Бриштаан. Глава 2

Глава II

В «Хромой кобыле» яблоку негде было упасть. Тусклый и дрожащий свет множества  свечей, укрепленных на подвешенном на цепях к потолку тележном колесе, едва разгонял мрак в задымленном и шумном общем зале таверны. На длинных скамейках, за грубо сколоченными обшарпанными столами размещалась весьма разношерстная публика.
Я невольно усмехнулся при мысли о том, какой бы тут начался переполох, если бы все эти добрые горожане узнали, кем на самом деле являются два старикана, сидящие за столом в дальнем углу. Один в одежде, приличествующей цеховому мастеру или лавочнику средней руки,  а другой – в грязных  лохмотьях, которых  многие попрошайки постеснялись бы.  Со стороны это выглядело так, словно зажиточный горожанин угощает нищего элем. 
Хазерхаар, так и не сменивший свое рубище на что-то более приличное, жадно пил эль, обхватив большую глиняную кружку ладонями и роняя пену.
– Ну и где же твой человек, почтенный Хазерхаар? – я неспешно отхлебнул эля.
Дрянной эль, надо сказать, да к тому же разбавленный.
– Терпение, досточтимый Клесфер, терпение, – ответствовал некромант, оторвавшись от своей, уже полупустой, кружки, рыгнув и вытерев губы рукавом. – Он не замедлит появиться.
– А я вам говорю – настали последние времена!
Я обернулся на громкий голос.
За большим столом веселилась компания, судя по виду, молодых приказчиков. Обладатель громкого голоса оказался очень высоким, могучего сложения детиной, с густой копной вьющихся светлых волос. Он вскочил со своего места и размахивал пустой пивной кружкой.
– Угомонись, – посоветовал ему кто-то из приятелей. – Не смеши людей. Что еще за  последние времена?
– Сбываются пророчества из древних писаний!  – светловолосый детина с грохотом поставил свою кружку на стол. –  В Эрне, деревне, где, стало быть, Герда, сеструха моя, живет, мужики видели неведомую тварюку.
– Что за тварюку-то такую? – поинтересовались сразу несколько приятелей самозваного пророка «последних времен».
– Видом она подобна нетопырю, – вещал тот. – Величиной поболе быка будет. На крылах нетопырьих – шипы острые. А головы вовсе нет. Заместо головы что-то навроде рога. И ни глаз, ни пастяки, ни чего нету.  Тварюка летала над деревнею, шипя громко и мерзостно.
– И чего, схарчила кого-то тварюка? – ехидно осведомился кто-то.
– Как же она схарчит-то, если пастяки нету? – тут же резонно возразили ему.
А  светловолосый детина, нимало не смущаясь насмешками приятелей, знай, гнул свое:
–  Настают последние времена, ибо, как сказано в древних писаниях,  одним из знаков последних дней будет явление тварей видом мерзостных. 
– А что, твоя сеструха сама тварюку видела?
– Она не видела, врать не стану, –  с достоинством ответствовал самозваный пророк. –  Но вот муж ейный видел. 
– Эля перебрал ейный муж, вот что! 
Дальше я уже не слушал эту перепалку, ибо в дверях таверны появился человек в добротной дорожной одежде. Я увидел, что его аура слегка светится. Без сомнения – маг. И судя по оттенкам ауры – некромант. Правда, не из сильнейших.
– А вот и мой человек, – тихо сказал Хазерхаар.
Вошедший откинул капюшон плаща, и я увидел, что это юноша с очень бледным скуластым лицом и запавшими темными глазами. Он отряхнул снег с плаща, окинул взглядом зал таверны и направился к нам. Подойдя, он поклонился  Хазерхаару.
– Приветствую тебя, Великий!
На меня же молодой маг не обратил особого внимания, удостоив лишь короткого безразличного взгляда. И правда – откуда простому магу Гильдии Смерти знать в лицо главу чужой гильдии.
Хазерхаар  поморщился и сказал резко:
– Здесь не место для проявления почтительности, мастер Рилл!
И в самом деле, с чего бы это хорошо одетый юноша кланяется какому-то нищему в грязном рубище.
Рилл понял свою оплошность. Он сделался еще более бледным и попытался что-то сказать, но Хазерхаар раздраженным жестом оборвал его, однако тон Архимага был, тем не менее, благодушным:
– Присаживайся к столу, мастер Рилл. Пей эль.
Молодой маг поспешно и как-то неловко опустился на скамью.
– Я и мой почтенный друг желаем услышать, какие вести, ты принес с Рубежа, мастер Рилл, – молвил  Хазерхаар.
При этих словах молодой некромант бросил на меня быстрый взгляд.
– При моем почтенном друге, можешь говорить вполне откровенно, – поняв невысказанный вопрос Рилла, сказал владыка некромантов.
– Выполняя повеление Великого, я провел изыскания на Рубеже. Мне открылось многое. –  тихо сказал Рилл.  – Судьба была милостива, и смог вернуться. Но от самого Рубежа меня преследует некая враждебная сила. Я не ведаю, что это, но ощущаю на себе его пристальное внимания. Оно не отпускает меня ни на миг.
И тут, как бы в подтверждение его слов,  дверь, ведущая в таверну, вновь открылась, и на пороге показалась странная и мрачная фигура с ног до головы закутанная в темный ниспадающий балахон. Огромный капюшон был так низко надвинут, что полностью скрывал лицо.
От фигуры веяло явственной угрозой. 
Неизвестный на миг замер и вдруг швырнул нечто вроде зеленой молнии, которая вонзилась в спину начавшему уже  было  подниматься и одновременно оборачиваться Риллу. Того тут же окутала  призрачная, зеленовато мерцающая дымка, и молодой некромант свалился на грязный пол.
Странно, я не ощутил ни какой магии  в неизвестном. Однако  размышлять об этом у меня не было времени. 
Я и Хазерхаар  мгновенно вскочили, готовые к бою.
Я метнул в закутанную фигуру огненный шар – самое обычное боевое заклинание мага-огневика. Правда, силу я вложил в заклинание изрядную, подобающую Архимагу.    
Неизвестный вспыхнул  факелом.
В «Хромой кобыле» воцарился хаос. Добрые горожане вскакивали из-за столов и бросались к выходу и окнам. И верно, там, где  сражаются маги, простым смертным делать нечего.  Возле выхода началась давка, подогреваемая видом пылающей посреди  таверны фигуры и отвратительным зловоньем, исходящим от живого факела. Вопли, брань, грохот опрокидываемых лавок и столов. Люди высаживали окна и вываливались на улицу.
А неизвестный, к  моему недоумению, не спешил умирать.
Он скинул пылающий балахон, и мне открылось чудовищное зрелище. Человек настолько обгорел и обуглился, что его одежда и кожа словно спеклись воедино, в одну сплошную черную дымящуюся корку.  Нельзя даже было понять, что за одежда была под балахоном, и как выглядел неизвестный. Его лицо застыло страшной обугленной маской; глаза и волосы выгорели.
Но неведомый маг  все еще оставался жив. А в том, что это был маг, к тому же сильный, я не сомневался.  Обычному смертному не дано выжить после такого. Мой огненный шар просто сжег тело, но душа, неизвестно каким образом, не покинула его.  Лишь  демонам Бездны  ведомо, какие заклятия поддерживали его жизнь. 
Не веря своим глазам, я увидел, как лопается, слезает лоскутами сожженная плоть, а внутри копошиться нечто черно-блестящее.  Зловонье стало сильнее, хотя, казалось, это уже невозможно. 
Какая-то диковинная тварь, сбросив сгоревшую человеческую личину, предстала взору. Ни когда я не видел ни чего подобного.
Некое гротескное подобие человека. Существо с очень бледной, белесой кожей.  Ни глаз, ни рта у него не было; черты лица обозначены, словно первыми мазками скульптора на мягкой глине.
Безликая тварь метнула в меня такую же зеленую молнию, как и та,  что поразила Рилла.  Не ощущая и не понимая природы магии, использованной тварью, я окружил себя невидимым пологом  абсолютной защиты, вложив в него колоссальную силу. Это могло бы остановить любое известное заклинание; и даже равный мне по силе Архимаг  едва ли смог бы с первого раза пробить такой полог.  Однако  зеленая молния  с легкостью прошила мой щит, словно тяжелая стрела лист пергамента. 
Я спасся лишь чудом. Заклинания ловкости и скорости отбросили меня в сторону, позволив избегнуть молнии, которая ударила в стол. Он окутался зеленоватой дымкой, и  мгновенно рассыпалась в труху.
И тут в бой вступил Хазерхаар.
Заклинания боевой некромантии намного изощреннее,  я бы даже сказал «изящнее», заклятий магии стихийной, которые, по сути, лишь трансформируют чистую магическую эссенцию в слепую разрушительную мощь, в наиболее удобной магу форме. Некромант же способен убивать одним лишь своим словом или желанием.  Величайшие темные маги  могли повергать   целые  армии  одним лишь жестом; гася в сотнях и тысячах людей искру жизни.
Хазерхаару потребовалось несколько мгновений, что бы сплести что-то очень сложное, коварное и, вне всякого сомнения, смертоносное. Эти бесценные мгновения дал ему я, отвлекши тварь свои огненным шаром.
Я почувствовал отголоски использованной некромантом темной силы, и словно бы даже увидел сложнейший паутинный узор хазерхааровых хитросплетений. 
Тварь словно окутало вихрем клубящегося праха.
На лице некроманта  промелькнула  ухмылка самодовольства и торжества, не предвещающая твари ни чего хорошего. Но тут же она сменилась растерянностью, когда вихрь серого праха бесследно рассеялся  ни причинив ни какого видимого вреда.
– Оно не восприимчиво к магии! – с неподдельным ужасом крикнул Хазерхаар, указывая скрюченным пальцем на чудовище.
  Скверно. Есть существа, которые не подвержены воздействию магических сил непосредственно. Прямые заклинания не причиняют им вреда. Тут бессильна «тонкая» магия смерти, жизни и хаоса, заклинания которых основываются на причинении ущерба магической силой как таковой.  Зато стихийная магия оказывается весьма полезной, ибо огонь сжигает «невосприимчивое» существо не зависимо от того,  чем этот огонь вызван –  заклинанием или же обычным кресалом.
Значит, мне предстоит сражаться в одиночку. Хазерхаар мне не помощник; его магия смерти в данном случае почти бессильна.
Я бросил на тварь магический взгляд, стараясь понять, в чем природа силы этой бестии. Но у монстра совершенно не было магической ауры в привычном понимании. Вместо нее – нечто чужеродное, склизкое, отвратительно-липкое. И ни каких знакомых эманаций.  Я вообще не мог понять, с чем имею дело.   
Я призвал огненных элеметалей – низших стихийных духов огня, именуемых иногда саламандрами.  Воздух вокруг твари заструился словно от сильного жара. Однако,  монстр успел нанести удар. 
Сверкнула зеленая молния. Невероятно яркая вспышка холодного света заставила меня зажмуриться, но даже сквозь сомкнутые веки я видел нестерпимое зеленое свечение. Страшная боль резанула по глазам, а затем скрутила все мое тело, словно когтями разрывая нутро. Я чувствовал, как проникает в мою кровь чужеродная скверна; как она начинает стремительно выедать не только мою плоть, но и саму мою сущность, то, что обычно  именуют душой.
Я услышал собственный крик и ощутил вкус крови во рту.
Я зачерпнул из своего внутреннего источника силы. Очищающее пламя потекло по моим жилам, выжигая инородную отраву в крови. Мне приходилось черпать все больше и больше магической эссенции, ибо скверна  не желала так просто сдаваться.
Мой источник казался мне огромным пылающим шаром, чистый, живительный огонь которого расползался по  жилам, очищая кровь и плоть.
В этот миг Хазерхаар совершил нетто простое, что  под силу даже магам начальных ступеней посвящения. 
Некромант, щелкнув пальцами, заставил взвиться в воздух тяжеленную скамью, и обрушил ее на тварь,  вложив в удар подобающую Архимагу силу. Это было достойно восхищения. Что с того, что монстр не  чувствителен к заклятиям смерти? Посмотрим, как ему понравится,  хороший удар пудовой скамьей!
Стремительно пролетевшая по воздуху скамья, врезалась в чудовище, и отшвырнула его  к стене.
Человека бы такой удар  просто напросто размазал бы в лепешку; смял плоть и раздробил все кости. Однако тварь осталась целой, и, по-видимому, невредимой, хотя саму скамью размололо в щепы.
Призванные мною элеметали, тем временем, продолжали атаковать монстра. Вокруг чудовища пульсировало раскаленное марево.  Огонь постепенно охватывал в таверне все, что могло гореть.
Твари это, очевидно, не очень нравилось.
Рассержено зашипев и заскрежетав,  чудовище взлетело к потолку, преследуемое саламандрами, которые огненными сгустками метались по таверне.   
Хазерхаар швырнул в тварь массивный стол, но неудачно. Монстр метнул молнию, и стол в мгновение ока, рассыпался трухой.
Живительный огонь выжег скверну в моей крови. Боль ушла, но навалилась всепоглощающая слабость; слишком много я потратил своей силы. 
Бой пора заканчивать, иначе тварь может прикончить нас. 
Я смертельно устал, но все же, кое-что еще могу. 
– Полный полог! – крикнул я Хазерхаару, не узнавая своего голоса.
Некромант понял.  Догадался, что я собираюсь делать. Я увидел, как он склонился над недвижимым  телом  Рилла, скрывая и его за своим защитным пологом.
Я вновь, не скупясь, зачерпнул силу из своего огненного источника и вложил ее в одно-единственное заклинание.
Ревущий вихрь пламени буквально разметал таверну по бревнышку. Я в самый последний миг успел окружить себя защитным пологом.
Мы стояли посреди пылающих развалин «Хромой кобылы». Кругом валялись обгорелые, почерневшие тела редких в этот поздний час прохожих, которым на их беду случилось оказаться неподалеку от таверны. Дома по соседству  уже занялись от отброшенных вихрем пылающих головешек. 
А тварь была жива! Она уцелела в огненном безумстве, порожденном моим заклинанием, и висела в воздухе. Это было невероятно, невозможно! Чудовище на равных сражалось с  двум могущественными Архимагами, что под силу, пожалуй, лишь высшим демонам Бездны,  и, более того, было близко к окончательной победе.
Хазерхаар  это понял даже лучше меня.
– Уходим! Готовься, я открываю портал! – его голос  был хриплым, надтреснутым.
Тщедушный некромант держал недвижимое тело Рилла на руках, словно пушинку. Его рубище дымилось, а лицо было покрыто  ожогами и копотью.   
Тварь заскрежетала, зашипела, словно чувствуя, что добыча вот-вот ускользнет.
Я, собрав остатки сил, метнул в чудовище напоследок огненный шар.
И в этот миг окружающий мир потерял четкость, начал расплываться. Монстр, отбив мой прощальный огненный подарок своей молнией, рванулся к нам, но тут все вокруг растаяло в жемчужно светящейся дымке портала. На мгновение, я ощутил невероятный, всепоглощающий холод и резь в глазах, а затем жемчужная пелена рассеялась.
Мы находились уже в лаборатории главы Гильдии Смерти, в подземельях его башни. 
Я бессильно опустился прямо на каменные плиты пола. 
Некромант склонился над безжизненным телом Рилла.
– Мертв, – пробормотал Хазерхаар. – Придется поднимать.
Это вполне обыденное слово в устах некроманта обретало особое звучание и смысл.
– Что это, проклятье Бездны на мою голову? Что это была  за тварь?! –  сипло выдохнул я, обращаясь скорее к самому себе, нежели к Хазерхаару. 
Я только сейчас ощутил саднящую боль от многочисленных ожогов на лице и теле.
– В древних трактатах, относящихся к временам Прорыва, есть описания подобных тварей, почтенный друг мой, – медленно, словно в раздумье, проговорил Хазерхаар. – Описания их облика весьма и весьма разнятся, однако же, везде присутствует упоминание о поразительной устойчивости этих чудовищ к магии, об их  чужеродной ауре…   
– Ты полагаешь, достопочтенный Хазерхаар, что мы встретились с порождением Тумана?
Владыка некромантов пожал плечами.
– Мыслю я, этот вывод очевиден, почтенный Клесфер. Ибо Бриштаан светится, и пророчества начинают сбываться.   Тварь, с которой мы сражались в таверне, не относится к миру живых. Я делаю этот вывод на том основании, что мощнейшее заклятие, высасывающее жизнь, не возымело действия, ибо невозможно отнять жизнь у того, кто ею не обладает. Но чудовище, однако, и не являлось порождением мира мертвых; все мои заклятья против нежити  не причинили ему вреда.  Лишь исчадья Тумана могут обладать подобными свойствами, не являясь живыми, но не будучи при этом  и  мертвыми…
Я вынужден был признать правоту Хазерхаара.
Силы начали постепенно возвращаться ко мне. Я смог подняться и сесть в кресло. А некромант тем временем положил тело Рилла на один из столов, бесцеремонно сбросив ранее занимавший его чьей-то мумифицированный  труп. 
– Если Рилл действительно узнал нечто важное на  Рубеже, –  бормотал себе под нос некромант, разрезая одежду на  безжизненном теле.  – Я должен узнать, что он видел. Только бы не было поздно, только бы душа не ушла окончательно…
Я догадывался о том, что намерен делать  Хазерхаар.
В большинстве своем, некроманты при зомбификации трупа создают бессловесного и бессмысленного зомби. Душа человека не возвращается обратно, а в мертвое тело подселяется один из сонмища низших темных духов Бездны. Труп поднимается и получает возможность двигаться.  Однако, такой  зомби недолговечен. Гниение мертвой плоти  не прекращается, и зрелище эти создания являют собой преотвратнейшее, пока не погибнут сами через некоторое время, когда процесс разложения мертвой плоти  зайдет слишком далеко.
Хазерхаар же намеревался на время вернуть душу в тело Рилла. 
В этом случае к покойному полностью возвращается сознание и вся его память; он владеет связной речью. Однако же, оживленный не имеется собственной жизненной эссенции, ибо тело его мертво,  и поэтому маг, который дал ему новую жизнь, вынужден подпитывать свое творение собственной силой, дабы удерживать возвращенную душу на этом свете.
Это высшая некромантия, подлинное мастерство, доступное лишь темным магам высоких ступеней. Но даже им успеха удается достичь далеко не всегда, поскольку это можно проделать лишь с недавно умершим, чья душа пока не отошла окончательно в Бездну, а тело еще сохранно и не тронуто разложением. 
Хазерхаар простер руки над мертвым телом Рила.
Я ощутил концентрацию магической силы. Губы некроманта шевелились; он беззвучно произносил заклинания. Затем Хазерхаар начал медленно сближать ладони, словно сжимая большой невидимый шар. Я увидел, как между его ладонями стали возникать призрачные, светящиеся холодным мертвенным сиянием, нити.  Этих нитей становилось все больше, и они начинали свиваться в светящийся призрачный клубок, который рос, и наливался мертвенным мерцанием.
Хазерхаар быстрым движением поместил светящийся клубок на грудь безжизненного тела. В следующий миг клубок стал погружаться в мертвую плоть, и, наконец, полностью слился с телом.
Некромант резко выкрикнул гортанную фразу на древнем языке и взмахнул  рукой в повелительном жесте.   
Безжизненное тело шевельнулось, а затем, опершись руками о стол,  стало подниматься, и, выпрямившись,  приняло сидячее положение.
Мертвец обрел подобие жизни. 
Я встал со своего кресла и подошел  поближе, с интересом наблюдая за  ритуалом, а  Хазерхаар делал руками какие-то пассы, и его взгляд становился все более недоуменным.
–  Что-то не так, – растерянно пробормотал некромант. – Душа Рилла не  вернулась. Но кто-то или что-то заняло его тело…
Вдруг глаза мертвеца вспыхнули нестерпимым зеленым огнем, губы исказились в жутковатой усмешке, зубы оскалились. Я невольно попятился.
Но глава некромантов простер руку и негромко сказал:
– Ты слышишь меня? Говорю тебе: подчинись воле моей!
Однако зомби лишь ощерился и глухо, жутко рассмеялся.
– Подчиняйся Словам Власти! Jejkajilis! Jennera! Jenveniamis!  – выкрикнул Хазерхаар традиционную  формулу подчинения неупокоенных.
– Ты не властен надо мною, темный маг, – надсадно прохрипел зомби, щеря зубы. – Я буду говорить с тобой, некромант, но лишь потому, что на это есть моя собственная воля.
– Ответствуй: кто ты?
– Неужто  ты не узнаешь меня, Архимаг? – в хрипящих звуках, что издавал оживший мертвец, отчетливо слышались издевательские нотки. – Я Рилл,  твой ученик и подручный.
– Ты не Рилл, – тихо молвил Хазерхаар. – Душа его не вернулась  в тело.  Я не чувствую ее. Кто ты, занявший эту телесную оболочку?
– У вас нет понятий, для постижения моей сущности,  – прохрипел мертвец. – Я забрал душу Рилла. Она не ввергнется в Бездну, но и не станет бесплотным духом, блуждающим в подлунном мире.  Его душа сольется с другими в Озере Душ.
– Мне не ведомо об Озере Душ. Открой мне это, – неожиданно для самого себя вымолвил я. 
– Очень скоро тебе будет это открыто, маг, – зомби хищно ощерился.
Я вдруг ощутил, как холодный пот струится по мой спине …
  – Ответствуй: ты исчадие Тумана? –  Хазерхаар не отводил взгляда от пылающих жутким зеленым огнем глаз неведомой сущности. 
Оживший мертвец вновь хрипло рассмеялся.
– Да будет тебе ведомо, некромант, что я  не являюсь  порождением того, что  вы именуете Туманом. Я и есть сам Туман.
Его глаза ярко вспыхнули.
– Бледный Ужас оживает! Туман поглотит вас всех!  –  хриплый голос, как мне почудилось вдруг, разнесся завывающим эхом.
А затем страшный зеленый огонь в глазах зомби погас.  Мертвое тело вдруг охватила зеленоватая дымка, и оно бесследно растаяло в воздухе, словно и не было его никогда, оставив памятью о себе медленно рассеивающийся дымок.