Убитое счастье. Глава двадцать вторая

Мать вела себя на удивление тихо, что тревожило больше, чем, если бы она бушевала. Игорь не сомневался, она что-то задумала, вынашивает в голове какие-то планы. Он чувствовал бы себя намного спокойнее, если бы Юля вернулась в больницу. Тем более, что в последнее время жене нездоровилось, она стала бледной, нервозной, у нее пропал аппетит, а приступы тошноты повторялись все чаще.
Игорь не знал, нормально ли это, должно ли так быть? И от незнания мучился еще больше. Иногда ему казалось, что он начинает сходить с ума. В голову лезли нехорошие мысли, о том, что болезнь Юли каким-то образом связана с его матерью.
Паранойя!
Кажется, так называются подобные симптомы?
Но, с другой стороны: убитая собака, черные свечи… Кто знает, какую еще черную магию придумала мама со своей шизанутой подружкой?
Ко всему этому можно было относиться с улыбкой, как к детским шалостям, беда лишь в том, что полной уверенности в безобидности не было. И даже его с детства пропитанный атеизмом мозг иногда не то, что кричал, вопил об опасности. Нелепой, абстрактной, ничем не обоснованной, но все равно - опасности.
Игорь вспомнил, как выглядела Юля, когда он забирал ее с больницы. Одного дня оказалось достаточно, чтобы из веселой, цветущей, жизнерадостной женщины, она превратилась в измученную нервами истеричку.
Могло ли так случиться без постороннего вмешательства?
Юля все время говорила о неприятном запахе, просила открыть форточку, из-за чего из спальни мгновенно улетучивалось тепло, становилось холодно и неуютно. Она часто просыпалась ночью и жаловалась на головную боль.
Больше всего Игорь мучился от собственного бессилия. Не выгонишь же мать на мороз. Тем более, что доказать ее вину, если она действительно в чем-то виновата, он не мог.
Однажды, улучив момент, когда мать была в ванной, вошел в ее в комнату, осмотрел вещи, но ничего подозрительного не нашел. Да и как можно что-то найти, если не знаешь, что искать?
Как ни прискорбно, оставался лишь один выход. Скорее отправить Юлю обратно в больницу.
Выход ли?
Подобное означало бы полную капитуляцию с его стороны, признание собственной неспособности справиться с проблемой. Тем более, что Юля наотрез отказывалась уезжать из дома.
Ответов, увы, не было. Одни лишь вопросы, роем жужжащие в голове, не дающие покоя ни днем, ни ночью, медленно, но уверенно своей настойчивостью сводившие его с ума.
В пятницу утром Юля выглядела особенно плохо. Игорь видел, как дрожат ее руки, круги под глазами выделялись темными пятнами на бледном, без кровинки, лице.
- Почему не спишь, Солнышко?
- Бессонница.
- С чего бы?
Игорь дал себе слово, в понедельник, невзирая ни на что, отправить жену в больницу.
- Не волнуйся, все нормально.
Ее голос так отличался от того, прежнего: звонкого, радостного. Звучал тихо, приглушенно, в нем как бы скопились усталость, тоска, еще что-то.
- Да все хорошо, в самом деле! Сейчас ты уйдешь на работу, и я снова лягу.
Лишь только рабочий день закончился, он сразу побежал к остановке. Нервничал, что долго нет маршрутки, а потом, когда она подъехала, позабыв о вежливости, расталкивал всех, дабы забраться в тесный микроавтобус.
Выйдя возле сельского магазина, вздохнул поглубже.
К чему паника? – настраивал себя.
Случись непредвиденное, Юля обязательно бы позвонила. Но, все равно, всю дорогу к дому сердце колотилось, словно намеривалось вырваться из груди.
С трудом вставил ключ в замочную скважину, никак не мог попасть в щелку, не столько от холода, сколько от волнения. Распахнул калитку. Тузик радостно бросился навстречу. Игорь нетерпеливо оттолкнул собаку.
Ни в одном из окон не горел свет.
Может, Юля спит?
Бросился к дому.
- Игорь, это ты? Как хорошо, что ты пришел.
Юля стояла возле веранды. Тепло одетая, но было видно, что замерзла.
- Солнышко, почему ты здесь?
- Я тебя ждала. Очень ждала, - она всхлипнула.
- Почему не дома? Холодно ведь, простудишься.
- Игорь, мне страшно...
- Почему?
- Твоя мама...
- Она тебя обидела?
- Нет. Она весь день не выходит из комнаты. Вдруг с ней что-то случилось? Я боюсь.
В доме царил холод. Юля, по-видимому, давно мерзла на улице, и печка успела остыть. Дверь в комнату матери плотно закрыта, за ней - тишина. Полная тишина, страшная.
- Мама! - громко позвать не получилось. Голос сорвался и перешел на хрип. - Ты не заходила в комнату? - спросил у Юли, почему-то - шепотом.
- Нет.
- Мама, - позвал еще раз и постучал костяшками пальцев в деревянную дверь.
В ответ - ни звука.
- Нужно войти... - сказал неуверенно. Он боялся того, что может там увидеть.
- Думаешь, с ней что-то случилось?
Игорь не ответил, набрался решимости, толкнул дверь. Она отворилась медленно, неохотно, с громким протестующим скрипом.
- Побудь здесь, я сам посмотрю.
Нащупал выключатель и тотчас яркий свет, больно резанул глаза. Потом он долго не решался их открыть.
- Где же она?
Вопреки его просьбе, Юля вошла в комнату.
Кровать матери была аккуратно застелена, а ее самой не было. Отсутствовали и вещи, сумочка, одежда.
- Ты не слышала, как она выходила? - спросил у жены, чувствуя, как отлегло от сердца.
- Когда ты ушел на работу, я легла и проспала до обеда, - виновато ответила Юля.
- Паникерша, однако, - теперь Игорь уже мог улыбаться.
Им вдруг овладела легкость и некая бесшабашная веселость. Как будто  пребывал под хмельком.
А что, это - идея!
Достал из холодильника бутылку водки, хранившуюся там невесть сколько, на всякий случай, скрутил пробку, налил в чашку. Подумал немного, достал вино.
- Для снятия стресса! - плеснул капельку в другую чашку. - Думаю, тебе не помешает. Да и согреться нужно...
Чтобы телефон смог поймать сигнал, пришлось забраться в глубокий сугроб. Снега намело выше колен.
Мать ответила сразу, наверное, ожидала, что о ней вспомнят и поинтересуются, куда она подевалась. Игорь представил, как она нервно сжимает трубку и закусывает нижнюю губу.
- Мама, ты где? - спросил.
- Дома, конечно.
- Почему не сказала, что уезжаешь?
- Зачем? Ведь я вам мешаю. Странно, что ты, вообще, заметил, что меня нет...
- Мама, у тебя все нормально? Я имею в виду - дома...
- Конечно, нормально. Никто у меня квартиру не отбирал, если ты к этому ведешь...
- Ну что ж, - Игорь не стал дожидаться долгих тирад, которые мать избегала провозглашать у него дома, но, несомненно, собиралась наверстать упущенное по телефону. К тому же ноги начали мерзнуть , да и руки тоже. - Я рад, что у тебя все хорошо!
Сказал и отключил связь.
В сущности, все складывалось, как нельзя лучше. Недавние переживания тоже, наверное, на пользу. Так они более полно смогут ощутить свободу и радость избавления. За что не грех еще выпить. Правда, Юле, лучше - сок. Если вино и полезно, то в малых дозах. Нечего малыша еще до рождения к алкоголю приучать.
Выходные прошли, словно праздник. Юля ожила, развеселилась, на ее щеках снова появился привычный румянец.
- Знаешь, - призналась она, - с меня будто груз свалился. Вроде бы, ничего твоя мама плохого не делала, самим присутствием давила.
Игорь понимал. Он сам ощущал то же. Неуют, дискомфорт. Даже, если не видел ее. Достаточно было знать, что она где-то рядом.
Неужели он так прожил всю жизнь? Не верится.
Причина Юлиного недомогания выяснилась, прежние беспокойства канули в Лету, мысль о возвращении в больницу исчезла сама собой. Зачем напрасно мучить жену? Дома ей хорошо, а это -главное.
Опять распогодилось. Хоть, по-прежнему, морозило, небо очистилось от туч, и снег больше не шел. Игорь расчистил дорожку до ворот, и за ними - до проезжей части. Но в понедельник выехать на машине еще не решился. Дорога выглядела не слишком укатанной, боялся, как бы ни забуксовать. Но – неважно. Главное, что дома полный порядок. Пару дней в маршрутке потесниться для него не проблема. Он перетерпит.
Знала бы мама, как мы обрадуемся, никогда бы не уехала, - подумал, и тут же поспешно скрестил пальцы и сплюнул через левое плечо. Не потому, что - суеверный, просто так, для перестраховки.
Когда он уходил, Юля спала. Странная закономерность: успокоились нервы, и сон стал крепким, даже ночью ни разу не вставала.
Оказывается, человеку для счастья нужно совсем мало. Всего лишь, чтобы никто не вмешивался в его жизнь.