даже без меча был, но от посоха его уже многие полегли. А вот аш-згайя устоял. Но именно что устоял: вреда шроту никакого не причинил, а сам ранами жестокими покрылся.

Эргхоллы пытались рвать недруга клыками своими, да где там! Скорее они бы железную палицу перекусили, чем кусок ткани с его одежды вырвали. Шрот даже не заметил их – как умылся с ладоней своих – и тут же все его раны, абыр-сугызами нанесённые, словно водой смыло. И пошел он на бо-арба. И ни один не выжил от его тяжёлого шага.

И снова абыр-сугызы устроили шроту свою кровавую мельницу. И хоть их меньше стало, но ещё больше изранили врага своего. И снова попытался аш-згайя оглушить шрота, и снова неудачно. И опять скрестился меч аш-згайи с посохом шрота, и в этот раз аш-згайя упал на колено и понял – не жить ему. Шрот кинул клинок воды и поразил тот самое сердце аш-згайи. К счастью для нас, ибо иначе не стал бы Арба Гет о-ханом нашим, ошибся шрот. Не рассчитал силу свою магическую. Аш-згайя не умер.

Вот тогда единственный берсеркер, всё это время стоявший спокойно, будто он и не берсеркер, а лишь статуя конная, рванулся в гущу боя – и выдернул аш-згайю из кровавой мясорубки. Пока Древесный Шрот всё внимание на абыр-сугызов перенёс, берсеркер вынес аш-згайю и сына его на своём коне.

Абыр-сугызы же ещё бились некоторое время, отвлекая шрота от своего аш-згайи, а потом тоже уйти попробовали. Из полной гелоты только чуть больше гарды смогло из боя вырваться. Не сразу шрот за ними в погоню бросился – он задержался эргхоллов истребить.

Абыр-сугызы же рассыпались мелкими фреками и долго шрот за ними по всему лесу гонялся. Кого-то догнал, но кто-то и ушёл. Немного, только полфрэка осталось.

После соединились они со своим аш-згайей, да с разведчиками, кто из берсеркеров по лесам местным ходил, да шрота так и не увидел. И вот таким малым отрядом вернулись к Гету Вороному.

А берсеркер тот, внука и правнука Гета Вороного спасший, и был наш Даста».


Ву закончил рассказ, но долго ещё орки молчали. Уж и костер догорел.
- А ведь раз выжили, то выходит не рассказывали они про свой поход, - подал голос кто-то из темноты.
- А что рассказывать-то? Ни добычи, ни славы. Только что позора избежали, раз внука и правнука Гета Вороного не потеряли в том походе. Но некоторых я разговорил, историю собрал воедино.

Ву откашлялся. В горле немного першило. Кто-то из соседей протянул ему свою полную кружку, в котелке-то давно уже пусто было.
- А смотри-ка, - задумчиво протянул Харалин, - выходит можно и шрота побить, если силу правильную собрать. Ведь даже тех же абыр сугызов случись не гелота, а орок, так и не жить бы этому древесному!

Ву, наговорившись, молчал, но в разговор вступил Сайб.
- Ну, это вряд ли. Они ж там скорей друг друга подавят, пытаясь до шрота дотянуться. Зверей звать нужно. Зверей и гарды хватит.

Орки оживились. Это уже, выходит, не бабьи сказки. Есть он такой на свете, Шрот Древесный. Значит, и убить его можно, если правильно к делу подойти. Пусть он и опасен, да тем больше чести победу одержать. И пошел среди ночи оживленный разговор.

И быть бы тому разговору до рассвета, тем более что ночи в середине лета короткие стоят, да только промчался галопом всадник, мало не подавив кого-то в темноте. Не пустой прибыл всадник, вез поперёк коня кого-то в белом халате, со связанными руками. Пленника нещадно било о луку, но всадник на это внимания не обращал. Главное чтоб этот задохлик живым до Бргох’а доехал, а вот до утра ему жить всё одно не придется.

Спустя короткое время новая весть быстро взбудоражила лагерь:

Асенары!

Караван идет по дороге!