Еще одна Каролина

Так уж получилось, что пишу, в основном, про Каролин, Евдокий и Елизавет. К чему бы это?

Каролина Кодина-Любера родилась в самом конце девятнадцатого века в семье испанца и француженки, обосновавшихся в Нью-Йорке. Девочка получила прекрасное образование, знала пять языков. Обладая приятным меццо-сопрано, она надеялась когда-нибудь прославиться, как певица, но была довольно робка и стеснительна.
Судьба подготовила ей другую роль – жены великого композитора.

Каролина Кодина-Любера-Прокофьева (1898-1989)

10 декабря 1918 года молодой, но уже весьма известный композитор Сергей Прокофьев давал концерт в Карнеги-Холле.
- Я хлопала так, что болели руки, а он кланялся, как какой-то фокусник – чик и складывался пополам, - вспоминала Лина.
Она нашла Сергея очень красивым.
Подружки предложили ей пройти за кулисы, чтобы выразить свое восхищение его невероятной музыкой. Стесняясь, Лина спряталась за чужими спинами, но Прокофьев ее заметил.
- Вот средиземноморская красота, которую я так люблю…
И композитор, бесцеремонно раздвинув толпу поклонниц, обратился к смущенной Лине:
- Вы любите гулять?
Так он начинал каждый новый роман.
Конечно, она любила гулять. Через неделю прогулок Прокофьев начал умолять ее зайти на часок в его холостяцкую квартиру… Она отнекивалась.
- Что скажут родители?
Прокофьеву было абсолютно все равно. До встречи с Линой ему попадались куда более сговорчивые девушки.
- Я не могу быть наедине с мужчиной до замужества, - твердила Лина, ревностная лютеранка. Но все же однажды она поступилась своими принципами, потому что фанатично полюбила этого экстравагантного русского композитора. Ей нравилось в нем все – яркая одежда, умение сочинять на ходу музыку и, что и говорить, его высокие гонорары. Сергей Прокофьев обожал поездки, гастроли, новые впечатления.
- Ты должен на мне жениться! – однажды не выдержала Лина.
Он, сбиваясь, стал объяснять про возможный вред, который нанесет брак его работоспособности, про то, что желание удержать другого человека не есть проявление духа… Так, бормоча, он собрал чемоданы и уехал в Париж.
Америка давила на него, а в Европа, наоборот, удивительным образом придавала силы. Только через два года ему стало не хватать Лины. Прокофьев был уверен, что она по-прежнему готова прилететь к нему по первому зову.
Он написал ей:
- Прилетай, Пташка, но не превращайся в летучую мышь!
И она примчалась через океан. Прокофьев был счастлив, и наконец-то задумался, уж не влюбился ли он?
Через полгода она сообщила ему, что беременна.
Они поженились 8 октября 1923 года.
Вскоре родился сын Святослав.
- Чувства мои к ребенку теплые, но…. Он орет, так орет! – записал в дневнике Прокофьев. Лина в Святославе души не чаяла и все время уделяла его воспитанию.
- Лепила из ребенка все, что хотела, - говорили потом недоброжелатели.
Еще через пять лет родился Олег. Прокофьев уже более спокойно относился к плачущему младенцу. Это были счасливые годы.
Первые ростки сомнения в правильности выбранного пути появились у Прокофьева в 1927 году. Со всей семьей он посетил Советскую Россию, покинутую им в голодном восемнадцатом. Это были триумфальные гастроли. Публика устроила беспрецендентные овации, и Прокофьев впервые задумался о возвращении на родину.
В течении последующих лет на высшем дипломатическом уровне композитор получал предложения вернуться. Он сомневался девять лет, до 1936 года. С риском для жизни его русские друзья писали ему – Не приезжай! Тут опасно!
Но Прокофьев не думал об опасности. Он мечтал о возможности сочинять, без необходимости непрерывно концертировать. Это был важнейший аргумент.
И Лина, в свою очередь, получала обещания, что станет известной в Советской России певицей. В Европе ее карьера не ладилась.
- Ты мне не помогаешь! – упрекала она мужа.
- А я и не обещал, - пожимал плечами композитор.
И так, бросив налаженную обеспеченную жизнь, семья отправилась в Москву.
Прокофьев получил все обещенные блага, его популярность была заоблачной. Государство предоставило ему все условия – только твори!
Лина получила русское отчество Ивановна и быстро довела до совершенства свой русский язык. Выступала она под именем Лина Любера. Певица с восторгом погрузилась в светскую жизнь, посещала концерты, выставки, дипломатические приемы. Она была украшением московской элиты – красивая, яркая, с настоящей голливудской улыбкой, похожая на собирательный образ звезд немого кино. Но, сколько бы она ни разбивала сердец, Лина оставалась верной преданной женой. Когда Прокофьев возвращался домой, его всегда ждали его любимые пельмени.
Шел 1936 год. После ареста нескольких знакомых Лина почувствовала страх.
- Давай уедем из России! Нас ждет моя мама! – собравшись с духом, предложила она мужу.
- Не обращай внимания на временные трудности, - ответил тот.
Лина сама не поняла, как допустила, чтобы Прокофьев уехал без нее отдыхать в Кисловодск…
После обеда он дефелировал в белом костюме вокруг фонтана, прислушиваясь к рождавшейся в нем музыке.
Черненькая стройная девушка, чем-то похожая на его жену в юности, смотрела на него в упор через брызги фонтана. Стоявшие рядом с ней родители будто бы случайно отвернулись и ушли, забыв про дочь.
Прокофьев подошел к девушке и спросил, как двадцать лет назад:
- Вы любите гулять?
-Ах, как сильно я люблю гулять! – произнесла девушка, продолжая гипнотизировать композитора своими библейскими глазами.
В тот вечер он написал жене:
- Скучаю, ни с кем не разговариваю. Только одна скучная девушка заставила меня слушать скучные стихи…
Лина не сразу заподозрила измену. Еще полтора года она ждала мужа, наварив пельменей, и только немного удивлялась, что он ест без особого аппетита.
- Каролина Ивановна, вы бы за мужем приглядели, - однажды намекнула ей домработница.
- Что значит, приглядела? – упавшим голосом спросила Лина.
- Гуляет ведь… - не выдержала недомолвок добрая женщина и скрылась на кухне.
Уход Прокофьева из дома стал тяжелым ударом не только для Лины, но и для ее сыновей-подростков. Став взрослыми людьми, они часто говорили об этом дне, помня его в подробностях до доли секунды…
Лина, лишившись каких-либо сил, лежала в своей комнате. Сергей стоял перед ее кроватью на коленях, крепко сжимая ручку маленького чемоданчика. Это был 1938 год. Больше они не виделись.
Новая любовь композитора, комсомолка Мира Мендельсон, потребовала от него штамп в паспорте.
Лина дать развод отказалась.
Началась Великая Отечественная Война, затмившая все личные переживания. Свершилась Победа, после которой Лине казалось, что теперь все будет хорошо…
Она не ожидала, какой кошмар принесет ей високосный 1948 год. Роковые события следовали одно за другим.
15 января Сергей Прокофьев вступает в брак с Мирой Мендельсон, хотя Лина так и не дала развода. 10-го февраля появилось постановление Политбюро ЦК ВКП(б), осуждающее Прокофьева и его творчество. И еще через десять дней за Линой приехал «черный воронок».
В тот день она простудилась и решила не выходить на улицу. Раздался телефонный звонок. В трубке прозвучал подозрительный щелчок… Прослушивают…
- Это Лина Ивановна? Ваши друзья из Ленинграда передали Вам посылку, - сообщил незнакомый голос.
- Я больна, не могу выходить…
- Но это очень важная посылка! – голос стал настойчивей.
Она оделась, накрасилась и вышла.
На том самом углу ее ждали люди в сером. Она вспомнила их лица – они и раньше следили за ней.
- Садитесь в машину. Если это ошибка, Вас отпустят.
Машина прибыла на Лубянку. Решением тройки Лина Ивановна Кодина-Прокофьева получила двадцать лет строгого режима на крайнем севере за шпионаж.
Ее этапировали в поселок Абезь под Воркутой. Хрупкие женщины, большей частью потомственные интеллигентки, вынуждены были копать замерзшую в камень землю. За ночь волосы примерзали к стене. Испанка по происхождению, Лина хуже других переносила холод. Но, не имея ни зеркальца, ни расчески, она умудрялась приводить себя в порядок, и не распускаться.
- Представьте, что мы на сцене. Это театр, скоро все кончится! - говорила она сокамерницам.
5 марта 1953 года вся зона узнала, что умер Сталин. Лина не могла догадываться, что Сергей Прокофьев, любовь всей ее жизни, закончил свой земной путь в этот день.
Она узнает об этом позже, когда ей разрешат послушать радио и там, как нарочно, начнется концерт памяти Сергея Прокофьева.
- Памяти, -  зарыдала она, - Памяти Сергея…
Она освободилась и была реабилитирована в 1956 году. Ее сыновья к тому времени уже эмигрировали.
- Она как-то слишком быстро восстановилась после лагеря! – поражались недоброжелатели, глядя на нарядную подтянутую Лину. А у нее была одна мечта – уехать.
В 1975 году, достучавшись до самого Андропова,  она получила загранпаспорт и немедленно им воспользовалась, чтобы уже никогда не вернуться.
Правда, иногда ей казалось, что ее подкарауливают советские шпионы.
Она старалась жить поближе к сыновьям, заботилась о внуках, и заводила новых друзей. В восемьдесят с лишним лет она обожала ходить по магазинам одежды.
Лина Ивановна работала над архивами Прокофьева, систематизируя его наследие, добилась отчислений с переиздания его произведений. На западе она считалась единственной законной вдовой гения. Свою, давно уже покойную, соперницу Миру Мендельсон Лина считала подосланным агентом НКВД.
Она никогда не жаловалась на свою жизнь, и о восьми годах сталинских лагерей говорила:
- Моя жизнь на Севере…
Лина Ивановна прожила 91 год. В Советском Союзе ее имя было вычеркнуто из истории.
Литератор Валентина Чемберджи, которой посчастливилось быть знакомой с Линой Прокофьевой, в 2008 году опубликовала увлекательную повесть о ее жизни, тем самым всколыхнув интерес публики к этой неординарной женщине.
«Можно было ей всегда любоваться: как она ходила, говорила, что рассказывала. Все это было всегда страшно интересно, злободневно, ну вот ни малейшего налета возраста - она была молода и прекрасна».