Девочка и голос

– Где ты, а? – робко произнесла девочка, сложив кулачки на груди.
– А ты кого ищешь? – спросил тот, кого искали.
– Кажется, тебя… – от волнения она прижала кулачки к губам.
– Как-то неуверенно… А ты чего хотела?
– Я хотела спросить, – переступая с ноги на ногу, решила спросить девочка.
– Не стой посреди комнаты. Или боишься? – поинтересовался все тот же голос и улыбнулся.
– Нет. Просто не знаю, куда идти…
– Перед тобой диван, слева – стул, у окна стоит овальный стол. Будь как дома.
– Я сяду у окна, можно? Стул переставить можно?
– Все можно. Сожалею, что не могу помочь.
– Я хотела спросить, – усевшись поудобнее на стуле, снова решила спросить девочка.
– Спросишь. Непременно. Но прежде прочитай стихотворение.
– Какое? – удивилась девочка и подняла голову вверх, будто желая увидеть лицо голоса.
– Любое.
– Я могу из классики. А могу…
– Можно и свои. Классика мне знакома, – улыбнулся голос и, прикрыв рот, зевнул.
– Но я еще маленькая девочка. И мои стихи не совершенны, – выпрямив спинку, приободрилась девочка.
– Не совершенны… – эхом повторил голос и улыбнулся.
Девочка смутилась и опустила голову, рисуя носочком туфельки узор на полу. Голос непривычно молчал. Преодолевая страх, она решила, что докажет себе и голосу, что не боится насмешек, и стала быстро перебирать в памяти написанные за год стихи. Все и вправду показались ей несовершенными, когда она мысленно пролистала блокнот с ровным, аккуратным почерком, не найдя подходящее.
– Что приуныла? – появился голос.
У девочки задрожали губки. Она не нашла ни одного стихотворения, которое хотелось бы прочитать голосу.
– Не принялась ли ты плакать? В правом кармашке платья у тебя есть леденцы, листья березы и даже мятый носовой платочек, – сказал голос, как прежде, улыбаясь.
– Нет… – хлюпая носом, достала девочка платок, – нет достойного…
– Нет, так будет, – и голос очутился совсем близко. Девочке показалось, что он дунул ей в ухо.
– Как… будет? – замерев на месте, она смотрела то вправо, то влево, пытаясь уловить движение голоса.
– А для чего ты искала меня?
– Я хотела спросить…
– Вот-вот, спросить… Самое время, – улыбнулся голос и прилег на диван.
Девочка задумалась.
– А почему рама без картины?
– Теперь она твоя, – сказал голос, даже не взглянув на раму, что висела одиноко на стене.
Наступила тишина. Голос загрустил, разбуженный воспоминаниями. А девочка, поставив стул к стене, расположилась на раме, как на скамейке, и мир с высоты необычного окна показался ей другим. Похожие ощущения у нее были, когда она забиралась очень высоко на дерево. "Ощущение полета", – вспомнила она.
– А ты красивая, – улыбнулся голос, рассматривая ее в раме. И, положив под голову подушку, мечтательно смотрел на нее.
– А мне никто об этом не говорил… Ты первый, – кокетливо улыбнулась девочка.
– У тебя осталось несколько минут. Мне пора уходить, – неожиданно сказал голос.
– Как?.. – и девочка, потеряв равновесие, чуть не соскользнула вниз.
Голос поднялся с дивана, потянулся, пролетел над овальным столом и, открыв окно, сел на подоконник.
Что-то оборвалось внутри девочки, заплакать она не могла, но увидела вдруг такую тоску, заполнившую комнату, что сразу вспомнила зачем пришла.
– Одиночество… – начала она, не зная, что голос уже встал и вышел за окно.

Одиночество так ловко целуется.
Его не спугнешь и не прогонишь.
Странно, что оно вообще существует.
Это, наверно, оттого что мир несовершенен.
Это, наверно, оттого что мало любви.
Ее распяли, чтобы хватило на всех. Но…
Но всё равно всем не хватает. Поэтому
И существует одиночество. Что скажешь?
Я хотела спросить тебя, будет ли так всю жизнь?
И стоит ли жить, когда вокруг столько одиночества?
Мои стихи не совершенны, потому что я не умею писать.
Нет, все же лучше читать классику... Я больше не хочу
Быть поэтом… Я наверно буду архитектором.

– Я наверно буду архитектором, как мама, – услышала девочка свой голос и открыла глаза.
Вчера был день ее рождения. Все подружки отдыхали в летних лагерях, поэтому среди гостей, как обычно, были одни взрослые. Папа подарил ей огромную фотографию, напечатанную на картоне, где на стене висела рама с девочкой. Этой девочкой была она. Раз в год папа делал ей такие фантастические подарки, а мама – макеты сказочного дома или городка. Друзья родителей дарили ей книги, пластинки с классической музыкой. После десерта большой овальный стол отодвигали к окну и мужчины попеременно приглашали именинницу на медленный танец. Ближе к ночи девочка засыпала на диване под тихо звучащую музыку, и только когда несколько полуночников собирались на кухне, отец возвращался в комнату, брал дочку на руки и относил в детскую, укладывал на кровать, осторожно снимал туфельки и накрывал пледом. "Где ты, а?" – спрашивала она голос. И это вопросительное "а", словно эхо, уходило куда-то вдаль тропинкой многоточий, уводя ее за собой…


17 августа 2011