Садовник
Какое-то время после обрезки, когда раны наших ветвей ещё кровоточат, а в обрезанных ветках бушуют фантомные боли, мы стонем, страдаем, кричим о том, что это несправедливо, и что садовник не имеет никакого права так нас калечить. Ведь мы любили свои ветки, привыкли к ним, мы жили так, как нам казалось, и должно быть. А теперь… Посмотрите, на кого я стал(а) пожож(а)? Что это за уродливые обрубки, покрытые шрамами там, где, ещё недавно радовались солнцу и дождю красивые зелёные ветви? Почему я? Зачем со мной поступили так жестоко? Теперь… Я даже не знаю… Я ведь могу вообще погибнуть! Как трагична моя судьба! Как безжалостен этот чёртов садовник! Я больше не хочу расти! Я хочу усохнуть навсегда! И в этих стенаниях проходит какое-то время...
И вот однажды в сад заходит садовник, чтобы посмотреть на обрезанные деревья, нарисовать извёсточные юбочки, погонять своим раствором каких-то вредных жуков. И мы, увидев его, возмущённо вздрагиваем, тянем к нему свои обчекрыженные ветви, скрепим начавшим одревесневать стволом и низким зловещим шёпотом говорим своему «мучителю»: «Аааа! Явился?! Как ты вообще посмел показаться здесь ещё раз и прохаживаться теперь по аллейкам вот так спокойно? Разглядывать безразличным взглядом нас, искалеченных тобой? Кто дал тебе это право? Что мы сделали тебе?
А садовник, словно что-то почувствовав, вдруг сходит с тропинки, подходит к тебе, неожиданно тепло улыбается, гладит своей ладонью аккуратно ветки и ствол, словно боится причинить боль тогда, когда раны уже откровоточили, и начинает с тобой разговор:
«Ну, здравствуй. Как ты? Как дела? Стоишь? Обижаешься, наверное, на меня? Да? Понимаю. Думаешь мне легко было резать секатором твои прекрасные ветки? Скажу тебе по секрету, у меня ведь тогда внутри всё сжималось с каждым щелчком лезвий..»
Ты тут же вздрагиваешь, вспомнив этот звук и пронзительную боль, которую тогда испытывал. И с ещё большим гневом смотришь на садовника, стараясь, насколько это возможно при твоём вросшем в землю положении, отодвинуться от него и его варварских рук подальше.
Но он обхватывает твой ствол руками и спокойно уверенно продолжает: «Не веришь? Понимаю, тебе было очень больно. И обидно. Ты был(а) напуган(а). Ведь раны так сильно болели. Но ведь я смазал их после, чтобы твои соки поскорее перестали из них вытекать. И больше их сохранилось у тебя внутри.
«То же мне забота» - думаешь ты, - «Сначала лишить меня столького, причинить так много боли, а после замазать душу садовым варом и считать это реабилитацией».
А садовник, тем временем, продолжает: «Послушай меня, я знаю о вас ВСЁ! И что бы я не делал, всегда - верно. Каждый каждый лист, который я беспокою, должен быть побеспокоен. И с тобой тогда я не мог поступить иначе. Твоя крона слишком разрослась, твои ветви стали забавой (игрушкой) для ветра, буйная зелень твоих ветвей привлекала так много жуков и гусениц, а ветви в своём самолюбовании забыли о своём первоначальном, природном назначении – приносить плоды. И ты, по сути, перестал(а) быть яблоней/сливой/персиком/орехом/ и пр.пр.пр. Стал(а) превращаться в буйный кустарник, непонятно для чего живущий в этом саду...»
И ты, вдруг, начинаешь вслушиваться в слова садовника. Удивительно, но тебе кажется, что в том, что он говорит, есть смысл…
«Мне нужно было обрезать твои ветки, чтобы встрепенулись твои первородные, природные силы и коды, чтобы твоё стремление к жизни, вызвало преобразование тебя из запущенного и изнеженного кустарника в сильное, крепкое и плодоносное дерево. К тому же, я слышал, что в нашу сторону идёт ураган. Он будет здесь через пару дней. Я пытаюсь спасти вас, - он окидывает взглядом свой сад, - Я хочу, чтобы у вас было больше шансов выстоять перед ударом стихии и выжить.
И ещё, ты ведь знаешь, какие холодные у нас зимы. Сок в твоих многочисленных тонких ветвях наверняка бы промёрз, убивая тебя изнутри. И тогда весной ты бы уже никогда не проснулся(лась). А сок, хранимый твоей грубой корой ствола, сохранится до весны, напитает твои клетки. И даже поможет тебе выпустить несколько новых молодых ветвей. Но это будут уже другие ветви! В них изначально будет течь сок плодоносного дерева, а не буйного, но бесполезного кустарника.
Всё будет хорошо. Доверься мне. Ведь я очень люблю и тебя, и их», - он взмахивает натруженной рукой, описывая в воздухе полукруг на фоне других деревьев сада.
И внезапно ты ощущаешь, что снова плачешь. Но слёзы, текущие где-то внутри твоих веток, - другие. Это уже не слёзы боли, а слёзы просветления. Потому, что всё, что говорит и делает садовник, есть правда. Единственно верная правда жизни. И наших взаимоотношений с ним - самым загадочным и непостижимым существом. Тем, кто однажды принимает решение дать жизнь ещё одному дереву. Долго и с любовью взращивает саженец из крохотного зёрнышка, основательно и со смыслом выбирает место для него в своём саду, а после долгие-долгие годы непрестанно поливает и удобряет, гонит от нас вредителей, радуется появляющимся листьям и цветкам и трепетно срывает с наших веток первый и… последний плод.
Свидетельство о публикации №211081701175