Алый снег

Этот рассказ я посвящаю прекрасной девушке, одному из авторов прозы на этом сайте. Тебе, которая разбила все мои морали, все устои, все мировоззрение.

Наткнулся я на ее рассказы случайно. Заинтересовало то, что везде практически была одинаковая концовка - признание в любви. И посвящены были почти все ее рассказы одному и тому же человеку. Кто он ей? Муж? Любовник? Мне стало любопытно. В современном мире нашем, живущем в таком диком и сумасшедшем ритме, любовь и верность такая трогательная не в моде, что ли.

Как раз в тот период я расстался с той, кого очень любил. У нас было много хорошего. Но все это не вело ни к чему. И как бы сильны не были страсти меж нами, я знал - мы неизбежно расстанемся. Так и сложилось. По ночам я начал читать стихи и прозу на сайте, и наткнулся на страничку той, о ком я сейчас пишу. Каюсь, привлекла необычность имени поначалу.

В одном из ее рассказов упоминалась московская набережная. Место, которое находится как раз напротив бывшего памятника советской тяги к гигантомании и солидности - гостиницы Россия. Был конец декабря, зима, морозно и снежно было в городе. И вот вечером я читаю ее новый рассказ. О том, каково это - стоять там, у замерзшей реки, в полночь, и размышлять над тем, как нелепо сложилась жизнь. И мне подумалось - а чем черт не шутит? Если все так, как она пишет, то я смогу увидеть этого уникума - ту, что не скрывает своей любви. Такие сейчас - редкость.

Через час я приехал туда. Как раз наступила полночь. Честно признаюсь, было какое-то подобие первого свидания, что ли... Я видел эту девушку на стилизованной под карандаш фотографии. Но разве можно понять по фото, как выглядит человек на самом деле?

Паркуюсь, впереди меня машина на аварийках. У каменного парапета, стерегущего реку, высокая фигура в чем-то черном. Она? Выхожу, иду в ее сторону. И если честно, волнуюсь, как мальчишка.

Первое, что поражает - глаза. Как в замедленном кино - резкий поворот головы - она смотрела на реку, и взгляд. Пронзительный, горький какой-то. В этих глазах на секунду буквально вспыхнул свет, и тут же погас. Она отвернулась, и почти сразу же судорожным жестом выхватила их кармана пачку с сигаретами. Зажигалку она держала в руке - видимо, чтобы не замерзла. От холода ли, от волнения ли, или еще от чего-то, я так и не понял, она не смогла прикурить. Несколько раз промахивалась сигаретой мимо огня. Я протянул ей свою зажигалку, стараясь удерживать ее в одном положении. Закурив наконец, девушка вздохнула и поблагодарила меня.

- Я Вас напугал?

- Нет. Меня уже мало что пугает.

Голос у нее был хриплым, негромким, и каким-то металлическим, что ли. В ледяном воздухе ночного города я отчетливо чувствовал запах ее духов - что-то очень сладкое, но не приторное, нет. Приятное, манящее - так, наверное, можно было сказать. Длинные темные волосы. Высокий рост, полная, но очень красивая. На мой взгляд, именно такой и должна быть фигура Женщины. И глаза. Совершенно необычные, бледное лицо в обрамлении длинных темных волос, заплетенных в тонкие косички. Необычно. Даже очень.

Закурил и я, глядя на реку. Думал, как сказать ей, кто я. Что я не случайный прохожий, а тот, кто читал ее рассказы.

- Здесь холодно. Не хотите кофе горячего? - сам того не желая, выдал я, не надеясь на ее согласие. Это были просто мысли вслух.

Какое-то время она молчала. Докурив сигарету, усмехнулась, глядя на огни города.

- Здесь холодно, согласна. Но красиво, хотя я не люблю Москву. Горячий кофе - неплохая идея.

Я обрадовался. Мы подошли к моей машине, я открыл пассажирскую дверь. Но она покачала головой.

- Прошу прощения, но я не езжу пассажиром. Если хотите, поедем на моей. Здесь неподалеку есть кафе, где неплохой кофе, и открыто оно всю ночь. Там Вам будет тепло.

- А Вам? Вы не хотите согреться?

Она снова усмехнулась:

- А мне уже не бывает тепло.

Странная фраза. Но я не стал расспрашивать, и сел в ее машину. В ней пахло теми же духами - сладковатый аромат с нотой восточного чего-то, завораживающего. Ах да, конечно. Жасмин. Она же сама писала об этом в каком-то рассказе.

Водила она мастерски. Без бабской суетливости, без неуверенности и путанных движений. Немного резко, быстро, отчаянно, что ли. Но мне было комфортно с ней. Все бы женщины так водить могли - тогда бы приевшийся термин "баба за рулем" исчез бы из лексикона водителей-мужчин.

Кафе было почти пустым. Она попросила двойной эспрессо, и закурила. На ее руках были тонкие кожаные перчатки. Она не сняла их, сев за столик, это меня немного удивило. А вот шубку свою она сняла. На шее я увидел массивную цепочку, судя по всему из серебра, и на ней - красивый и необычный медальон. В остальном одета она была просто - джинсы, тонкий свитер с глубоким вырезом. Все это удивительным образом гармонировало с ее внешностью. Да, я не ошибся. Именно такой я и видел идеал женщины. С мягкими, плавными формами, длинными волосами, до пояса! Удивительно. Но глаза - с ними все было иначе. Это были глаза раненого животного. Красноватые прожилки на белках говорили о том, что их обладательница мало спит и часто плачет. Это не наблюдение романтика - я врач...

Мы пили кофе, и она, выкурив уже пятую или даже шестую сигарету, начала разговор.

- Вам не спалось, или тоже любите ночные прогулки по набережной?

- Я люблю читать прозу.ру... - ответил я, пристально глядя на ее лицо. Это был удар ниже пояса. На миг она прикрыла глаза, но быстро овладела собой.

- Надо же... А я думала, мою дурь никто не читает...

Она отвернулась, и я понял, что она говорит совершенно искренне. А ведь не одному мне ее рассказы перевернули душу, я уверен.

- Вы хороши пишете. Но это очень тяжело, если все то, о чем Вы говорите, правда. - я сказал ей это, расчитывая наконец узнать правду. Потому что мне очень хотелось знать, действительно ли она так сильно любит. Или это просто проза, как и у остальных.

- Тяжело. Но против себя не пойдешь... - тихо сказала она, рассматривая картины на стенах кафе.

- А Вы пробовали?

- Много раз. Есть еще вопросы?

Я понял, что обидел ее своим любопытством. Но отступать не хотелось.

- Вы правда на радио работаете?

- Уже нет. Как фрилансер, подрабатывала раньше. Сейчас не итересно.

- А тот, о ком Вы пишете - он существует?

- Надеюсь, да.

Ответ поразил меня. Что значит "надеюсь"? Она выбрала имя своему герою, придумала историю? Или...?

- Почему надеетесь?

- Потому что я не знаю, где он, и что с ним. Жив он, или нет. Я ничего больше не знаю о нем.

Вот теперь понятно. А то я уж было испугался... Тон, которым она говорила со мной, был далек от дружеского. В принципе логично, я ей никто.

- Вы простите меня. Просто впервые встретил человека который так спокойно говорит в публичных произведениях о самом интимном, сокровенном, подписываясь при этом своим настоящим именем и фамилией...

- Мне нечего скрывать. Любовь не знает суда. Если бы это было нужно, я бы перед толпой на площади повторила бы каждое слово из моих стихов и рассказов.

Она права. Люди, которые чисты сердцем, искренне любят, именно так, как она - они не стыдятся своей любви, своих чувств. Я смотрел на ее руки в перчатках. Они закрывали только кисти. На запястье левой руки была татуировка - мужское имя, на латинском языке.

- Больно было делать? - полюбопытствовал я, указав глазами на наколку.

- Нет. Больнее, чем то, что в моей душе, ничего нет.

Она была резкой, но мне это нравилось. Искренность, но при этом отличная защитная маска, под которой уставшая, отчаявшаяся женщина, а точнее, девушка... Про маски она писала в своих рассказах. И очень метко описывала их действие...

Она беспрестанно курила, будто находила какое-то горькое утешение в том, что вдыхала сигаретный дым.

- Зачем Вы приехали к реке? - спросила она, пристально посмотев мне в глаза. Этот взгляд было нелегко выдержать. Такие глаза бывают у волка, который смотрит на охотника - я видел, так как сам люблю охоту.

- Хотелось посмотреть на человека, который верит в любовь.

Я сказал полуправду. Я вообще-то хотел еще и убедиться, что она существует, и что ее рассказы о реке, о часах, проведенных на набережной, не выдумка, не фантазия и не красивые слова.

- Посмотрели? Нравится?

- Очень. - не покривив душой, ответил я. Она прикрыла рот рукой, зажмурила глаза, и через секунду я увидел, как по ее бледным щекам потекли слезы. Всхлипнув, она отвернулась. Быстро справившись с собой, она улыбнулась мне. Жалкое подобие улыбки, честно говоря. Но выдержка ее меня поразила.

У нее кончились сигареты. Поставив сумку на стол, она искала в ней что-то, как потом выяснилось, новую пачку. Я увидел в сумке флакон очень знакомого средства. Транквилизаторы.

- Давно Вы принимаете эти таблетки?

- Почти год, без двух месяцев, если быть точной, - ответила она, даже не удивившись моему вопросу.

- Помогают?

- Не очень. Но вариантов нет.

А мне в этот момент захотелось встать перед ней на колени. Взять ее руки, снять перчатки, поцеловать их, и сказать ей - забудь. Перестань пить таблетки, калечить свою душу и сознание. Перестань ты травить себя постоянно. Пойдем со мной, я тебя согрею, и ты однажды перестанешь плакать вот так, полуистерично. Ты научишься спать по ночам, а я буду беречь твой сон. И мне не важно, что я ничего о тебе не знаю, потому что я знаю главное - ты настоящая. Ты любишь и не боишься этого. Я читал все твои рассказы и пытался читать твои стихи. Почему пытался? Да потому что больно было. Над некоторыми я плакал, как ребенок. Теперь я понимаю, что все они шли от твоего сердца. И в них нет и не могло быть выдумки или фантазии. Так не смотрят те, кто играет в любовь. И так не пишут.

Но я не сказал ей ничего. Потому что я видел ее взгляд. Странный немного, горький, печальный, устремленный куда-то далеко, в пространство. "Неведомые прозревать миры..." - пришла мне на ум где-то прочитанная фраза. Допив кофе, она снова закурила, и совершенно естественным, видимо, привычным ей жестом, прижала к губам медальон, висевший на шее. И вот тут я понял, что мне не светит ничего. Никогда мне не заменить ей того, кого она любит, чье имя на ее левой руке. Того, о ком и кому она пишет. Счастливый он человек, если его так любят. Интересно, какой он? Не внешне, нет, это мне не интересно. Но каким должен быть его личностный потенциал, что она так любит его?! Без взаимности, как я понял, без надежды, и без каких-либо прав, если верить ее стихам... А я мог бы - прямо сейчас, честно! Хоть даже предложение сделать... Я бы понял ее, не стал бы требовать от нее забыть того, другого. И все же не дано мне увести увести ее с собой. Она не пойдет. А я - не посмею...

Я был готов просидеть в этом кафе всю ночь, и просто смотреть - на нее. Вокруг этой женщины была какая-то особая атсмофера покоя, счастья тихого. Ей я мог бы рассказать все. Но... Ей это было не надо. А вот тут я ошибся.

- Ну а Вы о чем пишете? - спросила она.

- Я мало пишу. И в основном для себя, в стол, так сказать. Эротика. Я как-то не пробовал другие жанры пока.

- Чтож, неплохо. Фантазии или из жизни берете истории?

- Из жизни, хотя и слегка приукрашиваю действительность. Боюсь публиковать пока.

Она улыбнулась. Впервые я увидел ее улыбку, именно улыбку, а не усмешку.

- Не бойтесь. То, что идет из души, не должно знать страха. Берегите любовь. Это единственное, что стоит жизни, поверьте. Остальное - чушь. Деньги, карьера, материальные блага - все это не дает счастья. Если нет любви, нет того, кого любишь, рядом - жизнь пуста. Ее можно заполнить, конечно, всей этой мишурой, но - не надолго.

Она попросила счет.

- Я заплачу, это ведь я Вас сюда вытащил! - сказал я, но осекся. Ее взгляд дал мне ясно понять, что такой вариант ее не устроит. 

- Я выросла в Европе. Там каждый платит за себя.

- Понимаю. И Вы никому никогда не позволяли нарушить эту традицию?

- Однажды такое было. Но я была пьяна. С тех пор я всегда плачу за себя.

Дав понять, что разговор окончен, она расчиталась за свой кофе, накинула шубу и пошла к машине. Мне пришло на ум сравнение - она вышла не просто из кафе. Она вышла навсегда - из моей жизни, не войдя в нее даже, но оставив глубокий след в ней.

Пока мы ехали к набережной, где я оставил машину, она молчала. Молчал и я. Затормозив, она снова закурила. Глушить двигатель она не стала - холодно, и печка работала на полную мощность.

- Спасибо за приглашение на кофе. Не читайте мои рассказы и стихи больше. - попросила она.

- Почему?

- Потому что Вам больно. - просто ответила она.

Я взял ее правую руку, лежащую на рычаге переключения скоростей, и поцеловал ее пальцы через перчатку. Она вздрогнула, и резко отдернула руку. Это было реакцией на боль - мне, как врачу, это было понятно сразу же.

- Доброй ночи! - сказала она, не глядя на меня.

- И Вам тоже.

- Я мало сплю. Так что лучше пожелайте мне доброго утра. - сказала она, и посмотрела мне в глаза. Усталость, обреченность какая-то сквозила в ее взгляде.

- Кто он Вам? - вдруг вырвалось у меня.

- Он - моя жизнь, не более. Мой единственный. - эти слова она произнесла совершенно спокойным тоном, и я понял, что они идут из глубины души. Я взглянул в последний раз в ее удивительные глаза, и вышел из машины. Она тут же уехала.

Открыв свою машину, я завел двигатель, и уже собирался ехать домой. Но что-то остановило меня. Не заглушив мотор, я открыл дверь, и быстрым шагом прошел к тому месту, где впервые увидел эту удивительную девушку. На каменном парапете был солидный слой белого смерзшегося снега. Но в одном месте он был темным, и как будто подтаявшим. Я увидел буквы. Такие же, те же самые, что и на запястье ее левой руки. Мужское имя. Так вот в чем дело... Вот почему она не сняла перчатки в кафе, и почему ей было больно, когда я прикоснулся к ее пальцам.

При свете фонарей я увидел то, во что не поверил бы, доведись мне об этом прочесть, хотя бы даже и в ее рассказах. Снег был алым. Она порезала себе пальцы, чтобы написать его имя. Но я знал, что кровоточили не только они. Душа ее тоже была не лучше.

P.S.
Я последовал ее совету, и опубликовал здесь несколько своих рассказов. Не знаю, кто водил моей рукой в то время, когда я писал их.