Наталия Долгорукая

Пускай долговечнее мрамор могил,
Чем крест деревянный в пустыне,
Но мир Долгорукой еще не забыл…

Эти строчки Николая Некрасова из поэмы «Русские женщины» отсылают нас к началу восемнадцатого века, к эпохе дворцовых переворотов, когда пятнадцатилетняя Наталия Долгорукая отправилась в сибирскую ссылку вслед за любимым мужем.

Наталия Долгорукая (Шереметева)(1714-1771)

Наталия родилась в семье прославленного генерала-фельдмаршала Бориса Шереметева и Анны Нарышкиной. Это был недолгий, но счастливый союз двух уже пожилых людей. В четырнадцать лет Наталия осталась круглой сиротой. Умирая, мать поручила ее француженке, котору величали не по имени, а просто «мадам». С братьями и сестрами общего языка не было.
- Жизнь без утешки, - вздыхала Наталия.
Но она знала, что с ее красотой и богатством может рассчитывать на самую завидную партию. И действительно, вскоре к ней посватался один из самых влиятельных людей в государстве – Иван Алексеевич Долгорукий. С семнадцати лет он был приставлен к малолетнему Великому князю, ставшему в одиннадцать лет императором Петром Вторым. Иван имел огромное влияние на своего высокопоставленного друга, чем пользовался его отец, Алексей Григорьевич Долгорукий. 
Первую встречу с женихом Наталия описала словами:
- Как вся сфера небесная для меня переменилась…
Долгорукий пообещал:
- Союз любви будет до смерти неразрывный!
Их помолвка, так называемый «сговор», состоялась на самом высоком уровне. Кроме императора Петра Второго, в церемонии приняли участие Елизавета Петровна и Анна Леопольдовна Романовы.
Наталия была польщена вниманием к своей персоне:
«Все кричали: “Ох, как она счастлива!” Моим ушам не противно было это эхо слышать… Перстни были, которыми обручались, его в двенадцать тысяч, а мои — в шесть тысяч. Казалось мне тогда, по моей молодости, что это на целой мой век будет».
Наталия и Иван были счастливы 26 коротких дней. Свадьбу назначили на 30 января 1730 года. Судьбе было угодно, чтобы именно в этот день скоропостижно скончался от оспы юный Петр Второй. Семейство Долгоруких в панике попыталось занять освободившийся царский трон, посадив на него Катерину Долгорукую, невесту скончавшегося монарха. Но Верховный тайный совет принял решение в пользу Анны Иоанновны, племянницы Петра Первого.
Это означало, что Долгорукие проиграли.
- Я довольно знала обыкновение своего государства, что все фавориты после своих государей пропадают, - философски заметила Наталия.
Ее братья поняли, что Долгорукий больше не является завидным женихом. Они добились аудиенции у Анны Иоанновны и согласовали с ней нового претендента в мужья для Наталии. Но Наталия даже не захотела узнать его имени:
- Честная ли эта совесть, когда он был велик, так я с радостью за него шла, а когда он стал несчастлив, отказать ему. Я такому бессовестному совету согласиться не могу! Я готовая с ним хоть все земные пропасти пройти.
Братья махнули рукой, и Наталия продолжила встречаться с попавшим в опалу Иваном Долгоруким.
Их венчание было грустным и собрало крайне мало родственников. Пришли только малознакомые тетушки, которым было нечего терять.
После свадьбы Наталия пыталась наносить визиты вежливости, еще надеясь найти поддержку среди московской знати, тогда как Долгорукие, запершись в своей усадьбе, предавались унынию. Однажды вернувшись из поездки, Наталия узнала, что все их семейство высылают в дальние деревни…
- Вот они, свадебные конфекты от императрицы!
Надо было упаковывать вещи, но пятнадцатилетняя Наталия собираться в дорогу не умела - взяла с собой очень мало денег, забыла о теплой одежде. Она была совершенно не готова к той роли, которую для себя выбрала. По собственной воле с ней поехали «мадам» и дворовая девка Дарья.
Долгорукие, наоборот, собрались в ссылку, как в развлекательную поездку. Взяли даже собак для псовой охоты.
Ехали в собственных удобных каретах, останавливались для охоты, оборонялись от разбойников, и в конце концов прибыли в положенную деревню.
- Ну, что ж, и в Сибири люди живут! – только и успел сказать Иван Долгорукий, как запылила дорога и появились царские гвардейцы с новым указом императрицы. Теперь Долгоруких открытым текстом называли арестантами. Им надлежало под конвоем отправиться по реке, а затем по горам за четыре тысячи верст. Они еще не знали, что конечным пунктом является Березов, в котором не задолго до того умер сверженный Меншиков.
Судно, на котором надлежло отправится, не внушало никакого доверия.  Девку Дарью и «мадам» брать с собой запретили. «Мадам», большая рукодельница, успела сделать ремонт в каюте, отведенной для Натальи. Она отдала своей воспитаннице все свои сбережения и осталась на берегу, безутешно рыдая.
- Махала рукой и потеряла жемчужное перло, - потом уже поняла Наталия. Украшения ей были нужны, чтобы обменять их на продукты. Но качка началась такая, что Наталия ничего и есть не могла. Даже когда был штиль, и ей покупали осетра, она не просила его приготовить, а привязав на веревку, пускала вслед за кораблем по воде.
- Я – узница, и ты узник – осетр.
Не единожды шторм разбивал судно, и только чудом Долгорукие оставались живы. Корабль меняли, как правило, на еще более ветхий. К тому же, команда набиралась из крестьян, ничего не смыслящих в судоходстве.
Березов встретил арестантов дождем и ледяным ветром.
«Зимы 10 месяцев или морозы несносные, ничего не родится, ни хлеба, никакого фрукту, даже капуста. Леса непроходимые да болота; хлеб привозят водою за тысячу верст. До таково местечка доехали, что ни пить, ни есть, ни носить нечего; ничего не продают, даже калача».
- Ах, для чего же мне матушка велела всегда ходить с прямой спиною! – плакала Наталия, ударившись головой о потолочные балки в каморке, где ей теперь надлежало жить.
Отец семейства, Алексей, находился в состоянии ярости. Он не ожидал таких жестоких условий заключения. Он кричал и на охранников, и на домочадцев, и жена его, Прасковья, тоже за словом в карман не лезла. Дни проходили в скандалах и истериках.
Первой простудилась и умерла Прасковья, и за ней последовал муж.
Теперь старшими в семье оказались Иван и Наталия. И тут эта юная девушка проявила чудеса дипломатии. Сначала она помирила между собой всю свою семью, а затем нашла общий язык с тюремщиками. Она не строила глазки, не кокетничала, а за учтивым разговором добилась послабления содержания. И сотворила чудо – вскоре Долгорукие уже завтракали у коменданта Березова. Это был короткий период более-менее сносного существования. В 1731 году Наталия родила здорового и красивого ребенка, его назвали Михаилом. Иван Долгорукий просто молился на свою супругу. Но бездействие в ссылке изводило  его, он заскучал и начал пить. О ненависти к императрице Анне Иоанновне следовало молчать, но выпив, Иван не сдерживался и травил анекдоты про царицу и Бирона. А ведь даже в Березове были шпионы. Они и передали императрице, что ссыльный «предается кутежам и проиозносит злодейственые слова». Это была последняя капля, которую ждала императрица, чтобы окончательно разделаться с Долгорукими.
Наталия оправдывала любые его поступки:
«Я все в нем имела: и милостивого мужа, и отца, и учителя и старателя о спасении моем; никому зла не сделал и никого ничем не обидел, разве что нечаянно».
В бухту реки Сосьва прибыл страшный корабль. Штыками и прикладами всех Долгоруких заставили взойти на борт. Пощадили одну Наталию. Она осталась на берегу вдвоем с маленьким сыном. Через два месяца у нее родился второй ребенок, Коля.
С тех пор в течении двух лет она ничего не знала о судьбе мужа. О ее одинокой жизни в остроге остались только легенды, безо всяких письменных свидетельств. Говорят даже о каком-то французском астрономе, который приехал в Березов наблюдать метеориты, а вместо этого влюбился в прекрасную узницу. Он всячески опекал и защищал Наталию, но взаимности не добился, поскольку для нее не существовало никого, кроме мужа.
Наконец из Москвы пришли две новости – документ, подтверждающий казнь Ивана Долгорукого и помилование Наталии, подписанное императрицей.
Наталия едет в Москву и по воле судьбы  прибывает точно в день смерти ненавистной ей Анны Иоанновны – 17 октября 1740 года. Брат Петр нехотя принимает сестру.
-Устрою судьбу сыновей и уйду в монастырь. Не буду далее тебе докучать, - успокоила его Наталия.
По восшествии на престол Елизаветы Петровны она начинает бывать при дворе, налаживать связи и пытается вернуть имущество Долгоруких. Удивительно, но годы, проведенные в остроге,  не отразились на ее внешности. Великий князь Павел Петрович докучает Наталии, мечтая сделать ее своей фавориткой. Естественно, что та одним только осуждающим взглядом остудила пыл наследника. Екатерина Вторая в воспоминаниях с юмором описывает эту неудавшуюся интрижку своего сына.
С неимоверным усилием Долгорукой удалось вернуть хотя бы часть состояния. И тут ее настигает следующий удар. Нервические припадки младшего сына стали настолько часты, что пришлось оставить мысль о его самостоятельном будущем. Женив старшего сына, Наталия уезжает в Киев, забрав с собой ставшего беспомощным Николая. Она хотела быть поближе к Киево-Печерской лавре, где покоился ее отец.
Николай умер в 1769 году, и Наталия ушла в монастырь, приняв имя Нектария.
Монахиню часто посещали сын с невесткой. Они уговорили ее записать для потомков историю изгнания в Сибирь. Тогда принято было писать мемуары на французском, но она принципиально использовала современный ей русский язык. В этом оказалась огромная ценность «Своеручных записок Наталии Борисовны Долгорукой».
«И я была человек и все опробовала. Я не хвалюсь своим терпением, но от милости Божьей похвалюсь, что Он мне дал столько силы, что я перенесла и по сие время несу; невозможно бы человеку смертному такие удары понести, когда не свыше сила Господня подкрепляла».