Всё могло быть иначе...

   Когда Моника вышла из душа,  телефон,  тренькнув в последний раз, замолк. Она посмотрела на экран.  Три пропущенных вызова.  Что за срочность?  Набрала номер абонента:
   - Ты звонил?  Я была в ванной... Что случилось?
   Голос в трубке был глух и взволнован:
   - Ты нужна мне сейчас. Мне очень плохо... Приходи, пожалуйста...
   - Ты заболел? Вызови врача.
   - Врач не поможет, только ты...
   - Я-то чем могу помочь?
   - Своим присутствием.
   - Мы уже обсуждали с тобой эту тему. И закрыли её.
   - Не выходит... Я пытался, честное слово, но не смог... Приходи... Надаёшь мне пощёчин, обругаешь, оскорбишь, как в прошлый раз и, быть может, я смогу ещё пару дней продержаться. Если не придёшь, то я сделаю что-нибудь с собой... Что-то нехорошее...
   - Это шантаж?
   - Практически да.
   - Я не хочу в этом участвовать.
   - Ты подписываешь мне смертный приговор?
   - Даже до такой степени?
   - Ага...   ... Что молчишь?

   Моника подумала,  что не нужно было перезванивать,  а просто проигнорировать вызов,  и всё.  А теперь придётся ехать...  Если он и вправду что-то сделает,  то во всём обвинят её.  Тем более, что прецедент уже был однажды...  Когда он грозился спрыгнуть...  У этого парня неустойчивая психика. И ожидать можно всего.

   - Хорошо. Только мне нужно время.
   - Сколько?
   - Часа два. Пока высохну, пока доеду...
   - Долго. А побыстрее?
   - Ты хочешь, чтобы я простудилась?
   - Нет. Я подожду. Только не затягивай.
   - Постараюсь.
                *    *    *
   Денис сидел на полу.  Перед ним на салфетке были разложены инструменты, словно в фильмах ужасов: ножи различных форм и размеров, крюки, иглы  -  стандартный набор средневекового палача. Присутствовал даже обрывок тряпки с пятнами засохшей крови.
   Денис в который раз репетировал свою роль. С каждым прогоном получалось всё лучше и лучше.
                *    *    *
   Моника стояла перед дверью и размышляла, входить или нет? Наконец, решилась, приоткрыла, заглянула...
   Денис поднял голову и посмотрел на неё. В его взгляде читались мольба и затравленность.
   Моника сделала три шага и,  словно споткнувшись об этот его взгляд,  замерла и увидела груду  железа перед ним.
   - Что это такое?! Что ты собирался делать?! Ты сошёл с ума!
   - Да. Уже давно. С тех самых пор, как тебя увидел. Ты меня обожгла. И я всё ещё горю. Совсем скоро от меня ничего не останется, только пепел... Почему ты отказываешься быть со мной?
   - Я не верю тебе. Ты - игрок. Женщины в твоей жизни - лишь игрушки. Ты не способен на глубокое чувство. Мимолётный всплеск желания ты называешь любовью. Но меня тебе обмануть не удастся.

   Денис медленно протянул руку и взял один из ножей, красиво изогнутый полумесяцем, закрыл глаза, запрокинул голову и провёл острым концом по своей шее сбоку, там, где артерия.
   Моника увидела выступившую красную каплю и вскрикнула:
   - Нет! Не смей!!
   Денис не открывая глаз и не отнимая ножа спокойным голосом поинтересовался:
   - Почему?
   - Ты не должен так поступать!
   - Ты только что сказала, что я тебе не нужен. Зачем сохранять то, что не нужно? Практичнее избавиться...
   - Я не говорила, что не нужен, я сказала, что не верю!!
   - Это одно и то же.
   - Нет, это разные вещи!

   Денис чуть опустил голову и открыл глаза. Они влажно блестели. Всё тем же безжизненно спокойным тоном попросил:
   - Поясни.
   - Сначала положи нож.
   - Нет. Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия. Если не хочешь видеть итог своего упрямства, просто отвернись, подожди минут двадцать, а потом вызывай полицию. Там, на столе... Я написал записку... "Никто не виноват, я сам решил покончить..." и так далее... Ты за нож не хватайся, пусть на нём останутся только мои отпечатки... Тебя ни в чём не обвинят.

   Монику уже трясло, но она помнила, что сумасшедших нельзя раздражать и провоцировать. Только лаской можно добиться положительного результата.
   - Ты меня позвал лишь для того, чтобы было кому вызвать полицию?
   - Я надеялся, что ты спасёшь меня от отчаяния.
   - Каким образом?
   - Разделив со мной постель.
   - Всего-то?
   - Для тебя это мелочь?
   - Если дело только в этом...
   - Ты же знаешь, что не только. Останься со мной. Будь со мной всё время. Живи со мной. Я смогу жить, если ты постоянно будешь находиться рядом.

   Моника слушала его, и внутри всё сжималось: терпеть, терпеть,... не выдать себя раньше времени... Она глубоко вздохнула несколько раз, чтобы голос не дрожал и сказала:
   - Я останусь. На ночь. А завтра мы поговорим обо всём подробно... Обсудим всё завтра утром, ладно?

   Денис опустил руку с ножом и внимательно посмотрел Монике в глаза:
   - Правда? Останешься? Будешь спать со мной?
   - Да. Буду. Честное слово.

   Рассвет она встретила в его объятиях.

   Моника - Хочешь спать?
   Денис - Нельзя. Засну, а ты исчезнешь...
   Моника - Спи. Я разбужу тебя поцелуем.
   Денис - Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
   Моника - Можно мне задать вопрос?
   Денис - Спрашивай.
   Моника - Какую сумму ты выиграл у Вацлава?  На сколько вы спорили?  Ты со мной поделишься?

   Его руки вдруг стали каменными. И такими же холодными. А дыхание - редким и прерывистым.
   Денис - Ты о чём?...
   Моника - А почему шёпотом? В тот вечер, двенадцатого, вы разговаривали так громко, что и  глухой бы услышал. А уж тем более Стась Тыц. Он даже записал ваш спор на диктофон, чтобы потом никто от своих слов не отказался. Жаль, что не сначала. Поэтому я знаю, что являюсь предметом спора, а о размере премиальных - не в курсе. Стась  дал мне прослушать запись тем же вечером. Ты держался очень стойко все десять дней. Очень достойно. Сперва мне было обидно. Потом я злилась. Потом стало наплевать... А вчера я решила дать тебе выиграть.
   Ты знал, что нравишься мне.  Но у тебя всегда были подруги  "без комплексов". Когда ты стал из-за спора оказывать мне знаки внимания, мне это безумно понравилось. Внешне я была холодна, но внутри обмирала от восторга. А ночами, вспоминая, чем вызвано твоё внимание, рыдала до икоты, ненавидела себя, тебя, Вацлава...  А утром вновь улыбалась как ни в чём не бывало. Думала, что же ты изобретёшь в последний момент? Полгода назад хотел спрыгнуть с крыши... Мотив один и тот же - угроза самоубийством... Ты давишь на жалость, а причинить себе вред не сможешь. Слишком любишь себя.
   Давай, позвоним Вацлаву. Пусть он убедится, что ты выиграл. Дай телефон. Почему молчишь?

   Денис по-прежнему обнимал Монику, но руки не чувствовали её тело. Он по-прежнему дышал, но фактически уже умер. Когда она сказала, что знает о споре, он понял, что потерял её навсегда. Она даже представить себе не может, что за эту ночь он переосмыслил свою прежнюю жизнь и сделал вывод, что только с Моникой будет по-настоящему счастлив. И вот теперь всё рухнуло. Почему же так ярко светит солнце? Он умер, значит должно быть черным-черно. Она спрашивает его, а он не может вымолвить ни слова - голос пропал. Сейчас она уйдёт, и он постепенно окоченеет без её тепла... Она уйдёт и заберёт с собой солнце... И станет так, как должно быть - черным-черно...
   Сделав над собой невероятное усилие, он произнёс:
   - Уходи...

   Моника с трудом высвободилась из его окаменевших рук, молча встала, оделась, потом подошла вплотную и посмотрела на него сверху вниз. И сказала немыслимую по жестокости фразу:
   - А ведь всё могло быть иначе, потому что я действительно любила тебя.

   Дверь закрылась беззвучно. Денис хотел встать с кровати, но удалось только со второго раза. Ощущения были такими, словно его засыпало в шахте и давит на грудь многотонная масса - больно дышать. Сделав шаг, он сразу упал на колени - ноги не слушались. Ползком добрался до своих ножиков. Выбрал самый длинный прямой кинжал. Лёг на спину. Обхватил нож обеими руками, поставил под кадык... Всё могло быть иначе...

   Лезвие вошло в горло легко по самую рукоять.