Убитое счастье. Глава семнадцатая

Юля сидела в кресле на веранде. Ее голова лежала на столе, свисавшая к полу рука сжимала железную кочергу. Ее сон был так крепок, что Игорь едва не высадил окно, пока она, наконец, открыла глаза.
- Игорек... - счастливо улыбнулась жена. - Как хорошо, что ты приехал. Здесь ночью такое было...
- Что было? Рассказывай, Солнышко.
Игорь поцеловал ее в губки, нежно погладил ладошкой по заметно округлившемуся животику.
- Кажется, я поймала вора.
- Да? - удивился Игорь.
- Ага, - подтвердила Юля, но тут же поправила себя. - Не сама, конечно. Мне Тузик помог.
Услышав свое имя, свободный от привязи Тузик, забежал на веранду и весело замотал куцым хвостом.
- И как вам это удалось?
Игорь не верил, считал, что Юле все приснилось или привиделось.
- Не знаю, как-то само собой получилось. Он ночью забрался к нам во двор, а тут - мы с Тузиком.
Теперь, когда Игорь был рядом, от ночных страхов не осталось и следа, а недавнее приключение казалось забавным. Еще бы, ведь все так хорошо закончилось.
- Ты ночью выходила на улицу?
- Конечно. Я же у себя дома.
Лицо Игоря побелело от страха за нее. До него начало доходить, что она не шутит.
- Я же тебя просил...
- Игоречек, не будь таким нудным. Ведь все нормально.
Огромным усилием он смахнул с себя озабоченный вид. Не время ссориться и выяснять отношения.
Да и зачем?
Того, что было не изменить.
- И куда вы его дели, ночного воришку? - спросил, как можно естественнее и даже попробовал изобразить на лице улыбку.
- Нигде. Он в сарае сидит. Я его там закрыла.
- Господи, только этого мне не хватало...
- Может, милицию вызовем?
- Знаешь, дорогуша, если уж моя жена ночью смогла обойтись без милиции, то и я как-нибудь справлюсь.
Он взял у жены кочергу и направился к сараю. Юля пошла за ним, а Тузик весело наматывал круги, радуясь, что приключение продолжается.
Щеколда была на месте, никто дверь взломать не пытался, и внутри сарая не раздавалось ни звука. Игорь хмыкнул, недоверчиво посмотрел на жену.
У беременных, наверное, бывают галлюцинации. Усиленные страхом они могу выдать и не такие фантазии.
Он представил себя на месте пойманного вора. Неужели стал бы дожидаться, пока утром за ним придут, тем более, что дверь хлипкая, едва держится на завесах.
- Игорь, я ничего не придумываю.
Юля угадала его мысли и поспешила развеять сомнения. Правда, увидев собственными глазами и при дневном свете совершенно мирную картинку, похоже, сама начала сомневаться в достоверности ночного происшествия. И голос ее не столько убеждал, сколько пытался оправдаться. Мол, не виноватая я. Если даже мне все и привиделось, мне все равно было очень страшно.
Тузик тоже вел себя спокойно. Продолжал резвиться вокруг хозяев, не обращая на сарай никакого внимания. Куда и девались его ночные беспокойство и агрессивность. А были ли они на самом деле? Юля шаг за шагом, минуту за минутой, восстанавливала в памяти события. Слишком отчетливыми они казались даже для самого яркого из снов. К тому же, до сих пор в ее ушах стоял противный издевательский смех, услышанный из-за стены сарая после того, как она заперла дверь.
- Игорь, мне не приснилось, честное слово...
Юле чувствовала, что сейчас расплачется от невозможности доказать собственную правоту.
- Успокойся, Солнышко, я тебе верю.
И он, действительно, верил. Точнее, поверил, только что, когда взгляд наткнулся на незащищенный опавшими листьями клочок голой земли. Там четко выделялся свежий отпечаток ноги. Всего лишь каблук и часть стопы, но и этого было достаточно, чтобы убедиться: в их владениях побывал кто-то чужой.
Незнакомец был явно крупнее, чем он. Обувь, которую носил, впечатляла размером. Игорь представил, что могло если бы Юле пришлось столкнуться с ним лицом к лицу. И сразу отогнал  мысль. Слишком страшной она ему показалась. Даже пот прошиб.
Вопрос, почему ночной гость не пытался выбраться наружу, по-прежнему не давал покоя. Чтобы разрешить сомнения, Игорь решительно повернул щеколду и резко распахнул дверь.
Дневной свет, ворвавшись в тесное помещение, разогнал тени по углам. Игорь увидел кучу угля, которую сам сюда носил ведрами от ворот. Неприятнейшее, тяжелое занятие. В углу был набросан старый деревянный хлам, который использовали на растопку. На полках под толстым слоем пыли и паутины, прятались пришедшие в негодность инструменты, болты, гвозди и много всего, к чему еще не дошли руки, чтобы перебрать и посмотреть. И ничего такого, чего здесь не должно было быть. Никого чужого, постороннего, ибо спрятаться было негде.
- Ну, что?
Юля робко заглянула через его плечо.
- Куда же он делся?
- Может он не заходил в сарай, а спрятался рядом? - предположил Игорь.
- Я слышала, как он взбирался по углю. Уголь осыпался под его ногами, а он смеялся надо мной, словно издевался...
Игорю не хотелось идти в сарай, он не успел переодеться, а не вымазаться там никак не получится. Но увидев растерянное лицо жены, мысленно плюнул на все и стал решительно взбираться по черной куче. А дальше беречь одежду уже не имело смысла. Пару раз поскользнувшись и упав, он приобрел вид бывалого шахтера. Оставалось лишь уповать на то, что у него хватит времени искупаться.
Взобрался наверх, глазам открылась ложбинка между задней стеной сарая и кучей угля. Углубление - единственное местом, где мог спрятаться ночной визитер. Так оно, наверное, и было. Угольная пыль внизу оказалась примятой, на ней виднелись нечеткие отпечатки. Света сюда попадало немного, и рассмотреть все в деталях невозможно. Но, если здесь кто-то и побывал ночью, сейчас его и след простыл.
Куда же он делся? Не испарился же, в самом деле? Судя по следам, на бесплотного призрака не тянет.
Игорь осторожно спустился к задней стене и пожалел, что не догадался захватить фонарик. В очередной раз споткнувшись, крупные куски брикета оказались ненадежной опорой для ног, оперся о стену, и сразу же все загадки разрешились сами собой. Доска под рукой легко отошла наружу, открывая вид на соседний, заброшенный, участок. Теперь Игорь уже осознанно стал толкать прилегающие к отверстию доски. И его труд был вознагражден. Две соседние доски отошли так же легко, открывая проем, в который легко мог пролезть даже очень крупный человек.
- Что там? - спрашивала Юля. Она не видела Игоря, и в голосе ее чувствовалась тревога.
- Дырка в стене, - объяснил. - Теперь понятно, как он пробирался к нам.
Задняя стена сарая была естественным препятствием для посторонних, во всяком случае, так казалось, когда ограждали двор сеткой. Чтобы сэкономить материал, сетку натянули до одной стены и продолжили от противоположной.
Игорь выбрался наружу и оказался за пределами собственных владений. Здесь был пустырь, обильно заросший травой, теперь уже сухой и пожелтевшей. По поломанным стеблям Игорь понял, что незнакомец неоднократно пользовался лазейкой. Вот только, что ему было нужно? Ни птицы, ни прочей живности они не держали, а из милицейских сводок, он знал, именно на них в первую очередь охотятся сельские воришки. Еще - металл. Но ближайший приемный пункт находился в городе, и металлическая лихорадка сюда еще не дошла. Предполагать, что действия незваного гостя были направлены непосредственно против них с Юлей, Игорю казалось глупым. Они ни с кем в селе не были знакомы, соответственно, врагов быть не должно.
Как же тогда объяснить убийство Псины?
C другой стороны, недоброжелатель мог легко расправиться с Юлей, пока его не было, но предпочел убежать. Неужели, настолько испугался?
Вопросов было больше, чем ответов. От них раскалывалась голова, но ничего умного, что могло бы объяснить происходящее, не приходило. В конце концов, Игорь успокоился на мысли, что, узнав, каким образом незнакомец пробирается во двор, уже достиг многого. Нужно просто заколотить дыру и вздохнуть спокойно.
Спокойно ли?
Перебраться через двухметровый забор для тренированного человека несложно. Хотя, улыбнулся Игорь, вряд ли он в таком случае будет чувствовать себя столь вольготно, как раньше. Убегать через забор труднее, чем через стену в сарае.
Обратно Игорь решил выбираться тем же путем. Обходить к калитке было слишком далеко, да и не хотелось, чтобы кто-то из сельчан увидел его в таком неопрятном  виде. Снова забрался в дыру. На мгновенье, ослепнув, оказавшись в темноте после яркого дневного света, зацепился за деревяшку и, в который уже раз, шлепнулся на колени. О том, во что превратились его брюки и думать не хотелось.
Когда поднимался, рука наткнулась, на что-то, отличающегося от острых осколков покрошенного угля. Что именно, разобрать в темноте невозможно. Нечто нетвердое с округлыми формами и кажущееся гораздо теплее, чем уголь. Он зажал находку и с трудом выкарабкался наружу.
Юля, увидев его,  не знала, хохотать ей или плакать? Но, судя по озорной ухмылке, больше склонялась к первому. И уже готова была рассмеяться вслух, но заметила выражение лица Игоря и даже рот рукой прикрыла, чтобы неуместный смех не вырвался наружу.
- Что это? - спросила, увидев, что Игорь рассматривает, какой- то предмет. - Свечка? А, почему черная?
Игорь не ответил. До него постепенно начало доходить. Все раньше непонятное складывалось в единую картинку. И внезапная болезнь матери, и столь быстрое ее выздоровление, и ее толстая наглая подружка, и потревоживший сон звонок, о котором мать не хотела рассказывать. И самое главное - странная находка в шуфляде тумбочки.
- Игорь, тебе плохо?
- Нет, все нормально, - усилием воли он попытался прогнать наваждение и сбросить озабоченность с лица. - Устал, голова закружилась. Сколько там времени? Чтоб на работу не опоздать...
- Господи, уже половина восьмого. А ведь ты еще и не завтракал.
Юля смешно засеменила к дому, а Игорь еще раз внимательно осмотрел находку и спрятал ее в карман.
***
Игорь даже не удивился, когда дверь ему открыла толстая квартирантка. Нечто подобное он и ожидал.
Его приход, похоже, стал неожиданным. Толстуха танком встала у двери, не желая пропускать его в квартиру, однако, Игорь был настроен решительно. Отбросив деликатность, он с силой оттолкнул квартирантку. Та едва не на голову возвышалась над ним, но против его напора не устояла. Схватилась рукой за косяк, чтобы удержать равновесие, а Игорь проскользнул в жилище.
Мать нашел на кухне. На столике стояли две чашки и ваза с печеньем. Родительница не успела согнать с лица благодушное выражение, и так и застыла с улыбкой на губах.
Игорь даже опешил, он не помнил, видел ли раньше, как она улыбается? Но мистерия продолжалась недолго. Мать взяла себя в руки, ее губы привычно сжались до узенькой щелочки.
- Ты? - спросила она.
- Да, мама, я, и мне очень хочется, чтобы ты мне кое-что объяснила.
- Как ты со мной разговариваешь?
- Перестань...
Равнодушие и усталость, с каким было произнесено слово, возымели свое.
- Что тебе надо?
- Знаешь, мама, - Игорь без приглашения присел на табуретку, где, судя по всему, недавно восседала квартирантка, брезгливо отодвинул подальше ее чашку со следами яркой помады на ободке, - мне от тебя больше ничего не надо. Единственное, что я хочу, чтобы ты оставила нас с Юлей в покое. Можешь, если тебе так  хочется, даже забыть, что у тебя есть сын...
- Ха-ха! - толстуха стояла в дверном проеме, полностью его закрывая своим массивным телом и от этого казалась неестественно громадной. - У нее и так давно нет сына! Бросил больную несчастную женщину на произвол судьбы...
- А тебе... тварь, - Игорь разозлился, он долго не мог подыскать, как ее назвать и, сейчас, когда слово "тварь" уже вырвалось наружу, считал, что оно слишком мягкое и не полностью передает его истинное отношение к ней. - Тебе, тварь, хочу сказать. Мне тесть подарил ружье, и если ты еще хоть раз появишься на расстоянии выстрела, я раздумывать не буду. И за собачку - ответишь!
Толстуха восприняла его слова серьезно. Она видела состояние Игоря, и понимала, что он не шутит. Лицо ее стало бледным, нижняя губа мелко задрожала, а готовые вырваться слова, так и остались непроизнесенными. Откуда ей было знать, что никакого ружья у Игоря нет.
- Игорь, что ты себе позволяешь?
-  Мама, ты сама все прекрасно знаешь. Мне уже надоело все! И мне плевать, мать ты мне или не мать! Так и знай себе! Запомни, заруби на лбу или еще, где-нибудь. Хочешь, чтобы все было нормально, прогони эту суку и смирись с тем, что твой сын уже взрослый и ни в чьей опеке не нуждается.
- Игоречек, тебе плохо, ты заболел? Тебе нужно к врачу.
- Мне, к врачу? Да это за вами психушка плачет!!!
Он поднялся.
- Да, - вспомнил, порылся в кармане, достал оттуда огарок свечи, - мне чужого не надо.
Сунул толстухе в руку и поспешил к выходу.