Айседоре Дункан

Для одного движения
Вся жизнь
Чтобы познать…
***

Италия, Венеция. Лидо.
Белые одежды и счастливые лица отдыхающих.

-Ты говоришь – Бог?
Ты говоришь,
Танец умирает - умирает душа.

И никто не вспомнит.

Нет!
Мой танец – это моя душа!
Мой Бог.
Танец не может умереть, потому что душа бессмертна…

Лола! Скажи ему…
Скажи!

***
-Серьожа, прощай…

…и медленно в воду.
***

-Лола! Скажи ей –
Большевики запретили упоминать слово «Бог»,
Вычеркнули в приказном порядке…

(крики: salvarla, aiuto)

Брызги, капли, к черту всё, расступитесь…
На руках из моря…
- Ты не Айседора, ты… ты…
- Ангел, или Чьорт?

Длинные пальцы в спутанных соленой водой волосах…
***

Россия. Москва. Пречистенка.

- Где она??? Где она?
- Essenin! Кровь?!.
- Ты тут нам эллинскую культуру прививаешь, эх, ты… Дуня, Дуня!

… вот она, родная…
(«Интернационал» на гармони)
Ирма, Илья :
-Сергей Александрович, что Вы делаете???

А он… на карнизе: – в ту страну, куда вы ведёте, я вам не попутчик! Бей большевиков, спасай Россию!

-Серьожа!!! Я увезу тебя из этой страны.
(подушечками пальцев, еле касаясь раны… Есенин только что с Лубянки)

Тихо, никого. Только они.
Она гладит его уставшие локоны. Он смотрит в её глаза-брызги.
Синие-синие… как вечера на Оке. Такие же родные.

А впереди…
Америка, Европа. Сотни разбитых бокалов. Провокации. И полное ощущение ненужности там.

А пока..

- Золотая голова…

Танец, что не умирает. Душа, что вырывается.
Голос.
Его голос и её – эхом разлетаются по комнатам особняка на Пречистенке.
В вечерние сумерки Москвы. Голодной и холодной.

Танец. Их танец любви и страсти.
Недолгой и
Непроходящей
Боли.

В каждом движении ресниц -
Принадлежность ей.


___

P.S. А во Франции до сих пор её называют американской танцовщицей.
___

на иллюстрации работа автора по эскизу французского скульптора Антуана Бурделя