Последняя страсть безымянного ученого

-Наконец-то! Наконец-то я ее закончил! Вот оно, дело всей моей жизни! Теперь она у меня...
Невысокий мужчина в расстегнутой рубашке и когда-то давно белом халате возбужденно трепал воротник. В центре комнаты стояло кресло, чем-то похожее на собратьев из стоматологических кабинетов, только вместо лампы была длинная стальная игла.
-Знания тысячелетий! Труды миллионов! Я буду обладать этим! Я почти этим обладаю! - он зашелся диким смехом. Диким, демоническим. Люциферин бы обзавидовался. - Теперь они узнают! А ты мне поможешь! - он нежно погладил свою машину, словно локоны любовницы он теребил провода. Да, она была его любовницей последние годы, его творение, его надежда, его гений. Она приумножит его. Нет, Его!Отныне так, и никак иначе!
Сиденье, подлокотник, спинка, игла... Символ Его величия, Его разума. еще шаг, и Он достигнет вершины! Никто не посмеет противиться Его воле! Никто!
Он ходил вокруг и не решался запустить свое творение. Наконец решил сделать это завтра утром, а сейчас о отдохнет.
Дверь в соседнюю комнату скрывал белесый дым канифоли. Он шагнул в техногенный туман, и, даже не раздевшись, увалился на кровать и тут же уснул.
Обычно в преддверии важных событий уснуть невозможно, но только если вы не фанатеющий человек, до этого не смыкавший глаз трое суток.
Он, буквально, провалился в сон. Из запутанных витиеватых мыслей выстроились воспоминания. Вот он загорелся идее открыть способ передачи информации напрямую в мозг. Секунда, и вот уже он расшифровывает сигналы мозга и создает специальную кодировку, состоящих из электрических импульсов разной интенсивности и частоты. Еще через пару секунд он видит, как спустя пять лет эта работа подошла к концу. Кодировка создана! Но вот первая неудача! Естественный механизм защиты срабатывает, и механизм забывания прячет в глубины памяти всю информацию. Секунда, еще несколько лет, потраченные не исследование этого механизма, на то, чтобы снять этот барьер с мозга. Наконец решение найден! это Нобель! Однозначно! Эйфория от открытия. Наконец работа закончена. Шампанское, празднование успеха в кругу коллег. Это открытие принесет ему славу и, что очень важно, деньги.  У него будут средства, чтобы жить спокойно до конца жизни. Он  собрался на балкон, чтобы выкурить сигарету. Слегка покачиваясь, он вышел. Голова шумела от алкоголя, но соображала ясно... Не к этому он стремился, не этим грезил. Он хотел не денег и, уж тем более, не славы. Сам факт познания, открытия, дарил ему ту эйфорию, которая давала повод жить дальше. Но не просто жить, а познавать, вот, чего он хотел, познать больше, чем может обычный человек, получить то, что ему недоступно. Но как этого достичь? Машина.... Она поможет, ведь именно для этого она и создавалась! Именно этой цели она должна служить!
Он бросил недокуренную сигарету в темноту и вернулся в комнату. Коллеги продолжали праздновать и не заметили, как он оделся и ушел...
Еще секунда...
Он прикручивает старое кресло к полу в центре комнаты. Постепенно оно обрастает проводами, он ползает на коленях, постоянно что-то паяя и сверяясь со схемой. Помещение уже завалено чертежами, расчетами, рисунками. Так, цель ближе. Сталось не так уж и много. Он подключает планки памяти, на которые записаны все труды и достижения человечества за всю его историю....Ньютон, Максвелл, Кардано, Архимед, Платон. Работа становится еще напряженней, он изредка прерывается на сон. Организм пропитан кофеином и никотином. Ползая среди капель олова и канифоли, распутывая пучки проводов, прожигая паяльником халат, он видел себя на вершине. В его руках знания человечества. Для них он уже Бог! Бог! Бог!
***
Он проснулся. На улице было светло, слышались крики играющих детей. Он тяжело поднялся с постели. Тело ломало. Он по отработанной лаборатоской привычке накинул халат и медленно вошел в комнату. Его творение. Последние проверки он сделал еще вчера, можно включить ее. Но он до последнего откладывал момент запуска. ходил вокруг нее, разглядывая места спаек. Он делал это, словно художник, изучающий тело обнаженной натурщицы. Наконец, решился.
Сеть включена, загудели трансформаторы. Он сел в кресло, придвинув иглу так, чтобы она касалась лба. Холодная... Он нажал на пуск.В одно мгновение перед ним пронеслись леммы и теоремы, законы и великие события. Он вбирал это все в себя. До его мечты остались секунды... Три... Две... Одна...
Напряжение упало, аппарат свою работу выполнил. Ученый встал. Какое странное ощущение. Неужели достиг своей цели? Да! Теперь у человечества нет от него тайн! «Хвала Небу! Нет... Хвала Мне! Я — ваше небо! Я — ваш Бог! Никто больше не поднимется до моей высоты! Никто! Не позволю!» Изобретатель оглядел свои записи. Разбросанные по комнате, где-то пятна от кофе, грязные чашки, окурки... Кто разберется в этом? Это никому не под силу... Хотя...
Он подошел к машине. Его творение... Он погладил сталь иглы, изгибы кресла. В последний раз...
- Прости, дорогая, так надо, - он поцеловал сталь иглы. Комната искаженно отражалась в ней, как в кривом зеркале, только это отражение не было комичным. Оно больше умоляло: «Не надо...»
Горящая зажигалка упала из его рук на бумагу. Пламя резво пожирало исписанные и исчерченные листы.
- Гори, теперь я в этом не нуждаюсь! Теперь Я — Бог! А боги не тяготят себя мелочами,-Ученый отвернулся, подошел к окну, распахнул.
Утро, осеннее утро. Еще тепло, и дети одеты в легкие курточки, бегают, листья кленов желтели в их маленьких ручках и на земле. Пахло свежестью, сырым деревом, жареным мясом из окна соседки снизу. Небо спряталось за тучами, смотревшими на него из луж и из-за паутины проводов. Откуда-то послышалась песня. Он не знал, на каком языке пела девушка, аккомпанируя себе на фортепиано:

Jei aa; ;okk;iau pro langg; -
Tai tik lapkrii;io mm;ness;,
Kai ;aligatvis klotas
Nukraujuojann;iais lapais.
; mane paa;ii;rr;ti subb;gtt;
Kiemo vaikai.

Пламя разгорелось в тысячи раз сильнее. Он орал:
-Слышите?! Бог - это Я! Я - ваше все! Примите Меня! Славьте Меня!
Он сделал шаг. Падает... Нет. Летит! Летит! Летит! К Земле, к той чьими тайнами хотел обладать! И теперь он еще ближе!
-Лечу!..(шепот) лечу... лечу...
Удар.